Болезнь антисемитизма

Пол Джонсон - британский историк

Пол Джонсон, июнь 2005 г.

Усиление антисемитизма в арабском мире в последние годы и его повторное появление в некоторых частях Европы вызвало серьезные размышления о природе и последствиях этого явления, а также вызвало ряд ошибочных анализов, основанных на сомнительных предпосылках.

Например, широко распространено мнение, что антисемитизм является одной из форм расизма или этнической ксенофобии. Это наследие периода после Второй мировой войны, когда откровения об ужасающих масштабах гитлеровского "окончательного решения" вызвали всеобщее отвращение к любым проявлениям групповой ненависти. С тех пор расизм, в каком бы обличье он ни проявлялся, определяется как зло, с которым необходимо бороться.

Однако, если антисемитизм - это разновидность расизма, то разновидность весьма своеобразная, со множеством уникальных характеристик. На мой взгляд как историка, он настолько своеобразен, что заслуживает того, чтобы его отнести к совершенно другой категории. Я бы его назвал интеллектуальной болезнью, болезнью разума, чрезвычайно заразной и массово разрушительной. Это заболевание, которому подвержены как отдельные люди, так и целые человеческие общества.

Генетики и эксперты в смежных областях могут возразить, что мое наблюдение является научно необоснованным. Я отвечу просто: как можно выносить научные суждения в этой области, если ученые даже не могут договориться о том, как определить расу как таковую, и существует ли эта категория в каком-либо значимом смысле. Огромные достижения в области генетики за последние полвека не только не упростили проблему, но и сделали ее еще более сложной и запутанной.1

Все, что могут сделать ученые, это представить доказательства, часто противоречивые, проведенных ими исследований. И, по сути, это то, что делает и историк. Он показывает, как вели себя люди на протяжении длительных периодов и в разных местах, когда сталкивались с очевидным фактом заметных расовых различий.

Исторические факты свидетельствуют о том, что расизм в той или иной степени распространен в человеческих обществах, причем настолько, что его можно даже назвать естественным и неизбежным (хотя и не неисправимым: его поведенческие последствия могут быть смягчены образованием, политическими мерами и межнациональными браками). Часто он принимает форму национальной вражды, особенно когда две страны, в силу географического положения, находятся в состоянии антагонизма. Так было с Францией и Англией, Польшей и Россией, Германией и Данией, и это лишь три очевидных примера.

Степень этой враждебности может увеличиваться или уменьшаться в результате исторических изменений. Так, шотландцы и французы были естественными союзниками и находились в очень дружеских отношениях, когда у них был общий враг в лице англичан; но после объединения Шотландии с Англией, шотландцы впитали в себя широкий антигаллицизм британской нации. Аналогичным образом, создание Европейского Союза в некоторых случаях уменьшило трансграничную националистическую ненависть (особенно между Францией и Германией) и увеличило ее в некоторых других (Германия и Дания).

В отличие от этого, антисемитизм очень древний, не был связан с границами и, хотя у него были свои взлеты и падения, кажется невосприимчивым к изменениям. Евреи были "странниками и пришельцами", как говорится в книге Бытия, с очень ранних времен, и, конечно, к концу II тысячелетия до н.э. Задолго до великой диаспоры, последовавшей за конфликтами Иудеи с Римом, они стали селиться во всех частях Средиземноморья и Ближнего Востока, сохраняя свою отдельную религию и социальную идентичность; первые зафиксированные случаи антисемитизма относятся к III веку до н.э., в Александрии.

Последующие исторические сдвиги не положили конец антисемитизму, а лишь наложили дополнительные археологические слои. К антисемитизму древности добавился христианский слой, затем, со времен Просвещения, секулярный слой, кульминацией которого стал советский антисемитизм и нацистские зверства первой половины XX века. Теперь у нас есть арабо-мусульманский слой, датируемый приблизительно 1920-ми годами, но становящийся все более интенсивным с каждым последующим десятилетием.

Что поражает историка, анализирующего антисемитизм во всем мире на протяжении более двух тысячелетий, так это его фундаментальная иррациональность. Кажется, что в нем нет никакого смысла, так же как в малярии или менингите. За всю историю человечества трудно назвать хоть один случай, когда волна антисемитизма была бы вызвана реальной еврейской угрозой (в отличие от воображаемой). В Японии антисемитизм был и остается распространенным явлением, хотя там никогда не было еврейской общины какого-либо размера.

Когда антисемитов просят объяснить, почему они ненавидят евреев, они противоречат сами себе. Евреи всегда выставляют себя напоказ; они закрыты и скрытны. Они не ассимилируются; они ассимилируются слишком хорошо. Они слишком религиозны; они слишком материальны и представляют угрозу для религии. Они некультурны; у них слишком много культуры. Они избегают ручного труда; они слишком много работают. Они скупы; они показные транжиры. Они заядлые капиталисты; они прирожденные коммунисты. И так далее. Во всех своих бесчисленных проявлениях язык антисемитизма на протяжении веков представлял собой словарь нелогичностей и антонимов, тезаурус нелогичности и непоследовательности.

Подобно многим физическим заболеваниям, антисемитизм очень заразен и может стать эндемичным в определенных местностях и обществах. Хотя это болезнь ума, она отнюдь не ограничивается слабыми, немощными или заурядными интеллектуалами; как печально свидетельствует история, ее носителями были мужчины и женщины с сильным и тонким мышлением. Как и все психические заболевания, она разрушает разум, а иногда приводит к летальному исходу.

Иррациональное мышление довольно свойственно каждому из нас; когда к этому добавляется антисемитизм, иррациональное мышление становится не только инстинктивным, но и системным. Опытный антисемит постоянно ищет "доказательства", подтверждающие его идею, и неизменно находит их точно так же, как марксист, ищущий "доказательства", постоянно обнаруживает события, подтверждающие его диагноз о том, как устроен мир. (Неудивительно, что антисемитская теория, разработанная молодыми гегельянцами, сыграла важную роль в эволюции методов анализа Маркса).

Антисемитизм —  это самовредительство, а это значит, что усилием воли и разума эту инфекцию можно победить. Однако это нелегко сделать, особенно в обществах, где антисемитизм стал обычным явлением или нормой. В любом случае, ясно, что антисемитизм, помимо того, что является самовредительством, является еще и саморазрушением, причем как для обществ и правительств, так и для отдельных людей.

Важным примером этого исторического закона является изгнание евреев (вместе с маврами) из Испании в 1490-х годах и последующая охота инквизиции на новых христиан или обращенных евреев, — процесс, который происходил как раз в тот момент, когда проникновение Испании в Новый Свет открыло беспрецедентные возможности для экономической экспансии. Следствием официального антисемитизма было то, что Испания (и ее колонии) лишилась класса, уже отличавшегося ловким обращением с финансами.

Как следствие, проект расширения серебряных рудников Нового Света и импорта огромного количества серебра в Испанию, не приведший к рациональным инвестициям в прото-индустриальную революцию или созданию современных финансовых услуг, имел глубоко пагубные последствия, ввергнув доселе энергичную испанскую экономику в инфляцию и долгосрочный упадок, а правительство — в серию банкротств.

В ближайшей перспективе бенефициарами испанского антисемитизма стали северные (протестантские) районы Нидерландов, где приток еврейских беженцев, осевших в Амстердаме и Роттердаме, привел к ускоренному развитию меркантильного и финансового секторов и установлению там на какое-то время мирового экономического господства Голландии. В долгосрочной перспективе бенефициарами стали Англия и Соединенные Штаты Америки. Англия перестала практиковать институциональный антисемитизм в середине XVII века, когда евреям, изгнанным из страны в 1290 году, было разрешено переселиться туда (и исповедовать свою религию) без необходимости получения специальных привилегий. Эта схема была повторена в английских колониях в Америке, так что новая республика стала, ab initio, территорией, где антисемитизм никогда не имел силы закона.

К концу 18-го века первая в мире промышленная революция стала свершившимся фактом в Великобритании, а к концу 19-го века, Соединенные Штаты превратились в ведущую промышленную и финансовую державу мира, которой они остаются и по сей день. Теоретики сравнительной экономической эффективности, такие как Макс Вебер и Р.Г. Тоуни, раньше указывали на роль протестантизма (особенно кальвинистской "Паники спасения") в развитии "англосаксонского" промышленного превосходства. Сейчас тенденция состоит в том, чтобы подчеркнуть роль иммиграции, в которой значительную роль играют евреи.

В ходе развития современной Европы в XIX и XX веках антисемитизм вновь оказался саморазрушительным. Германская оккупация Эльзас-Лотарингии после франко-прусской войны 1870 года привела к значительному оттоку местных евреев в Париж и быстрому росту антисемитизма в стране, уже давно пораженной этой болезнью. Одним из последствий этого стало дело Дрейфуса (Дрейфусы были эльзасской семьей), которое сотрясало Францию на протяжении большей части двух десятилетий.

Последовавшая за этим культурная гражданская война ослабила Францию во многих отношениях, в том числе, — в военном, и в первые годы XX века помогла убедить немцев в том, что Франция окажется легкой мишенью, как это и произошло в 1914 году. Более отдаленные последствия дела Дрейфуса проявились в крахе Франции и в ее капитуляции перед нацистами в 1940 году, а также в характере последующего режима Виши.

Другим ярким примером была царская Россия. При Екатерине II, в конце XVIII века после раздела Польши, были введены первые элементы того, что должно было стать сложной системой антисемитских законов, что впервые дало России большое еврейское меньшинство. В дальнейшем запреты и ограничения постоянно расширялись и ужесточались, а также подкреплялись официальным поощрением "народных" погромов. Результатом стала крупномасштабная миграция евреев на Запад, особенно — в Великобританию и Соединенные Штаты, опять же к экономической и культурной выгоде англосаксонских держав. Соответственно, Россия была ослаблена не только потерей талантов, но и огромным ростом административной коррупции, порожденной системой ограничений.

Стране был нанесен ущерб и в другом отношении. Законодательное обеспечение русского антисемитизма стало моделью для последующей советской системы внутреннего контроля, которую можно понимать как распространение на все население страны законов, которые когда-то угнетали только евреев. Последствия этого, включая безудержную коррупцию, до сих пор ощущаются на всех уровнях российского общества.

Однако самой заметной "жертвой" антисемитизма была Германия под властью Гитлера.

Среди историков до сих пор считается морально необходимым демонизировать Гитлера и безоговорочно осуждать все, что делали он и нацисты. Однако есть веские причины, совершенно не связанные с интересами объективной науки, почему с этим следует покончить. Гитлер был не демоном, а человеком, таким же, как Аттила и Барбаросса, Лютер и Валленштейн, Фридрих Великий и Бисмарк.

Несмотря на скромное происхождение и низкий уровень образования, Гитлер обладал невероятным умом, сильным художественным воображением и огромными способностями к аргументации. Его солдатская карьера в Первой мировой войне свидетельствовала о его мужестве, а все, что происходило по его вине впоследствии, демонстрировало редкую для любого времени силу воли. К этому он добавил невероятные организаторские способности, способность внушать преданность, стратегическую ясность, уравновешенную тактической гибкостью, и ораторское искусство высокого класса, приправленное ценным талантом смешить людей. Его создание, практически с нуля, общенациональной массовой политической партии, которую он довел до победы на выборах в стране, которая в то время была, возможно, самой образованной в мире, и все это чуть более чем за десять лет, имеет мало аналогов в истории политики.

Все это является свидетельством способностей Гитлера. Что же касается его преступных пороков и деформаций, то мы их хорошо знаем: его неукротимый бандитизм и жестокость, его узколобый шовинизм, его, казалось бы, неутолимую жажду завоеваний и господства. И, прежде всего, его антисемитизм, который, унеся с собой миллионы невинных человеческих жизней, в конечном итоге, оказался губительным для его собственных захватнических амбиций.

Из документов неясно, как, почему и когда Гитлер стал ярым антисемитом. Ясно только, что к началу 1920-х годов он уже был убежденным ненавистником евреев. Со временем его антисемитизм усиливался, пока не завладел всем его интеллектом и не стал доминирующим фактором во всех его стратегиях и решениях.

Часто предполагается, что антисемитизм Гитлера помог ему проложить путь к власти. Я никогда не видел убедительных попыток доказать это с помощью конкретных статистических аргументов. В Австрии и некоторых районах южной Германии антисемитизм был действительно широко распространен. Но в центральной и северной Германии евреи были хорошо ассимилированы и выполняли очевидные функции; там антисемитизм приходилось провоцировать. Мое собственное мнение, если рассматривать Германию в целом, заключается в том, что антисемитизм Гитлера, наряду с уличными беспорядками, к которым он привел, был скорее препятствием для победы на выборах.

Он больше отталкивал избирателей, чем привлекал, и отвлекал внимание от четырех направлений политики, которые, несомненно, позволили ему набрать большое количество голосов: его абсолютное неприятие условий Версальского договора; его радикальный призыв положить конец Веймарской экономической системе, которая способствовала гиперинфляции и лишила средний класс сбережений; его столь же радикальные предложения по борьбе с массовой безработицей; и, не в последнюю очередь, его яростная враждебность к коммунизму, которого большинство немцев ненавидели и боялись.

Если Гитлер добился власти не благодаря, а вопреки своему антисемитизму, то, как только он оказался у власти, его неослабевающая одержимость евреями стала разъедать его суждения на каждом шагу. Его все более жестокие преследования евреев отвратили от него и другие страны, общественность которых в противном случае могла бы склониться хотя бы к некоторым из его агрессивных требований во внешней политике. Антисемитизм занимал столь важное место в его мировоззрении, что отвращение других лишь подтверждало для него существование того самого еврейского заговора, против которого он предупреждал на протяжении многих лет. Именно этот заговор, грозил он, будет виноват в любой войне, которая может разразиться, а эта война, в свою очередь, послужит поводом и оправданием для осуществления "окончательного решения" "еврейской проблемы".

Так, антисемитизм заставил Гитлера вести ненужную войну против Великобритании и Франции, а затем, когда военное господство в континентальной Европе было фактически достигнуто, продолжать войну так, что он уже не мог ее выиграть.

Он вторгся в Советский Союз, своего ранее покладистого и спокойного союзника, тем самым обеспечив Германии войну на два фронта — именно ту конфигурацию, которая, как он когда-то утверждал, была фатальной для шансов Германии в Первой мировой войне.

Затем, когда Япония напала на Соединенные Штаты в декабре 1941 года, он принял совершенно иррациональное решение объявить войну Америке. Оба этих безумных поступка несли на себе следы краха рассудка, вызванного интеллектуальной болезнью антисемитизма. Первый из них был предпринят для того, чтобы распространить "окончательное решение" на восток, а второй — из безумного представления о том, что правители Соединенных Штатов сами являются ключевым компонентом еврейского мирового заговора.

Если в начале 1941 года Гитлер обладал огромной мировой властью, то в конце 1941 года были уже несомненны, как поражение его страны, так и его собственное уничтожение.

В качестве примера разрушительной силы антисемитизма, случай Гитлера и нацистской Германии можно сравнить только с тем, что произошло с арабами в течение прошлого века.

В 1917 году в Лондоне была опубликована Декларация Бальфура, в которой было разрешено создание еврейского "национального дома" в Палестине и оккупация британцами Иерусалима в военное время, после чего был выдан международный мандат на управления страной. В Декларации Бальфура британцы обязались использовать "все свои силы" для продвижения проекта национального дома, но "без ущерба для прав существующих жителей". На этом этапе многие сионисты сами не всегда предполагали, что в Палестине возникнет суверенное еврейское государство. Так, Хаим Вейцман, инициатор принятия Декларации, предполагал, что еврейские иммигранты, в рядах которых росло число научных и сельскохозяйственных специалистов, а также многочисленные предприниматели сыграют ключевую роль в том, чтобы арабы Ближнего Востока смогли наиболее эффективно использовать свои новые нефтяные богатства.

Если бы еврейско-арабское сотрудничество было возможным с самого начала, и если бы деньги от продажи нефти были творчески вложены в образование, технологии, промышленность и социальные услуги, Ближний Восток был бы сейчас самой богатой частью поверхности Земли. Это было одним из величайших упущений в истории, сравнимое, с нерациональным использованием Испанией своего серебряного богатства в XVI веке, но в гораздо большем масштабе. Ключом к этой катастрофе стал антисемитизм, которому помогла гениальная подделка.

В 1890-х годах царская тайная охранка, стремясь "доказать" реальность еврейской угрозы для России, попросила своего агента в Париже (тогда, наряду с Веной, он являлся мировым центром антисемитизма) предоставить подтверждающие материалы.

Тот взял памфлет, написанный Морисом Жоли в 1864 году и обвинявший Наполеона III в стремлении к мировому господству, переписал его, заменив Наполеона евреями и приправив историю традиционными антисемитскими деталями, и назвал его "Протоколы сионских мудрецов". Они всплыли в России после переворота 1917 года, совершенного большевиками, которые, как считали их противники из числа белых русских, возглавлялись евреями, а затем попала на Ближний Восток. Когда Вейцман прибыл в Иерусалим в 1918 году, британский командующий, генерал сэр Уиндем Дидс, вручил ему машинописную копию «Протоколов» и сказал: "Вам лучше прочитать все это с осторожностью. В будущем это доставит вам много неприятностей".

В 1921 году, после всестороннего расследования, лондонская газета "Таймс" опубликовала серию статей, разоблачающих происхождение трактата и неопровержимо доказывающих, что он является полной выдумкой. Но к тому времени ущерб, о котором предупреждал Дидс, был нанесен. Среди тех, кто прочитал и поверил в подделку, был Адольф Гитлер. Еще одним был Мухаммед Амин аль-Хусейни, глава крупнейшей землевладельческой семьи в Палестине. Аль-Хусейни и без того питал ненависть к евреям, но «Протоколы» дали ему цель в жизни: навсегда изгнать всех евреев из Палестины.

У него были невинные голубые глаза и тихие, почти кроткие манеры, но это был закоренелый убийца, посвятивший расовым убийствам всю свою жизнь. В 1920 году он был приговорен британцами к десяти годам каторжных работ за провоцирование кровавых антиеврейских беспорядков. Но в следующем году, в результате реверса политики, которому я так и не нашел удовлетворительного объяснения, британцы назначили в Палестине высший мусульманский религиозный совет и фактически сделали аль-Хусейни его руководителем.

Муфтий, как его назвали, создал впоследствии арабский антисемитизм в его современной форме. Он поручил лидеру террористов Эмилю Гори убивать еврейских поселенцев при любой возможности, а также всех арабов, сотрудничающих с евреями. Последние составляли гораздо большее число жертв муфтия. Такая модель убийства арабских умеренных продолжалась с тех пор, и не только среди палестинцев; сегодня мы видим ее в Ираке.

Когда в 1933 году к власти пришел Гитлер, муфтий быстро установил связи с нацистским режимом, а затем под его эгидой совершил турне по оккупированной Европе. Естественно, он симпатизировал Генриху Гиммлеру, ответственному за нацистский геноцид, который разделял его крайний и жестокий антисемитизм: на одной из фотографий эти два человека мило улыбаются друг другу. От нацистов муфтий многое узнал о массовых убийствах и терроризме, но он также черпал из истории исламского экстремизма: именно он первым привлек фанатиков-ваххабитов из Саудовской Аравии и превратил их в убийц евреев — еще одна традиция, которая продолжается по сей день.

За последние полвека антисемитизм стал основной идеологией арабского мира. Его практической целью было уничтожение Израиля и истребление его жителей. И эта огромная губительная сила, эта болезнь разума, снова привела к своим обычным последствиям. Как Гитлер закончил свою жизнь самоубийством, провалив свою миссию по уничтожению еврейского народа, так и 100 миллионов или более арабов, шедших под знаменем антисемитизма, полностью провалились, несмотря на четыре полномасштабные войны, волны террора и бесчисленных интифад, чтобы уничтожить крошечный Израиль.

Тем временем, позволив своей больной одержимости доминировать над всеми своими устремлениями, арабы растратили триллионы нефтяных гонораров на оружие войны и пропаганду, а также на показную роскошь для ничтожного меньшинства. В своем бегстве от разума они не смогли ни модернизировать, ни цивилизовать свои общества, ни внедрить демократию, ни укрепить верховенство закона. Несмотря на все их преимущества, их сейчас решительно обгоняют индийцы и китайцы, у которых мало природных ресурсов, но их вдохновляет разум, а не ненависть.

И все же арабы по-прежнему впитывают все разрушительные последствия этой болезни и распространяют ее яд. Даже сохраняя жизнь самим "Протоколам", которые теперь издаются десятками миллионов экземпляров в крупнейших арабских столицах, они приукрашивают их своими собственными пышными фантазиями и мифологией еврейского зла. Недавно "Протоколы" были превращены в 41-серийный телесериал, снятый в Каире и распространенный по всему мусульманскому миру. Турция, некогда бастион умеренности, с процветающей экономикой, теперь стала театром антисемитизма, где ненависть к Израилю порождает разновидности исламского экстремизма. В то время, когда, наконец, появилась реальная надежда на укоренение демократии в арабском и мусульманском мире, паралич продолжается и, более того, распространяется.

Антисемитизм также вернулся в Европу после того, как его якобы навсегда изгнали в конце 1940-х годов. Подпитываемый многочисленными и растущими мусульманскими меньшинствами, чьи мечети и веб-сайты пропагандируют ненависть к евреям, он также подпитывается коренными элементами, как интеллектуальными, так и политическими. Он проник даже в основные партии, стремящиеся привлечь голоса мусульман — Новая лейбористская партия в Великобритании является тревожным примером.

Не менее тревожным, на мой взгляд, является и родственное европейское явление — антиамериканизм. Я говорю "родственное", потому что антисемитизм и антиамериканизм идут рука об руку в сегодняшней Европе так же, как когда-то в сознании Гитлера (о чем убедительно свидетельствует неопубликованная вторая половина "Майн Кампф"). Как и ненависть к евреям, ненависть к американцам может быть определена как форма расизма или ксенофобии, особенно в ее более вульгарных проявлениях. Однако среди ученых и интеллектуалов, где она распространяется все больше, она имеет больше признаков психического заболевания, становясь все более вирулентной, распространенной и неразрешимой с тех пор, как Соединенные Штаты начали брать на себя обязанности по ведению войны против международного терроризма.

В конце концов, ненависть к американцам противоречит здравому смыслу. На протяжении веков, а больше всего — в настоящее время, США давали приют бедным и гонимым со всего мира, которые обретали свободу и процветали на их земле. Америка продолжает принимать больше иммигрантов, чем любая другая страна; самые последние прибывшие, включая кубинцев, корейцев, вьетнамцев и ливанцев, стали одними из самых богатых групп населения страны и являются горячими сторонниками ее демократических норм. По сути, поскольку американское общество сегодня является ярким микрокосмом человеческой расы, я бы сказал, что ненавидеть американцев — значит ненавидеть человечество в целом.

Достаточно очевидно, что антиамериканизм имеет много общих структурных характеристик с антисемитизмом. Во Франции, как мы читаем в новом исследовании, интеллектуалы находят столько же противоречивых причин для нападок на США, сколько и для нападок на евреев.

Американцы чрезмерно религиозные; они чрезмерно материалистичные. Они вульгарные жадины, они вульгарные транжиры. Они ненавидят культуру; они настойчиво продвигают свою собственную культуру. Они агрессивны и безрассудны; они трусливы. Они глупы; они исключительно хитры. Они не образованны; они подчиняют все в жизни цели отправить своих детей в университеты. Они строят бездушные мегаполисы; они — деревенские идиоты.

Как и в случае с антисемитизмом, этот перечень противоречивых жалоб дополняется демоническими карикатурами на конкретных людей, таких как Джордж Буш. Подобно тому, как христиане XIV века возлагали на евреев ответственность за Черную смерть, американцев обвиняют во всех бедах современного мира, начиная с (реального или воображаемого) глобального потепления. Особенно среди французских интеллектуалов, такая демонизация стала почти культурой, образом жизни.

Особенно тревожным является распространение этого культа в Германии. Там в 1920-х годах антисемитизм был характерной чертой социальной деморализации, вызванной поражением в Первой мировой войне. Сейчас Германия снова становится деморализованной по целому ряду причин: ужасающе высокий уровень безработицы; падение уровня жизни по сравнению с США, Великобританией и другими развитыми странами; сокращение численности населения, вызывающее беспокойство о будущем рабочей силы и безопасности пенсионной системы; и неспособность лидеров страны решить ни одну из этих проблем.

В период после Второй мировой войны, по иронии судьбы, Германия процветала, обращаясь к США за предпринимательским вдохновением, а также за политическим и военным лидерством. За последние четверть века она все больше и больше попадает под влияние Франции и французской фантазии о европейском супер-государстве, которое будет соперничать с Америкой. Именно в этот период французской гегемонии Германия вступила в период ускоряющегося экономического спада, пока относительного, а скоро могущего стать и абсолютным.

То, что Германия теперь ополчилась на Америку как на источник своих бед, совершенно бессмысленно. Но от страны, охваченной болезнью разума, нельзя ожидать рационального поведения. Несмотря на все свои усилия, Германия, как мне кажется, так и не усвоила главный урок своего нацистского прошлого — бежать от чумы безрассудства. Глядя на Европу в целом и на продолжающееся недомогание Ближнего Востока, я подозреваю, что мы приближаемся к новому кризису в патологии наций. И снова Америка — единственный врач, обладающий силой и умением, чтобы предложить лекарство, и остается только молиться, чтобы время для оживления пациента не было слишком поздним.

[Пол Беде Джонсон (CBE — Кавалер Самого Выдающегося Ордена Британской империи) был английским журналистом, популярным историком, спичрайтером и писателем. Хотя в начале своей карьеры он был связан с левыми политическими силами, он стал популярным консервативным историком.

Пол Джонсон, большой друг Израиля и еврейского народа, скончался 12 января этого года в возрасте 94 лет. Да будет память его благословенна.

Предлагаемая статья, хотя и написана 18 лет назад, актуальна сейчас, как никогда — прим. пер.]

Перевод: Miriam Argaman	Источник
Опубликовано в блоге "Трансляриум"