Священные книги африканских евреев, которые никогда не читали раввины
Яаков Гонхель, 01 февраля 2023 г.
Если кто-то что-то знает об эфиопских евреях, то скорее всего это то, что так называемая "Устная Тора" отсутствует на их книжных полках и в их практике. Тщетно искать раввинские толкования Письменной Торы и традиции, которые определяли иудаизм за пределами Эфиопии на протяжении, по крайней мере, двух тысячелетий.
Рабби Давид Ибн Зимра (1479-1573), главный раввин Египта, пытался объяснить это, поместив эфиопское еврейство в рамки ограниченной еврейской истории, которую он знал:
"[Это] израэлиты из колена Дана, очевидно, из секты Задока и Боэтия, которых называют скриптуалистами (qara'in), ибо они не знают Устной Торы и не зажигают свечи в пятницу вечером". ... (Responsa Radbaz, 4:219)
И все же Ибн Зимра был очень далек от истины. Чтобы понять историю Бета-Израиля, стоит сначала рассмотреть основной отчет о формировании раввинcкого иудаизма, которому его часто противопоставляют.
Когда после разрушения Второго Храма евреи римской Палестины потеряли свою политическую и религиозную независимость, рабби Йоханан бен Заккай произвел глубокие изменения в иудаизме. Религиозная власть и руководство перешли от коханим к мудрецам; жертвенные обряды коллектива уступили место частной преданности индивидуума; внимание народа переместилось от Иерусалимского храма к учебным залам Галилеи. Венцом трудов рабби Йоханана, да и всей той эпохи в целом, стало утверждение ученых Торы в качестве нового руководства. В его академии галахические учения, которые читались и преподавались, составили самый ранний пласт очень большой литературы, позже названной "Устной Торой".
Хотя в Устной Торе часто стираются границы между толкованием и критикой Писания, мудрецы утверждали синайское основание Устной Торы — она вся дана Самим Богом. Более того, Талмуд везде стремится обосновать свои толкования и обязательный авторитет в самом Писании, что еще больше укрепляет связь между Устной и Письменной Торой. Это настолько эффективно, что Устная Тора в форме Талмуда, а не Письменная Тора, уже давно является отправной точкой для определения закона Торы по тому или иному вопросу.
И все же, волны, поднятые в Явне, очевидно, угасли в песках Сахары, так и не достигнув Эфиопии. Вместо древнего мудреца, имеющего право толковать Тору и создавать новые законы, или современного раввина, рукоположенного, благодаря своим знаниям, высший религиозный авторитет эфиопских евреев был известен на языке тигринья как батави (амхарский: мелоксэ) — своего рода первосвященник. Каждый батави жил уединенно, отдельно от общины, поскольку соблюдал строгий режим ритуальной чистоты.
Батави "объявлял" общество ритуально нечистым до такой степени, что физический контакт с одним из его членов требовал очистительного погружения. Живя в одиночестве, батави не заводил семью, что позволяло ему проводить дни, погрузившись в молитвы и изучение Священного Писания (определение которого будет дано ниже). Этот класс святых отшельников представлял собой высший религиозный авторитет, и их слово было окончательным. (Последний батави умер много лет назад в Израиле).
Батави рукополагал акшти (по-амхарски: кесим), по сути, коханим (кахенат), которые имели семьи и жили среди народа. Эти местные религиозные лидеры были живыми хранителями закона. Поэтому, когда в народе возникали сомнения или вопросы по поводу религиозной практики или теологии, они обращались к акшти. Если у акшти не было ответа или он не считал себя достаточно квалифицированным, чтобы дать его, они обращались к батави.
Хотя мы не можем охватить всю жизнь эфиопских евреев, давайте рассмотрим постоянное соблюдение законов чистоты как способ понять текстуру живой веры, которую исповедовали евреи в Эфиопии. Вся община соблюдала очень строгие законы ритуальной чистоты, даже в самых сложных обстоятельствах.
Например, мать после родов должна была жить вне своего дома в энда цигят (по-амхарски: мергем годжо) — особой хижине, окруженной камнями, предназначенной для этой цели. Продолжительность ее пребывания зависела от пола ребенка и соответствовала первым пяти стихам книги Левит 12 — 40 дней для мальчика и 80 — для девочки. Однако не только женщинам было запрещено выходить из дома из-за нечистоты. К мужчинам, у которых происходило семяизвержение или они заражались другим видом нечистоты, предъявлялись такие же строгие требования.
Вершиной соблюдения библейских законов чистоты в Эфиопии было использование пепла красной телицы для очищения тех, кто был ритуально осквернен трупом. Это не означает, что весь свод законов чистоты был библейским — иногда считалось, что прикосновение неевреев способно передавать нечистоту, чего нет в Пятикнижии. Однако, в целом, для эфиопских евреев эти строгие законы, основанные на Библии, были синонимом иудаизма и определяли их жизнь буквально с рождения.
___________________________________________________________________
Какие тексты батави и акшти изучали и преподавали людям? Ранний итальянский маскул Самуэль Давид Луццатто (1800-65), интерес которого к этому вопросу пробудил его сын Филоссено (1829-54), задал этот вопрос батави по имени Абба Ицхак, который в ответ составил список из 62 книг, священных для эфиопских евреев (у других этот список несколько больше).
Отсутствие раввинской литературы поражает, но еще больший интерес представляет смешение книг Священного Писания, входящих в раввинский канон, с книгами, которые считаются "внешними". У эфиопских евреев некоторые из них считаются особенно священными и любимыми. Однако прежде чем перейти к этой литературе, необходимо сказать несколько слов о ее языке и форме.
Как и другие общины в диаспоре, в какой-то момент эфиопские евреи утратили иврит. Невозможно однозначно ответить на вопрос, сохранились ли у них книги, написанные на литературном иврите. В то время как в Вавилонии талмудического периода евреи перешли на арамейский язык, эфиопские евреи писали свою священную литературу на геэзе, южносемитском языке, который они считали священным. Геэз разделяет значительную часть своей лексики с ивритом и другими семитскими языками. (Тексты эфиопской церкви также написаны на геэзе и имеют аналогичный статус). Несомненно, первые переводчики Библии на геэз владели ивритом, но язык был заново открыт эфиопскими евреями только в конце 19 века, с появлением европейских евреев.
На самом геэзе, древнем тигринья, больше не говорит ни одна из десятков этнических групп, населяющих Эфиопию. Однако тигринья в его современных диалектах является наиболее распространенным языком в северной Эфиопии и Эритрее.
Поскольку геэз является мертвым языком, очень немногие, кроме акшти и батави (а также духовенства эфиопской церкви), понимают его. Этим объясняется почти исключительное внимание академических ученых к этнографии и социологии при изучении эфиопских евреев и относительное пренебрежение к эфиопской литературе.
Великие ученые в этой области были одинокими светилами, такими как немецкий ученый 19 века Август Дилльманн (1823-94), набожный христианин, который нечаянно направил свой взгляд на эфиопское еврейство и опубликовал литературные исследования и издания классической литературы на геэзе. Он даже составил грамматику языка геэз и латинский лексикон этого языка.
Йосеф Халеви (1827-1917) был первым серьезным исследователем эфиопского еврейства в современный период. Он опубликовал и даже частично перевел еврейские писания, написанные на геэзе. Другим выдающимся, более поздним исследователем эфиопской литературы был Вольф Леслау (1906-2006). Он перевел кое-что из этой литературы на английский язык и, как и Дильманн, обладал впечатляющим знанием геэза, настолько, что даже опубликовал англо-геэзский словарь.
До недавнего времени вся религиозная литература эфиопского еврейства была написана в рукописных кодексах, поэтому в Эфиопии привычный свиток Торы имел форму книги. Пергамент готовили из кошерных жвачных животных, а чернила использовали, как правило, черные. Тора, хранящаяся в моей семье уже несколько поколений, имеет несколько рубрик, открывающих каждую книгу Священного Писания, а номера глав также отмечены красными чернилами. В большинстве случаев кодексы хранятся в кожаных футлярах, сделанных на заказ.
Теперь перейдем к самим текстам
___________________________________________________________________
“По мнению эфиопских евреев, Библия не подвластна суждению и критике человеческого разума, а герменевтика мидрашей не может порождать новые обязательные нормы”.
_____________________________________________________________________
Самый святой текст для Бета Израиля — это также основополагающая книга иудаизма в целом — Тора. Она называется Орит, что напоминает арамейское слово Орайта, обозначающее Тору. Однако, вместо "канонического" Пятикнижия, состоящего из пяти книг, эфиопское еврейство имеет Восьмикнижие: пять книг Моисея плюс Иисус Навин, Судьи и Руфь. Включение Руфи отражает решение поместить ее в тот же период, что и Судей, что соответствует ее начальной строке: "В дни, когда судили судьи" (Руфь 1:1). Это расходится с традиционной еврейской группировкой Руфи с другими четырьмя "свитками" (мегиллот): Песнь Песней, Плач, Екклесиаст и Эстер.
В отличие от Пятикнижия, Орит не читался публично еженедельно. Акшти читали отрывки общине по субботам и праздникам, которые были либо своевременными, либо предназначались для укрепления определенных соблюдений. Тем не менее, средний еврей хорошо знал текст книги Орит.
Интересно то, что другие книги, некоторые из которых даже не вошли в раввинский Танах, оказались еще лучше. Давит, название Псалмов, основанное на традиционном приписывании царю Давиду, вероятно, была самой известной книгой среди эфиопских евреев. Вся книга обычно читалась в память об умершем, и религиозное образование (для тех, кто пошел по этому пути) начиналось с ее изучения. Основная часть молитв, читаемых эфиопскими евреями, взята из Давита.
Книга Баруха, которая лежит вне раввинского канона, также была очень любима народом. По сюжету, Иеремия пророчествует о разрушении Иерусалима, после чего его ученик Барух молится, чтобы Бог не сделал его свидетелем этого. Его молитва принимается, и он чудесным образом погружается в глубокий сон, в то время как стены разрушаются и обитель Бога объята пламенем. Возможно, эфиопские евреи любили эту книгу за то, что в центре ее сюжета — Иерусалим, и поэтому она олицетворяла их стремление вернуться из изгнания на землю своих предков, с которой они потеряли связь.
Книга Юбилеев, также не включенная в раввинский канон, является произведением мидраша, описывающим сюжетные циклы от Бытия до почти первой половины Исхода. Представленные события следуют циклам в 49 лет или юбилеев, отчего книга и получила свое название. При пересказе событий в ней приводятся детали и эпизоды, не встречающиеся в самих библейских книгах.
Например, в ней перечислены имена жен Каина, Авеля, Сифа и многих других прародителей человечества. Она обвиняет поколение потопа в каннибализме и изображает их наказание в ином свете. Юбилеи предлагают целую историю для объяснения загадочного стиха "Харан умер при жизни ('al penei) отца своего Тераха" (Бытие 11:28), согласно которой он погиб, пытаясь спасти идолов своего отца от костра, разожженного Авраамом посреди ночи.
Это дает психологическое объяснение тому, почему Авраам относился к сыну Харана Лоту как к своему собственному. Теперь можно понять, почему Авраам, имея против себя явное численное превосходство и большие шансы, выступил против четырех могущественных царей, чтобы спасти Лота из плена. Помимо уточнения важнейших деталей и событий, книга также предлагает обоснование некоторых заповедей и приписывает соблюдение таких праздников, как Шавуот, до синайским деятелям, таким как Ной.
Среди других книг (или их аналогов), которые раввины исключили из своего канона, можно назвать Книгу Бен-Сиры, которая скупо цитируется в Талмуде; три книги "Мекабьяны", истории Маккавейского восстания; Книгу Товита, рассказывающую об отце и сыне, живущих в ассирийском изгнании; и Книгу Юдифи.
Из-за особого статуса субботы у эфиопских евреев, которая запрещает не только физический труд, но и другие виды деятельности и отношений, книга T'ezaze senvet (Заповеди субботы) заняла особое место в их сердцах. Книга носит в основном мидрашеский характер. Она начинается с повествования о сотворении мира, продолжающегося день за днем. Затем она переходит к сотворению человека и последующему созданию Геенны.
По сюжету, чтобы создать человека, ангелам нужно было взять землю из страны дудалем и принести ее Богу. Первые два ангела не смогли выполнить свою миссию, потому что земля отказалась подчиниться. Третий ангел был самонадеян, зная, что сможет выполнить поручение, что он и сделал. Однако по пути имя Бога было осквернено, и в наказание ангел был обращен в огонь. Изгнанный с небес, этот ангел стал Геенной, поглощающей грешников человечества.
Другие гомилии в этой книге напоминают те, что встречаются в раввинской литературе. Например, Суббота просит, чтобы грешников в аду не наказывали в Субботу, и они получают однодневную отсрочку. Книга также запрещает некоторые действия в субботу, которые не встречаются в Торе, и параллели которым в раввинском иудаизме — только раввинские запреты: путешествие на лодке, занятие бизнесом и пост. Брачные отношения в субботу запрещены, вопреки раввинскому поощрению этого.
Относительно краткое мидрашное произведение, богатое моральными наставлениями — "Моте мусе" ("Смерть Моисея"). В нем рассказывается о последнем дне земной жизни Моисея, когда ангел смерти, которого он ждал каждую пятницу, наконец, пришел за ним. Он прощается со своей матерью, женой и детьми и выражает Богу беспокойство за их благополучие, а Он заверяет его, что позаботится о них.
По мнению эфиопских евреев, Библия не подлежит суду и критике человеческим разумом, и мидрашская герменевтика не может породить новые, обязательные нормы. Текст нельзя вырывать из контекста и толковать по-новому; следуя давней традиции пророческих увещеваний, наследие Синая должно соблюдаться как есть. Так, еще долгое время после разрушения Храма, эфиопские евреи продолжали приносить пасхальную жертву и окрашивать косяки своих дверей ее кровью.
Однако, как и у наследников раввинского иудаизма, у эфиопских евреев есть ряд законов и обычаев, которых нет в Орите. К ним относятся Сигд (ежегодное обновление завета между Израилем и Богом), пост Эстер и чрезвычайные обычаи траура по Храму.
В отличие от раввинского иудаизма, который закрепляет небиблейское в Пятикнижии посредством мидрашей, эфиопское еврейство имеет традицию, согласно которой все эти обычаи относятся к библейскому периоду. Поэтому Бета Исраэль считают себя носителями неизменного наследия библейской эпохи. Хотя их старый образ жизни уже невозможен в Израиле, где и народ, и раввинат ориентированы на раввинский иудаизм, их литература несет дух пророческой эпохи в 21 век.
Автор хотел бы посвятить эту статью памяти своего отца Деджена Иясу Гонхела и матери Хиуот Мелки.
| Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" |
|
Комментариев нет:
Отправить комментарий