Кэролайн Глик, 21 августа 2020 г.
С момента основания Израиля палестинское вето обрекало на безрезультатность все усилия на установление мира между арабским миром и еврейским государством.
Палестинское вето основывается на вредном предположении, что право Израиля на существование обусловлено удовлетворением притязаний палестинцев против него.
Пока палестинцы говорят, что они не удовлетворены, Израиль не может ожидать, чтобы арабский мир его признал или жил с ним в мире.
Само существование вето гарантировало, что палестинцы никогда не будут удовлетворены никакими уступками Израиля и никогда не согласятся на мирное сосуществование с еврейским государством. В конце концов, их глобальное и региональное значение является результатом вето.
Арабы и большая часть остального мира поддерживали палестинцев, потому что те обладали правом вето.
Как обладатели права вето, палестинцы рассматриваются как ключ или главное препятствие на пути к миру на Ближнем Востоке.
Если они откажутся или потеряют право вето, они потеряют свое положение и власть, чтобы обеспечивать или блокировать мир и разжигать войну и нестабильность.
Что касается арабских лидеров, то на протяжении поколений палестинское вето было ключом к их собственной власти и стабильности. Это позволило им отвлекать внимание своих народов и правительств мира от своей коррупции, экстремизма и неудач внутри страны и за рубежом. Это позволяло им делать Израиль козлом отпущения, обвиняя еврейское государство в страданиях и застое своего народа.
Учитывая его зловредность, отмена палестинского вето всегда была высшей целью Израиля. И, учитывая его центральную роль как для палестинцев, так и для арабского мира в целом, для большинства израильтян это казалось настолько невозможным, что даже и мечтать не стоило.
Мирные договоры, подписанные Израилем с Египтом и Иорданией, были заключены с преклонением колен перед палестинским вето.
Президент Египта Анвар Садат подписал мирное соглашение Египта с Израилем только после того, как он заключил рамочное соглашение о палестинской автономии с тогдашним премьер-министром Израиля Менахемом Бегином. Король Иордании Хусейн согласился подписать мирное соглашение с премьер-министром Израиля Ицхаком Рабином только после того, как Рабин подписал мирное соглашение в Осло с главой ООП Ясиром Арафатом на лужайке Белого дома.
С момента подписания мирных договоров с Израилем, Египет и Иордания постоянно нарушали их, отказываясь выполнять пункты своих договоров, требующие от них нормализации отношений с Израилем. Для оправдания своих серьезных нарушений, оба они использовали палестинское вето, в результате чего оба «исторических» договора превратились в не более чем долгосрочные соглашения о прекращении огня. Важная новость в минувший четверг о том, что при посредничестве президента США Дональда Трампа Израиль и Объединенные Арабские Эмираты договорились о полном развитии дипломатических отношений, представляется как стратегическое землетрясение.
Это происходит не потому, что объявленная сделка продвигает коммерческие связи между странами, и не потому, что сделка продвигает израильско-арабскую кампанию с целью помешать Ирану продвигать свою программу создания ядерного оружия. Хотя сделка делает и то и другое, ее преподносят как стратегическое землетрясение, потому что политики и комментаторы заявляют, что она отменяет палестинское вето. Если эти утверждения верны, то в прошлый четверг был изменен дипломатический статус Израиля.
Самое могущественное и успешное государство на Ближнем Востоке больше не является региональным козлом отпущения. Не может быть большего удара по ООН и активистам кампании BDS, чем это. Если право вето было выброшено на свалку истории, тогда премьер-министра Биньямина Нетаньяху просто не будут помнить как величайшего государственного деятеля, которого знал Израиль. Его будут помнить как дипломатического фокусника. Если верны утверждения о том, что мирное соглашение между Израилем и ОАЭ уничтожило палестинское вето, то президент Трамп внес больший вклад в дело мира на Ближнем Востоке, чем все его предшественники вместе взятые. Джимми Картер, возможно, был посредником в израильско-египетском мирном договоре 1979 года, но, по словам членов израильской делегации на мирных переговорах, Картер не только не способствовал заключению соглашения, но и использовал палестинское вето, чтобы попытаться заблокировать его.
Картер настаивал на том, чтобы Израиль и Египет приняли соглашение об автономии для палестинцев и заключили мирное соглашение между ними только после того, как оно было завершено.
План автономии, согласованный в Кэмп-Дэвиде, лег в основу кровавых рамок Осло для мира между Израилем и ООП 14 лет спустя. Его след террора, антисемитизма и страданий привел к 20-летнему тупику.
Джордж Х.В. Буш дважды подчинялся палестинскому вето за время своего пребывания в должности. Сначала Буш уступил вето, исключив Израиль из своей великой коалиции против Саддама Хусейна перед войной в Персидском заливе и вынудив Израиль отступить перед лицом не спровоцированных атак Ирака ракетами «Скад» на протяжении всей последующей войны.
После войны Буш снова уступил палестинскому вето в учреждении Мадридской мирной конференции и последующих переговоров между Израилем и различными арабскими сторонами, чтобы отразить свою позицию, согласно которой Израиль должен удовлетворить не удовлетворяемые требования палестинцев в качестве условия для более широкого мира между Израилем. и арабским миром.
Билл Клинтон и Джордж Буш преклонили колени перед палестинским вето, проведя различие между палестинским террором против израильтян и любым другим террором против всех остальных людей.
Что касается Барака Обамы, вся ближневосточная политика бывшего президента была основана на палестинском нарративе, согласно которому право Израиля на существование зависит от его готовности уступить требованиям палестинцев.
То есть администрация Обамы считала палестинский отказ от признания Израиля оправданным.
Трамп — первый президент США, который не использовал палестинское вето для давления на Израиль. Вместо этого он работал над отменой вето и установлением реального мира на основе общих интересов палестинцев, всего арабского мира и Израиля.
В свете принципиального расхождения между подходом Трампа к палестинскому вето и подходом его предшественников, центральный вопрос при оценке мирного соглашения между Израилем и ОАЭ заключается в том, отменяет ли оно палестинское вето или нет?
Если вето не отменено, сделка является положительным развитием, но не стратегическим землетрясением. Если соглашение отменило вето, то в отличие от мирных соглашений, которые ему предшествовали, сделка между Израилем и ОАЭ представляет собой начало новой эры стабильности и мира между арабским миром и еврейским государством.
Если сделка выбросила палестинское вето на свалку, то она достойна названия, которое посол Дэвид Фридман дал ей — «Договор Авраама», поскольку дети Исаака и Измаила вновь принимают свое братство.
Есть только один способ проверить характер сделки — оценить, как она повлияла на план суверенитета Израиля.
План суверенитета Израиля, выдвинутый Нетаньяху, предполагает применение суверенитета Израиля к его общинам в Иудее и Самарии, а также к долине реки Иордан — зоне Израиля, пограничной с Иорданским Хашимитским Королевством, в соответствии с видением мира, изложенным в мирном плане Трампа.
В пресс-релизе, опубликованном Белым домом в прошлый четверг, в котором объявляется о мирном соглашении между Израилем и ОАЭ, говорится: «В результате этого дипломатического прорыва и по просьбе президента Трампа при поддержке Объединенных Арабских Эмиратов, Израиль приостановит провозглашение суверенитета над территориями, обозначенными в президентском плане "Видение мира", а теперь сосредоточит свои усилия на расширении связей с другими странами арабского и мусульманского мира».
Смысл заявления неясен.
Лидеры ОАЭ заявляют, что план суверенитета Израиля захлебнулся. Если это верно, то сделка между Израилем и ОАЭ не положила конец палестинскому вето.
Израиль получил не «мир в обмен на мир», как утверждают Нетаньяху и другие. Он получил мир в обмен на приостановку своих суверенных прав в Иудее и Самарии.
Нетаньяху преуменьшил значение заявлений ОАЭ. Он утверждал, что план суверенитета все еще жив и будет реализован в свое время в недалеком будущем.
Высокопоставленные официальные лица США, участвовавшие в обсуждениях, приведших к мирному соглашению, включая Фридмана, согласны с Нетаньяху. Президент Трамп высказал неоднозначные мнения по этому поводу. Но в целом он согласен с тем, что план суверенитета не мертв, а просто «пока не обсуждается».
Проблема в том, что Джаред Кушнер, зять и главный советник Трампа, и официальный представитель США, наиболее тесно связанный с мирным соглашением, сделал заявления, более соответствующее заявлениям ОАЭ, чем сообщениям Израиля или его коллег по администрации.
В нескольких заявлениях, сделанных в дни после подписания мирного соглашения, Кушнер неоднократно заявлял, что сделка была рождена желанием ОАЭ помешать Нетаньяху осуществить план суверенитета. Кушнер сказал, что мирное соглашение между Израилем и ОАЭ продвигает так называемое «решение о создании двух государств», которое основано на палестинском вето. Кушнер связал сделку с израильскими уступками палестинцам и указал, что план суверенитета Израиля в Иудее и Самарии действительно был отброшен на второй план.
Безусловно, заявления Кушнера в отношении плана суверенитета Израиля были более мягкими, чем заявления ОАЭ, но общее впечатление, которое они оставляют, одинаково: мирное соглашение — это не землетрясение. Оно сохраняет палестинское вето. Израиль обменял свой план отстаивания своих суверенных прав в Иудее и Самарии на мир с ОАЭ.
Таким образом, преуменьшая достижение, Кушнер в одиночку низвел то, что могло бы стать стратегическим поворотным моментом, до простого ухаба на пути хронической нестабильности и кровопролития.
Вместо того, чтобы поддержать Трампа как государственного деятеля исторического масштаба, Кушнер низвел его до еще одного президента США, склонившегося перед патологиями региона, а не покончившего с ними.
Важно отметить, что не только палестинцы обладают правом вето.
В течение последних 40 лет Израиль имел более ограниченное, но все же значительное собственное право вето. Он использовал свое право вето, чтобы смягчить опасность палестинского вето и закрепляемого им арабского неприятия.
Вето Израиля заключалось в его способности блокировать продажу передовых военных платформ США арабским государствам.
ОАЭ рассматривают мирное соглашение с Израилем как средство лишить Израиль возможности блокировать их покупку истребителей F-35.
В среду Трамп указал, что оценка ОАЭ верна, когда он сказал, что запрос ОАЭ на покупку истребителей «рассматривается».
Если мирное соглашение отменяет израильское вето, то идея, что оно сохраняет палестинское вето, имеет еще меньше смысла.
И в этом суть дела. Единственный способ, при котором мирное соглашение между Израилем и ОАЭ будет иметь долгосрочное значение и будет отличать Трампа от его предшественников, которые все склонялись перед палестинским вето, — это, если Израиль при поддержке Трампа выполнит свой план суверенитета до президентских выборов.
Если палестинское вето действительно мертво, то по мере того, как Израиль и США будут продвигаться вперед в реализации плана суверенитета, они будут продолжать продвигаться вперед в своих усилиях по расширению круга мира, столь заметно продвинутого мирным соглашением между Израилем и ОАЭ.
| Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |