Кэролайн Глик, 28 августа 2020 г.
Сразу после вступления в должность, Трамп поддержал израильско-суннитский блок и начал работать над его расширением и формализацией под американским руководством.
Между своими встречами в Иерусалиме во вторник госсекретарь США Майк Помпео записал короткое выступление на съезде Республиканской партии, в котором он обсудил многие достижения администрации Трампа во внешней политике.
К тому времени, когда его выступление было транслировано в США во вторник вечером, Помпео уже приземлился в Хартуме, Судан, что стало второй остановкой в его недельной дипломатической миссии, направленной на расширение круга нормализации отношений между Израилем и арабскими государствами региона.
Помимо того, что было приятно слышать теплые слова Помпео об Иерусалиме, его выступление имело большое значение в том, как он его закончил.
Помпео завершил свое выступление, вспомнив Эндрю Брансона, американского евангелического пастора, который находился в заложниках в Турции с 2016 по 2018 год. Брансон, единственное преступление которого заключалось в том, что он оказался не в том месте и не в то время, был схвачен во время массовых арестов в результате неудавшегося государственного переворота против режима исламского диктатора Турции Реджепа Тайипа Эрдогана в июле 2016 года.
В 2017 году, Эрдоган потребовал от Израиля освобождения турецкого террориста, которого там арестовали для обмена на Брансона.
После того, как президент Дональд Трамп попросил премьер-министра Биньямина Нетаньяху о помощи, Израиль освободил террористку и отправил ее обратно к своему государственному спонсору терроризма, Турции. Но вместо того, чтобы выполнить свою часть сделки и освободить Брансона, Эрдоган повысил ставки. Он потребовал, чтобы Трамп экстрадировал священнослужителя из числа турецких эмигрантов Фетуллу Гюлена из его дома в Пенсильвании. Эрдоган утверждал, что Гюлен и его последователи несут ответственность за неудавшийся переворот.
Администрацию Трампа предложение Эрдогана не впечатлило. Вместо того, чтобы экстрадировать Гюлена, президент Трамп резко повысил пошлины на экспорт алюминия и стали из Турции в США и потребовал освобождения Брансона. Несколько месяцев спустя Эрдоган освободил Брансона, и тарифы были позже сняты. Гюлен остается в Пенсильвании.
Тот факт, что Помпео предпочел упомянуть страдания Брансона в Турции, а не говорить о страданиях американских заложников, освобождения которых Трамп добился от Ирана и Северной Кореи, указывает на готовность со стороны администрации затронуть Турцию, союзника по НАТО как враждебное государство.
В последние дни администрация активизировала свои осуждения Турции почти так же быстро, как Турция активизировала свои враждебные действия против США и их союзников. Например, во вторник официальный представитель Госдепартамента Морган Ортагус подверг Турцию резкой критике за прием у нее делегации высокопоставленных террористов ХАМАСа, в том числе, заместителя политического лидера ХАМАСа Салеха Арури, находящегося в розыске в США.
Турция, которая отозвала своего посла из Вашингтона в знак протеста против открытия посольства США в Иерусалиме, возглавила протесты против Объединенных Арабских Эмиратов за согласие на нормализацию своих отношений с Израилем две недели назад.
ОАЭ, со своей стороны, на этой неделе отправили в Грецию шесть самолетов F-16 для участия в военных учениях. После того, как в начале этого месяца Турция незаконно начала разведку газа и нефти в территориальных водах Греции в восточном Средиземноморье, как Греция, так и Турция провели на этой неделе военно-морские учения.
Готовность администрации признать и даже подчеркнуть враждебность Турции, несмотря на ее формальное членство в НАТО, является функцией изменившегося характера системы альянсов Америки в регионе. Сдвиг произошел еще до администрации Трампа.
Десять лет назад суннитские арабские режимы в Египте и Персидском заливе столкнулись с уничтожением, которое изменило их восприятие региона и мира. С усилением во время «арабской весны» исламистских сил, угрожающих свергнуть их, с одной стороны, и тем, что администрация Обамы переместила поддержку США от них к Мусульманскому братству и Ирану, с другой, египетские вооруженные силы, саудовский режим и руководство ОАЭ пришли коллективно к потрясающему выводу, что Израиль им не враг. Как и они, еврейское государство было отвергнуто Обамой. И, как и они, Израиль признает Иран и Мусульманское братство своими смертельными врагами. По мере того, как предательство Обамы усиливалось, и его поддержка Ирана и его ядерной программы расширялась, Египет, ОАЭ и Саудовская Аравия начали рассматривать Израиль как своего самого стабильного и могущественного союзника и единственного компетентного защитника от Ирана и Мусульманского братства.
Турция, Катар и Иран, столкнувшись с арабскими суннитскими режимами и Израилем, и получив сильную поддержку со стороны администрации Обамы, образовали вместе суннитско-шиитский исламский блок.
Со своими прокси и вассалами, контролирующими Ливан, Газу, Сирию и Ирак, члены этого блока были открыты для союзов с демократами, русскими, китайцами, ЕС и марксистскими режимами в Латинской Америке.
Впервые эти два блока были замечены при свете дня в 2014 году, во время войны ХАМАСа с Израилем, известной как операция «Защитный край».
В то время Турция, Катар и администрация Обамы поддержали условия прекращения огня ХАМАСа. Республиканцы, ОАЭ, Египет и Саудовская Аравия поддержали Израиль.
Их беспрецедентная готовность публично встать на сторону Израиля ошеломила администрацию Обамы и позволила Израилю противостоять давлению администрации, чтобы он уступил требованиям ХАМАСа.
Сразу после вступления в должность Трамп поддержал израильско-суннитский блок и работал над его расширением и формализацией под американским руководством.
Теперь, после объявления о том, что при посредничестве США, Израиль и ОАЭ договорились нормализовать и сделать свои отношения официальными, становятся очевидными масштабы этого обязательства и его влияния на стратегические реалии региона и международной системы в целом.
Чтобы понять глубину достижения, важно вспомнить, что заменяет эта перестройка.
В течение 40 лет холодная война между США и Советским Союзом разделила мир на два блока. После падения Берлинской стены в 1989 году, это разделение начало разрушаться, поскольку государства, ранее находившиеся на советской орбите, прокладывали путь к дверям Вашингтона. Тогда казалось, что США суждено стоять в одиночестве в качестве лидера не только свободного мира, но и всего мира.
Хотя в начале 1990-х годов США действительно занимали положение единственной сверхдержавы, к концу десятилетия государства и субгосударственные субъекты, которые долгое время были антиамериканскими, начали возрождаться после многих лет шока и беспорядка.
Антиамериканские левые движения переосмыслили себя как антиглобалисты. Демонстрации и беспорядки, организованные ими по всему западному миру, обновили и укрепили традиционный антиамериканизм Западной Европы и способствовали радикализации левых в Европе и США.
Потом были исламисты. В 1996 году «Аль-Каида» объявила войну США, а Иран разбомбил башни Хобар в Саудовской Аравии. В 1998 году «Аль-Каида» бомбила посольства США в Кении и Танзании. С новым членством во Всемирной торговой организации Китай начал неуклонный рост как глобальная держава будущего.
После распада Советского Союза Россия поднялась из тлеющих углей. Под руководством офицера КГБ по имени Владимир Путин, Кремль восстановил свои позиции мировой державы, определяемой его оппозицией Америке. Скорость снижения глобального авторитета Америки в 1990-х годах была лучше всего отражена в самых разных реакциях, которые президенты Джордж Х.В. Буш и Джордж Буш получили на свои усилия по созданию международной коалиции против Саддама Хусейна.
В 1991 году Х.В. Буш легко сформировал международную коалицию против Ирака под эгидой ООН. Двенадцать лет спустя, его сын врезался в кирпичную стену как в ООН, так и в Европе.
После свержения Саддама и его баасистского режима, молодой Буш ошеломил союзников США — арабов-суннитов, сделав их превращение в либеральные демократии центральной целью своей внешней политики.
Усилия Буша по демократизации расширили возможности Мусульманского братства. Его свержение Саддама усилило Иран. В то время как Буш действовал из утопического невежества, ближневосточная политика Обамы была основана на его антизападном мировоззрении.
Политика Обамы усугубила ущерб, который Буш причинил положению Америки на Ближнем Востоке и региональной стабильности.
Решение премьер-министра Биньямина Нетаньяху обратиться к египетским вооруженным силам, саудовцам и эмиратам в разгар «арабской весны» и предательства администрации Обамы, было первой твердой, рациональной и стратегической инициативой, которую кто-либо пробовал предпринять за почти десятилетие беспорядков.
Оперативный альянс, который они сформировали, притупил импульс Мусульманского братства и подъем Ирана.
В американском контексте, шаг Нетаньяху предоставил республиканцам основу для разработки рациональных и конструктивных альтернативных стратегических рамок не только для радикальной реорганизации Обамы, но и для более широкого концептуального вакуума в стратегическом планировании США после окончания холодной войны.
В челночной дипломатии Помпео мы видим огромные достижения администрации.
После «холодной войны» израильские левые и антиизраильские аналитики внешней политики в Америке утверждали, что с урегулированием конфликта сверхдержав, Израиль больше не будет являться стратегическим активом Америки. Израильские левые утверждали, что, чтобы сохранить свою актуальность для Америки, Израилю нужно было просить мира с Ясиром Арафатом на его условиях.
Возможно, самым грустным человеком в Иерусалиме на этой неделе был министр иностранных дел Великобритании Доминик Рааб.
Не обращая внимания на произошедшие сейсмические сдвиги, Рааб без приглашения прибыл в столицу Израиля (которую Британия до сих пор отказывается признать), чтобы выступить посредником в мирных переговорах между Израилем и палестинцами.
Администрация Трампа ожидала, что после того, как Великобритания вышла из Европейского союза после голосования по Brexit, она возобновит свой особый союз с США и откажется от единой антиамериканской и антиизраильской внешней политики Брюсселя.
Но премьер-министр Борис Джонсон не получил записку. К большому разочарованию Вашингтона, правительство Джонсона продолжало действовать как лояльный член (или вассал) ЕС. Правительство Джонсона выступает против применяемой администрацией стратегии максимального давления на Иран и даже воздержалось от поддержки США в Совете Безопасности на прошлой неделе.
Британское министерство иностранных дел, как и ЕС и ООН, холодно отреагировало на новость о том, что Израиль и ОАЭ нормализуют свои отношения, настаивая на том, что палестинцев нельзя игнорировать, что химерическое «решение двух государств» должно поддерживаться любой ценой.
Рааб встретился с Помпео в Иерусалиме. Хотя подробности их встречи не сообщались, Нетаньяху ясно выразил недовольство Израиля про-иранской политикой Великобритании и не выразил никакого отношения к предложению Великобритании оказать давление на Израиль, чтобы тот пошел на односторонние уступки палестинцам.
Израильско-суннитско-арабский блок является стабилизирующей силой в регионе, потому что это органический союз. Он не был продуктом соперничества сверхдержав, а был основан на общих интересах, которые, вероятно, сохранятся в обозримом будущем. Существование этого блока позволило Вашингтону восстановить свой авторитет в качестве сверхдержавы и союзника на Ближнем Востоке и продвигать свою политику в отношении Ирана при поддержке Совета Безопасности ООН, а то и без нее.
Если Трамп будет переизбран в ноябре, этот стабилизирующий блок, члены которого выступают против суннитских и шиитских джихадистов, расширится, а круг официальных связей между Израилем и странами Персидского залива расширится.
Если Трамп проиграет, то точно так же, как блок защищал своих членов от враждебной администрации Обамы, он, вероятно, выживет и защитит своих членов от капризов администрации Байдена.
| Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |