На France Inter министр иностранных дел Франции Жан-Ив Ле Дриан заявил: "Есть военная Хезболла, которую мы осуждаем, и политическая Хезболла, которую выбрали ливанцы. Мы разговариваем с людьми, которые были избраны".
И ни одного искреннего слова.
Различий между двумя ветвями Хезболлы не существует, это искусственная конструкция. Есть только одна Хезболла. Самым последним, кто признал это, является Германия, которая полностью запретила Хезболлу в апреле 2020 года, отчасти благодаря расследованиям и следственной работе израильского журналиста газеты Jerusalem Post и друга Дрёз, Бенджамина Вайнталя.
Я пишу «признал», потому что различие между двумя так называемыми ветвями Хезболлы — это ложь, государственная ложь: Ле Дриан, как и Макрон, и набережная Д'Орсэ, прекрасно знают, что это различие искусственное. Это никоим образом не мешает ему с апломбом лгать французам и всему миру:
Jean-Yves Le Drian (@JY_LeDrian) : "Il y a le Hezbollah militaire, que nous condamnons, et le Hezbollah politique, que les Libanais ont élu. On parle avec des gens qui ont été élus." #QuestionsPol pic.twitter.com/UasRvzPPTZ— France Inter (@franceinter) September 6, 2020
Когда министр в это воскресенье на «Франс-Интер» заявил: «Есть военная Хезболла, которую мы осуждаем, и политическая Хезболла, которую выбрали ливанцы. Мы разговариваем с людьми, которые были избраны», он фактически дал коту вылезти из мешка перед теми, кто дает себе труд внимательно слушать.
Ближе к делу. Когда Ле Дриан в интервью французскому каналу говорит: «Мы почти на борту «Титаника», но без оркестра... Люди много говорят, но ничего не происходит», он старается не раскрывать, что люди много говорят и ходят по кругу, чтобы не касаться сути их проблемы, абсолютное табу, неразрешимая тема, на которую не хотят смотреть ни Франция, ни Европа, — рак, который постоянно разъедает их — Хезболла.
Хезболла, которая действует не в интересах Ливана и ливанцев, а в интересах иностранного государства, Ирана, которого не волнует судьба страны и ее жителей, пока он может распространять свою геополитическая власть.
Военная и политическая ветви? Неужели, Ле Дриан?
Я мог бы процитировать свидетельства наиболее признанных экспертов и самых уважаемых дипломатов, перечислить страны, как западные, так и арабские, которые отказываются проводить различие между этими двумя несуществующими ветвями.
Я же предпочитаю цитировать саму Хезболлу:
Наим Касем (или Кассем), заместитель генерального секретаря партии, подтвердил (1) в 2009 году: «Хаменеи устанавливает для нас общие принципы, которые освобождают нас от всякой вины и придают нам легитимность».
Касем подчеркнул, что Хезболла не может начать операцию против Израиля без религиозного оправдания верховного лидера Ирана.
24 июля 2013 г. в речи во время ежегодной церемонии по случаю Ифтара Центрального Комитета женщин, Сайед Хасан Насралла заявил, что существует только одна Хезболла: «Различие между военным и политическим крылом — это новшество, и одна лишь санкция военного крыла не будет иметь никакого эффекта, кроме символического и психологического, потому что у Хезболлы нет таких внутренних разделений».
Наим Касем также прямо заявил: «У нас нет военного и политического крыла; у нас нет Хезболлы с одной стороны и партии сопротивления — с другой... Каждый элемент Хезболлы, от командиров до членов, а также наши различные возможности, находятся на службе сопротивления». «У Хезболлы единое руководство… То же руководство, которое направляет работу парламента и правительства, также осуществляет джихадистские действия в борьбе против Израиля».
Он добавил: «У нас нет военного и политического крыла; у нас нет Хезболлы -- с одной стороны и партии сопротивления — с другой». Касем уже уточнил, что существует только одна Хезболла в интервью (1), опубликованном в газете движения «Аль-Ахад» 21 августа 1992 года: «Хезболла решила, что она должна действовать, чтобы дать представление движению, борющемуся против израильского врага, которое будет служить движущей силой движения сопротивления против израильской оккупации и которое объединит все стороны, сражающиеся против сионистского врага…. Наше участие в парламенте не изменит принципов, за которые мы выступаем, и мы продолжим борьбу... Наша борьба внутри парламента будет вестись одновременно с борьбой за ее пределами. Хочу подчеркнуть, что наше участие в выборах не заставит нас отказаться от наших принципов и что в этом отношении нет причин для опасений».
В 1992 году Мухаммад Фаниш, видный член «Хезболлы» и его представитель в парламенте в то время, сказал: «Наше вступление в парламент — это форма сопротивления на политическом уровне. Действительно, для членов сопротивления естественно иметь политический костыль, который бы их поддерживал. Это потому, что вооруженное сопротивление нуждается в помощи на политической арене... Наше участие в парламенте — это фактор, который помогает вооруженному сопротивлению против оккупации».
В июне 1996 года Фаниш заявил: «Сопротивление во всех его формах законно, как в сфере военной деятельности джихада, так и в сфере политической деятельности, в сфере культурной деятельности...». Он заявил, что «нельзя отделять военную ветвь от политической ветви Хезболлы».
Следует отметить, что Мухаммад Фаниш был одним из министров Хезболлы в правительстве Ливана.
В 2000 году Наим Касем, заместитель Насраллы и член Совета шуры, кратко рассказал о характере и роли этого Совета. Он сказал: «У Хезболлы только одно руководство — Совет Шуры, который решает и управляет всей политической, джихадистской, культурной и социальной деятельностью... Генеральный секретарь Хезболлы является главой Совета Шуры, а также Совет джихада, а это значит, что у нас есть руководство и администрация».
Зачем проводить различие, которого не существует?
Если Хезболла не считает себя разделенной на отдельные крылья или фракции; если верно обратное, хотя в различных случаях ее лидеры недвусмысленно заявляли, что Хезболла — это иерархическая организация, функционирующая как единое целое под контролем Совета Шуры (управляющего совета), возглавляемого Хасаном Насраллой, в котором представлено каждое крыло организации; если ее приход в политику не модерировал организацию; если она не модерировала своих исламистов или террористов, почему Ле Дриан настаивает на проведении такого различия?
Причина этого искусственного дипломатического конструирования двусторонней Хезболлы — это именно то, что говорит Ле Дриан: возможность продолжать переговоры с ливанским правительством, состоящим из террористов, членов Хезболлы или лидеров и министров, находящихся под большим пальцем руки террористической организации; сотрудничать, оказывать помощь и продавать оружие для армии, отличить которую от Хезболлы стало практически невозможно.
Объявляя всю Хезболлу террористической организацией, Франция также воображает, что это поставит под угрозу французские войска, дислоцированные в Ливане, в составе ВСООНЛ, а также французское гражданское население, проживающее в Ливане.
Возможно. Но такое очень краткосрочное видение не проходит, потому что борьба с терроризмом требует долгосрочного видения и определения того, чем французская дипломатия не обладает. Борьба с терроризмом предполагает уровень понимания, которого Франции не удается достичь — ее застой в Мали меня не опровергнет.
У Хезболлы есть слабые места, и мы должны нанести удар по тонкому нагруднику: по финансовым ресурсам Хезболлы, ярким примером которых является ее расположение в Южной Америке, где она постоянно проводит расчеты рентабельности и адаптируется. Таким образом, она постоянно подвержена уязвимости. Хезболла осознает свои ограничения и действует осторожно.
Франция не может полностью понять всего этого, потому что она ослеплена своими слишком краткосрочными интересами. Она приезжает в Ливан не столько для того, чтобы помочь бывшему протекторату, сколько для защиты своих непосредственных интересов и восстановления утраченного престижа.
Признание того факта, что существует только одна Хезболла, означает воздержание от любого немедленного диалога с лидерами страны, когда-то находившейся под французским протекторатом, но это может спасти Ливан от его демонов завтра.
Ошибки французского мандата 1920 года для Ливана повторяются в 2020 году с новыми участниками в тех же ролях. Как одинокий человек, наделенный самопровозглашенной властью, французское государство врезается в стену надвигающейся катастрофы, которой оно слишком гордится, чтобы видеть, ослепленное теми же идеологическими деформациями, той же догматической жесткостью, теми же декларациями. лицемерием, тем же политическим высокомерием и теми же бюрократическими завалами.
Почему французский проект обречен на провал?
Никакая реальность не может быть прочно построена на лжи. Рано или поздно ложь схватит вас за горло. Она только что схватила за глотку 190 ливанцев, погибших в начале августа в порту Бейрута.
Таким образом, если бы в 2013 году ЕС и Франция объявили Хезболлу террористической организацией, не придумывая этого различия, что позволило ей продолжить свою политико-финансовую деятельность, то ее террористическая экспансия была бы в значительной степени затруднена, и она потеряла бы свою политическую легитимность на местном уровне, и взрыва в августе, наверное, не произошло бы.
Ле Дриан снова совершил ту же ошибку. Взрыв завтрашнего дня пустил корни во Франс Интер в воскресенье, когда Ле Дриан в очередной раз прикрыл развитие финансовой деятельности террористической организации вместо того, чтобы ее осудить.
Он мог обозначить Хезболлу в целом, чтобы ограничить ее финансовые ресурсы, ограничить ее политическую легитимность за рубежом, что сделало возможным ее демократические выборы, ограничить ее способность пропагандировать свою террористическую деятельность. На благо Ливана. Ливанцев. Ради регионального мира.
Нынешняя ситуация, когда Франция активна в восстановлении разорванной страны, отказываясь назвать Хезболлу целиком, дает Хезболле огромную свободу действий, как только Франция отвернется. А эта свободная деятельность — тоже террористическая.
Отказываясь смотреть в глаза реальности, отказываясь от долгосрочного видения в интересах ливанского народа, предпочитая защиту мимолетного международного престижа, Франция позволяет Хезболле укрепить свою власть на ливанской и региональной арене. И эта сила, как мы видели, взрывоопасна и разрушительна, потому что, по сути, она основана на воинственном обещании.
Заключение
Франция хочет восстановить Ливан, разодранный взрывом, в котором она не хочет называть имена виновных, по соглашениям с террористами, существование которых она не хочет признавать; с Хезболлой, сотни пороховых бочек которой она притворяется признать, и которые завтра взорвутся, как в Бейруте.
Макрон, Ле Дриан, Франция, Европа не хотят регионального мира. Они не приветствовали историческое событие мира, сближение Эмиратов и Израиля. Они не приветствовали нормализацию отношений с Косово, перенос его посольства — первой мусульманской страны, которая сделала это — в Иерусалим.
«Я приветствую соглашение с Косово, которое станет первой мусульманской страной, открывшей посольство в Иерусалиме. Сербия станет первой европейской страной, открывшей посольство в Иерусалиме», — сказал Нетаньяху в субботу вечером.
Эти слова должны были исходить из уст основных европейских лидеров. Хезболла - еще одна заноза в боку Израиля, которую Европа не хочет вынуть.
Конечно, она будет совершать и другие атаки на европейской земле, но это предусмотрено дипломатией, это сопутствующий ущерб.
50 000 отчаявшихся ливанцев, чья печальная судьба внушает мне большую жалость, подписали петицию о возвращении Ливана под протекторат Франции..., что говорит о степени их отчаяния.
| Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |