Ислам и/или исламизм?

ABBÉ ALAIN ARBEZ LE 20 SEPTEMBRE 2020

Несколько лет назад великий египетский юрист Саид эль-Ашмауи опубликовал свою знаменитую книгу «Аль Ислам ас-сиясси», переведенную на французский язык под названием «Исламизм против ислама».

В этой книге Ашмауи стремился показать, что исламизм — это отклонение, извращение истинного ислама, чья ориентация является исключительно духовной и религиозной.

Здесь я буду придерживаться противоположной точки зрения на позицию Ашмауи, утверждая, что исламизм — это ислам.

В таком заявлении нет ничего произвольного или вымышленного. Это не результат предвзятости, провокации, фанатичной или нетерпимой позиции, преднамеренно негативного или упрощенного подхода.

Напротив, я думаю, что такое утверждение полностью согласуется с историей и географией, с Кораном и сунной, с жизнью Мухаммеда и эволюцией ислама, с тем, что ислам говорит сам о себе.

Я отвергаю позицию тех мусульман или христиан, которые прячут свои лица, разыгрывают страусиную политику, бродят вокруг да около, отказываются видеть реальность со всей объективностью или принимают свои желания за реальность во имя диалога и терпимости...

Можно сказать, что проблема ислама более сложная, чем моя упрощенная позиция, которая не только упрощает, но и имеет тенденцию сбивать с толку.

Я полностью осведомлен о разнообразии ислама. У меня даже есть двухчасовая конференция на тему «Шесть исламов», в которой я раскрываю широкий спектр различных исламов, от открыто либерального, умеренного и светского — до самого радикального ислама, переходя от суфизма, к исламу братств и народному исламу. 

Я полностью в курсе всей нынешней тенденции к исламу светскому и стремящемуся к светскости, ислама современного и стремящегося к современности. Однако, несмотря ни на что, я думаю, что это течение вряд ли является представителем официального ислама, ортодоксального и классического ислама, суннитского ислама, каким он всегда себя проявлял, каким он всегда хотел быть и каким он все еще хочет быть сегодня.

Отсюда — неприятие официальным исламом всякого рода мыслителей и интеллектуалов, которые, пытаясь переосмыслить ислам в свете современности, обвиняются в ереси, отступничестве или уклонизме.

Исламизм — это не карикатура, не подделка, не ересь, не маргинальное и отклоняющееся от нормы явление по сравнению с классическим суннитским ортодоксальным исламом.

Напротив, я думаю, что исламизм — это открытый ислам, без маски и грима, совершенно последовательный и верный себе, обладающий смелостью и ясностью идти до самого конца, до самых крайних последствий.

Исламизм — это ислам со всей своей логикой, со всей строгостью.

Исламизм присутствует в исламе, как цыпленок в яйце, как плод в цветке, как дерево в семени.

Но что такое исламизм? Исламизм — это политический ислам, носитель проекта и модели общества, направленный на установление теократического государства, основанного на шариате, единственно справедливом законе, потому что он божественный, как это показано и записано в Коране и Сунне, закон, в котором есть ответ на все.

Речь идет о глобальном проекте, стремящимся к глобализации, тотальном, тоталитарном проекте. Потому что ислам — это единое целое: вера и культ, горизонт и мораль, образ жизни и мировоззрение. Будучи бескомпромиссным, он предлагает либо спасение, либо гибель.

Ислам — истина, не вызывающая сомнений, а его последователи составляют «лучшие общины».

Ислам хочет быть одновременно религией, государством и обществом — дин ва давла.

И таким он был с самого момента своего зарождения.

Переезд из Мекки в Медину, знаменующий начало мусульманской эры — хиджра, означает, что ислам перестал быть просто религией, а стал государством и обществом.

Хиджра — это момент, когда Мохаммед перестал быть простым религиозным лидером, а стал главой государства и политическим лидером. Отныне религия и политика будут неразрывно связаны.

«Ислам — это политика или ничто!» (Хомейни).

«Покорность» Богу, что является истинным значением слова «ислам», требуется как от верующего, так и от государства.

Таким образом, политическая власть полностью посвящена религиозной миссии. Это религиозная аннексия политики.

Что поражает в исламе, так это его необычайная сплоченность. Ибо в исламе тесно переплетены в равной мере священное и мирское, духовное и временное, религиозное и гражданское, общественное и частное.

Ислам охватывает все аспекты жизни и общества. Именно в этом смысле я сказал выше, что ислам глобален и стремится к глобализации, тотальный и тоталитарный.

Идея светского ислама является ересью. Она противоречит самой сути ислама.

Ислам — это интенсивный плавильный котел, который создает сильно структурированную социальную ткань и дает обществу последовательность, сплоченность и преемственность. Отсюда его исключительная способность к интеграции.

Ислам всегда был интегрирующим, никогда не интегрированным; всегда ассимилирующим, никогда не ассимилированным...

Простота его догмы, его морали, его принципов, его гибкость, эластичность, его почти бесконечная способность к адаптации из крепкого, твердого, непримиримого ядра.

Именно эта гибкость ислама частично объясняет его поразительное распространение как в Африке, так и в Азии. На континенте, куда христианство пришло за шесть веков до ислама, проживает всего 3% христиан, тогда как количество мусульман оценивается почти в 30%.

И последнее — джихад.

Джихад не является второстепенным аспектом ислама. Это одна из обязанностей верующего. Было стремление к упрощенному толкованию этого термина, как, если бы джихад был лишь духовной и внутренней борьбой, борьбой со страстями и инстинктами. Нет, тексты ясны: это действительно битва с оружием, и не случайно Саудовская Аравия или та или иная исламистская группировка изображают меч на своем гербе. (см. Коран: 2.216-217; 3.157-158; 3.169; 8.17; 8.39; 8.41; 8.67; 8.69; 9.5; 9.29; 9.41; 9.111; 9.123; 47.35; 59.8).

В исламе есть идея силы, власти. Ислам — религия силы. Она часто навязывается силой и обычно уступает только силе. Это факт: исторически ислам распространялся посредством принуждения и насилия. Достаточно обратиться к работам Бат Йеор, чтобы убедиться в этом.

Кроме того, разве ислам не делит мир на две части: дом ислама и дом войны - дар-аль-ислам ва дар аль-харб? Ислам имеет амбиции и притязания на то, чтобы обратить все человечество... Для мусульманина есть только одна истинная религия: ислам: инна-дин инд-Алла аль-Ислам.

Мусульманин имеет в себе уверенность в своей правоте, в том, что он обладает истиной. Эта убежденность приводит к холодной решимости добиться успеха, однажды преуспеть в завоевании мира вопреки всему. Ничто его не остановит. Потому что ислам приобретает значение со временем. У него есть время, у него есть все время, у него есть вся вечность.

В исламе есть бесконечное терпение бедуинов, следующих за своим караваном. Это займет столько времени, сколько потребуется, но цель будет достигнута. 

Журнал «Choisir», Женева, 1997 год.

Анри БУЛАД, египетский иезуит, директор Каритас, лектор, специализирующийся на исламе.

Перевод: Miriam Argaman	Источник
Опубликовано в блоге "Трансляриум"