 |
| Статуя Ганса Бринкера у входа в Парк миниатюр Мадюродам, (фото Ханно Ланса через Википедию) |
Д-р Манфред Герстенфельд , 31 августа 2020 года
Центр перспектив BESA, документ № 1721
РЕЗЮМЕ: Отсутствие интереса международных средств массовой информации к Нидерландам на протяжении десятилетий, позволило властям и элите этой страны скрывать военные преступления Голландии, совершенные во время репрессий против индонезийской революции 1948-49 годов.
Только сейчас, когда большинство тех, кто совершал преступления, мертвы или очень стары, началось широкое исследование голландской послевоенной деколонизации Индонезии.
Такое размывание ответственности за прошлое есть неотъемлемая часть голландской культуры.
Международный имидж Нидерландов ограничен. Символы, связанные с ним, обычно включают ветряные мельницы, деревянные башмаки, тюльпаны и сыр. Просьба назвать имя известного голландца может дать имя Анны Франк, хотя у нее никогда не было голландского гражданства. Среди приверженцев культуры, вероятно, будут упомянуты Рембрандт и Ван Гог.
В отсутствие значительного международного интереса к Нидерландам, получила развитие местная культура, что заслуживает анализа.
Исторически так сложилось, что самую большую опасность для Нидерландов представляли воды Северного моря. В 1953 году в результате прорыва дамбы на юге страны погибло 1836 человек. Важные элементы голландской культуры можно объяснить страхом перед морем. Когда дамба прорывается, каждый должен провести работу.
Известная голландская история, популярная за рубежом (хотя и полностью выдуманная), рассказывает о Гансе Бринкере, голландском мальчике, который засунул палец в отверстие в дамбе и тем самым предотвратил наводнение. Образно говоря, если дамбу прорвет, а часть населения не внесет свой вклад в борьбу с наводнением, все утонут.
В такой культуре полно пословиц, вроде «Убедись, что твоя голова не выше уровня стрижки» и «Мы все должны пройти через одну дверь».
«Культура польдеров» зародилась в Нидерландах в первую очередь в экономической сфере. Польдер — это территория, бывшая когда-то под водой, но затем высушенная и окруженная дамбами.
В культуре польдеров нельзя впадать в крайности, а всегда искать компромиссы. Отражая эту культуру, голландские работодатели и профсоюзы часто достигают соглашения, не прибегая к забастовкам.
Голландская культура — это не культура поляризации, что имеет свои преимущества. До убийств политика Пима Фортейна в 2002 году и журналиста Тео Ван Гога в 2004 году, нужно вернуться на столетия назад, чтобы найти какие-либо политические убийства в Нидерландах.
Правительство Голландии обычно состоит из нескольких партий. Чтобы работать, они ведут переговоры, иногда месяцами, о совместной программе. Как только соглашение достигнуто, члены правительства его придерживаются. В эпоху проблем, связанных с изменением климата, голландский страх перед морем жив и здоров.
Один экстремальный прогноз гласит, что, если все ледники мира растают, достаточно будет поднять голландские дамбы на самый высокий уровень, чтобы весь запад страны был затоплен. Крупные города, в том числе столица Амстердам, Роттердам и его большая гавань, а также Гаага — резиденция короля и парламента, исчезнут под водой. Семнадцать миллионов голландских граждан должны будут перебраться на основные песчаные земли в восточной половине страны.
В таком закрытом обществе критика из-за границы практически не играет никакой роли. Посетители Нидерландов не сталкиваются с какими-либо напоминаниями о многочисленных прошлых военных преступлениях, некоторые из которых являются экстремальными.
Судя по всему, — это земля дружелюбных людей, а не земля с мрачной историей.
В книге по истории Нидерландов, «Страна скромных жестов», говорится:
«В голландской культуре редко преобладает культура широких жестов..., и тот, кто хочет изучить прошлое Нидерландов, должен понять голландскую культуру скромного жеста и должен уметь слышать тихий тон, которым выражаются глубокие эмоции».
Война за независимость Индонезии разразилась в 1948 году. Голландская армия, в состав которой входил важный коренной компонент, совершила множество военных преступлений во время этой войны. Голландцы называли свои репрессивные действия в Индонезии в период 1948-49 годов «полицейскими мерами».
Одним из первых, кто обратил внимание на эти военные преступления, был Йохан Хьютинг, психолог и бывший солдат. Он нарушил табу 20 лет спустя, в 1969 году, во время телеинтервью. После трансляции голландские ветераны войны угрожали ему смертью. Ему пришлось скрываться вместе с женой и детьми. Позже он признался, что принимал участие в военных преступлениях своего подразделения.
Хьютинг заявил по телевидению, что голландские военные регулярно и без военной необходимости обстреливали индонезийские деревни. Они также убивали фермеров, работавших на своей земле. Он сказал, что сотрудники военной разведки регулярно пытали индонезийских заключенных, и что голландские пехотные подразделения убивали заключенных при «попытке бежать».
Раскрытие информации Хьютингом побудило голландское правительство поручить молодому историку Сизу Фассеру расследовать преступный элемент в действиях полиции Нидерландов в Индонезии. Отчет, который он подготовил, «Excessennota», был поверхностным и неинформативным.
Премьер-министр Нидерландов Пит де Йонг написал сопроводительное письмо к поспешно составленному документу в парламент:
«Правительство сожалеет о допущенных эксцессах, но при этом сохраняет свое мнение о том, что армия в целом действовала в Индонезии правильно.
Собранные данные подтверждают, что систематических зверств не было».
Однако правительство исключило из этого вывода то, что происходило на юге Целебеса и во время разведывательных операций. Парламент принял документ в неизменном виде. Потребовалось еще почти 50 лет, чтобы стало ясно, насколько ложным было заявление премьер-министра.
Много лет спустя Фассер признал, что его исследования были поверхностными и что необходимы серьезные дополнительные расследования.
Ни одно из голландских правительств до этого времени не ощущало потребности в более глубоких расследованиях.
Только сейчас, когда почти все ветераны той войны погибли, Голландский институт военной документации (NIOD), совместно с другими институтами, стал проводить серьезное исследование. Раймон Вестерлинг был командиром голландского полка спецназа. В декабре 1946 года в южной части острова Целебес голландская армия потратила три месяца на подавление местного восстания.
В этот период было убито 3500 индонезийцев, многие из которых были казнены без суда и следствия. Голландские власти вмешались только тогда, когда подчиненные Вестерлинга казнили заключенных, которые уже были осуждены.
В 1969 году, Вестерлинг дал интервью телевидению. Он признал военные преступления, но сказал, что не боится судебного преследования, поскольку пользуется поддержкой голландского правительства.
Ни один голландский телеканал не пожелал транслировать интервью. Отчасти это произошло из-за полученных ими угроз. Интервью впервые транслировалось в 2012 году. В 1971 году Вестерлинг дал интервью еженедельнику Panorama за бокалом разбавленного виски. Он говорил свободно и показал, что предал суду и казнил 350 заключенных. Голландские судебные органы никак не отреагировали. Время от времени сообщалось и о других военных преступлениях. Власть всегда отводила глаза. Журналист и историк Ад ван Лиемпт опубликовал в еженедельнике Vrij Nederland длинную реконструкцию массового убийства 364 индонезийцев голландскими солдатами в деревне под названием Галоенг Галоенг (позже выяснилось, что деревня называлась Галоенг Ломнбок).
К удивлению автора, никакой реакции на статью не последовало. В 1995 году Альфред Эдельштейн и Карин ван Куворден сняли для телекомпании RTL документальный фильм о незаконных казнях голландской армией сотен мужчин в Равагеде, деревне на западной стороне острова Ява. Они опросили несколько выживших. Некоторые были удивлены тем, что спустя столько лет в Нидерландах проявился интерес к тому, что произошло в их деревне. Они утверждали, что подобные преступления происходили и в других деревнях на Яве.
В одном из интервью Эдельштейн сказал мне:
«Я слышал об этом от человека, испытывающего огромное чувство вины. Он был частью подразделения, которое проводило операцию в Равагеде. Он рассказал мне эту историю, но пожелал остаться неизвестным».
В 1997 году Ван Лиемпт опубликовал книгу под названием «Поезд трупов: почему 46 заключенных не выжили во время поездки в Сурабайю». Он сказал:
«Эта книга действительно вызвала реакцию. Ряд лиц были разъяренными людьми, причастными к преступлению. Они сочли скандальным то, что я написал об этом книгу».
Он добавил: «В целом голландское общество очень хорошо умеет «размывать», и выразил мнение, что все голландское общество основано на этой практике:
наша элита на протяжении десятилетий исключительно хорошо умела использовать размытый язык.
Во время визита в Индонезию тогдашней королевы Беатрикс в 1995 году, она выразила свою печаль по поводу того, что за эти годы погибло так много людей, но не смогла принести даже самых элементарных извинений...
В 2005 году наш тогдашний министр иностранных дел Бен Бот сказал, что Нидерланды, в отношении независимости Индонезии, «стояли на неправильной стороне истории». Это было красивое выражение, и в то же время — очень вялый способ признать правду...
Человеку по природе трудно признавать свои ошибки. В Нидерландах это заметно, как нигде. Никто не хочет отвечать за слова, которые могут иметь финансовые последствия».
В декабре 2011 года посол Нидерландов в Индонезии принес извинения за массовое убийство, совершенное голландскими военными 64 года назад в Равагеде. Суд в Гааге уже постановил, что голландское государство должно выплатить финансовую компенсацию семи выжившим вдовам из индонезийской деревни.
В 2016 году тогдашний министр иностранных дел Берт Кендерс ограничил извинения голландцев казнями без надлежащего судебного разбирательства.
В 2020 году король Нидерландов Виллем Александр совершил государственный визит в Индонезию. По этому поводу он принес извинения за насилие Голландии.
В 2016 году, наконец, появилась книга Реми Лимпаха, в которой анализировались действия голландцев во время индонезийской войны. В книге «Горящие деревни генерала Спура» Лимпах перечислил большое количество голландских военных преступлений.
Достаточно упомянуть два эпизода, взятые почти наугад. Голландские солдаты послали индонезийского мальчика залезть на кокосовую пальму, чтобы сбросить им орехи. После того, как он это сделал, его застрелили прямо на дереве.
Голландские солдаты насиловали местных женщин и девочек.
Лимпах пришел к выводу, что колониальная история Нидерландов не лучше, чем у французов, португальцев, британцев и бельгийцев.
Его книга наконец убедила голландское правительство выделить деньги для глубокого независимого расследования войны в Индонезии. После этого NIOD начал исследование голландской деколонизации после японского военного завоевания, с 1945 по 1950 год, вместе с двумя другими институтами.
В послевоенном прошлом Голландии есть и другие очень негативные моменты. Главный из них — это радикальная неспособность голландских солдат ООН защитить мусульманских жителей боснийского города Сребреница в 1995 году.
Верховный суд Нидерландов постановил, что Нидерланды несут ответственность, по крайней мере, в некоторой степени за происшедший там геноцид.
Другие вопросы касаются убийства мирных жителей в Афганистане и Ираке. До сих пор неясно, отдавало ли голландское правительство приказ об убийстве всех молукканских угонщиков поезда в 1977 году, в котором были взяты в заложники около 50 человек.
Дело не в том, что голландские историки не знают, что происходит.
В 2017 году, Ханс Блом, возглавлявший NIOD с 1996 по 2007 год, сказал мне:
«Нидерланды — это страна, в которой необходимость идти на компромиссы очень остро ощущалась в начале ее истории. Кроме того, можно сказать, что в Нидерландах в 19 и 20 веках сложилась традиция думать, что мы страна с очень высокими моральными стандартами.
В XIX веке стало неизбежно ясно, что могущественные Нидерланды Республики Объединенных Нидерландов больше не были значимым фактором.
И это несмотря на то, что мы держали наши колонии полтора века. В маленьких Нидерландах сложилось представление о том, что лучше быть самой моральной нацией в мире, чем самой могущественной… Такое отношение также соответствовало голландским интересам. Будучи маленькой страной, человек может многое выиграть от мирных соглашений и международного права.
Таким образом, человек в определенной степени защищает себя от стремления к власти больших стран. В такой традиции завышенной самооценки, трудно публично и должным образом отнестись к событиям, когда это было явно не так.
В 2018 году нынешний директор NIOD Франк ван Ври сказал мне, что
Нидерланды готовы посмотреть на слабые стороны своего общества. Но в то же время существует упрямая мысль, что хотя Нидерланды во многом ошиблись, они в общем делали многое лучше, чем другие.
Вторая [проблема] заключается в том, что иногда возникает опасение, что может потребоваться компенсация. Возникает мысль, что нельзя слишком громко говорить о том, что кто-то сделал что-то не так, потому что это может привести к финансовым последствиям. В голландской культуре глубоко укоренилась мысль, что «возможно, мы сделали это не очень хорошо, но мы это сделали лучше, чем другие».
С одной стороны, есть подтверждение, а с другой — замалчивание.
Международные СМИ не выполнили свою роль. Отсутствие в них критики позволило голландцам стереть свое колониальное прошлое на многие десятилетия, пока не умерли почти все военные преступники или уже сильно состарились.
Д-р Манфред Герстенфельд — старший научный сотрудник Центра BESA, бывший председатель Руководящего комитета Иерусалимского центра по связям с общественностью и автор книги «Война с миллионом рубцов».
Среди полученных им наград — международная премия «Лев Иудеи» 2019 года, присужденная Канадским институтом еврейских исследований как дань уважения признанному ведущему международному авторитету в области современного антисемитизма.
| Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |