MEMRI, 20 мая 2020 г.
20 мая 2020 года иранский веб-сайт etemadonline.com загрузил интервью Хешматоллы Фалахатпише, который в тот же день завершил свою работу в качестве члена Комитета по национальной безопасности и внешней политике иранского Меджлиса.
Фалахатпише сказал, что, по его мнению, «интересно», что Высший совет национальной безопасности Ирана жаловался на него, потому что он предложил установить красный телефон между Ираном и Соединенными Штатами.
Призвав к финансовой прозрачности, он сказал, что многие члены Меджлиса были вовлечены в финансовые нарушения, растрату и коррупцию, хотя есть множество потенциальных кандидатов Меджлиса, которые гораздо лучше подходили бы для этой должности. Он оплакивал тот факт, что в Иране всегда проходят судебные процессы по коррупции. Кроме того, он защищал свои позиции в отношении внешней политики, заявив, что для него национальные интересы всегда на первом плане.
Хешматолла Фалахатпише:
«Мне показалось интересным, что Высший совет национальной безопасности, возглавляемый президентом Рухани и его секретарем Шамхани, несколько раз жаловался на меня, потому что я давал интервью.
Я много раз говорил, что Иран и США не в состоянии вести переговоры.
Но я также сказал, что должны быть установлены красный стол и красный телефон между обеими сторонами, чтобы те и другие оставались в курсе событий друг друга. Есть много сторон, пострадавших от американских или иранских (действий), и как таковые, они (Иран и США) могут захотеть сражаться друг с другом: ИГИЛ, Аль-Каида и прочие игроки, такие, как сионистский режим и арабские реакционеры, которые зарабатывают на жизнь от Ирана и Америки, находятся в конфликте друг с другом. В результате, они пожинают плоды.
[...]
«Я сказал, что (если бы так обстояло дело), то гражданские лица не были бы жертвами непреднамеренных событий.
Если бы (красный телефон был установлен между обеими странами), то украинский самолет, конечно, не разбился бы, и конечно, многие другие вещи не произошли бы.
Вот почему они жаловались на меня.
Меня мучает то, что некоторые члены Маджлиса не могут говорить свободно.
Как вы думаете, какую роль играет Совет Стражей в недостатках и изъянах Маджлиса и странных вещах, которые иногда там происходят? (Секретарь Совета стражей), аятолла Джаннати сказал несколько месяцев назад, что у него нет никакой надежды на администраторов.
Я дал интервью и сказал: «Достопочтенный аятолла Джаннати, вы также сыграли роль в этом, и вы также являетесь одним из администраторов в этой стране. В конце концов, вы тот, кто одобрял или отклонял кандидатуры тех, кто мог быть (кандидатами), и тех, кто уже ими являлся. У Совета Стражей есть свой собственный механизм и методы, и он должен взять на себя ответственность за это».
[…]
«Лично я вижу людей в этой стране, которые совершили исключительные экономические нарушения, и которые все еще сидят в Меджлисе, и я думаю, что это интересно. В то же время я видел некоторых очень чистых людей… Как некто, кто учился в Тегеранском университете с 18 лет, а я учился вместе с элитой страны... Многие из них не получили того, что заслуживают. Они очень хорошие люди, и так не должно было быть, но Совет Стражей должен взять на себя ответственность за это.
[…]
«Я находился в лодке пограничного патруля и видел, как наши солдаты защищают наши границы с лодками, которые находятся не в очень хорошем состсоянии. Мы хорошо поработали, увеличив наш бюджет на оборону границ. В этих областях, которые касаются бюджета на оборону...
Относительно бюджета на ракеты, я все еще считаю, что мы должны смотреть на это позитивно. Что касается внешней политики, то мы постарались избежать радикализации. Когда я отправился в Сирию, некоторые люди говорили, что я стою Ирану денег.
Я повторяю: возможно, что те $20-30 миллиардов, которые мы дали Сирии, нам нужно у нее забрать назад. Это народные деньги, которые были вложены туда. Когда возникла проблема с FATF, я выдвинул строгие условия. Например, поддержка групп сопротивления и так далее. Но принцип, которым я руководствовался, всегда заключался в том, что люди должны знать, куда вкладываются их деньги.
[...]
«Почему некоторые проявляют такое беспокойство? Почему они боятся финансовой прозрачности? Больше, чем в любой другой стране мира, у Ирана полно новостей о растратах, и каждый день идут судебные разбирательства о коррупции. Меня уже тошнит, потому что каждый день я получаю сообщения о крупных коррупционных процессах.
«Они распространяют коррупцию на Земле». Хотите, чтобы я дал определение этому? Это люди, которые распространяют коррупцию по всей стране. Мы каждый день преследуем людей за это. Так что в этой стране нам нужна финансовая прозрачность.
[…] «Я горжусь тем, что во внешней политике наши национальные интересы всегда были на первом месте. Я защищал все, что, как я думал, было на благо страны. Я никогда не испытывал страха перед войной. Много раз я видел смерть собственными глазами, но я боялся войны и смерти. С учетом сказанного, я думаю, что в нынешних обстоятельствах, каждое заявление и каждое решение, которое приближает эту страну к войне, является актом предательства.
[…]
«Мы были в Португалии с главой и членами комитета национальной безопасности Португалии, и мы пошли в одно место. Мы отправились в Фатиму. Там это известное место.
Мы видели, что главе комитета было неудобно... Португальцы очень консервативны... Он держал свой iPad и видел в прямом эфире, как Трамп разрывает СВПД. Это было в живом эфире. Мы увидели, как европейцы побледнели. Я начал получать тексты на персидском языке и читал их членам нашей делегации. Например, читал, что Трамп сказал то-то и то-то, и что президент Ирана хочет дать интервью... Внезапно ... Я сказал себе, что атмосфера не должна накаляться, чтобы (португальцы) не подумали, что мы потеряли боевой дух.
Я вдруг сказал: «Министр иностранных дел Джавад Зариф подал в отставку!» Так же вдруг (член Меджлиса) Карими Годооси сказала: «Что?! Серьезно?!» Мы рассмеялись и сказали (члену Меджлиса) Боруиерди и другим: «Конечно, нет! Я пошутил». Карими Годооси сказала: «Ты негодяй, вешаешь мне лапшу на уши?»
Я сказал: «Нет! Нам нужно смеяться, чтобы они не думали, что мы потеряли боевой дух, потому что Трамп разорвал СВПД».
Это был очень трудный год. Я был членом Бюджетного совета, и знаю, как это было тяжело».
| Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |