Джихад на Холокост: Освенцим и Кнессет (часть 1)

ANJULI PANDAVAR, 19 мая 2020 г.

Израильская поговорка гласит, что «палестинцы никогда не упускают возможность упустить возможность».

Джаред Кушнер, архитектор плана президента Трампа «Мир во имя процветания», так называемой «Сделки века», принял эту посылку как вызов и изобрел такую возможность, что ни один «палестинец» не сможет ее упустить, или он так, по крайней мере, думал.

Однако на этот раз «палестинцы» с презрением отвергли пакет помощи, в десять раз более выгодный на душу населения, чем план Маршалла, который был внедрен в разрушенную Второй мировой войной Западную Европу, и даже раньше, чем они его увидели.

Кушнер и компания, возможно, были ошеломлены, но премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху был ничуть не удивлен, зная наперед, что так и случится.

Когда подарок на душу населения в размере $4,762 был с презрением отвергнут еще до того, как был вручен, тогда, очевидно, речь идет не о деньгах, бедности или развитии.

С «палестинской» точки зрения, $50 миллиардов — это никакая не благоприятная возможность.

Возникает вопрос: что является возможностью с точки зрения «палестинцев»? Такой вопрос Кушнер не задавал, и пока, кажется, его задают лишь немногие.

«Палестинцы никогда не упускают возможности упустить возможность» — это очень привлекательная фраза; слишком соблазнительная, чтобы задавать вопросы относительно собственных предположений.

Любой, по крайней мере, любой немусульманин, любой кафир, который когда-либо что-либо предлагал палестинцам, всегда предполагал, что он предлагает им то, что они хотят.

Если вопрос десятилетие за десятилетием вызывает один и тот же, на первый взгляд, нелогичный ответ, то, конечно, пришло время либо вернуться к этому вопросу, либо действовать по плану без них.

Сторонники Плана «Мир во имя процветания» разумно выбрали последний вариант.

Это эссе о том, что для палестинцев является возможностью, которое покажет, что они всегда находят возможность найти возможность.

Знание Корана и жизни Мухаммеда учит немусульман, неверных, куфаров, что соглашения, договоры и торжественные заявления ничего для них не значат, кроме как отсрочку от нападений на их врагов, пока они не смогут нанести новый удар.

Неверные узнают, что Коран и Мухаммед устанавливают стандарты для всех мусульман во всех вопросах.

Они знакомятся с поведением Мухаммеда в Худайбийском договоре, с тем, как Мухаммед злоупотреблял щедростью евреев Хайбара, и с его последующей расправой над ними, и ожидают, что мусульмане и сегодня будут вести себя точно так же.

Они знают, как мусульмане непосредственно и близко подражают Мухаммеду.

Они бы знали это и многое другое, и были бы хорошо подготовлены, чтобы обнаружить все хитрости и увертки мусульман, если бы они только знали Коран и жизнь Мухаммеда.

Вместо этого, в Йом ха-Шоа, 10 Тевета, в День памяти жертв Холокоста, 20-21 апреля 2020 года, трибуна Кнессета, израильского парламента, была предоставлена Мусульманскому братству.

Член Кнессета Мансур Аббас, лидер партии «Объединенный арабский список» и заместитель главы Исламского движения, органа Мусульманского братства в Израиле, занял самое видное место в самой высокой палате еврейского государства. С этой уважаемой позиции Аббас произнес свой межконфессиональный монолог «отрицание Холокоста» и стал любимцем самого наивного и доверчивого сегмента израильского общества.

Это эссе покажет, что речь Аббаса полностью соответствовала идеологии и образу действий Ясира Арафата из ООП, Яхьи Синвара из ХАМАСа, главных деятелей джихада во всем мире и самого пророка ислама, Мухаммеда.

Мы покажем, что ужасающий трюк Мансура Аббаса в Кнессете вписывается в аналогичные трюки видных мусульманских лидеров, посетивших Освенцим, а также покажем, что настоящие отрицатели Холокоста —  это евреи, которые цепляются за обманчивую надежду на мир с арабами-мусульманами, чьи предки не только сыграли важную роль в нацистском Холокосте, но чья религия, ислам, имеет свой собственный Холокост, приготовленный для евреев.

Когда Ясир Арафат подписал Соглашения Осло с Израилем в 1990-х годах, он так разозлил палестинских арабов-мусульман, что ему потребовалось сослаться непосредственно на Худайбийский договор, который Мухаммед подписал со своими врагами, курайшитами, чтобы подавить их возмущение тем, что для них выглядело как мир с евреями.

Как только Арафат заверил их, что, вопреки кажущемуся на первый взгляд, он фактически ничем не поступился из плана мусульман для евреев и Израиля, спокойствие было восстановлено (подробнее об этом плане мусульман ниже).

Читателю было бы полезно, по мере того как разворачивается это эссе, процитировать Роберта Спенсера о роли Худайбия в поведении Арафата во время Осло.

«Ссылаясь на Худайбийю для оправдания Осло, Арафат сказал, что, несмотря на кажущееся на первый взгляд, он фактически ничего не уступил.

Мухаммед принял Худайбийский договор..., чтобы мусульмане смогли восстановить свои силы после серии дорогостоящих сражений с курайшитами. Когда мусульмане набрались достаточно сил, чтобы снова сражаться и победить курайшитов, он нарушил договор.

Арафат говорил мусульманской аудитории, которая была знакома с Худайбийским договором, что он заключил договор с Израилем не как отступление от палестинского джихада против еврейского государства, а как тактический шаг к достижению целей этого джихада. 

И когда палестинцы стали достаточно сильны, чтобы больше не нуждаться в этом договоре, он, как и Мухаммед, нарушил его» («Палестинская иллюзия: катастрофическая история ближневосточного мирного процесса», Bombardier Books, 2020).

Противостоять отрицанию Холокоста — не значит противостоять Холокосту. Мусульманская аудитория Мансура Аббаса смотрела и слушала так же, как она смотрела и слушала, когда Арафат подписывал соглашения в Осло. Они были удовлетворены тем, что Аббас не пошел против Холокоста, — того, что сам Мухаммед уготовил евреям, и к осуществлению чего  «палестинцы», как мы увидим, уже приложили руку.

Чтобы быть вдвойне уверенным, что его речь не имела неприятных последствий, Аббас тщательно разработал свое собственное отрицание Холокоста, которое, опять же, каждый мусульманин поймет, но большинство немусульман пропустят:

«Бывший великий муфтий Боснии Мустафа Церич заявил: «Опасность отрицания геноцида заключается не только в отрицании правды о физическом убийстве людей, потому что любой, кто отрицает настоящее зло геноцида, готов снова совершить это зло».

«Отрицание геноцида?» Есть ли это простое обобщение Аббаса более конкретного «отрицания Холокоста?» Ничуть. Он просто точно цитировал Мустафу Церича.

Однако вся правда заключается в том, что, как хорошо знал Аббас, бывший великий муфтий имел в виду вовсе не Холокост, а резню боснийских христиан (этнических сербов и этнических хорватов), резню босняков (боснийских мусульман), мужчин и мальчиков в Сребренице в 1995 году. Церич попытался приравнять эту резню мусульман к Холокосту, сказав: 

«Если вы спросите евреев, предсказывают ли они, что холокост (sic) может повториться, вы никогда не получите ответа «нет», хотя они говорят «никогда больше». Так что после того, что случилось в Боснии, это «никогда больше» не удалось».

За исключением того, что то, что произошло в Сребренице, каким бы ужасным и предосудительным это ни было, не было Холокостом даже при самом богатом воображении. Это был даже не геноцид. Это была резня.

В июле 1995 года, в течение 11 дней, от 8200 до 8300 боснийских мужчин и мальчиков были систематически вырезаны.

Ровно годом ранее, хуту в Руанде пытались уничтожить тутси, тва и других народов, убив за три месяца от 800 000 до одного миллиона человек, закончив в июле 1994 года.

То, что произошло в Руанде, было геноцидом; то, что произошло в Боснии, не было. Описание резни как геноцида не придает такой резне серьезности геноцида. Это просто искажает факты и ставит под сомнение целостность того, кто это совершает. Первая годовщина прекращения геноцида в Руанде была отмечена прямо в середине резни в Сребренице.

Кто-то, обеспокоенный человеческой способностью к совершению такого зла, как якобы Мустафа Церич, явно не слишком взволнован точно в сто раз большим геноцидом в Руанде, совершенным двенадцатью месяцами ранее, чтобы видеть связь между его поминовением и поминовением резни в Сребренице в одно и то же время.

И все же, он умудрился установить связь между Холокостом евреев и резней босняков. Связь есть, но не та, что Церич воображал.

Неудивительно, что так много боснийцев возражали против того, чтобы выпускник Аль-Азхара, Мустафа Церич, получил Премию мира Фонда Дуччи, описывая его как «не менее, чем (sic) фундаменталиста, скрытого под фальшивой личиной терпимости». Верно.

Что выиграл джихадист, связав резню в Сребренице с геноцидом в Руанде? Ничего. Но был джихадистский капитал, который можно было сколотить, посадив резню в Сребренице на спину Холокоста. Ниже мы подвергнем речь Церича более тщательной критике.

Мансур Аббас собирался поступить так же, как Церич — посадить палестинское «сопротивление» на спину Холокоста, а доверчивые евреи за это закидывают его похвалами.

Мусульманская аудитория Аббаса поняла значение его упоминания «Боснии», «Великого муфтия» и «геноцида» в одном предложении во время его речи в Кнессете, посвященной Холокосту.

Именно из мусульман Боснии, босняков, Великий Муфтий Иерусалима Хадж Амин аль-Хуссейни сколотил свою 13-ю дивизию Ваффен-СС — военное крыло нацистской СС, которая принимала непосредственное участие именно в этом геноциде, ставшем Холокостом.

Это был тот самый «арабо-палестинский и религиозный мусульманин» Аль-Хуссейни, который искал и получил аудиенцию у Гитлера, у которого он просил поддержки в противостоянии национальному дому евреев в Палестине, той самой стране, в чьей верховной палате Аббас теперь произносил эти слова под бурные аплодисменты евреев, не подозревающих, что их унижают.

Великий муфтий Аль-Хуссейни не является темой светского разговора за обеденным столом. Согласно рассекреченным отчетам ЦРУ о Хадже Амине аль-Хуссейни,

 «Г.М. и его двоюродный брат, ХУССЕЙНИ, утверждали, что... сыграли важную роль в планировании совместно с нацистами уничтожении европейского еврейства, и что оба помогали генералу СС Эйхману (sic) в Будапеште» (IN 33649 , SI Vienna. Mar '4, '46). 

«Ливанские силы безопасности говорят, что субъект [Амин аль-Хуссейни] известен во всем мире как нацистский коллаборационист, и евреи играют на этом» (FBIB-73, [отредактировано], B-3, 25 октября 1947 года).

«Межконфессиональный» неверный, всегда стремящийся к «актуальности» и к фактору хорошего самочувствия, который приходит сейчас вместе с воображаемым миром, скорее всего, предпочел бы не знать об аль-Хуссейни и, по счастливому случаю, о мусульманском холокосте, к которому так стремится джихадист.

По умолчанию, аль-Хуссейни также не является подходящей темой для межконфессионального диалога — персонаж, о котором лучше всего забыть, что уже предпринималось в июне 1945 года, согласно ЦРУ:

«Палестинские арабские политические партии проявляют особый интерес к судьбе муфтия и пытаются обеспечить его возвращение в Палестину или, по крайней мере, его безопасность и разрешить проживать в мусульманской стране. Арабы удобно забыли о его сотрудничестве с немцами… 

Нью-Йоркская газета «Morgen Journal» … обвинила муфтия в ответственности за уничтожение евреев Европы и требует над ним суда как над военным преступником» (GX-002-625a, Saint, Cairo, 6/25/45).

Можно ли представить себе более грубое оскорбление памяти Холокоста, чем ссылка на Аль-Хуссейни в Кнессете? Нам очень жаль это говорить, но да.

Воодушевление Мансура Аббаса, великий муфтий Мустафа Церич, сделали только лучше. В Освенциме Церич сумел свести Холокост к «геноциду», что само по себе есть отрицание Холокоста, хотя он выступал против отрицания Холокоста, о чем скажем позже. Как мы скоро увидим, Аббас следил за тем, чтобы не отрицать «настоящее зло геноцида». 

«Сила Холокоста обязывает нас как людей на мгновение отделиться от национальных и религиозных разногласий и, конечно, политических взглядов, чтобы остаться наедине с жертвой и почувствовать боль».

Кто такие «мы как люди», о которых говорит религиозный мусульманин Аббас? Немусульманская аудитория Аббаса услышит высокую этику осведомленности о видах и удивится величию момента, и «на мгновение отделится от национальных и религиозных разногласий и… политических взглядов», опустив щиты, чтобы позволить психологическому штурму дойти до конца.

Этот верховный лидер джихада против Израиля заставил бы мир быть к нему снисходительным в момент общечеловеческой солидарности, блаженно не ведая, что для религиозного мусульманина нет никакой общечеловеческой солидарности. Есть мусульмане, то есть, люди, и не мусульмане, то есть, унтерменши, Слова «быть наедине с жертвой и чувствовать боль» — стандартные слова, призванные поразить людей цивилизованными чувствами.

Как мы покажем, это тактика, которую Мустафа Церич применил к аналогичному эффекту в Освенциме: 

«У меня нет объяснения, почему это произошло. Я не знаю. У меня есть понимание, что люди способны сделать это снова, когда они теряют в себе образ Божий и игнорируют право другого на жизнь в достоинстве и свободе».

Как сообщалось о Великом муфтии Боснии, 

«у Церича два противоположных лица. Одно из них — его внешняя политика, где он — мусульманский лидер, проповедующий мир и завоевывающий Премию мира. Однако в своей стране он пропагандирует все, кроме мира. Он призывает мусульман ненавидеть «безбожников» и угрожает им насилием напрямую и публично».

«Безбожник», конечно, означает немусульманин, а в боснийском контексте —христианин. Мансур Аббас такого же мышления.

Просто использовав Церича для ссылки на Хаджа Амина аль-Хуссейни и его войско СС из босняков-мусульман, Аббас пытался убедить свою еврейскую аудиторию: «У меня нет объяснения, почему это произошло. Я не знаю». А для своей мусульманской аудитории: все рождаются мусульманами, но потом теряют «образ Бога внутри себя», когда проникаются чужой религией (в данном контексте — иудаизмом) и «игнорируют право другого на жизнь в достоинстве и свободе», т. е. захватывают мусульманскую землю и угнетают палестинцев.

Ни на одно мгновение Мансур Аббас не «отделился от национальных и религиозных разногласий». Однако его еврейская аудитория, оказавшись однажды в его руках, ела из его рук. 

«Политик, религиозный деятель или любой человек, который не может избавиться от расизма и ненависти к другим и не прекращает разжигание войн и борьбы, не должен касаться Холокоста и не должен осквернять память о нем.

Некоторые евреи говорят и подчеркивают «Никогда больше» в еврейском коллективном контексте. Некоторые евреи говорят: «Никогда больше» в универсальном контексте, для всего человечества. Правы и те, и другие.

Как верующий мусульманин и как часть палестинского народа, который страдал на протяжении десятков лет и продолжает страдать, я молюсь, чтобы все жители этой земли, евреи и арабы, извлекли и усвоили гуманный урок».

Мустафа Церич играет в ту же игру. 

«Если вы спросите евреев, предсказывают ли они, что холокост может повториться, вы никогда не получите ответа «нет», даже если они говорят «никогда больше». Так что после того, что произошло в Боснии, это «никогда больше» не удалось». 

Читателю следует отметить, что в мусульманской системе ценностей «Никогда больше» не потерпело неудачу с убийством миллиона тутси и других в 1994 году, нет. Оно потерпело неудачу только с убийством 8000 мусульман в 1995 году.

Такова человечность, которую допускает ислам. Те, кто знаком с исламом и мусульманами, могут быть прощены за их скептицизм, когда музей Освенцима-Биркенау сообщил, что в августе 2009 года «восемь самых влиятельных североамериканских имамов и мусульманских лидеров посетили Мемориал и выступили с заявлением, в котором они использовали решительный язык, чтобы противостоять отрицанию Холокоста:

«Мы осуждаем все действия, отрицающие этот исторический факт, и заявляем, что любое такое отрицание или попытки оправдать эту трагедию противоречат исламскому этическому кодексу».

Среднестатистический немусульманин, и особенно сторонник «межконфессионального» диалога, услышав слова «исламский этический кодекс», ни на секунду не подумал бы, что это может быть что-то, кроме хорошего. Это этика. Этика есть этика; что еще сказать? За исключением того, что исламская этика — это совсем не то, что немусульманин считает этикой.

Не вдаваясь в подробности, мы хотим отослать читателя только к избранным исламским доктринам, относящимся к этике, в частности к «аль-Вала ва аль-Бара» (доктрине ненависти и презрения к немусульманам), шариату (принуждающему всех жить по этическим стандартам варварской Аравии седьмого века), Taqiyya (доктрина лжи, введения в заблуждение, запутывания и обмана для продвижения дела ислама) и джихаду (борьбе, т. е. войне за дело Аллаха, пока в мире не останется ни одного немусульманина).

«Исламский этический кодекс» — это не что иное, как поведение, которое было приемлемым для Мухаммеда, успешного варварского полководца в жестоком мире.

Отрицание Холокоста вовсе не «противоречит исламскому этическому кодексу». В исламском этическом кодексе оно как дома, и, как будет показано в этом эссе, — это еще один фронт нападения джихада на не мусульманский мир — Дар уль-Харб, Дом войны.

Возвысив себя до высшей моральной основы, прямо рядом с людьми, которые получили опыт Холокоста, Мансур Аббас, наконец, готов поднять вместе с собой свое безвкусное «палестинское сопротивление» и посмотреть свысока на евреев Израиля, у которых теперь меньше прав ссылаться на Холокост, чем у него, «верующего мусульманина и части палестинского народа» и, конечно же, Мустафа Церич, чьи 8000 мусульман были убиты в Сребренице.

«Что все мы признаем страдания других людей, их права на свободу и достоинство и что мы осуществим видение мира, безопасности, партнерства и терпимости между двумя народами и двумя государствами».

И вуаля! Возвышая «палестинскую борьбу» до равной значимости с Холокостом, Аббас отрицает «настоящее зло геноцида» — отрицает Холокост во всех отношениях, кроме названия. Мансур Аббас начал говорить о Холокосте и закончил тем, что заговорил о палестинском государстве. Как-то незаметно, мимоходом он сделал переход, пока его слушатели были в восторге от его «мгновенного» мирного предложения.

Худайбия — дело тонкое, как и весь мусульманский обман. В последующих статьях этого эссе мы более подробно рассмотрим, как Великий Муфтий Боснии, глава ученых, перенес маленькую больную игру Мансура Аббаса, которую позже сыграли с несколькими местными евреями в 75-ю годовщину Холокоста, на совсем другой уровень на прогулке в Освенциме-Биркенау, якобы в ознаменование 66-й годовщины освобождения этого самого печально известного из всех нацистских лагерей смерти.

Перевод: Miriam Argaman	Источник
Опубликовано в блоге "Трансляриум"