Ирина Цукерман, 2 октября 2020 года.
Документ Центра перспектив BESA № 1767
РЕЗЮМЕ: Роль исламистов в захвате власти в Саудовской Аравии, а также основных региональных арабских и мусульманских институтов долгое время игнорировалась. Недавнее интервью с бывшим сотрудником саудовской разведки, бывшего свидетелем ключевых событий, освещает некоторых участников, финансировавших экстремизм, чья роль в планировании терактов 11 сентября и других террористических актов игнорировалась в течение почти двух десятилетий.
Второе событие, раскрывающее истинную картину влияния исламистов на саудовское управление и мусульманские институты, — это свидетельские показания Аднана Рахматаллы, бывшего офицера саудовской разведки, а затем — сотрудника Исламского банка развития (ИБР).
В эксклюзивном интервью с автором этой статьи, Рахматалла впервые публично обсудил свои наблюдения за исламским «государством в государстве», бывшим ранее на территории Саудовской Аравии.
Эта концепция выходит за рамки идеи «глубинного государства» — правительственных чиновников, движимых скрытыми мотивами и продвигающих за кулисами теневую повестку дня, которая противоречит официальной позиции законного правительства и/или главы государства. Она говорит больше о том, что все население придерживается определенных взглядов, которые расходятся с официальными позициями.
Исламские взгляды были хребтом этого скрытого государства. Идеология исламизма противоречит самой идее национального государства, поэтому его сторонники не ограничиваются конкретным географическим положением. Они координировали свою деятельность со своими коллегами за рубежом и в международных организациях, таких как финансовые учреждения и НПО.
Во время интервью Рахматалла ссылался на исламистов, которые внимательно следили за повесткой дня, впоследствии раскрытой бывшим эмиром Катара, Хамадом, в секретных записях его разговоров с ливийским диктатором Муаммаром Каддафи.
Другими словами, эти планы разрабатывались за много лет до попытки убийства наследного принца Абдаллы и других операций, признанных частью транснациональной программы, направленной на раздел Саудовской Аравии и уменьшение ее роли в регионе.
Рахматалла говорит, что в рамках своей начальной работы в Исламском банке развития (ИБР), ему поручались проекты, связанные с Пакистаном. Разбирая их, он наткнулся на секретный и подозрительный проект, связанный с неким Рахматаллой, которого он позже по фотографии опознал как Халеда Шейха Мухаммеда, после обнародования информации, связанной с терактами 11 сентября.
Он также наблюдал, как никто иной, как сам Усама бен Ладен, общался с коллегами, и подслушивал дискуссии по поводу атак на башен-близнецов.
Еще одним человеком, связанным с этой сетью, был Ясин Кади, филиал «Аль-Каиды», который начинал как член египетского Мусульманского братства и нашел убежище вместе со многими братьями, спасавшимися от репрессий Насера, в Саудовской Аравии при короле Фахаде.
Кади был глубоко вовлечен в пакистанскую программу «Аль-Каиды». В Саудовской Аравии ему удалось раскрутить бизнес, который работал с правительством Саудовской Аравии.
В результате неожиданного поворота событий, когда Саудовская Аравия, наконец, объявила Мусульманское братство террористической организацией в 2014 году, Кади был исключен из контртеррористических санкций OFAC. Он был внесен в список властями США за его предполагаемую причастность к финансированию террористических атак 11 сентября и был впервые исключен из санкционного списка ООН в 2012 году.
В заявлении OFAC лишь говорится, что обстоятельства, которые привели к его назначению, «больше не применяются».
Кто десятилетиями прикрывал Кади? И кто смог вмешаться за него в 2014 году, когда король Абдалла, почти приконченный за несколько лет до этого, был заинтересован в агрессивном преследовании исламистов? Кто был правой рукой, ответственной за контртеррористические действия?
К 2014 году, им мог быть не кто иной, как Мухаммад бин Наиф — тот самый наследный принц, которого все обычные западные подозреваемые хвалили за его предполагаемое сотрудничество против «Аль-Каиды».
А кто был его начальником разведки? Саад Джабри, который в настоящее время разыскивается властями Саудовской Аравии за хищение, а недавно подал иск, обвиняя Мухаммеда бин Салмана в попытке его убийства.
Это то же самое обвинение, выдвинутое без доказательств Али Суфаном, который волшебным образом заставил исчезнуть все террористические связи, бывшие в Катаре.
Аднан Рахматалла объясняет, как каждая крупная операция ИБР противоречила собственному уставу организации, заявленным целям предполагаемого проекта и интересам многих из 54 стран, входящих в организацию.
Истинным бенефициаром всегда была глубокая и широко распространенная исламская сеть. Например, когда Саудовская Аравия настаивала на создании филиала ИБР в Азербайджане, известном своим сотрудничеством с Западом и жесткой позицией в отношении терроризма, Бадер Айбан, бизнесмен в нефтяном секторе, который стремился укрепить саудовский бизнес с Баку, встретил препятствие в лице президента ИБР.
Позже был открыт новый филиал ИБР в Астане, столице Казахстана, где, к большому удивлению Рахматаллы, операция, похоже, была выполнена официальными лицами ХАМАСа и палестинскими активистами, которые получали займы и другие виды финансирования в явном нарушении обязательств банка в безопасности и вероятном использовании им различных видов мошенничества и отмывания денег.
Эти странные происшествия подпадали под мандат Сулеймана Шамсуддина, который был директором особого вспомогательного отделения банка.
Президент Исламского банка развития (ИБР) и его подчиненные полагались на лоялистов разного калибра, чтобы скрыть очевидные финансовые несоответствия и нарушения. Абдул Риязак Лабабды, член сирийского Мусульманского братства, работавший в финансовом отделе, постоянно привлекался президентом для проверки этого отдела и сокрытия любых правонарушений, особенно в казахстанском отделении. Чиновником, который тесно сотрудничал с Лабабды, был Ахмед Нуджаими, который занимался администрированием.
Дальнейшие несоответствия указывали на то, что Лабабды и другие должностные лица ИБР, по сути, захватили это учреждение с целью продвижения программы исламистов/Мусульманского братства прямо под носом правительств, которые они должны были представлять.
Одной из наиболее шокирующих незаконных операций, обнаруженных Рахматаллой, было выделение средств на иранскую ядерную программу.
В начале 2000-х годов общие интеллектуальные тезисы представителей внешней политики и элиты безопасности сводились к тому, что сунниты и шииты — непримиримые враги, и что между Ираном и арабскими странами Персидского залива нет ничего общего.
Ключевым должностным лицом, отвечавшим за эту программу, которая прямо нарушала политику ИБР, был Тарек Риди, директор отдела под названием «Операции и проекты».
Риди предложил выделять финансирование напрямую Центральному банку Ирана. Ничего из этого не упоминалось ни в то время, ни позже, отметил Рахматалла, который считает, что эти вопросы должны быть тщательно изучены.
Когда Рахматалла начал задавать вопросы, руководители банка не обрадовались. Некоторые составили против него заговор, чтобы предотвратить дальнейшее расследование, а также использовать его в качестве козла отпущения и отвлечения от незаконных операций.
К сокрытию причастны коррумпированный адвокат по имени Адель Джамджум, которой было поручено скрывать ошибки, допущенные компанией Al Inted во время еще одной подозрительной операции в Албании, а также Лабабды и Нуджаими.
В конце концов им удалось привлечь нежелательное внимание к расследованию Рахматаллы, которого обвинили в финансовых нарушениях и фактически уволили. Для Рахматаллы было естественно передать информацию Сааду Джабри, но его беспокоило то, что Джабри мог быть также замешан.
Вместо этого он выразил свою обеспокоенность Турки Фейсалу через своего специального помощника Джамаля Хашогги.
Он так и не получил ответа по причинам, которые он тогда не мог понять. В конце концов, Рахматалла узнал, что на него вышло Мусульманское братство, которое сочло его достаточно серьезной угрозой, чтобы совершить задержание или что еще похуже.
Он решил не задерживаться, чтобы увидеть, что произойдет, собрал свою семью и уехал из страны. Позже он сыграл роль в предотвращении поддерживаемой исламистами попытки убийства тогдашнего президента Пакистана Мушаррафа на территории США.
Давая показания по этому поводу агентам ФБР и различным офицерам разведки, он попытался передать информацию о захвате ИБР исламистами и их тайной роли в поддержке атак «Аль-Каиды» на США. Он обнаружил, что больше интереса было проявлено в сокрытии того факта, что эти элементы нарушали волю монархов, чем в раскрытии полных фактов.
Опыт Рахматаллы не был единичным случаем. Агенты ФБР, о которых он узнал, преследовавшие Кади в то время и потом долгие годы, были отстранены от дела.
У Рахматаллы создалось впечатление, что в западных спецслужбах имела место некоторая степень политической коррупции или проникновения, и что существовала либо модель умышленной слепоты по отношению к роли исламистов в этом вопросе, либо согласованные усилия по обвинению Эр-Рияда в грехах исламской сети, захватившей институты как внутри страны, так и за ее пределами.
Оглядываясь назад, можно сказать, что согласованность всех факторов, которые сошлись в то время, не могла быть простым совпадением.
Нападения Аль-Каиды на территорию США, развитие иранской ядерной программы, различные исламские заговоры и операции, а также серия покушений на известных глав государств, имеющих прозападные взгляды, таких как Мушарраф, а позже — наследный принц Абдалла, все происходило в то время, когда вышеупомянутые должностные лица ИБР играли активную и высокопоставленную роль, когда Джабри был малоизвестным, но пользующимся большим доверием оперативником разведки Мухаммада бин Наифа (который уже активно занимался вопросами безопасности задолго до своего повышения), и когда Джамаль Хашогги также был доверенным агентом разведки Турки Фейсала.
Все эти люди были легендарными фигурами в сфере безопасности и дипломатии Саудовской Аравии, и все это происходило в тот период, когда Саудовская Аравия сама столкнулась с чумой террористических атак, но в то же время приобрела репутацию экспортера экстремистской исламской идеологии по всему миру. Могло ли это быть совпадением, что все эти фигуры занимали свои должности, когда произошли эти события, и когда Али Суфан, который был все больше связан с Катаром даже во времена ФБР, был назначен для ведения многих дел, связанных с терроризмом?
Как бы то ни было, официальные лица ИБР, ответственные за сочинение ложного повествования о 9/11 и Саудовской Аравии, происходили из 54 разных стран, и те, кто еще живы, остаются хорошо известными в своем качестве.
Некоторые и сейчас занимают руководящие должности в ИБР. Многие из тех, кто был связан с историей Рахматаллы, никогда не подвергались расследованию в связи с их преступлениями, и это действительно впервые, что их роль в этих событиях рассказывается публично. Еще многое предстоит открыть.
Свидетельство Аднана Рахматаллы является ключом к пониманию того, как миллионы людей оказались обманутыми известным поветсованием Катара, которое десятилетиями проигрывалось вплоть до нынешних дискуссий о его предполагаемой роли в финансировании Хезболлы, Хамаса и других террористических организаций.
Более того, можно с уверенностью сказать, что корни исламского квартета намного старше самых последних операций. Бедствие, постигшее наследного принца Мухаммеда бин Салмана в связи со смертью Хашогги в консульстве Саудовской Аравии в Стамбуле, вероятно, имеет свои корни в событиях, предшествовавших рождению наследного принца, не говоря уже о его собственной конфронтации с коррумпированными исламистами, преследующими саудовскую арену.
Ирина Цукерман - юрист по правам человека и национальной безопасности из Нью-Йорка. Она много писала по геополитике и внешней политике США для множества американских, израильских и других международных изданий.
| Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |
Комментариев нет:
Отправить комментарий