Голь Калев
Два обозревателя предлагают свежий взгляд на вопрос — будет ли европейская политика на Ближнем Востоке меняться и почему?
 |
| «Я поняла, что мое видение был очень узким. Мое мнение изменилось на 180 градусов». |
Лаура Феррари, гражданка Франции корсиканского происхождения, давно считала себя частью антиизраильского лагеря.
«Мое мнение всегда было, что Израиль является колониальным, местническим и оккупационным образованием»Выросшая в Эльзасе и проживавшая в Лондоне, Брюсселе и Страсбурге, Феррари размышляет о том, как были сформированы ее взгляды против Израиля:
«Когда обсуждается вопрос об Израиле, вас сразу же судят. Если кто-то за Израиль, он, несомненно, плохой парень. Если вы против Израиля, то вы хороший парень. В конце концов, быть за или против Израиля является социальным инструментом».Однако в прошлом году Феррари отправилась в двухдневную поездку в Израиль, для участия в Конференции в Иерусалиме, и сказала, что она открыла ей глаза.
«Я поняла, что мое видение был очень узким. Мое мнение изменилось на 180 градусов».Феррари, исполнительный директор Института прямой демократии в Европе, говорит, что ей стало неудобно от того, как были сформированы ее взгляды об Израиле. По своему возвращению в Европу, Феррари стала размышлять о своем открытии Израиля и его политики, которые сильно отличались от ее первоначального восприятия.
«Я начала себя спрашивать, какова была причина антиизраильской ментальности, которой я придерживалась? Что это за Израиль, к которому мы относимся так, как не относимся к другим странам? Я пришла к выводу, что антиизраильское отношение в Европе просто неразумно».Наблюдатели эскалации европейской враждебности к Израилю указывают на ряд причин. С одной стороны, после подписания соглашений в Осло в 1993, европейские страны и ЕС сделали значительные инвестиции в палестинскую администрацию. Насилие, которое последовало за соглашениями, заставило Европу еще увеличить финансирование НПО, которые контролировали антитеррористические операции Израиля. С другой стороны, некоторые утверждали, что сильные мнения в Европе являются продуктом роста чувствительности на континенте к вопросам прав человека. Другие же утверждали, что их озабоченность происходит из разочарования тем, что вековой конфликт все еще должен быть разрешен.
Однако альтернатива предполагает, что европейская антиизраильская эскалация управляется внутренними европейскими условиями.
Феррари, рассмотрев этот вопрос, считает, что локальная европейская динамика управляет политикой.
«Европейские страны изменили свое отношение к Израилю из-за роста мусульманского населения в Европе. В 1960-х и 1970-х, когда мусульманские общины были очень маленькими, Европа была произраильской».
Феррари приписывает это все политически корректной культуре Европы и считает, что это будет иметь пагубные последствия.
«Все чаще, антисемитизм становится присущим многим новым исламским общинам в Европе. На мусульманские европейские общины оказывается давление, чтобы мусульмане считали, что, если вы мусульманин, то обязаны ненавидеть евреев. Из-за нашего политически корректного отношения их голос со временем стал нашим. Они говорят вещи, которые мы не говорим. Поэтому, когда европейские мусульмане говорят: «Израиль — это государство-убийца», то это впадает в более широкий европейский голос».Посол Ури Бар-Нер, ветеран израильской дипломатии, служивший в различных европейских странах, соглашается с таким утверждением, но видит это с другой точки зрения:
«Европа хочет сделать приятное мусульманам. При росте мусульманского населения, европейцы смотрят на них как на электоральную силу, и антиизраильское мнение европейских политиков потворствует мусульманским избирателям».Бар-Нер, ушедший в отставку из Министерства иностранных дел и выступающий в качестве консультанта по вопросам политики, связывает такое европейское восприятие арабо - израильско конфликта с пережитком "холодной войны".
«Европейцы думают, что оказание давления на Израиль способствует их интересам в арабском мире, однако такой подход устарел. Арабские страны, которые были в состоянии войны с Израилем в первые годы, больше не желают ослабления Израиля. Им точно также угрожает Иран и ИГИЛ».Бар-Нер обеспокоен ростом исламофобии в Европе и считает, что в этом есть связь с европейским подходом к Израилю.
"Европейцы не хотят мусульман в Европе и точка. Они могут завернуть это в политически корректный фантик, но это всем известная правда."Для бар-Нера это еще и личный вопрос, поскольку он был послом в Турции, когда она была в процессе подачи заявки на членство в ЕС.
«Генеральный директор Министерства иностранных дел Германии сказал мне прямо: «Европа — это христианский клуб»!»
Бар-Нер, однако, не думает, что растущее мусульманское население Европы является основной причиной ее негативного отношения к Израилю. Он рассматривает этот вопрос в его связи с другими факторами, как например, помощь угнетенным как осуществление европейского вмешательства, а не его причина.
Бар-Нер, который поддерживает тесные связи с европейскими политиками, осуществляет мониторинг эволюции европейской политики в отношении Израиля с момента его создания.
Взгляд Бар-Нера опирается на аналогичные аргументы, приведенные в XIX веке Теодором Герцлем, основателем политического сионизма. Он утверждал, что конкуренция является ключом к европейскому отвращению к евреям.
Большие еврейские богатства и «чрезмерная интеллектуальность», которые стали отмечаться после эмансипации, активизировали европейскую конкуренцию против евреев. Герцль утверждал, что это не исчезнет.
Является ли эта же европейская динамика, направленная прежде на отдельных евреев, направленной теперь коллективно против евреев? Бар-Нер забегает на шаг вперед, утверждая, что историческая амбивалентность к жизни европейских евреев, также повторяется.
Феррари чувствует, что происходят изменения на местах, и что другие европейцы, как и она сама, признают, что антиизраильские наклонности являются иррациональными и зашли слишком далеко.
Европейцы теперь все больше спрашивают: «Что, черт возьми, мы делаем?» Как и многие в Европе, я со многим не согласна в политике Израиля, но я убеждена, что Израиль служит нашим интересам и должен сыграть стратегическую роль в мире».
Феррари считает, что подобные настроения являются не пан-европейскими, а, скорее, пакетной сделкой:
Бар-Нер, который поддерживает тесные связи с европейскими политиками, осуществляет мониторинг эволюции европейской политики в отношении Израиля с момента его создания.
«Европа привыкла видеть евреев слабыми, зависящими от других. В первые дни, когда Израиль был еще хрупким, он еще был съедобным для Европы. Европейцы испытывали большое сочувствие к Израилю. Но теперь, наша сильная экономика, процветающий сектор высоких технологий и научные достижения вызывают у европейцев не симпатию, а зависть».Бар-Нер указывает на время эскалации европейской враждебности к Израилю в 90-е, спустя десятилетия после войны за независимость 1948 и войны 1967, которые имели результатом контроль Израиля на Западном берегу.
Взгляд Бар-Нера опирается на аналогичные аргументы, приведенные в XIX веке Теодором Герцлем, основателем политического сионизма. Он утверждал, что конкуренция является ключом к европейскому отвращению к евреям.
Большие еврейские богатства и «чрезмерная интеллектуальность», которые стали отмечаться после эмансипации, активизировали европейскую конкуренцию против евреев. Герцль утверждал, что это не исчезнет.
Является ли эта же европейская динамика, направленная прежде на отдельных евреев, направленной теперь коллективно против евреев? Бар-Нер забегает на шаг вперед, утверждая, что историческая амбивалентность к жизни европейских евреев, также повторяется.
«Европа поддержала попытку Гитлера уничтожить евреев. Не все в Европе его поддерживали, и многие европейцы храбро рисковали своей жизнью, чтобы защитить евреев, но в целом, поддержка геноцида широко распространялась через границы. В этом заключается причина того, что Гитлер был в состоянии осуществить окончательное решение».Остается вопрос о европейском направлении отношения и подхода к Израилю. Будет ли расти тенденция к интервенции или пойдет вспять?
Феррари чувствует, что происходят изменения на местах, и что другие европейцы, как и она сама, признают, что антиизраильские наклонности являются иррациональными и зашли слишком далеко.
Европейцы теперь все больше спрашивают: «Что, черт возьми, мы делаем?» Как и многие в Европе, я со многим не согласна в политике Израиля, но я убеждена, что Израиль служит нашим интересам и должен сыграть стратегическую роль в мире».
Феррари считает, что подобные настроения являются не пан-европейскими, а, скорее, пакетной сделкой:
«Вы либо правый, христианин, против однополых браков, скептик в отношении потепления климата и произраильский, либо вы левый, социалист, за однополые браки, паникер в отношении климата и антиизраильский».Бар-Нер, однако, скептически относится к тому, что Европа изменит свой курс. Будучи частью поколения, которое не боится выражать свои взгляды, он ясно высказывает свое мнение:
«Европейцы веками ненавидели евреев, и многие из них и сегодня по-прежнему ненавидят евреев. Это не записанная политика и может даже не осознаваться, но неудобная правда заключается в том, что ненависть к евреям является основой политики европейцев в отношении еврейского государства».
| Перевод: +Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |