Эта статья входит в сборник статей журнала Tablet "Саудовская Аравия".
Репортаж с переднего края ошеломляюще амбициозного широкого эксперимента
Мохаммеда бин Салмана по модернизации, реформам и контролю.
Армин Розен, 23 мая 2023 г.
Невозможно сказать, насколько длинна трасса Формулы-1 в Саудовской Аравии, где
она проходит или как она выглядит. Что бы ни происходило внизу под резными
столами и барами эспрессо в звукоизолированном клубе Paddock Club на трассе
Jeddah Corniche Circuit, на освещенной прожекторами прямой асфальтовой
дорожке, настолько жутко девственной, что кажется невозможным, чтобы машина
когда-либо касалась ее, это остается абстракцией на тему автогонок даже во
время яркой вспышки настоящего азарта.
Когда в марте этого года во время квалификационного заезда у Макса Ферстаппена
отказал двигатель в середине круга, что отправило его на заднюю линию
стартовой решетки для следующего вечернего Гран-при, изображение его заглохшей
машины на экране телевизора едва ли отвлекло клубных придворных, VIP-персон и
профессиональных сплетников от их стейка вагю.
В противоположность этому, с другой трибуны, где проходило более скромное,
более ориентированное на спорт и, казалось бы, не связанное с ним событие,
иногда раздавались возгласы. Посетить это мероприятие можно было, оставив
чудеса клубной гостиной и выйдя на улицу.
Каждые несколько секунд звуковая волна всасывала неподвижный воздух пустыни, и
реактивный двигатель, размером с насекомое, пилотируемый международной
спортивной знаменитостью, чье лицо было невозможно разглядеть, увеличивался в
размерах ровно настолько, чтобы сохранить мерцающее короткое физическое
восприятие этой машины.
Этот давящий на мозг звук входил в правое ухо задолго до возникновения его
источника. К тому времени, когда звук выходил из левого уха, его источник уже
находился за пределами неопознанной границы, лежащей за первым поворотом.
Запах духов перекрывал любой, даже слабый намек на запах гари, случайно
достигавший лоджии. Это был специфически саудовский парфюм, древесный, а не
цветочный, и, как в выхлопе гоночного автомобиля, в нем ощущался заполняющий
нос сладковатый запах чего-то сгоревшего.
Все мужчины пользовались такими духами и были одеты почти одинаково — в белые
халаты по щиколотку, застегнутые на все пуговицы, с головными уборами в
красно-белую шашечку, удерживаемыми на месте черными обручами, обхватывающими
голову.
Как мне рассказали, человек, с которым я встретился, контролировал $6 млрд. в
сфере недвижимости и коммерческих активов. Другой — был сыном очень
высокопоставленного дипломата — человека, ответственного за заключение сделок
с различными проблемными соседними государствами.
Благодаря одной такой сделке произошло смягчение отношений с Ираном, о чем
Китай объявил всего за восемь дней до этого, и не повторилось то безобразие,
которое произошло во время прошлогоднего Гран-при, когда поддержанные Ираном
боевики запустили ракеты по Джидде, незадолго до начала гонки, почти отменив
ее.
Дивиденды мира были получены прямо здесь, в клубе "Падок", и мне сказали, что
Уилл Смит был где-то неподалеку. Белый мужчина со свитером, повязанным вокруг
шеи, выглядел особенно потерянным. Большинство присутствующих здесь белых,
как, например, европейские продавцы мяса вагю и пара молодых блондинок,
разговаривавших друг с другом по-русски, ожидали саудовцев, которые могли бы
поехать с ними в Сочи или Монако на подобное мероприятие до премьеры гонки в
2021 году.
Еще одним национальным изменением предшествующих десятилетий явилось то, что
саудовские женщины стали одеваться с большей индивидуальностью, чем мужчины.
Их волосы были часто уложены в длинные черные локоны, ниспадающие с плеч под
со вкусом скроенные платья.
В недалеком прошлом дорогая сумочка была для саудовской женщины единственным
средством показать свой высокий статус на публике, куда она могла попасть,
только будучи с ног до головы покрытой черной абайей. Теперь абайи, как и
хиджабы, необязательны.
"Пять лет назад, мы и представить себе не могли, что окажемся здесь", —
сказала Тала аль-Джабри, инвестор в саудовские технологические стартапы,
проживающая в Эр-Рияде и получившая образование в США. Она, как и многие
другие молодые собравшиеся здесь женщины, выглядела так, словно была одета для
холодного дня в Беверли-Хиллз.
Среди одинаково одетых мужчин все еще можно было обнаружить саудовское видение
эгалитаризма, которое скрывает роль и богатство каждого ради сохранения
иерархической реальности.
На фотографиях, выставленных в музее дворца Мурабба в Эр-Рияде, король
Абдулазиз, также известный как Ибн Сауд — основатель современного саудовского
государства, одет почти в те же одежды, что и его слуги. Абдулазиз и шесть его
преемников похоронены в могилах, которые почти не обозначены и почти никогда
не посещаются, в соответствии с салафитской практикой.
Гран-при Саудовской Аравии, Джидда, 2023 г. — Андреа Брус
Равенство по-саудовски, а именно, равенство общей субъектности, применимое как
к королевским особам, так и к простолюдинам, господствует в клубе "Падок".
Никакое количество денег или власти не позволит вам купить ни капли спиртного.
"Пиво будет", — заверил меня чиновник, пока мы пили сок гуавы из
изящных стеклянных бокалов. "Оно нам нужно для бизнеса, для туристов".
Возможное появление алкоголя в консервативной племенной монархии с населением
35 миллионов человек, правительство которой отвечает за надзор за двумя самыми
святыми местами в исламе, кажется перспективой с трудно предсказуемым исходом.
Однако мой собеседник, как и правительство, на которое он работал, был уверен
в своем понимании нынешнего национального менталитета:
"Большинство саудовцев убеждены, что запрет на алкоголь не обусловлен религиозными причинами", — утверждал он. "В некоторых школах ислама допустимо употребление менее 5% [алкоголя по объему]".
На вопрос о том, сколько перемен может провозгласить саудовская корона без
угрозы для целостности построенной ею системы, в последние годы был дан
радикальный ответ.
Начиная с 2016 года, дворец под руководством 37-летнего наследного принца
Мухаммеда бин Салмана, которого все называют МБС, приступил к смелой программе
социальных и экономических реформ. В то время как Сирия и Ливия пылали, ИГИЛ
укреплял контроль над северным Ираком, а египетские военные сокрушали
кратковременное правление выборных представителей Мусульманского братства в
стране, саудовские женщины наблюдали быстрое исчезновение таких основ
внутренней политики, как запрет на вождение автомобиля, обязательный хиджаб,
законы о мужской опеке и запреты на трудоустройство.
В 2018 году был отменен общенациональный запрет на посещение кинотеатров.
Некогда вездесущая религиозная полиция технически все еще существует, но ее
почти никогда не видно на публике, и она утратила все свои официальные
полномочия. Саудовская Аравия больше не экспортирует фундаменталистский
ваххабитский ислам, который долгое время был ее государственной идеологией, и
в значительной степени прекратила пропаганду ваххабизма даже в пределах своих
собственных границ.
В 2019 году страна впервые начала выдавать туристические визы, отменив давний
официальный страх перед заражением из внешнего мира.
Еще больший риск дворец навлекает на себя в экономической сфере. Правительство
ввело налог на добавленную стоимость, по сути, первый налоговый режим в
истории страны, а затем повысило ставку с 3% до 15%, сократив при этом
субсидии на энергоносители и продукты питания.
Государственный фонд национального благосостояния возглавил масштабный сдвиг в
государственных инвестициях, направив государственный сектор с привычной
ориентации на добывающие отрасли — к новым сферам, таким как туризм, развитие
недвижимости, развлечения, логистика, а также — на инновационные проекты,
связанные с такими вещами, как торговля криптовалютой и строительство
кубовидной аркологии в Sim City в центре Эр-Рияда.
Старые торговые династии и некогда влиятельный сектор импорта утратили свою
былую значимость. "Экономическая власть в частном секторе переходит из рук в руки", — пояснил Мохамед Аляхия, саудовский политический комментатор и научный
сотрудник Школы управления имени Кеннеди при Гарвардском университете.
“Времена, когда дворец использовал бесконечные запасы нефтяных денег и религиозный консерватизм с целью вовлечь саудовцев во взаимодополняющую культуру праздности и послушания, прошли”.
Реформы МБС, последствия которых хорошо видны во всех сферах жизни Саудовской
Аравии, представляют собой полное переписывание общественного договора
королевства. Прошли времена, когда дворец использовал бесконечные нефтяные
деньги и религиозный консерватизм для того, чтобы вовлечь саудовцев во
взаимодополняющую культуру праздности и послушания. Зато теперь население
должно искать чувство направления и смысла в обновленной идее саудизма, а
богатство будет приходить из новых захватывающих экономических секторов.
Теперь, когда правительство очистилось от клептомании прежнего порядка, в
основном благодаря аресту более 400 якобы коррумпированных членов королевской
семьи в отеле Ritz-Carlton в Эр-Рияде в конце 2018 года, оно сможет
создать эти сектора.
С отменой многих старых субсидий и подачек, отношения между государством,
субъектом и рынком больше не опосредуются через финансируемый нефтью
социальный подкуп:
"Мы пытаемся вызвать большой сдвиг в сознании — стать продуктивными гражданами", — объяснила молодая саудовская женщина, которая работала над пакетом реформ во время своей карьеры в качестве частного консультанта, а сейчас учится в аспирантуре в США. "Был достигнут менталитет продуктивности, который является сутью концепции", — утверждала она.
До сих пор население принимало изменения МБС с поразительным хладнокровием,
что, возможно, явилось результатом того, что его десятилетиями учили
послушанию. Не было ни налоговых, ни хлебных бунтов. Не было никаких видимых
арьергардных действий со стороны старого порядка, или, по крайней мере, ничего
такого, что разжигало бы или провоцировало раскол общества в целом.
Саудиты пошли работать лавочниками и водителями Uber без особых видимых жалоб
— не то чтобы публичные жалобы были социально терпимы или даже полностью
законны в Саудовской Аравии, просто некоторые рассматривали участие в новой
экономике как своего рода патриотический долг.
МБС делает ставку на то, что в саудовских условиях можно будет пожинать плоды
открытости и современности, и что процветание, стабильность и заряженное,
секуляризованное чувство национальной цели не разрушат существующие нормы и не
вызовут опасных гражданских аппетитов.
В ходе реформ вырос класс амбициозных руководителей, предпринимателей и
художников, и на данный момент почти все, кажется, принимают идею
национального горизонта, определяемого мудростью и видением одной семьи, а,
возможно, даже одного человека.
Его программа создала атмосферу, наполненную плавучим потенциалом, поскольку
дворец проводит неизвестный эксперимент над десятками миллионов людей.
Подданные МБС могут стать движителями и бенефициантами уникального успешного
проекта управления 21-го века в любом густонаселенном ближневосточном
государстве, или же они обозначат пределы катастрофической утопии,
провозглашенной свыше.
Молодой бывший консультант, принимавший участие в разработке реформ, назвал их
"быстрыми социальными толчками, а не шоком". Некоторые толчки менее
заметны, чем другие, и один из них имел вид обширной и в основном пустой
строительной площадки, окружавшей изолированную серую плиту к югу от ипподрома
Джидды.
"Здесь будет построена самая высокая в мире башня", — сказал мне молодой правительственный чиновник, говоря о плите. "Это мегапроект, центр города Джидда. Это один из пяти мегапроектов".
Слово "мегапроект" не может полностью передать потрясающий размах саудовских
амбиций эпохи реформ. Саудовская Аравия стала, пожалуй, единственной страной
на земле, где термин "гига-проект" употребляется без иронии.
За чертой будущего центра города алел великолепный закат, желтый огонь
превращал пальмы в дугообразные тени, а свет пробивался сквозь небо нежного
неоново-голубого цвета. Рядом с голым фундаментом будущей башни, в пустом
центре города с почти четырехмиллионным населением, не было ни одного
человека.
Кто будет жить и работать в таком многоэтажном городе внутри города,
расположенном в полутора часах езды от Мекки и в 10 минутах от шума и
неудобств ежегодного Гран-при Формулы-1?
Ответ, в общем и целом, — это молодые саудовцы, примерно 40% населения
страны в возрасте до 25 лет. "Здесь будет очень молодое население", -
пообещал один из чиновников, демонстрируя модель Дирии, планируемого сектора
Эр-Рияда размером с город, построенного в традиционной северо-аравийской
глиняной кренельной архитектуре. Если строительство будет завершено, площадь
Дирии в 500 раз превысит площадь манхэттенского проекта Hudson Yards.
Значительная часть Дирии, включая привлекательный район ресторанов и магазинов
напротив руин Турайфа - места, где в 18 веке зародилась династия Саудов, уже
построена. Этот район в процессе строительства - место, где национализм,
развитие и элитное потребление уже слились в осязаемое целое.
Саудовский финансист в возрасте около 20 лет, получивший образование в одном
из университетов Лиги плюща, с которым я познакомился, подозревает, что через
10 лет большая часть его окружения переедет в Неом, футуристический мегаполис,
который планируется построить на пустом участке побережья Красного моря в 100
милях к югу от Эйлата.
В недалеком прошлом дорогая сумочка была для саудовской женщины единственным
средством продемонстрировать свой высокий статус на публике, где она могла
оказаться только в черной абайе с ног до головы.
Были и политические "толчки": Например, правительство Саудовской Аравии ввело
новое требование, чтобы любая компания, крупнейшим региональным клиентом
которой является саудовское государство, имела свою ближневосточную
штаб-квартиру где-нибудь в самой Саудовской Аравии, что является частью более
широкой попытки заставить крупные корпоративные офисы переехать из
Объединенных Арабских Эмиратов.
Другие толчки были предприняты в виде предоставления капитала, в основном, из
государственного инвестиционного фонда в размере $620 млрд. В другой попытке
удержать молодежь и обеспечить ее работой, государство проявило заметный
интерес ко всем видам технологических игр, вливая деньги в розничную торговлю
через Интернет и совместное использование транспортных средств. Центральный
банк открыл свою собственную "финтех-песочницу", которая облегчит работу
нетрадиционных финансовых учреждений в стране, объяснила Тала аль-Джабри,
инвестор стартапа.
"Я бы не инвестировала в стартапы, если бы не считала, что у них есть культура разрушения рынков", — сказала она, пока мы оба не обращали внимания на происходящее под нами на трассе Корниш. "Стартапы верят, что правительство их прикроет", — продолжила аль-Джабри. "Они думают, что могут добиться успеха, потому что считают, что правительство хочет, чтобы они добились успеха".
Многие из крупных победителей реформ — это частные компании, работающие в
тех отраслях, которые сейчас приоритетны для правительства. К ним относится
оборонное производство. Когда я встретил Хмуда Альшетра, молодого и скромного
исполнительного директора по альянсам в эр-риядском офисе Intra Defense
Technologies, он был одет в стандартный белый халат, а за его спиной стояла
модель ручного дрона. Несколько рослых белых мужчин из Южной Африки вошли в
кабинет, чтобы ненадолго прервать длинную беседу, которая велась за финиками,
орехами и бесконечным запасом кофе со специями в стиле Персидского залива.
Небольшие беспилотные летательные аппараты компании Intra могут обследовать
изолированные пустынные границы страны и нефтепроводы, которые часто
становятся объектами диверсий, поддерживаемых Ираном.
"У нас очень разумное правительство", — объяснил Альшетр. По
словам Альшетра, окончательным доказательством "разумности" правительства
является то, что оно почувствовало зарождающееся стремление народа к переменам
в жизни: по его словам, реформы работают, потому что "люди хотят перемен". В
качестве доказательства он показал мне правительственное приложение для
смартфонов под названием Tawakalna, которое объединяет все мыслимые
официальные документы и услуги.
Tawakalna содержит список ваших паспортных данных, нарушений правил
дорожного движения и документов на транспортные средства; через приложение
можно передать право собственности на автомобиль, а также доверенность и
регистрацию коммерческих предприятий.
В приложении есть копии свидетельства о рождении и документов на недвижимость,
информация о состоянии здоровья, данные о международных поездках и цифровая
кибла для определения направления на Мекку во время молитвы.
Это такой уровень господства государства над личностью, который мало кто из
демократических граждан потерпит, объединенный с логикой и бесперебойностью,
которые, похоже, мало кто из демократических правительств способен обеспечить
в наши дни.
Но самое важное в Tawakalna — это то, что она доказала, что саудовцы
могут быстро принять гражданское существование, основанное на цифровых
технологиях и контролируемое государством.
"Правительство может запустить приложение и быть уверенным, что 80%
населения будут им пользоваться",
— утверждает Альшетр.
Граждане в демократическом обществе, включая избранное руководство, должны
смириться с удивительной и ужасной реальностью, что общественное пространство
в принципе неуправляемо, и что государство, вероятно, не может насильственно
искоренить то, что, по мнению людей, является невыразимым злом, например,
владение оружием, аборты или торговлю фентанилом. Правительство Саудовской
Аравии придерживается противоположного подхода: Государство жестко
контролирует общественную сферу, соблюдая при этом традиционный суверенитет
своих подданных в доме.
Частные пространства по-прежнему считаются священными, и полиция не
выслеживает алкоголь или сексуальные отклонения за закрытыми дверями, и если
вы не джихадист, нет никакого мухабарата, который бы стремился проникнуть во
внутренние пространства вашего истинного "я". Есть последствия за
высказывания, как выразился один интеллектуал из Эр-Рияда, но не для мысли.
Думать можно все, что угодно".
Ясность системы объясняет, почему саудовское руководство так убеждено, что
население будет продолжать доверять его руководству и видению даже тогда,
когда общество становится более свободным и более открытым для внешнего мира.
В большинстве автократий действует массовый обман, при котором сохраняются
церемонии демократической процедуры и другие проявления гражданской
открытости, позволяющие скрыть, какая часть режима или службы безопасности на
самом деле обладает властью, или создать постоянное чувство страха, которое
возникает при жизни в месте, где правила стратегически затуманены.
По словам Аляхия, в Саудовской Аравии не существует сравнимой лжи.
"Мохаммед бин Салман не претендует на роль демократа джефферсоновского толка, и никто не притворяется, что голосовал за него", — объяснил он.
Система функционирует не только благодаря тому, что она может обеспечить, но и
потому, что ожидания и границы полномочий настолько ясны. В последнее время
они стали еще более четкими. Я спросил Тарика Альхомайеда, бывшего редактора
газеты Asharq Al-Awsat и ведущего на саудовском телевидении, что заставило его
впервые задуматься о том, что реформы не являются иллюзией или уловкой.
Альхомайед ответил, что это была последовательность сообщений правительства, а
также скорость реализации новых проектов развития. Но главное - это "Ритц",
— сказал он.
Осенью 2018 года новый кронпринц задержал 400 своих родственников в отеле
Ritz-Carlton в Эр-Рияде и заставил почти всех их выдать миллиарды
долларов, которые они якобы присвоили у государства. Тогда гамбит Ритца
казался произвольным и маниакальным захватом власти. Но многое было
достигнуто. МБС сломал старую экономическую элиту, позволив новой возникнуть
на ее месте.
Ритц был частью программы короны по искоренению коррупции. Репрессии сильнее
всего ударили по деятелям, которые вывозили за границу народные богатства,
тратя свои деньги на яхты и роскошную недвижимость далеко за пределами
королевства.
Гамбит Ритца показал, что кронпринц может решительно действовать против
предполагаемых врагов, в том числе, в своей собственной семье. Некоторые из
них открыто присоединились к американским спецслужбам, которые рассматривали
реформы как угрозу своим давним, квазикоррупционным отношениям внутри
королевства.
В "Ритце" также проявилась та чувствительность к психике общества, которая
делала реформы столь рискованными и в то же время столь удачными до сих пор.
МБС объявил своим подданным, что их собственное правительство обкрадывало их
на протяжении десятилетий совершенно безнаказанно и, косвенно, с благословения
короны, и в то же время заверил их, что проблема находится на пути к решению.
Сам отель "Ритц" — это роскошный и изолированный мегакомплекс,
возвышающийся над бежевыми пустынными окраинами центра города. Он построен в
эстетике Людовика XIV, в стиле поздней европейской монархии, с филигранями,
колоннами и портиками, задерживающими невидимые потоки воды. Интерьер
облицован особенно строгими исламскими узорами, суровыми и напрягающими глаз
сетями решетчатых куполов и переплетающихся геометрических фигур. Статуи
четырех белых лошадей на задних ногах возвышаются над перекрестком между
вестибюлем и главной столовой, провозглашая невинную дань уважения арабскому
жеребцу, а также апокалипсису.
Саудовский друг, который привел меня в отель, объяснил, что изначально он был
построен как королевский гостевой дом, чтобы пристроить его к конференц-центру
с ананасовым куполом, расположенному через один комплекс.
Дворец, в котором находился настоящий саудовский королевский двор, тоже был
неподалеку, хотя он находился достаточно далеко от главного шоссе, чтобы его
не мог увидеть случайный посетитель.
В более чем символической демонстрации того, что корона не считает себя
независимой от рыночной логики пакета реформ, МБС распорядился, чтобы
бесплатный VIP-отель использовался как доходный объект, а будущий владелец
платил роялти правительству.
Обед проходил в столовой, где армии одетых в униформу филиппинских и
пакистанских рабочих-мигрантов (почти все мужчины) обслуживали изобилие блюд
мировой кухни, расставленных на огромной миле барных стоек и шведских столов,
а скудный свет пустыни проникал через задние окна слишком массивного
помещения, чтобы рассмотреть все сразу. Бас и гитара рокотали, а женщина без
хиджаба пела по-французски, и каждый элемент этого был нарушением салафитских
предписаний относительно музыки, искусства и гендерных ролей.
Мой друг обратил внимание на пару средних лет, женщину в черной абайе напротив
мужчины, на головном уборе которого отсутствовало обычное черное кольцо. Это
отсутствие символизировало смирение перед Богом и служило местным способом
заявить о себе как об убежденном исламском фундаменталисте. К дорогому обеду
прилагался высокий стакан с напитком рубинового цвета.
"Религиозный парень с фальшивой сангрией и играющей группой", — резюмировал он, заметив, как я листаю записи на iPhone. "Вот ваша сцена".
И все же "Ритц" оказался одним из наименее представительных мест в городе.
Эр-Рияд является настоящим эпицентром цели эпохи реформ — переориентации
саудовской экономики на технологии, услуги и внутреннее потребление.
В результате молодым людям, переехавшим из Дубая или недавно вернувшимся из
Гарварда, действительно есть куда пойти и чем заняться: кальянные, которые
оскорбляли чувства религиозных консерваторов, управлявших Эр-Риядом на
протяжении десятилетий, были наконец-то легализованы в 2019 году. И все же
"Ритц" оказался одним из наименее представительных мест в городе. Эр-Рияд
является настоящим эпицентром цели эпохи реформ — переориентации саудовской
экономики на технологии, услуги и внутреннее потребление.
В результате молодым людям, переехавшим из Дубая или недавно вернувшимся из
Гарварда, действительно есть куда пойти и чем заняться: кальянные, которые
оскорбляли чувства религиозных консерваторов, управлявших Эр-Риядом на
протяжении десятилетий, были наконец-то легализованы в 2019 году. Здесь
предлагают удивительно вкусную арраббиату и ризотто по $30 за тарелку, а также
англоговорящих людей в возрасте от 20 лет, с которыми можно это съесть.
Перевод: Miriam Argaman
Опубликовано в блоге "Трансляриум"
Комментариев нет:
Отправить комментарий