Президент Франклин Рузвельт встретился с королем Абдул Азизом Аль Саудом на борту американского военного корабля USS Quincy в День святого Валентина 1945
Михаил Маковский, 23 мая 2023 г.
Американское двуличие и ошибочное мышление навредили сионизму и помогли саудовцам в 1945 году. В 2023 году аналогичная комбинация может помешать саудовско-израильскому миру.
Эта статья входит в сборник статей журнала Tablet “Саудовская Аравия”.
14 февраля 1945 года президент Франклин Рузвельт встретился с королем Абдул Азизом Аль Саудом, или Ибн Саудом, основателем Саудовской Аравии, на военном корабле USS Quincy, стоявшем в Суэцком канале.
Вместе они преобразовали Ближний Восток и положили начало десятилетиям тесных американо-саудовских связей. Этот конклав остается заветной вехой для саудовцев и по сей день, его фотографии украшают правительственные кабинеты, а Соединенные Штаты по-прежнему называют резиденцию своего посла в Эр-Рияде Домом Куинси. Однако менее известно, что двустороннее сближение произошло за счет тихих усилий британского премьер-министра Уинстона Черчилля по формированию послевоенного регионального урегулирования, включающего еврейское государство.
По возвращении с Ялтинской конференции Рузвельт встретился с Ибн Саудом в критический для сионизма момент.
Приняв в 1917 году Декларацию Бальфура, Великобритания начала про-сионистскую политику, направленную на создание еврейского национального дома в Палестине. Будучи министром по делам колоний в 1921-22 годах, Черчилль проводил политику по выполнению этого обещания, что стало зенитом британского сионизма. Затем приверженность Великобритании ослабла, и в 1939 году премьер-министр Невилл Чемберлен фактически свел ее на нет, опубликовав Белую книгу, в которой не предусматривалось создание еврейского национального дома, а еврейская иммиграция в Палестину была ограничена 75 000 человек в течение пяти лет, что ограничило убежище для европейских евреев, столкнувшихся с нацистским геноцидом.
Черчилль возглавил яростную парламентскую оппозицию Белой книге, несмотря на то, что Чемберлен был лидером его (консервативной) партии, но, став премьером в мае 1940 года, Черчилль уклонился от ее отмены, а вместо этого — работал над послевоенным урегулированием, включавшим еврейское государство, которое, по его представлениям, должно было контролировать всю Палестину к западу от реки Иордан. В то же время он считал целесообразным, чтобы еврейское государство изначально входило в состав более крупной арабской конфедерации, возглавляемой Ибн Саудом, вождем племени, основавшим в 1932 году современную Саудовскую Аравию. Сионисты все больше поддерживали такую структуру, и Черчилль был неверно информирован о том, что Ибн Сауд заинтересован в том, чтобы возглавить ее.
Изначально Черчилль начал изучать это послевоенное видение в 1941 году. Бывший всегда филосемитом, Черчилль стал настоящим сионистом в 1921 году, еще будучи министром по делам колоний, и хотя его сионизм колебался в зависимости от более широких интересов, он углубился в 1930-е годы, когда и он сам, и сионисты томились в британской политической пустыне. Он стремился правильно поступить с евреями и искупить их страдания в этот самый тяжелый момент их истории.
Его также все больше беспокоили успехи Германии на Ближнем Востоке, и он надеялся, что его стремление к созданию послевоенной региональной арабской конфедерации, включающей еврейское государство, обеспечит поддержку делу Британии среди арабов, евреев Палестины и американских евреев, которые, как он полагал, имели значительное влияние в то время нейтральной Америке.
Восприятие Черчиллем Ибн Сауда менялось с течением времени. В 1920-х годах Черчилль считал его мусульманским экстремистом, однако, теперь он стал его считать "величайшим из ныне живущих арабов", который должен стать "боссом боссов" или "халифом" задуманной им конфедерации. "Его власть, как хранителя Мекки, вполне может быть приемлемой" над Ираном и Трансиорданией, которыми правили союзные Британии хашимиты, которых Черчилль не уважал.
Новообретенное нефтяное богатство Саудовской Аравии, очевидно, повлияло на его мышление, как и, что не характерно, на поддерживающие Ибн Сауда взгляды правительственных чиновников, которых он обычно презирал. Эти правительственные чиновники, как правило, были антисионистами, и его план встретил широкий отпор со стороны колониальных и иностранных ведомств, а также — большинства членов военного кабинета. Его собственный министр иностранных дел — антисемит и антисионист Энтони Иден, с полным основанием считал, что федерация, включающая как Ибн Сауда, так и конкурирующих хашимитов, будет нестабильной.
Несмотря на это противодействие, Черчиллю в конце концов удалось в январе 1944 года убедить свой антисионистский Военный кабинет одобрить "в принципе" послевоенный план создания "Ассоциации государств Леванта", состоящей из небольшого "еврейского государства", контролируемого Великобританией Иерусалима, усеченного Ливана и Великой Сирии, включающей юго-восточный Ливан, Трансиорданию и некоторые арабские районы Палестины. Этот план был предложен Комитетом кабинета министров по Палестине, который по указанию Черчилля возглавил про-сионистский лейбористский министр внутренних дел Герберт Моррисон. Черчилль не был согласен со всем планом, но он стал огромным достижением для его сионистских поисков.
В ноябре 1944 года комитет Моррисона пересмотрел план. Пока британский союзник Абдулла Хашемит возглавлял Трансиорданию, комитет рекомендовал присоединить арабскую Палестину и Трансиорданию к управляемой Абдуллой "Южной Сирии", в которую также вошла бы Галилея. Комитет также рекомендовал создать в Иерусалиме государство под контролем Великобритании, которая "навсегда сохранит Святой город". Британия также контролировала бы Негев. Тем не менее, комитет по-прежнему оставался приверженцем создания еврейского государства.
Черчилль не был заинтересован в размере или даже существовании предложенного государства, находящегося под британским контролем и расположенного в Иерусалиме. Более того, он хотел создать масштабное еврейское государство, включающее всю западную Палестину, в том числе, Негев.
Он даже заявил Рузвельту и проживающему в Великобритании лидеру сионистов Хаиму Вейцману в 1943 году, что сионисты должны получить Трансиорданию. В течение многих лет Черчилль рассматривал первоначальный размер еврейского государства как просто отправную точку для израильской экспансии. Доклад предоставил Черчиллю минимум того, что ему было нужно, а именно, предложение военного кабинета о послевоенном еврейском государстве.
4 ноября 1944 года, на следующий день после получения последнего отчета комитета Моррисона, Черчилль долго обедал со своим старым другом Вейцманом. Он упомянул о существовании просионистского комитета кабинета министров, но предупредил, что это не приведет к какому-либо заявлению о политике в отношении Палестины до окончания войны с Германией и, вероятно, не раньше послевоенных всеобщих выборов, предположительно, учитывая политическую деликатность плана.
Черчилль был однозначно настроен на участие США в решении палестинской проблемы, утверждая: "Если мы с Рузвельтом соберемся за столом переговоров, мы сможем осуществить все, что захотим". Очевидно, он верил, что американская поддержка сможет преодолеть арабскую оппозицию и тем самым обойти антисионистов в своем собственном правительстве, чего опасался Иден.
Тем не менее, Черчилль также выражал обеспокоенность тем, что Вашингтон недостаточно просионистски настроен. В ходе войны ему часто приходилось убеждать Рузвельта проявить больше сочувствия к страданиям европейских евреев, что давало ему повод задуматься, обладают ли сионисты таким политическим влиянием в США, как он заявлял своим коллегам-антисионистам. Несколько раз во время их встречи он выражал Вейцману свое удивление по поводу антисионизма некоторых видных американских евреев.
И Черчилль, и Вейцман ушли со встречи воодушевленными. В тот же день Черчилль призвал Военный кабинет рассмотреть новый доклад Моррисона. На следующий день он написал Рузвельту письмо, в котором рекомендовал провести предстоящий саммит со Сталиным в контролируемой Великобританией Палестине: "Меня несколько привлекает предложение Иерусалима. Здесь есть первоклассные отели, правительственные здания и т.д., и можно принять все меры для обеспечения безопасности". В такой обстановке Черчилль, вероятно, стал бы настаивать на своем плане послевоенного про-сионистского регионального урегулирования. Но Рузвельт отказался, и вместо этого встреча состоялась в Ялте в советском Крыму.
Два дня спустя про-сионистские усилия Черчилля столкнулись с серьезным препятствием. 6 ноября 1944 года в Каире члены экстремистской сионистской организации Лехи, или "Банды Штерна", убили лорда Мойна, министра-резидента Великобритании на Ближнем Востоке. Черчилль заявил в Палате общин, что это личное предательство, но выразил свое возмущение в сдержанных словах и тоне. Министерство иностранных дел рекомендовало приостановить еврейскую иммиграцию в Палестину, а британские военные просили отложить переброску войск из Палестины в Италию для поиска незаконного оружия, хранящегося у палестинских евреев. Это был не первый раз, когда британские военные и бюрократы отдавали приоритет противостоянию сионистов нацистам.
Черчилль отклонил эти просьбы, но решил, учитывая токсичность темы, отложить обсуждение плана комитета Моррисона в Военном кабинете, хотя он уже был включен в повестку дня, а доклад был распространен среди членов Военного кабинета. Военный кабинет так и не обсудил окончательный вариант плана. Несмотря на то, что отношения с регионом стали раздражать, в частном порядке отмечая: "Мы получаем необычайно мало от наших ближневосточных обязательств и платим неоправданно высокую цену за это малое", Черчилль сосредоточил свое внимание на том, чтобы убедить Рузвельта и Ибн Сауда в своем про-сионистском дипломатическом решении.
Хотя Рузвельт был заинтригован идеями Черчилля, ему стало известно о враждебности Ибн Сауда к просионистскому урегулированию. В 1943 году саудовский лидер написал Рузвельту, что Палестина - "священная арабская страна мусульман", которая "принадлежит арабам", обвинил евреев в стремлении "истребить мирных арабов" и выразил надежду, что союзники не станут "выселять" арабов из Палестины и насаждать "блудных евреев, которые не имеют никаких связей с этой страной, кроме воображаемых притязаний, которые, с точки зрения права и справедливости, не имеют никаких оснований, кроме тех, что они придумали путем мошенничества и обмана".
Рузвельт ответил своему "великому и доброму другу" Ибн Сауду, выразив желание достичь дружественного арабо-еврейского взаимопонимания по поводу Палестины до окончания войны и пообещав отказаться от принятия важных решений по Палестине "без полных консультаций как с арабами, так и с евреями".
Два посланника президента подтвердили Рузвельту лютый антисемитизм и антисионизм Ибн Сауда. В 1943 году генерал Патрик Херли передал слова Ибн Сауда против сионистского государства и процитировал слова саудовского короля, заявившего: "Я ненавижу евреев больше, чем кого бы то ни было. Моя религия и мои исламские убеждения делают неизбежным то, что я должен так поступать".
В том же году Рузвельт получил аналогичный доклад от подполковника Гарольда Хоскинса. Черчилль был проинформирован об обоих этих докладах, но, отвечая на просьбу Министерства иностранных дел о встрече с Хоскинсом, заметил: "Мое мнение по этому вопросу является результатом долгих размышлений и вряд ли претерпит какие-либо изменения".
Рузвельт, который пользовался подавляющей поддержкой американских евреев на всех своих выборах, оставался менее восторженным в отношении сионизма и евреев в целом. В ходе кампании 1944 года, республиканский политический съезд одобрил сильную просионистскую программу, и демократы, при поддержке Рузвельта, последовали за ним. Но, как отметил Корделл Халл, государственный секретарь Рузвельта, "в целом президент временами говорил и с сионистами, и с арабами, будучи осажденным каждым лагерем".
Только что выиграв свой четвертый срок, Рузвельт, похоже, не слишком беспокоился о мнении американских евреев. Вместо этого Рузвельт и другие американские чиновники были все больше озабочены многообещающим нефтяным потенциалом Саудовской Аравии, в то время как американские энергетические запасы, казалось, приходили в упадок. Он все еще надеялся и был уверен, что сможет убедить Ибн Сауда прийти к какому-то соглашению по вопросу сионизма, даже когда Государственный департамент сообщил ему, что сионистский вопрос препятствует дружественным американо-арабским отношениям.
Ибн Сауд ясно выразил свои мысли, заявив американской делегации за несколько дней до Ялтинской конференции: "Если Америка сделает выбор в пользу евреев, которые в Коране прокляты как враги мусульман до конца света, это будет означать для нас, что Америка отказалась от дружбы с нами, и об этом мы должны сожалеть. Выбор, однако, за Америкой".
На вопрос Сталина в Ялте, намерен ли он пойти на уступки Ибн Сауду во время их предстоящей встречи, Рузвельт ответил, что он, возможно, предложит саудовскому лидеру принять 6 миллионов евреев из Соединенных Штатов. (Один журналист, пишущий на этих страницах, утверждал, что Рузвельт был заинтересован в том, чтобы евреи расселились тонким слоем по всему миру). Во время войны Рузвельт отпускал и другие антисемитские шутки в адрес Черчилля, который не отвечал ему взаимностью.
Когда Рузвельт и Ибн Сауд наконец встретились на корабле USS Quincy 14 февраля 1945 года, Рузвельт настроился на любезный лад, прекратив курить в присутствии Ибн Сауда, в соответствии с предпочтениями саудовского короля.
По свидетельству его переводчика, крайне про-саудовского министра США в Саудовской Аравии Уильяма Эдди, который остается одним из основных источников информации о происшедшем, Рузвельт выразил надежду, что арабские страны разрешат 10 000 европейских евреев иммигрировать в Палестину после войны. Ибн Сауд категорически отверг даже эту небольшую просьбу, заметив: "Арабы и евреи никогда не смогут сотрудничать ни в Палестине, ни в какой-либо другой стране". Он обвинил в арабо-еврейских беспорядках в Палестине исключительно еврейскую иммиграцию и покупку евреями земли.
Тогда Рузвельт попытался заискивать. Он положительно отреагировал на рекомендацию Ибн Сауда о том, чтобы выжившие европейские евреи вернулись в свои дома или переехали в страны Оси, при этом президент отметил, что в Польше сейчас много места после того, как немцы убили 3 миллиона евреев. Согласно американским протоколам встречи, Рузвельт также "хотел заверить Его Величество, что он не сделает ничего, чтобы помочь евреям против арабов, и не предпримет никаких враждебных шагов по отношению к арабскому народу". Президент также дистанцировался от про-сионистских высказываний других американских политиков и предложил арабам лучше изложить свою позицию, поскольку "многие люди в Америке и Англии дезинформированы".
Президент также подтвердил подозрения британцев, пренебрежительно отозвавшись о ближайшем союзнике Америки в военное время, а теперь растущем сопернике в борьбе за ближневосточную нефть. По сообщениям, Рузвельт сказал Ибн Сауду: "Мы с вами хотим свободы и процветания для наших народов и их соседей после войны. Как и чьей рукой придут свобода и процветание, нас мало волнует. Англичане тоже работают и жертвуют собой, чтобы принести свободу и процветание миру, но при условии, что они будут привезены ими с пометкой "Сделано в Британии"". Ибн Сауд позже сказал американскому министру Эдди: "Никогда еще я не слышал такого точного описания англичан".
Ибн Сауд был в восторге от этой встречи и по возвращении в Саудовскую Аравию сказал одному известному шейху: "Кульминация всей моей жизни — это встреча с президентом Рузвельтом".
В зависимости от аудитории Рузвельт давал противоречивые отчеты о своей встрече и выводы, которые он сделал. Он сказал своему другу, американскому еврейскому инвестору Бернарду Баруху, и раввину Стивену Уайзу, что ему не нравится Ибн Сауд и он остался недоволен встречей. Однако он также сказал антисионисту Хоскинсу, что его не впечатляет еврейское развитие Палестины за пределами прибрежной равнины (которую он рассматривал со своего самолета), что более многочисленные арабы в Палестине и соседних землях одержат победу над палестинскими евреями, и что он поддерживает проект плана Государственного департамента по превращению Палестины в международную территорию для евреев, христиан и мусульман.
Возможно, наиболее определенной была его оценка, данная Конгрессу после поездки: "По проблеме Аравии я узнал больше о всей этой проблеме, мусульманской проблеме, еврейской проблеме, пять минут поговорив с Ибн Саудом, чем я мог бы узнать, обмениваясь двумя или тремя десятками писем".
Умиротворение Рузвельтом Ибн Сауда полностью перечеркнуло все, чего добивался Черчилль от саудовского лидера. Через три дня после встречи на американском корабле "Куинси", Черчилль прибыл в Египет и отправился на встречу с ибн Саудом в отель в пустынном оазисе на обед. Черчилль сразу же поднял вопрос о возражениях саудовского короля против курения табака и употребления алкоголя в его присутствии.
Черчилль записал, что он сказал Ибн Сауду со свойственным ему юмором: "Я должен отметить, что мое правило жизни предписывает мне как абсолютно священный ритуал курение сигар, а также употребление алкоголя до, после и, если нужно, во время всех приемов пищи и в перерывах между ними". Это, вероятно, не понравилось мусульманскому лидеру-фундаменталисту.
Рискуя поставить под угрозу некоторые интересы Великобритании в саудовской нефти, Черчилль надавил на Ибн Сауда, чтобы тот согласился на создание еврейского государства, очевидно, по схеме федерации, которую он продвигал с 1941 года, хотя комитет Моррисона не подчеркивал роль Ибн Сауда.
Черчилль доложил военному кабинету, что он "изложил Его Величеству дело евреев, но, по его мнению, это не произвело большого впечатления, поскольку Ибн Сауд, со своей стороны, цитировал Коран, но он [Черчилль] не преминул внушить королю важность, которую мы придаем этому вопросу". Понятно, что Черчилль не хотел подробно рассказывать о своей неудачной встрече с Ибн Саудом в отчете военного кабинета.
Более подробно о встрече мы узнаем из рассказа Ибн Сауда американскому посланнику Эдди, двоюродному брату Хоскинса, который позже работал в арабской нефтяной компании Aramco.
В этом рассказе Черчилль "уверенно орудовал большой дубиной. Великобритания поддерживала и субсидировала меня в течение двадцати лет и обеспечивала стабильность моего правления, отбиваясь от потенциальных врагов на моих границах. Поскольку Великобритания опекала меня в трудные дни, она вправе теперь просить моей помощи в решении проблемы Палестины, где сильный арабский лидер может сдержать арабских фанатиков, настоять на умеренности в арабских советах и достичь реалистичного компромисса с сионизмом".
Ибн Сауд утверждал, что Черчилль требовал от него "совершить акт предательства по отношению к Пророку и всем верующим мусульманам, который уничтожит мою честь и погубит мою душу. Я не мог согласиться на компромисс с сионизмом и тем более проявить какую-либо инициативу. Более того, я указал, что даже в том абсурдном случае, если бы я был готов сделать это, это не было бы одолжением для Британии, так как продвижение сионизма из любой точки мира, несомненно, должно привести к кровопролитию, широко распространенным беспорядкам в арабских землях, и, конечно же, не принесет никакой пользы ни Британии, ни кому-либо еще. К этому времени мистер Черчилль уже опустил большую дубину".
У слабого американского президента были другие цели, и он продал евреев и британцев, чтобы умиротворить саудовского лидера.
Черчилль думал, что сможет использовать то, что он считал обязательством Ибн Сауда перед ним и Британией; считал, что поддерживаемая Британией арабская конфедерация во главе с Саудовской Аравией станет важным стимулом; и, возможно, самое главное — надеялся, что Рузвельт станет продавливать сионистское дело.
Саудовский король не был впечатлен прошлой поддержкой Великобритании, поскольку Британия продолжала поддерживать его соперников-хашимитов в Трансиордании и Ираке, и поддержал восходящие Соединенные Штаты, а не нисходящую Британию. Между тем, у ослабленного американского президента были другие цели, и он продал евреев и британцев, чтобы умиротворить саудовского лидера.
Разумеется, даже если бы Ибн Сауд был склонен согласиться на предложение Черчилля, неясно, имело ли бы это большое значение. У саудовского лидера было мало денег (нефтедоллары начали поступать только после войны) и слабая власть над религиозными племенами в обширной Аравийской пустыне, не говоря уже о палестинских арабах, которых, как надеялся Черчилль, саудовский лидер будет сдерживать. Возможно, для Черчилля было бы более практичным сосредоточиться на достижении американской поддержки еврейского государства, а затем навязать его палестинским арабам и региону, как он хотел сделать в течение многих лет. Но он был привержен панарабским взглядам 1920-х годов многих британских чиновников, хотя арабы стали более раздробленными и менее сговорчивыми с сионизмом и Британией. Но, опять же, поддержка США отсутствовала. Для Рузвельта на первом месте стояли зарождающиеся отношения с Саудовской Аравией.
Стремление Черчилля в военное время обеспечить послевоенное еврейское государство потерпело неудачу. Несколько месяцев спустя, в июле 1945 года, он писал некоторым британским чиновникам: "Я не знаю ни малейшего преимущества, которое когда-либо получала Великобритания от этой мучительной и неблагодарной задачи". Он хотел, чтобы Соединенные Штаты разобрались с Палестиной, тем самым избавив Британию от сложной ситуации и втянув Америку в Средиземноморье.
Восемь десятилетий спустя, даже с ослабевающим влиянием и аппетитом, Америка стала еще более важной страной для регионального мира и стабильности, чем в 1945 году.
Еврейское государство, основанное в 1948 году, стало, как и предсказывал Черчилль (и некоторые другие), мощной военной, культурной и экономической силой, тесно связанной с Соединенными Штатами и Западом.
Не менее драматично и то, что нынешний де-факто лидер Саудовской Аравии, 37-летний наследный принц Мухаммед бин Салман, известный как МБС, пытается модернизировать страну, смягчить ее исламскую ориентацию, либерализовать роль женщин и диверсифицировать зависимость государства от нефтяных доходов.
И, как говорили мне и моим коллегам в прошлом году авторитетные саудовские лидеры, МБС готов нормализовать отношения с Израилем, с которым у его страны сейчас много общих фундаментальных стратегических интересов, интересов безопасности и экономики, при условии (что очень важно), что он получит определенные гарантии США, связанные с безопасностью, оружием и восстановлением тесных двусторонних отношений.
И тут возникает проблема: Америка сейчас, увы, прохладно относится к саудовцам, отстранена, боится конфликта и по-прежнему стремится к ядерной сделке с Ираном, которая угрожает существованию Саудовской Аравии и Израиля.
Двуличие США, их ошибочное мышление или что-то похуже, способствовали в 1940-х годах задержкам и осложнениям в создании еврейского государства и в поисках израильско-арабской антанты.
Яростный антисионизм Ибн Сауда, безусловно, повлиял на отношение США. Но почти 80 лет спустя, когда большая часть арабского мира все больше стремится к какому-то соглашению с Израилем, а де-факто саудовский лидер заявляет о своей готовности к нормализации отношений, было бы трагично, если бы американское двуличие или ошибочное мышление вновь привели бы к провалу в достижении антанты между единственным в мире еврейским государством и ведущей арабской державой.
Майкл Маковски - президент и генеральный директор Американского института еврейской национальной безопасности (JINSA), автор книги "Обетованная Земля Черчилля" (издательство Йельского университета).
Комментариев нет:
Отправить комментарий