Раймонд Ибрагим, 20 января 2023 г.
"Покажите мне, что нового принес Мохаммед, и вы найдете только злобное и бесчеловечное, например, его повеление распространять мечом веру, которую он проповедовал".
В определенном смысле, именно это высказывание Папы Бенедикта XVI запомнится больше всего. И хотя те, кто его цитирует, делают это, чтобы принизить и обесчестить его память, представить его как "исламофоба", это пресловутое утверждение имеет глубокое значение, причем не только в этом одном смысле.
Папа Бенедикт сделал это высказывание 12 сентября 2006 года, в Регенсбурге, на своем выступлении, посвященном вере и разуму. Он процитировал восточно-римского (или "византийского") императора Мануила II Палеолога (р. 1350-1425). Эрудированный и набожный человек, Мануил многое знал об исламе, как абстрактно, так и на собственном опыте.
В 1390 году, отец Мануила, Иоанн V, признав себя вассалом, отправил своего сына Мануила в качестве заложника к османскому султану Баязиду I (1360-1403), которого современный хроникёр Дукас описывал как страшного человека, стремительного в военных делах, гонителя христиан, как никто другой вокруг него, а в религии арабов [исламе] — самого ревностного ученика Мухаммеда, чьи незаконные заповеди соблюдались до конца; никогда не спящего, проводящего ночи в интригах и кознях против разумной паствы Христовой.
… Его целью было увеличение нации Пророка и уменьшение нации римлян. Многие города и провинции он присоединил к мусульманским владениям.
Неудивительно, что султан не упускал возможности унизить наследника Константинополя. Баязид даже садистски заставил Мануила сопровождать турок и быть свидетелем окончательного разрушения Филадельфии — последнего христианского бастиона в Малой Азии.
Вид "разрушенных христианских городов" вызвал у принца "сильные боли" и даже "приступ тошноты".
Через год, в 1391 году, император Иоанн V умер, а его сын, Мануил, стал императором, сбежав от султанского двора в Константинополь. Вскоре Баязид объявил новый джихад, осадил Константинополь (1394-1402) и снова начал истреблять христиан.
Ранее, во время своей службы у турок, Мануил регулярно дискутировал с мусульманами о религии. Именно тогда он сказал одному ученому мусульманину: "Покажи мне, что нового принес Мухаммед, и ты найдешь только злобное и бесчеловечное, например, его повеление распространять мечом веру, которую он проповедовал".
Какой бы подстрекательской ни была эта фраза для современных чувств, и несмотря на всю критику, которой подвергся Бенедикт за ее цитирование, ее трудно опровергнуть. Джихад, провозглашенный мусульманским пророком, привел к гибели миллионов людей и жестокому завоеванию большей части суши, включая три четверти того, что когда-то было христианским миром. Ближний Восток и Северная Африка, как и Константинополь, ныне Стамбул, были более христианскими, чем Европа, пока меч джихада не исламизировал их.
Когда Бенедикт процитировал это высказывание, по всему мусульманскому миру вспыхнули антихристианские бунты с поджогами церквей, а итальянская монахиня, посвятившая свою жизнь служению больным и нуждающимся в Сомали, была убита, как бы подтверждая, что Мухаммед учил только " злому и бесчеловечному".
Как бы то ни было, здесь не место для документального подтверждения истинности заявления Мануила (для этой цели я уже написал две книги), а скорее для того, чтобы перейти к сути высказывания императора, которая была теологической: Бог рационален, как Логос, само воплощение рационализма, тогда как учение Мухаммеда таковым не является. Это четко прослеживается в словах Мануэля о трех вариантах, которые ислам предлагает немусульманам:
[1] они должны подчиниться закону [шариату, что значит стать мусульманами], или
[2] платить дань и, более того, быть обращенными в рабство [точное определение джизьи и статуса зимми], или, в отсутствие такового,
[3] быть без колебаний побитыми железом.
Мануил утверждал, что эти три варианта "крайне абсурдны", иррациональны и поэтому недостойны верховного божества. Например, если быть немусульманином так плохо, то почему Бог позволяет деньгами, джизьей, "покупать возможность вести нечестивую жизнь?" — спрашивал император. Очевидно, что это очень корыстные и рукотворные правила, созданные для того, чтобы наделить одну группу (в данном случае мусульман) властью против другой. Мануил продолжил:
Богу не угодна кровь, а поступать неразумно [σὺν λόγω, "с логикой"] противоречит природе Бога.
Вера рождается из души, а не из тела. Тот, кто хочет привести кого-то к вере, должен уметь хорошо говорить и правильно рассуждать, без насилия и угроз... Чтобы убедить разумную душу, не нужны ни сильная рука, ни оружие, ни какие-либо другие средства, угрожающие человеку смертью...".
Бенедикт процитировал все это не столько для того, чтобы опорочить ислам, сколько для того, чтобы доказать важность разума и его совместимость с верой — и то, и другое сегодня подвергается нападкам как никогда (как, например, когда общество не может отличить мужчину от женщины).
Что касается ислама, который, по своей сути, иррационален, Бенедикт завершил свое обращение следующими словами:
"Действовать неразумно, действовать не с логосом, противоречит природе Бога", — сказал Мануил II, в соответствии со своим христианским пониманием Бога, в ответ своему персидскому собеседнику. Именно к этому великому Логосу, к этой широте разума мы приглашаем наших партнеров в диалоге культур”
Здесь нельзя не отметить, насколько совершенно разными являются подходы к исламу Папы Бенедикта и его преемника, Папы Франциска. Если Бенедикт знал, что без согласия по первой предпосылке, а именно, о (рациональной) природе Бога, "диалог" с мусульманами ничего не даст, то Франциск стал поборником диалога, и все, очевидно, напоказ, послав к чертям рационализм и реальность.
Подробнее о Мануиле II, его борьбе с исламом и последующем падении Константинополя читайте в главе 7 книги "Меч и ятаган".
Эта статья впервые появилась на сайте The Stream.
| Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |
Комментариев нет:
Отправить комментарий