Дональд Трамп, (фото: Гейдж Скидмор через Flickr CC)
Центр перспектив BESA, документ No.1797
РЕЗЮМЕ: Избрание Дональда Трампа в 2016 году стало проблемой для аналитиков и ученых. Как можно объяснить избрание столь политически неопытного кандидата, личность, весьма противоречивую с политической ориентацией, отличной от всех его предшественников? Большинство объяснений, как правило, сосредотачиваются на социально-экономических и культурных проблемах, в первую очередь, белого населения из рабочего класса со Среднего Запада и Юга. Также считается, что эти факторы оказывают большое влияние на рост ориентации «Америка прежде всего» во внешней политике Трампа.
Однако международный контекст также является важным фактором, а его часто упускают из виду. Международная обстановка может повлиять на результаты выборов, и особенно на эволюцию большой стратегии Америки.
Двумя ключевыми международными факторами в этом отношении являются глобальный баланс сил и баланс угроз, стоящих перед США. Хотя на протяжении многих лет было много разногласий по поводу того, как США должны учитывать эти факторы, суть этого вопроса была довольно ясна до 2010-х годов.
Например, во время холодной войны было ясно, что баланс сил был биполярным (состоящим из двух сверхдержав), а после распада Советского Союза в 1991 году, он стал однополярным с единственной сверхдержавой (США). Итак, что произошло в 2010-х годах, что допустило появление Трампа и его внешнеполитических наклонностей, которые, впервые с 1930-х годов, не были ни реалистичными (сосредоточенными на realpolitik), ни либеральными?
Что привело, хотя и несвязно и непоследовательно, к нелиберальной националистически-односторонней ориентации "Америка — прежде всего"? Почему США в последнее время столкнулись с такими трудностями при разработке последовательной грандиозной стратегии?
Хотя личность и мировоззрение Дональда Трампа служат убедительным объяснением, два ключевых международных фактора играют важную роль.
Во-первых, оба они стали менее ясными и более противоречивыми в последние годы, что затруднило построение связной и последовательной общей стратегии.
Во-вторых, ни один из факторов в последнее время не благоприятствовал ни реалистической, ни либеральной стратегии.
Для того, чтобы реалистическая стратегия преобладала во внешнеполитической повестке дня, необходим значительный консенсус и ясность в отношении характера угрозы безопасности, с которой сталкиваются США, особенно, если в международной системе присутствует хотя бы один мощный великодержавный противник.
Для того чтобы большая либеральная стратегия преобладала в повестке дня, распределение власти должно в некоторых основных отношениях благоприятствовать США. Это потому, что только гегемон может и желает вкладывать ограниченные ресурсы в продвижение своей идеологии.
Ни того, ни другого в середине этого десятилетия не существовало.
Что касается характера угрозы, США стали поляризованными среди трех конкурирующих групп.
После вторжения России на Украину и вмешательства в выборы, либералы на Западе видели в России ключевую угрозу демократии в США и либеральному международному порядку. Реалисты, однако, рассматривали подъем Китая как ключевой международный вызов для США из-за его материальных возможностей.
Однако относительно большой третий лагерь националистов-популистов был больше сосредоточен на «угрозах идентичности» — неевропейской миграции и угрозе, которую она якобы представляет для преобладания белых в США.
Эта миграция также рассматривалась как связанная с международным терроризмом, предположительно представляя ключевую угрозу безопасности в рамках «столкновения цивилизаций» с исламом.
В свою очередь, от либеральной великой стратегии отказались из-за изменения баланса сил. Была поставлена под сомнение доминирующая мировая держава США как необходимое условие доминирования либеральной стратегии.
В первую очередь это связано с подъемом Китая и других держав. В условиях изменяющегося распределения возможностей и растущих затрат и неэффективности продвижения демократии (насильственно в Афганистане, Ираке и Ливии и ненасильственно в Китае и России), желание и способность США формировать внутренний характер других государств резко снизились.
Какие факторы в отношении будущей генеральной стратегии следует учитывать кандидатам в президенты?
Постоянное относительное снижение американской мощи в глобальном распределении возможностей затрудняет возврат к либеральной стратегии. Постоянный переход от однополярности к биполярности с подъемом Китая, а, возможно, позже — к многополярности с подъемом других стран, делает возвращение реализма более вероятным.
Возрождение реализма особенно вероятно по мере того, как соперничество с Китаем завершает свое движение в настоящее время к центру американской внешней политики.
Остается вопрос, будет ли эта стратегия конфронтационной или примирительной? Хотя это частично зависит от поведения США, предполагаемая китайская угроза, вероятно, будет играть ключевую роль. Кандидат, который предложит более разумную стратегию в отношении Китая, основанную на реалиях распределения власти и уровне угрозы, получит преимущество в 2020 году, а тем более в 2024 году.
Трамп уже осознал центральное место китайской карты и манипулирует ею, особенно после вспышки эпидемии COVID-19, во время которой он, среди прочего, обвинил Китай в глобальном распространении болезни. Хотя решительная защита американских интересов имеет большой смысл, существует опасность ненужной эскалации отношений с Китаем. Для сбалансированной стратегии, Байден, вероятно, подчеркнет решимость Америки в отношении нарушений Китая (безопасности, технологий и экономики), а также необходимость сдержанности для предотвращения эскалации и для развития сотрудничества, когда это позволяют интересы соперников, и выгодны для них обоих, будь то в плане предотвращения эскалации в области безопасности или в плане предотвращения дорогостоящей торговой войны или в решении общих угроз, таких как изменение климата.
Что касается вероятной стратегии Вашингтона по отношению к Пекину, изменение баланса сил с усилением Китая означает, что стремление США переделать Китай «по своему собственному образу» после «холодной войны» становится неактуальным в обозримом будущем.
Будет ли реалистическая стратегия в отношении ключевого американского конкурента сосредоточиваться на конфронтации или сдержанности, вероятно, будет зависеть, по крайней мере частично, от уровня угрозы, исходящей от Китая для ключевых американских интересов.
Бенджамин Миллер - профессор международных отношений Хайфского университета и главный автор книги "Большая стратегия от Трумэна до Трампа" (Чикаго: The University of Chicago Press, октябрь 2020 г. с Зивом Рубиновицем).
| Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |
Комментариев нет:
Отправить комментарий