"Никогда больше" стало кредо Израиля, а "Воспитывать терпимость" стало кредо западной диаспоры.
Есть два основных человеческих ответа на нападение. Я буду защищаться, и я сделаю мир лучше.
Первый — касается риска нападения. Второй — вашей неуверенности относительно окружающего вас мира.
Первый — позволяет вам лучше справиться с нападением.
Второй — позволяет вам чувствовать себя лучше в мире, в котором вы живете.
Еврейский ответ на Холокост попал сразу в обе категории: “Никогда больше" и "Воспитывать терпимость".
"Никогда больше" стало кредо Израиля, а "Воспитывать терпимость" стало кредо западной диаспоры.
Были израильтяне, которые верили в воспитание толерантности, и западные евреи, которые верили в самооборону, но реакция была структурной, потому что разрыв между националистами и универсалистами предшествовал Холокосту.
Холокост был событием преобразующим, но реакции на него пришли из старых дебатов.
Погромы привели к той же развилке дорог между коллективной борьбой за лучший мир и национальной самообороной, между универсалистами и националистами, между левыми и правыми. Нынешние дебаты об Израиле со стороны евреев и неевреев возвращаются к этим старым аргументам.
Для националистов Холокост не был неожиданным событием, и лидеры националистов, такие как Жаботинский, предупреждали, что это произойдет. Для универсалистов это было необъяснимое явление, которое бросило вызов всему прогрессивному пониманию истории как пути к просвещению.
Ожесточенный фанатизм должен был быть противоположностью модернизму. История двигалась вперед, а не назад. В отличие от царской России, Советская Россия и Веймарская Германия были слишком современны для массовых убийств. И там они не произошли.
Холокост был ограблением среди бела дня на самой большой улице самого большого города в мире. Его послание заключалось в том, что люди не стали лучше по волшебству, потому что в Берлине есть метро, а через Атлантику можно делать телефонные звонки. Националисты приписали это человеческой природе, а социалисты обвинили реакционный национализм. Универсалисты настаивали на том, что истинный прогресс придет с мировым единством, в то время как националисты отправились строить свой собственный замок.
Холокост углубил пропасть между универсалистами и националистами. Универсалисты полагали, что Холокост нас заставляет интенсивнее стремиться к лучшему миру, в то время как националисты рассматривали историю как цикл цивилизаций, который необходимо пережить, а не как утопическую гавань, где борьба заканчивается и боевые действия прекращаются.
Что универсалисты всегда ненавидели в Израиле, было то, что еврейское государство собой символизирует — уход от великой мечты Братства Людей к другому реакционному государству.
Сионизм был отвергнут большинством левых за отказ от универсализма. Светилы левых от Ленина до Х. Г. Уэллса осуждали сионизм как реакционный барьер на пути к мировому единству.
Ответом на еврейскую проблему была ассимиляция, а не конгломерат. И для многих либералов существование Израиля все еще очень пагубно, потому что оно уводит евреев от мечты о лучшем мире.
Раскол левых из-за сионизма стал постепенно выигрываться анти-сионистами, которые испытывают внутреннюю ненависть к еврейскому государству как к реакционной сущности, отступившей от безграничного мира. Они не критикуют Израиль за нарушения прав человека. Они находят или изобретают нарушения прав человека, потому что они обозначили Израиль как реакционную сущность, а в их мировоззрении все и только реакционные сущности угнетают.
Советский Союз был прогрессивным, а поэтому — не репрессивным. Израиль является реакционным, и поэтому репрессивным.
Универсалисты толкуют Холокост как явление националистическое, и благодаря этой извращенной логике, Израиль как националистический ответ на Холокост, похож на нацистскую Германию. Желая своей страны, своего флага и своей армии, евреи стали такими же, как нацисты. Вместо того, чтобы принять универсалистский ответ национального самоубийства на массовые убийства, еврейский народ решил жить. А это преступление, за которое левые никогда его не простят. Еврейские универсалисты всегда смутно стыдились Израиля. Они привыкли кишками понимать его необходимость, даже когда их идеологическое мышление боролось против этого, но со временем это чувство исчезло, потому что вещи, которые вы чувствуете, но о них не говорите, трудно передать будущим поколениям.
Были построены музеи Холокоста, написаны книги, проводились экскурсии на чердак Анны Франк, но понимание того, что эти вещи означают, не было передано.
Единственным воспринятым уроком было сделать мир лучше, воспитав у всех терпимость, чтобы история не повторилась. Как будто какое-то количество курсов и слайдов по толерантности может помешать истории повториться.
Есть хорошие еврейские юноши и девушки, которые прочитали дневник Анны Франк, посетили Освенцим и ушли от антисемитов. Разумеется, они себя так не называют. Они называют себя активистами за права человека. Они сооружают флотилии, они бойкотируют израильские товары, бью окна еврейских магазинов, обнимаются с террористами и оправдывают террористов-смертников.
И что еще они должны делать, если уроки, извлеченные из Холокоста, заключаются в том, что проигравший всегда прав, что люди в форме плохие, и что вы всегда должны отстаивать интересы меньшинств. Это Холокост в его универсальной форме. "Никогда больше" сделало Холокост объектом учебы для евреев. "Воспитывать толерантность" сделало его объектом учебы для всего человечества.
Националист и универсалист извлекли два противоположных урока из Холокоста. Националисты сосредоточились на сопротивлении, а универсалисты — на преследовании. Националист стремится быть борцом с гетто, а универсалист — хорошим немцем.
Универсалистский урок Холокоста заключается в том, что все мы должны стремиться быть хорошими немцами, потому что наши правительства, по крайней мере непрогрессивные, являются зародышами Третьих рейхов, которые находятся всего в одном, размахивающем флагом лидере от открытых концентрационных лагерей.
Универсалисты верят, что единственным способом остановить очередной Холокост — это уничтожить национализм, патриотизм и современное государство.
Это то, во что они верили до Холокоста. И мотивирует их не Холокост, который был захвачен и искажен как еще один учебный инструмент для левых. Его история — та, в которой евреи оказываются защитниками коренных американцев, афроамериканцев или любой другой группы жертв, но у них нет собственной идентичности, мотивов или собственных интересов. Мертвые евреи — это пустые символы без каких-либо ощутимых притязаний на прошлое или будущее. Они умерли, чтобы научить нас быть лучшими людьми.
И поэтому мальчики и девочки, еврейские и нееврейские, бьют витрины еврейских магазинов и бросают камни в еврейских солдат из-за желания быть хорошими немцами. Их метод избежать повторения Холокоста состоит в том, чтобы увековечить его, преследуя евреев, будучи хорошими немцами. Если им удастся уничтожить Израиль и всех его евреев, то они будут лучшими немцами из всех.
В этой универсалистской доктрине не упоминаются британские парни, которые были хорошими немцами еще до того, как эти слова стали что-то значить, собираясь на антивоенные митинги. В ней не упоминается левая интеллигенция, которая настаивала на том, что союзники — не лучше, чем нацисты или коммунистические универсалисты Советского Союза, которые вступили в союз с нацистской Германией.
Дебаты по поводу Израиля являются лишь одним из многих таких боев между универсалистами и националистами. Это борьба между теми, кто верит, что религия и культура имеют врожденную ценность, и теми, кто считает, что они являются препятствиями на пути к великой желейной чаше единства.
Нацистский Холокост потерпел неудачу, но универсалистский Холокост все еще продолжается. Каждый раз, когда левые встают, чтобы осудить Израиль и предвкушают тот день, когда он исчезнет, универсалистский Холокост продолжается. И у него нет недостатка в еврейских помощниках, которые стремятся выполнить задачу, полагая, что гуманитарная утопия ждет по другую сторону двери газовой камеры.
Еврейские универсалисты потеряли веру в Б-га, но они не потеряли веру в человечество. Они до сих пор искренне верят, что, если они будут громко играть на гитаре и петь «Imagine», то за дверью сразу появится лучший мир. Не веря в историю, они забыли, что, когда эта дверь была открыта в последний раз в России, с другой стороны, была колючая проволока и сильный мороз.
Еврейские националисты поняли то, что было в прошлый раз. Они понимают, что будет на этот раз. И все же, сколько бы раз они ни были правы, прекраснодушные мечтатели отказываются слушать историю, которая доказывает их неправоту. Они все еще ждут, когда ослабнет мертвая хватка истории, и лучший мир родится из пепла старого.
История — это дорожная карта, которая показывает, куда делись прошлые жизни, которые сделали возможными наши, и показывает нам, куда могут уйти жизни, которые мы делаем возможными.
Универсалистский Холокост сожжет эти карты и убьет наше будущее ради их лучшего мира.
| Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |