Балансирование Путина на грани войны в Восточной Европе и на Ближнем Востоке, и нерешительность Обамы в вопросе о том, надо ли реагировать на него и как, толкнули регион в опасном направлении, к критическому перепутью, где к войне ведет не одна тропа.
Воздушные израильские удары по международному аэропорту Дамаска не были осуществлением мельничной атаки, чтобы сорвать отгрузку иранского оружия для «Хезболлы». По данным западных военных и разведывательных источников, мишени включали современные российские системы ПВО SA-25, недавно поставленные Сирии (Иран оплатил счет). SA-25 представляют опасность, достаточную, чтобы США пересмотрели вариант установления над Сирией зоны, запретной для полетов, чтобы держать на земле ВВС Асада -- его единственное эффективное оружие против повстанцев.
Уничтожение именно этого вида оружия, которое находится пока еще в российских ящиках, вызвало несвойственно быструю российскую реакцию: официальное требование ответа Израиля для объяснения нападения. Неясно, был ли в этом месте какой-то российский персонал, а, если был, то есть ли жертвы среди него.
Израиль вежливо, но демонстративно проигнорировал российскую реакцию, что ясно говорит о том, что нападение имело целью отправить сообщение России, США и де-факто союзникам Израиля -- Египту и Саудовской Аравии, поскольку речь шла об уничтожении военной техники.
Сообщение для России было громким и ясным. Мы не позволим вам держать в заложниках нашу безопасность ради ваших усилий заставить США принять ваши требования по Сирии и Украине. Угрожайте нам, а мы, если понадобится, ответим непосредственно против ваших сил. Мы знаем, что мы обладаем в регионе неоспоримым превосходством в военной мощи, и мы будем действовать соответственно, чтобы защитить наши интересы. Мы не боимся вас, потому что мы оба знаем, что у вас нет жизнеспособного военного варианта против нас.
Сообщение для США и их арабских союзников было двояким.
Часть первая -- Израиль является надежным союзником. Он готов использовать свое военное превосходство для защиты жизненно важных интересов, общих для себя и своих союзников. Это делает ясный намек на то, что он способен и готов использовать военную силу для нейтрализации угроз как шиитских (Иран), так и суннитских салафитских (IS, Аль-Каида, Мусульманские братья) джихадистских сил, угрожающих арабским режимам.
Часть вторая для американских и арабских ушей была однозначной. Израиль ясно говорит, что он не ограничится только одним стратегическим альянсом, как это всегда было в прошлом (с Францией с начала 1950-х до 1967, с США - с тех пор). Израиль как выдающаяся региональная держава имеет региональные союзы и интересы, которые не всегда могут быть полностью синхронизированы с текущей политикой США. Как и подобает нашему статусу выдающейся военной державы на Ближнем Востоке, Израиль имеет то, что он никогда не имел -- других союзников в регионе, и обязан сбалансировать соответственно различные и иногда отличные друг от друга интересы.
Почему так важно было отправить такое ясное и недвусмысленное сообщение именно сейчас? Причины лежат в противоречивых сигналах, поступающие из Вашингтона относительно его намерений, касающихся Сирии и Мусульманского братства, России и Ирана.
Эти сигналы указывают на глубокий раскол в Белом доме. С одной стороны, были утечки, указывающие, что Вашингтон снова синхронизируется с умеренным суннитским миром (Саудовской Аравией, Египтом, странами Персидского залива и, в определенной степени, Турцией). Эти страны говорят, что решительная кампания против ИГ должна быть частью более широкой стратегии, которая включает свержение алавито-шиитского режима и установление правительства относительно умеренного суннитского большинства.
Такой результат был бы значительным реверсом для Ирана, означая конец современной шиито-персидской империи, которую он построил. Это также нанесло бы серьезный удар по Путину, который потратил солидную долю политического капитала для сохранения режима Асада.
Сторонники этой политики также просочились со временем, анонимно, но эффективно распространяя информацию, что США уже согласились с Россией и Ираном, что Асад должен остаться у власти. В прошлом месяце просочилась тайная переписка между Обамой и Хаменеи, где Обама эффективно предложил прекратить санкции и размочить ядерную сделку, в обмен на участие Ирана против ИГ.
Путин пригрозил, что если не будет принят его путь по Сирии, Украина и, возможно, Прибалтика будут платить цену, толкая США на выбор между его обязательствами НАТО защищать страны НАТО, и риском взрыва НАТО. В то же время, он сказал американцам, что в обмен на принятие его пути по Сирии, он пойдет на компромисс по Украине и не станет пытаться вернуть силой в орбиту России прибалтийские государства.
Другая школа мысли говорит, что основной интерес Америки – это избежать конфликта с Россией. Если, для того чтобы этого добиться, нужно будет дать Ирану сладкую сделку, то пусть так и будет. Сторонники этой позиции говорят, что Иран представляет собой угрозу для Израиля, арабского мира и, возможно, Европы, в то время как он не представляет угрозы для США. Америка, больше не зависящая от нефти, согласно рассуждениям этой школы мысли, может и должна позволить Ирану быть региональным жандармом, позволив Вашингтону сосредоточиться на Китае и на Дальнем Востоке, первейшей зоны ее жизненных интересов.
Администрация Обамы надеялась, что она сможет склонить арабские государства принять это, заставив Израиль, под угрозой санкций ООН, уйти с Западного берега и дать разрешение на создание палестинского государства. Для того, чтобы поддержать разрешимость внутренних политических целей, она склонила президента Франции Олланда инициировать резолюцию ООН. Администрация наложила бы вето на более экстремальные предлагаемые палестинские резолюции, но не на французскую резолюцию, которая, по крайней мере, если не навязала бы вывода, то потребовала бы прекращения всей поселенческой деятельности. Тот факт, что согласись Нетаньяху на такое требование, он бы потерял свое парламентское большинство, не прошло мимо внимания ни одной из сторон. Это объясняет, почему Нетаньяху решил вызвать досрочные выборы, чтобы упредить Обаму.
Арабские государства до сих пор не проглотили приманку. Это обусловлено, прежде всего, его поддержкой Мусульманского братства. Остается неясным, знает ли президент США, не хочет ли знать или его не волнует, что в конечном итоге, разница между ИГ и Аль-Каедой и Мусульманскими братьями невелика. Белый дом рассматривает Братство как относительно умеренное, в то время как арабские государства рассматривают его как волка в овечьей шкуре.
Белый дом пытался прекратить операцию Несокрушимый утес, и с этой целью привлек к переговорам Турцию и Катар, как сильных сторонников Мусульманского братства. Это привело бы к укреплению Хамаса -- официального палестинского филиала Мусульманского братства. Это было предотвращено, благодаря совместному израильско-египетско-саудовскому фронту, что создало прецедент, что совместные действия этих трех стран могут сорвать шаги США, которые им не по душе.
Сочетание поддержки Америкой Мусульманского братства с аурой слабости и некомпетентности привело к успеху дальнейшего поощрения арабских государств искать альтернативу Америке.
США, очевидно, не понимают, что, хотя арабские государства хотят видеть решение палестинской проблемы, она не является для них жизненно важной. Это больше эмоциональный вопрос, так как унижение 1948 может быть стерто только достижением решения, которое возвращает арабское управление хотя бы на часть Палестины. При всем его символическом значении, палестинский вопрос является вторичным в сравнении с иранской проблемой и предотвращением Мусульманского братства от создания серьезной угрозы для режимов, которые в настоящее время правят в мусульманских арабских странах.
В действительности, арабские страны сказали Израилю, что до тех пор, пока они будут чувствовать, что могут рассчитывать на военный потенциал Израиля и его готовность использовать его для защиты своего регионального альянса, палестинский вопрос сможет подождать.
Эта ситуация заставила Израиль увеличить свою готовность использовать военную силу с тем, чтобы урегулировать те моменты, которые должны были быть урегулированы.
Первым таким шагом стало участие Израиля в оказании помощи умеренным повстанцам в захвате у сирийской армии крупного поста российской разведки в Тель-Хара в Южной Сирии, одной из современнейших российских разведывательных баз за пределами ее границ. Секретное место находилось стратегически недалеко от пересечения границы Сирии с Иорданией и Израилем. Оцененный по достоинству высокотехнологичный аппарат, во многом незнакомый западным шпионским агентствам, был быстро доставлен из Сирии в Израиль для анализа и экспертизы.
Россия, не согласная принять такое унижение, решила направить сообщение Израилю путем поставки Сирии оружия, которое раньше она обязывалась перед Иерусалимом и Вашингтоном не поставлять. Москва предполагала, что Израиль, как это было в прошлом, прежде чем подвергать Сирию бомбардировке, испросит зеленый свет из Вашингтона. Россия также предполагала, что с учетом текущей нерешительности США по Сирии, зеленый свет не поступит.
Израиль решил действовать самостоятельно и уничтожил груз, отправив сообщение о своей собственной инициативе.
Не случайно, что израильский удар был нанесен в то время, как правители Совета сотрудничества шести стран Залива (ССЗ) встретились в катарской столице Дохе для обсуждения целого ряда стратегических региональных вопросов. Одним из них является восстановление египетского влияния и престижа, чтобы расширить возможности президента Абдель Фаттаха Эль-Сиси, позволив ему увидеть, что Египет играет ведущую роль, которую он играл до падения Хосни Мубарака. Другим вопросом является ускорение распада Мусульманского братства, побуждая их горячего сторонника, молодого правителя Катара, Эмира Тамима бен Хамада Аль Тани, прекратить их поддержку.
Катарские чиновники проявили готовность прекратить поток оружия, денег и разведывательных данных Мусульманскому братству, которое они поддерживали с 2011 с их филиалами в арабском мире (Ливии, Египте, Сириb, Иордании и секторе Газа под управлением Хамаса). Они также согласились закрыть телеканал Аль-Джазира или, по крайней мере, прекратить его использование в качестве основной платформы для пропаганды Братства. Это не случайно, что основным получателем похвал Хамаса на военном параде в Газе на этой неделе был Иран, а не Катар.
Хамас разорвал свои отношения с шиитским Ираном и режимом алавито-шиитского меньшинства в Дамаске, как только разразилась гражданская война, поскольку он не мог поддерживать еретическую секту алавитов, к которой принадлежит семья Асада, против своих собратьев суннитов. Катар и Турция пообещали заменить ему иранскую поддержку, но это быстро сошло на нет, став еще одним симптомом растущего альянса Израиля с консервативными суннитскими монархиями.
Суть заключается в том, что нерешительность США вызвала неопределенность и нестабильность в регионе, в степени, невиданной со времен 1950-х, когда президент Эйзенхауэр послал войска США для предотвращения краха Иордании и Ливана.
Даже в лучшие времена Ближний Востоке вряд ли можно было назвать оазисом стабильности. Действиями или бездействием, политики, увеличивающие нестабильность, все равно, что ездят верхом на вихре. Или точнее сказать – на множестве вихрей всех мыслимых исламистских мастей.
Чем больше США колеблются, тем больше создается региональной неопределенности и нестабильности. Как только уменьшается региональная стабильность, так сразу увеличивается его воспламеняемость, а с ней -- и потенциал для непреднамеренных последствий, например, войны между израильско-арабским альянсом и осью шиитов -джихадистов.
| Перевод: +Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |