Трансляриум ©: Ортодоксальный иудей в эсэсовской форме

Ортодоксальный иудей в эсэсовской форме

Уильям Брикман (справа) со своими агентами в нацистской форме

Akiva Bigman

Благодарность: Dr. Jean-Charles Bensoussan

Ортодоксальный иудей из Манхэттена, Уильям Брикман, никак не ожидал, что его отправят в Германию во время Второй мировой войны.

Там, работа Брикмана заключалась в том, чтобы, выдавая себя за офицера СС в тылу врага, ловить нацистов, пытающихся бежать из Германии в Южную Америку.

Хаиму Брикману было всего 5 лет, когда он узнал, что его отчим был нацистским офицером. Это были 1960-е годы, и смешанная семья переехала в пригород Филадельфии ради академической карьеры отчима Хаима, Уильяма. Роясь в каких-то ящиках в подвале, Хаим обнаружил эсэсовскую форму, офицерские нашивки, нацистские флаги, документы на немецком языке и, что хуже всего, фотографию отчима в полной нацистской форме.

Потрясенный своей находкой, Хаим побежал по лестнице вон из подвала, мысли его скакали. «Может, моя мать по незнанию вышла замуж за нациста?» «Что еще он скрывает от нас?» «В каких преступлениях он был замешан?» Хаим, задыхаясь, влетел на кухню с криком: «Мама, папа — нацист!"

Мать Хаима улыбнулась. Так он узнал большой секрет своей семьи.

Хаим — мой дядя. Вот уже несколько лет, как я знаю все о своем отчиме, и каждый год я вспоминаю о его прошлом в День памяти жертв Холокоста.

В этом году я решил разобраться с этим вопросом. За последние несколько недель я собрал бесчисленные документы из личных архивов и нескольких учреждений в Израиле и США. Естественно, не все сохранилось в полном объеме. В некоторых историях отсутствуют детали, в то время как в других случаях существуют расхождения между различными документами и воспоминаниями детства Хаима. Но тем не менее, то, что я смог узнать, составляет захватывающую и поучительную историю.

Это невероятная история об Уильяме Зееве Брикмане, профессоре в области образования, американском шпионе и агенте за железным занавесом.

Уильям Вольфганг Брикман родился в июне 1913 года в Манхэттене, в семье немецкого еврея Шалом-Давида и Лахии-Сары, польской еврейки, родом из города Едвабне, печально известного места, где местные поляки убили своих еврейских соседей.

Будучи членом семьи ортодоксальных иудеев, Брикман разговаривал дома на идиш, а на улице изучал английский и другие языки. Его отец умер в молодом возрасте, видимо, от вызванной у себя пупочной грыжи, чтобы избежать военного призыва обратно в Европу.

Уильям был высоким, энергичным мальчиком. Записавшись в колледж, он решил не рисковать и заниматься тем, что, как он знал, ему удавалось лучше всего. Хорошо владея немецким и идиш, он решил записаться на немецкие и образовательные программы в Городском университете Нью-Йорка.

Агент 004

В 1930-х годах Брикман получил докторскую степень по немецкому языку, латыни и образованию, сумев преодолеть враждебность, а зачастую, антисемитизм некоторых преподавателей. Его знание идиша из дома и умение владеть языками в целом, позволило ему развить большие способности в ряде языков, включая полное владение различными местными диалектами. Согласно его академическому резюме, он мог читать на 20 европейских языках помимо латинского и древнегреческого, трех азиатских и двух африканских языках.

К концу 30-х годов Брикмен успешно сделал академическую карьеру, но тут разразилась Вторая мировая война, которая помешала его планам. В марте 1943 года, через год после вступления США в войну, он был призван в ВВС в качестве историка и эксперта по немецкому языку. В рекомендательном письме о прохождении офицерского курса, непосредственный командир Брикмана на его базе в Форт-Уэрте, штат Техас, назвал его «ученым, ставшим солдатом, который с гордостью перешел из гражданской в военную жизнь».

Брикман попросил, чтобы его призвали в качестве офицера в медицинскую бригаду военно-воздушных сил или в военное химическое подразделение. Все указывало на то, что, как он полагал, война послужит своего рода продолжением его научной карьеры, но, судьба снова нарушила его планы.

В конце 1944 года, после вторжения союзников в северную Францию, стало ясно, что кончина Третьего Рейха была вопросом времени. Американская армия искала людей, говорящих на немецком языке, когда всплыло имя Брикмана. Он был вызван на собеседование с целью выяснить, подойдет ли он для оккупационных сил в Германии после войны. Брикман должен был служить в почтовой службе оккупационных сил, где его знание немецкого языка будет считаться преимуществом, сказали они. Он набрал высокие оценки на экзаменах по языку, и, конечно, был принят на эту роль.

Хотя в то время он не знал этого, но его мирная жизнь становилась все более интересной. Несколько недель спустя, когда он получил новый проект приказа для своего подразделения, Брикману стало ясно, что война будет для него совершенно не тем опытом, которого он ожидал.

Согласно военным документам, Брикман должен был быть прикомандирован к 970-й дивизии контрразведки США, действовавшей на освобожденных территориях, для поимки оставшихся нацистских агентов. В период с января по февраль 1945 года, Брикман проходил курс разведки на базе в Форт-Ричи в Мэриленде, готовясь к тому, чтобы быть заброшенным в освобожденную Германию. По словам его сына Хаима, на этом этапе произошло еще одно изменение планов, и Брикман был призван в Управление стратегических служб, разведывательное агентство США, которое впоследствии превратилось в ЦРУ. По началу это встрвожило Брикмана.

Помимо проблем пребывания за границей, он не хотел бросать свою мать, которая осталась одна и страдала от тяжелой болезни. Будучи ортодоксальным иудеем, он также боялся, что при такой миссии он не сможет поддерживать свой религиозный образ жизни.

Тем не менее, Брикман вскоре был объявлен как Агент 004. Позже его родственники стали шутить, что Брикман фактически предшествовал Агенту 007, также известному как Джеймс Бонд.

Установка ловушки

Служба в OSS была особенно сложной, а подразделение Брикмана предполагалось забросить в Германию, в тыл врага, на закате Третьего рейха. Их цель: захватывать старших офицеров СС, которые намеревались бежать и избежать захвата. План состоял в том, чтобы прыгнуть с парашютом в пограничную зону между Германией и тогдашней Чехословакией — район, известный тем, что он является центром, куда направлялись нацисты, желавшие покинуть страну, в частности в Аргентину, и выдавая себя за старших офицеров, отлавливать тех, кто пытался бежать. По причинам, которые остаются неясными, вместо того, чтобы прыгнуть с парашютом, силы пересекли границу пешком, разбив лагерь в Регенсберге, Германия. Это было облегчено тем, что союзные войска уже достигли значительного прогресса, и битва за Берлин уже находилась на продвинутой стадии.

Немцы начали уничтожать документы и архивы, а хаос, который их охватил, лишил их возможности проверять личности агентов, выдававших себя за нацистских офицеров, что позволяло им выполнять свои задачи.

Официальные военные документы, которые я нашел при исследовании для этой статьи, не добавляют никакой информации или подробностей об этом периоде. Все, что я знаю, это то, что сам Брикман рассказывал об этом в разговорах со своим пасынком. По словам Брикмана, его подразделение предлагало нацистским офицерам выезд из страны, допрашивало их, а затем срывало их планы побега. Их рабочее предположение состояло в том, что единственными людьми в этом районе, у которых были средства и желание покинуть Германию, были старшие офицеры СС и вермахта.

Их метод был примерно таким: некоторые агенты подразделения выходили на публику, в основном в бары, которые, как было известно, часто посещали нацистские офицеры. Сделав вид, что они опьянели, агенты начинали хвастаться, что могут помочь тем, у кого есть деньги, бежать из страны в Южную Америку. Когда кто-то обращался к агентам и просил их о помощи, они направляли их в определенную комнату, где агент говорил, что они могут найти нацистского офицера со связями и способностью вывезти их из страны. Нацисты ночью приходили в комнату, где их встречал секретарь, который задавал им несколько вопросов о том, где они служили, их рейтинге и тому подобном. Затем секретарь звонил Брикману, который уже ждал в офисе внутри.

Брикман был одет в форму СС, на его плече — знак воинского звания выше, чем у его гостя.

По словам Хаима, его отчим «старался не заходить слишком далеко. Он хотел, чтобы ему доверяли, но хотел быть по званию старше нациста, чтобы тот повиновался ему и относился к нему с уважением».

В беседе с нацистом, Брикман расспрашивал о его действиях на войне и тех местах, где он служил, прежде чем договариваться об оплате его эвакуации. В конце концов, Брикман называл ему пункт встречи на чехословацкой границе и согласованную дату, когда группа будет готовиться к отъезду в Южную Америку. В наступившую дату, нацистские офицеры являлись на место встречи. Однако вместо проводников для выхода из страны, их встречали офицеры OSS, которые брали их в заложники и помещали в союзные тюрьмы. Некоторые старшие офицеры были отправлены в Нюрнберг.

В одном случае подразделение Брикмана получило информацию о высокопоставленном офицере СС, который проживал в одной из деревень в этом районе, и агенты намеревались арестовать его. Брикман вошел в комнату, дал ему две минуты, чтобы собрать вещи, прежде чем уйти. Офицер запротестовал, заявив, что у него много имущества, и ему нужно больше времени. Брикмен дал понять, что, если тот не будет готов, его арестуют и поведут по улицам голым. Через две минуты офицер был готов.

Брикман принимал участие в миссии по поимке Мартина Бормана, одного из руководителей немецкого нацистского режима. В то время как союзники подозревали, что он завис где-то возле чехословацкой границы, его фотографий не было, поэтому его нельзя было опознать. Брикман прибыл в деревню, где родился Борман, и обнаружил школу, в которой тот учился в детстве. Именно там он нашел фотографию Бормана, которую потом раздавали его коллегам-агентам. Согласно рассказу Хаима, его отчиму удалось добраться до деревни, где, по-видимому, прятался Борман, хотя, в конечном итоге, ему так и не удалось его поймать.

После войны Брикман вернулся к работе в контрразведке, где на него возложили ответственность за район Германии Деггендорф. Когда начались судебные процессы в Нюрнберге, он разместился в одном пункте с подразделением безопасности, которому было поручено место проведения судебных заседаний. В этой роли переодетый в гражданскую одежду Брикман пытался проникнуть в этот объект с целью выявления слабых мест в системе безопасности. Иногда, когда он бродил среди камер нацистов, он наталкивался на заключенного, которого помогал поймать. В этом случае, он снимал военную фуражку, под которой показывалась кипа. “Он этим хотел показать, что судьба перевернулась, и жертва стала хозяином”, — сказал Хаим.

В течение нескольких месяцев после войны Хаим часто бывал свидетелем на еврейских свадебных церемониях у выживших в концентрационных лагерях, проводимых раввином из армии США.

Брикман поставил перед собой цель: собрать как можно больше материалов по нацистской эпохе во время своего пребывания в послевоенной Германии, чтобы сохранить и документировать их ради исторической памяти.

В этих документах, одни из которых сейчас находятся в мемориале и музее Холокоста Яд Вашем в Иерусалиме, другие хранятся в архивах Университета Брауна, можно найти коллекцию статей и брошюр эпохи нацизма. Существует также копия предвыборной платформы нацистской партии 1933 года, многочисленные экземпляры рейхсмарок, разные лимерики и повседневные документы, распространяемые режимом. Одним из наиболее важных предметов, которые Брикмену удалось вывезти с собой из Германии, был элегантный альбом, изданный гестапо, в котором подробно описывались различные методы пыток, применяемых секретной полицией. Альбом был передан в архив музея «Яд ва-Шем» в 1960 году, вместе с униформой, флагами, булавками, коллекцией марок и различными другими предметами того периода.

Открытки из-за железного занавеса

После увольнения из армии в апреле 1946 года Брикман вернулся к научной работе. Он учился у известного философа Джона Дьюи, и в течение 1950-х годов преподавал на факультете образования Нью-Йоркского университета, где возглавлял историческую программу факультета. В 1960 году его перевели в Пенсильванский университет, где он занимал должность начальника отдела сравнительного образования. Воспользовавшись своим знанием разных языков, Брикман сосредоточил свое внимание на сравнении различных систем образования по всему миру. Он написал десятки книг по образованию, опубликовал десятки статей в периодических изданиях и еврейских журналах и издавал журнал в этой области.

Уильям Брикман стоит перед антисемитским плакатом в Советском Союзе

В 1958 году Брикман женился на Сильвии Манн, дочери иерусалимской семьи, которая эмигрировала в США. Манн развелся, имея двоих детей, Хаима и его сестру Симху. В начале 1960-х годов Брикман стал преподавателем в Университете Пенсильвании, и семья переехала в этот дом в Филадельфии, взяв с собой большую коллекцию книг Уильяма и различные предметы, которые откроют Хаиму его прошлое.

По словам Хаима, Уильям мало говорил о том времени в своей жизни. Но Хаим вспоминает, как отчим смутил его, когда они вместе пошли смотреть фильм о Джеймсе Бонде. «Он разразился смехом в середине фильма. Меня как ребенка это смутило тогда», — сказал Хаим.

Хаим также вспомнил, что его отчим отказывался нанимать адвоката, когда его вызвали в суд по тому или иному вопросу.

«Я прошел обучение на допросах, и могу прекрасно справиться сам», — объяснял Уильям.

Как и в начале его военной службы, в академической карьере его также ожидало немало сюрпризов. Как эксперта по сравнительному образованию, свободно говорившего на мировых языках, Госдепартамент США нанял его для оценки систем образования по всему миру. Это было начало эры авиации, статус США в мире повышался, и Америка боролась с притоком студентов, прибывающих в страну за получением высшего образования.

Для оценки их академического уровня и интеллектуальных способностей, было необходимо провести углубленные обзоры систем образования в странах их происхождения и разработать методы сравнения выпускников средних школ из разных мест. Брикман присоединился ко многим таким делегациям, в том числе в Израиле, и составил отчеты по этому вопросу для Госдепартамента и Департамента образования.

Особый интерес представляют его поездки в Советский Союз, Китай и страны Восточной Европы. Во время этих поездок Брикману было недостаточно встречь со старшими должностными лицами в столице страны и записи официальной версии, предоставленной властями, он пытался как можно больше поездить по самим школам и получить непосредственное впечатление от того, что происходило в этой области.

Беспокойное еврейское сердце

Хотя мы не знаем, работал ли Брикман в разведывательной службе в этих поездках, но мы точно знаем, что он разработал независимую линию еврейской разведки. Узнав о трудной ситуации, с которой столкнулись евреи в Советском Союзе, он начал брать с собой в свои поездки религиозные статьи и книги и раздавать их членам местной общины, которые делали все, что могли и любой ценой, чтобы скрыть свои личности.

Поскольку власти не проверяли содержимое его чемодана при въезде в страну, он мог контрабандой в больших количествах привозить материалы. Перед отъездом Брикман брал с собой письма на Запад, которые он скрывал под большой кучей советских пропагандистских материалов, чтобы во время проверки безопасности в аэропорту ничто не вызывало подозрений.

В одном из своих отчетов Брикман описывает, как его почти поймали. В январе 1972 года, находясь в аэропорту в ожидании вылета в Ленинград, было принято решение провести тщательную проверку его вещей.«Это был первый раз, когда мои вещи досматривались. Они нашли несколько экземпляров газеты «Правда», несколько рукописей Карла Ленина, речи Брежнева», -- сказал он. Поскольку чиновники оказались недоверчивыми, Брикман показал им свой пропуск в библиотеку Ленина, что произвело нужное впечатление. "Меня пропустили к автобусу».

Частые поездки Брикмана в Советский Союз привели его к связи с раввином Менахемом Мендлом Шнеерсоном, который в то время прилагал большие усилия для сохранения связей с евреями Советского Союза. Во время одного из своих визитов в Москву, Брикман в пятницу вечером отправился в синагогу. Главный раввин Москвы Иегуда Лейб Левин, который лично знал своего гостя, но боялся, что агенты КГБ внедрены в толпу, произнес проповедь на русском языке, в которой хвалил власти за поддержку еврейского образования, синагог, религиозных учреждений и так далее и тому подобное. Однако в середине своей речи он посмотрел прямо на Брикмана и тихо пробормотал слова кадиша, молитвы скорбящего. Это было все, что потребовалось Брикману, чтобы понять, что советское еврейство находится на смертном одре.

В рамках своей деятельности в Советском Союзе, Брикман установил связи с посольством Израиля в Москве. Один из экземпляров Пятикнижия, который находится во владении Уильяма, содержал особое посвящение посла Яакова Шаретта, сына второго премьер-министра Израиля Моше Шаретта, в канун Рош ха-Шана, 1960 год. Посвящение гласит: «Дорогому, преданному и смелому профессору Брикману, в память о многих других Пятикнижиях».

Брикман скончался в США в 1986 году и был похоронен на иерусалимском кладбище Хар-Хаменухот. Сейчас у него 25 правнуков, которые проживают в Израиле. На его похоронах его хвалили за его вклад в еврейское образование в США и его усилия по получению федерального финансирования для еврейских дневных школ.