Алекс Иоффе, 22 ноября 2019 г.
Документ Центра перспектив BESA № 1352
РЕЗЮМЕ: Решение администрации Трампа отказаться от прошлого подхода, при котором израильские общины за «зеленой чертой» считались незаконными, было подвергнуто оценке и осуждено.
Хотя может быть целесообразным рассматривать этот шаг как попытку помочь премьер-министру Биньямину Нетаньяху или, по крайней мере, преодолеть электоральный затор в Израиле, существуют более глубокие мотивы.
Отличительной чертой Трампа и его администрации является сопротивление недееспособной общепринятой точке зрения и инерции внешней политики, которые поднимают процесс над результатами. Хотя предсказанные бедствия этой политики не оправдались, отсутствие у администрации какой-либо великой стратегии затрудняет объединение выгод.
Отказ администрации Трампа от устоявшейся политики эпохи Обамы, в соответствии с которой израильские общины за линией перемирия 1949 года («зеленая черта») «не соответствуют международному праву», вызвал аплодисменты у одних кругов и протесты у других.
Но почему такое решение и почему сейчас?
Комментаторы предложили предсказуемые толкования, основанные на их политических взглядах. Для многих это решение объяснимо только с точки зрения усилий Трампа, направленных на то, чтобы поддержать политическую судьбу премьер-министра Биньямина Нетаньяху, которая приближается к своему закату.
Принимая во внимание транзакционный характер внешней политики Трампа и его явное разочарование в связи с запутанной электоральной ситуацией в Израиле, политическое решение относительно еврейских общин Западного берега (или, как их называют, «поселений») как средства преодоления этого затора, не может быть выпущено из-под контроля.
Однако это было омрачено заявлением Помпео о том, что администрация готова передать израильским судам анализ и надзор над поселениями.
Тем не менее, в работе присутствует фундаментальное чутье, а именно: продемонстрированная администрацией склонность, а на самом деле, самое настоящее стремление разрубить гордиев узел.
Пренебрежение к внешнеполитическим «конвенциям» и «нормам», которые возвышают процесс и инерцию над инновациями, является отличительной чертой подхода Трампа. Переезд в иерусалимское посольство, торговая война с Китаем, поддержка Brexit, пограничная стена с Мексикой, выход из Парижского соглашения о климате и лишение БАПОР финансовой поддержки — это лишь некоторые из наиболее важных решений, вызвавших гнев «экспертов». Во всех случаях катастрофа была предсказана, но не осуществилось.
Мудрость этих и других решений в отдаленный период, конечно, может быть подвергнута сомнению, наряду со сроками их объявления. Но факт остается фактом — это не стало концом света. В качестве примера можно привести то, что, несмотря на бесчисленные обвинения Трампа в «исламофобии», так называемая «арабская улица» усилила реакцию, разве что против иранского господства. На самом деле, можно утверждать, что эти и другие решения во многих отношениях оказались освободительными.
Важный исторический вопрос заключается в том, почему внешнеполитические элиты возвышают процесс над результатами. Отчасти, это наследие Второй мировой войны, после которой такие учреждения, как НАТО, ЕЭС и политика, предположительно должны были управлять международными отношениями, отточенными мозговыми центрами и неправительственными организациями, только чтобы стать невообразимой, самодостаточной, связанной и фетищизированной инерцией. Инновация не была частью уравнения.
Частичным ответом является также сам характер этих элит — капля, пойманная в ловушку эхо-камеры их собственного производства (перефразируя помощников Обамы). Однако, несмотря на это, реальность часто пробивает мыльные пузыри, а преимущество для президента США, который использовал булавку, было, как с точки зрения раскрытия кровосмесительного и манипулятивного характера самого процесса внешней политики, так и продвижения к новым результатам.
Тот факт, что Трамп импульсивен и бесчувственен, невосприимчив и толстокож в отношении критики, является искаженным преимуществом.
Внимательно принимая к сведению, кто на него нападает и в каких терминах, он соответствующим образом калибрует свои ответы. Яростные атаки со стороны традиционных внешнеполитических элит и палестинских адвокатов, скорее всего, подтвердят ему, что он был прав. То же и с осуждением со стороны ЕС, России и Турции. Когда дураки и мошенники бушуют, это говорит о том, что попадание было удачным.
Более вдумчивая и взвешенная критика в отношении этого и других решений может повлиять на Трампа и администрацию. К сожалению, вдумчивой критики, как по тону, так и по содержанию, не хватает ни дома, ни за рубежом.
Напротив, бездумная, реактивная и внутренняя оппозиция каждой политике или заявлению Трампа, независимо от их достоинств, была отличительной чертой внутреннего и международного «сопротивления». В немалой степени это было мотивировано именно предполагаемым нарушением «процесса» и «норм», что означает инерцию, связанную с общепринятым мнением и экспертами.
Однако сам факт спора в пользу дисфункции и инерции в этом последнем деле полувекового застоя по поводу того, что обсуждалось за кулисами в ходе обсуждений резолюции ООН 242 — «некие территории» или «означенные территории», показателен.
Так было и с переводом посольства в Иерусалим, что одновременно требовал Конгресс и обещали президенты, и что в дальнейшем откладывалось «в национальных интересах» по советам «экспертов».
Одна очевидная область, которая была раскрыта как мошенничество — это миазм под названием "международное право". В течение десятилетий, это в значительной степени означало совокупность политических заявлений, сделанных юристами, а не аргументированные юридические продукты институтов, созданных договорами или другими конвенциями. Сразу проигнорированное, за исключением случаев, когда выгоды от связей с общественностью могут накапливаться и использоваться в качестве оружия против западных государств и применяться со смехотворной яростью против Израиля, международное право уже давно перестало предоставлять какие бы то ни было глобальные рамки для индивидуальных прав, а тем более, ограничения для государственной власти.
Новое решение США в отношении спорных территорий имеет узкое преимущество, заключенное в косвенном признании того факта, что исторические обстоятельства, такие как оборонительный характер Шестидневной войны и уникальная география южного Леванта, должны приниматься во внимание при урегулировании путем переговоров между Израилем и палестинцами.
Недостаток заключается в том, что «оккупационные государства», такие как Турция, которая не уделяла внимания международному праву и плате за свои территориальные завоевания, отнеслась к этому решению как к одобрению своих собственных действий. Учет непредвиденных последствий не является сильной стороной Трампа.
Скандальный характер политики президента индивидуален и систематически суммируется, но лишен целостного видения новой международной системы.
Что будет дальше, и на каких принципах будет построена новая система? Почему делается упор на одних вопросах и не делается на других? В этом отношении продолжающееся потакание Вашингтона таким плохим актерам, как Турция, остается необъяснимым. Является ли это попыткой создания оплота против Ирана и/или защитить НАТО и Европу? Или это отражает подлинную веру в то, что Нео-османский режим может быть возвращен в западное пространство? Помимо этого, есть еще большие проблемы. Существует ли концепция сдерживания для Китая или, в более коротком смысле, для продвижения свободы в Гонконге и Иране, как средство для создания стабильного, квази-полярного мира? Без Великой Стратегии, риск непоследовательности и новой инерции вполне реален.
К сожалению, стратегия и разработка — не в стиль Трампа. Тем не менее, решение о «поселениях» — это то, где был сорван явно неэффективный процесс.
Пока неясно, будет ли он заменен созданием новой эры израильско-палестинских переговоров в контексте обновления упора на праве или станет еще одним сдвигом к еще более глубоко укоренившейся серии транзакционных сделок. Израилю было бы разумно отстаивать первое, даже если он извлекает выгоду из последнего.
Алекс Иоффе является старшим научным сотрудником Центра BESA и членом Шилмана-Ингермана на Ближневосточном форуме.
| Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |