Президент России Владимир Путин. (Получено через Wikimedia Commons.
Источник: www.kremlin.ru, Creative Commons Attribution 3.0 Unported).
Павел Подвиг, 29 марта 2022 г.
Ядерное оружие было частью нынешней войны на Украине с самого начала — не в физическом смысле, а как угроза, которую Россия намеренно предъявила, чтобы придать конфликту форму. Объявляя о начале «специальной военной операции», президент Путин предупредил, что любая попытка вмешательства, будет встречена немедленным ответом с катастрофическими последствиями.
Через три дня, как бы удостоверившись, что сообщение получено, президент приказал перевести российские стратегические силы на «особый режим боевого дежурства». По мере того, как разворачивалась война, российские чиновники разного ранга неуклонно напоминали миру, что Россия — ядерная держава, способная применить свое ядерное оружие.
Готовность России использовать ядерное оружие для защиты своей войны против Украины неудивительна, поскольку так должно работать ядерное сдерживание. Удивительно, однако, с какой тупостью ядерное оружие было открыто выставлено для обсуждения. Такие явные сообщения очень опасны и должны быть осуждены самым решительным образом.
Хотя политический посыл ясен, реальность на местах гораздо сложнее. Большая часть стратегических ядерных сил России, как и США — более 1000 боезарядов с каждой стороны — постоянно находится на очень высокой степени готовности. Межконтинентальные баллистические ракеты могут быть запущены в течение нескольких минут после получения команды на запуск. Стратегические подводные лодки, находящиеся на патрулировании, также готовы к моментальному запуску своих баллистических ракет.
Эти силы могут быть приведены к еще более высокому уровню боевой готовности, например, путем рассредоточения мобильных ракет в лесу или отправки подводных лодок в море. Но по всем признакам ничего такого сделано не было.
Прочее оружие в российском ядерном арсенале, в том числе, то, что предназначено для стратегических бомбардировщиков, нестратегических ракет и самолетов, обычно не развертывается. Это означает, что вокруг нет пусковых установок с ракетами с ядерными боеголовками, и ни один самолет не находится на взлетной полосе, готовый взлететь с ядерными бомбами или крылатыми ракетами. Это оружие находится в безопасных хранилищах, обычно на расстоянии не менее нескольких километров от средств его доставки, а часто и дальше. Конечно, их можно приблизить и развернуть, но такой заметный шаг в США точно бы засекли. Пока нет никаких признаков того, что это было сделано.
Видимо, «особый режим» заключался в основном в увеличении числа дежурных и призыве к ним быть более бдительными. Возможно, речь шла и о шагах, которые сделали систему управления стратегическими силами России менее уязвимой. Например, он мог активизировать линии связи, которые можно было бы использовать для передачи команд на запуск. Или, может быть, он выдал предварительные разрешения, которые будут активизированы в случае фактической атаки.
Ни одна из таких мер не сигнализировала о намерении России нанести упреждающий стратегический ядерный удар. Это не задача российских стратегических сил, да они и не способны уничтожить значительную часть стратегического ядерного арсенала США. Потенциал сдерживания США достаточно высок. Но таков и российский — особенно, когда он готов противостоять нападению. Ядерное сдерживание следует довольно странной логике. То есть, «особый режим боевого дежурства» может сделать ситуацию стабильнее, заверив руководство России в том, что ее стратегические силы в любых обстоятельствах смогут дать гарантированный ответ.
Однако «стабильнее» — понятие относительное. Ситуация достаточно хрупкая, и нельзя полностью исключать применение первыми ядерного оружия. Согласно своей военной доктрине, Россия оставляет за собой право применения ядерного оружия в ответ на обычную агрессию, «которая поставила бы под угрозу само существование государства».
Это как бы говорит о том, что ядерное оружие может быть использовано только в случае прямого нападения на Россию. Формула, однако, достаточно расплывчата, чтобы дать место для толкований. Что такое агрессия? И на каком этапе существования государства ему угрожает опасность?
Кремль может истолковать такие слова не так, как это принято за пределами России.
Кроме того, очевидно, Кремль считает, что противостоит Соединенным Штатам, если не всему Западу, а не только Украине. В определенный момент, Москва может рассматривать неудачи своей военной кампании, жесткие экономические санкции и почти явные призывы к смене режима (даже если они отступят), как события, которые ставят под угрозу существование государства в том виде, в каком оно существует сегодня.
Все страны, вовлеченные в этот конфликт, должны действовать осторожно, помня о том, что они не контролируют то, как другие могут истолковать их действия или мотивы.
Пока еще ситуация не достигла той точки, когда опасность слишком близка, но она может ухудшиться самым непредсказуемым образом. Если бы российская армия и НАТО находились в непосредственном контакте, ситуация могла бы быстро обостриться. Вот почему Соединенные Штаты и НАТО делают все возможное, чтобы избежать конфронтации с Россией.
Однако некоторые вещи контролировать гораздо сложнее. Широкое толкование вмешательства в конфликт может привести к тому, что Россия сделает попытки сорвать поставки определенных вооружений, что может привести к обмену обычными ударами по базам и объектам в соседних странах и в России. Обмен такого рода может быстро привести к дальнейшей эскалации. А еще есть неизвестные пути эскалации, которые могут казаться безобидными, пока не станет слишком поздно. Такова природа кризиса.
Паралич перед лицом ядерной угрозы — не единственный вариант. Как раз наоборот. Однако ответ должен учитывать риск. Было бы неправильно вступать в соревнование по ядерным угрозам с Россией, поскольку у нее, вероятно, будет преимущество в этом соревновании. Недвусмысленно и часто упоминая ядерное оружие в самом начале конфликта, Москва уже продемонстрировала определенную степень непредсказуемости и высокую толерантность к риску. Ответ на ядерные сигналы России должен выражаться в виде четкого, решительного и последовательного сообщения: вводить ядерное оружие в эту ситуацию — опасно, безрассудно и неприемлемо.
Политики, эксперты, журналисты и граждане не должны вступать в дискуссии о том, какое ядерное оружие может быть более или менее эффективным с военной или политической точки зрения. Сама мысль о применении ядерного оружия должна быть осуждена как безответственная и преступная. Этот месседж получит самую широкую поддержку и сможет помочь закончить эту войну, не скатываясь к ядерной конфронтации.
| Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |
Комментариев нет:
Отправить комментарий