Проводя туры на библейские темы в страну фараонов, я неожиданно проникся уважением к египтянам — современным и древним.
Молитвы Минхи у Сфинкса. (Фото: Шандор Йоффе)Джошуа Берман, 8 апреля 2022 г.
Назовите это «исходом наоборот». Все больше израильских туристических групп стекаются в Каир, Луксор и Асуан, чтобы совершить путешествие по достопримечательностям Египта, и я сам недавно провел свой первый кошерный тур на библейскую тематику.
Знакомство с Египтом, как древним, так и современным, — это нечто умопомрачительное. Это поражает вас уже в тот момент, когда вы выезжаете на шоссе из международного аэропорта Каира.
Перед вами два огромных знака. Справа — «Насер-сити», названный в честь диктатора, добивавшегося уничтожения Израиля в 1956 и 1967 годах, а слева — «6 октября-сити», воздвигнутый в память о внезапном нападении на Израиль в Йом-Кипур 1973 года.
Я живо вспоминаю, как юношей, я сидел рядом со своим отцом в синагоге в то утро Йом-Киппура, когда раввин встал и объявил: «Израиль подвергся нападению; мы не знаем, где, и не знаем, кем».
Но моргните глазом, и вот вы уже видите еврея в кипе на утренней одинокой пробежке в Луксоре и Асуане, встреченного аплодисментами и подбадриванием местных жителей, восклицающих «Сабах аль-хайр!» (утреннее приветствие); вот 35 евреев, в пятницу утром прогуливающихся по переполненному базару в центре Каира, и разносчики, желающие продать свои товары, приближаются с возгласом «Шалом у-враха!»; вот евреи собирают миньян для вечерней молитвы в холле каирского отеля Ramses Hilton; вот работники местной гостиничной кухни сверяют каждое свое движение с нашим контроллером кашрута, стремясь соблюдать еврейские законы, параллельные с мусульманским диетическим законом халяль.
В Египте я впервые в жизни гулял по городу, где подавляющее большинство людей были такими же, как я, набожными приверженцами своей религии. Было что-то освобождающее в том, чтобы не торчать, как больной палец, в светском либеральном ландшафте.
Совершить поездку по местам древнего Египта — значит действительно пройти по следам Исхода. Вот читаешь написанные иероглифами имена «Мириам и Пинхас» (Пинхас, египетское имя? Кто бы знал?), и проводишь рукой по глиняным кирпичам с соломой времен порабощения в Египте. Некоторые открытия похожи на откровения.
За столом седера мы вспоминаем, как Бог вывел Израиль из Египта «рукою крепкою и мышцею простертою». Многие были бы удивлены, узнав, что эта библейская фраза на самом деле египетского происхождения: египетские надписи обычно описывают фараона как имеющего «сильную руку», а его действия — как действия «руки простертой».
Когда Тора описывает Бога в тех же терминах, которыми египтяне превозносили своих фараонов, мы видим в действии динамику культурного присвоения. На протяжении большей части своей истории древний Израиль находился в тени Египта. Для слабых и угнетенных народов одной из форм культурного и духовного сопротивления является присвоение символов угнетателя и использование их в идеологических целях соперничества.
Или подумайте вот о чем: при написании предложения иероглифами, существовало особое правило: если предложение содержало имя бога, оно должно было быть первым словом в предложении, независимо от того, как это повлияет на синтаксис остальных слов предложения.
Вдумайтесь в такой стих, как Исход 3:11: «И сказал Моисей Господу: 'кто я такой, чтобы мне идти впереди фараона?'». Иероглифами вам нужно было бы написать это, как: «Господь Моисей сказал Я что, мне идти к фараону?» Такое прочтение материала становится невероятно трудным, однако, как у верующего человека, идея, лежащая в основе этого, нашла у меня отклик: ставьте Бога на первое место и прокладывайте себе путь вокруг Него.
Один из присутствующих взволнованно показал мне, что у нас есть такое же явление в Галахе. В Торе сказано, что первосвященник должен носить диадему с надписью «Кодеш леХашем» («Святыня Господня»). Но, согласно Талмуду (Шаббат 63б), это должно быть написано в две строки: в верхней строке один только тетраграмматон, а в нижней строке «Святыня –».
И тут меня осенило: я разделяю этот менталитет «Бог превыше всего», у меня есть что-то существенно общее с этими древними идолопоклонниками-египтянами, поработившими евреев, чего у меня нет со многими людьми, которых я считаю сегодня хорошими друзьями.
Ничего из этого не произошло бы сейчас без Аврамовых соглашений, ветер которых увлек Египет как часть умеренной суннитской оси и его сближения с еврейским государством. Компания Egyptair, которая годами отказывалась летать в Тель-Авив, теперь делает это ежедневно. Конечно, не из любви к Сиону, а из любви к маммоне.
Египтяне хотят, чтобы израильские деловые путешественники совершали транзит в Африку через Каир. Они хотят, чтобы евреи посещали Египет, потому что это помогает их экономике. Но не так давно такие интересы не могли преодолеть враждебность и радикальную идеологию. Это побуждает нас взглянуть на них по-новому, как и они по-новому смотрят на нас. Итак, это благословенное время и первый шаг. Следуя ритму Агады, мы можем сказать: этот год отличается от всех остальных лет. И даже если мы сейчас можем спокойно посещать Египет, египтяне еще не поют ХаТикву – Даену.
Об авторе Джошуа Берман — профессор-библеист в Университете Бар-Илан и автор последней книги «Ани Маамин (я верую): библейская критика, историческая истина и тринадцать принципов веры» (Маггид).
| Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |
Комментариев нет:
Отправить комментарий