Даниэль Гринфилд, 29 января 2017
Есть два основных человеческих ответа на нападение: я буду защищать себя, или я сделаю мир лучше.
Первый — касается риска подвргнуться нападению. Второй — вашего слабого восприятия мира. Первый — позволяет вам лучше справиться с нападением. Второй — позволяет вам лучше чувствовать себя в мире, в котором вы живете.
Еврейский ответ на Холокост попал в обе эти категории: "Никогда больше" и "Учите терпимости". Кредо Израиля стало "Никогда больше", а кредо западной диаспоры — "Учите терпимости".
Были израильтяне, которые верили в преподавание толерантности, и западные евреи, которые верили в самооборону, но реакция была структурной, потому что разрыв между националистами и универсалистами предшествовал Холокосту. Холокост был преобразующим событием, но ответы на него пришли из старых дебатов. Погромы привели к той же развязке на пути между коллективной борьбой за лучший мир и национальной самообороной, между универсалистами и националистами, между левыми и правыми. Текущие дебаты по поводу Израиля между евреями и неевреями восходят к этим старым аргументам.
Для националистов Холокост не был неожиданным событием, и лидеры националистов, такие как Жаботинский, предупреждали, что это произойдет. Для универсалистов это было необъяснимое событие, которое бросило вызов всему прогрессивному пониманию истории как пути к просветлению.
Ожесточенный фанатизм должен был быть противоположностью современности. История двигалась вперед, а не назад. В отличие от царской России, Советская Россия и Веймарская Германия были слишком современны для массовых убийств. И тогда они перестали ими быть.
Холокост был грабежом среди бела дня на самой большой улице самого большого города в мире. Его послание заключалось в том, что люди волшебным образом не стали лучше, потому что в Берлине есть метро, и можно было делать телефонные звонки через Атлантику. Националисты приписывали это человеческой природе, а социалисты обвиняли реакционный национализм. Универсалисты настаивали на том, что истинный прогресс придет с мировым единством, в то время как националисты отправились строить свой собственный замок.
Холокост углубил пропасть между универсалистами и националистами. Универсалисты полагали, что Холокост сделает более неотложным для нас стремление к лучшему миру, в то время как националисты рассматривали историю как цикл цивилизаций, которым было необходимо выжить, а не как утопическую гавань, где борьба заканчивается, и боевые действия прекращаются.
То, что универсалисты всегда ненавидели в Израиле, было то, что символизировало еврейское государство: поворот от великой мечты Человеческого Братства к другому реакционному состоянию. Сионизм был отвергнут большинством левых за отказ от универсализма. Светилы левых от Ленина до Х. Г. Уэллса осуждали сионизм как реакционный барьер на пути к мировому единству. Ответом на еврейскую проблему была ассимиляция, а не конгломерат. И для многих либералов существование Израиля все еще так пагубно, потому что оно отвлекает евреев от мечты о лучшем мире.
Раскол левых в отношении сионизма постепенно выигрывается с помощью антисионистов, которые испытывают внутреннюю ненависть к еврейскому государству как к реакционной сущности, отступлению от безграничного мира. Они не критикуют Израиль за нарушения прав человека. Они выискивают или изобретают нарушения прав человека, потому что они обозначили Израиль как реакционную сущность, а в их мировоззрении все реакционные сущности угнетают, и только реакционные сущности угнетают. Советский Союз был прогрессивным, а поэтому не репрессивным. Израиль реакционен, а потому репрессивен.
Универсалисты толковали Холокост как явление националистическое, и в силу такой извращенной логике, Израиль как националистический ответ на Холокост похож на нацистскую Германию. Пожелав своей страны, своего флага и своей армии, евреи стали такими же, как нацисты. Вместо того, чтобы принять универсалистский ответ национального самоубийства на массовые убийства, еврейский народ решил жить. И в этом заключается преступление, за которое левые никогда их не простят.
Еврейские универсалисты всегда смутно стыдились Израиля. Раньше они своими кишками понимали его необходимость, даже несмотря на то, что идеологически их разум боролся с этим, но со временем это чувство исчезло, потому что вещи, которые вы чувствуете, но не говорите, трудно передать будущим поколениям.
Были построены Музеи Холокоста, написаны книги, и экскурсии направлялись на чердак Анны Франк, однако, не было передано понимание того, что все эти вещи означают. Единственным уроком было сделать мир лучше, научив всех быть терпимыми, чтобы история не повторилась, как будто количество курсов и слайдов по толерантности может помешать истории повториться.
Были воспитанные еврейские юноши и девушки, которые прочитав дневник Анны Франк, посетили Освенцим и покинули его антисемитами. Они себя так не называют, потому что их универсалистское невежество настолько глубоко, что они даже не знают, кто они. Вместо этого они называют себя правозащитниками, бойкотируют израильские товары, разбивают витрины еврейских магазинов, обнимают террористов и оправдывают террористов-смертников.
А что еще они должны были делать, когда уроки, извлеченные из Холокоста, заключались в том, что проигравший всегда прав, что люди в военной форме плохие, и что вы всегда должны защищать интересы меньшинств.
Таков Холокост в его универсальной форме. "Никогда больше" не сделало Холокост учебным моментом для евреев. "Учить толерантности" сделало его обучающим материалом для всего человечества. Националист и универсалист извлекли два противоположных урока из Холокоста. Националисты сосредоточились на сопротивлении, а универсалисты - на преследовании. Националист стремится быть борцом с гетто, а универсалист — хорошим немцем.
Универсалистский урок Холокоста заключается в том, что все мы должны стремиться быть хорошими немцами, потому что наши правительства, по крайней мере, непрогрессивные, являются зачаточными Третьими рейхами, которые находятся всего в одном лидере, размахивающем флагом, от открытия концентрационных лагерей.
Универсалисты считают, что единственный способ остановить очередной Холокост — это уничтожить национализм, патриотизм и современное государство.
Это то, во что они верили до Холокоста. И они мотивированы не Холокостом. Холокост был угнан и искажен как еще один учебный инструмент левых. Его история — это та, в которой евреи оказываются сторонниками коренных американцев, афроамериканцев или любой другой группы жертв, но у них нет собственной идентичности, мотивов или собственных интересов. Мертвые евреи — это ничем не наполненные символы, без каких-либо ощутимых претензий на прошлое или будущее. Они умерли, чтобы научить нас быть лучшими людьми.
А поэтому мальчики и девочки, еврейские и нееврейские, разбивают витрины еврейских магазинов и бросают камни в еврейских солдат из желания быть хорошими немцами. Их метод избежать повторения Холокоста состоит в том, чтобы увековечивать его, преследуя евреев, будучи хорошими немцами. Если им удастся уничтожить Израиль и всех его евреев, то они будут лучшими немцами из всех.
В этой универсалистской доктрине не упоминаются английские парни, которые были хорошими немцами еще до того, как эти слова что-то значили, собираясь на антивоенные митинги. В ней не упоминается левая интеллигенция, которая настаивала на том, что союзники были не лучше, чем нацисты или коммунистические универсалисты Советского Союза, которые вступили в союз с нацистской Германией.
Спор об Израиле — это лишь одна из многих таких битв между универсалистами и националистами всех вероисповеданий и всех наций. Это борьба между теми, кто верит, что нации, религии и культуры обладают врожденной ценностью, и теми, кто считает, что они являются препятствиями на пути к великой чаше, наполненной желе единения.
Нацистский Холокост потерпел неудачу, но универсалистский Холокост все еще продолжается. Каждый раз, когда левак поднимается, чтобы осудить Израиль, и предвкушает день, когда он исчезнет, универсалистский Холокост продолжает расти. И у них нет недостатка в еврейских помощниках, которые стремятся выполнить задачу, полагая, что гуманитарная утопия ждет по другую сторону двери газовой камеры.
Еврейские универсалисты потеряли веру в Б-га, но они не потеряли веру в человечество. Они до сих пор от всего сердца верят, что если они будут громко играть на гитаре и петь «Представь себе», то за этой дверью появится лучший мир. Не веря в историю, они забыли, что в последний раз эта дверь была открыта в России, где по другую сторону была колючая проволока и очень холодно.
Еврейские националисты понимали, что произошло в прошлый раз. Они понимают, что будет на этот раз. И все же, сколько бы раз они ни были правы, прекраснодушные мечтатели отказываются слушать историю, которая доказывает их неправоту. Они все еще ждут, когда мертвая рука истории отпустит, и лучший мир будет рожден из пепла старого.
История — это дорожная карта, которая показывает, куда ушли прошлые жизни, которые сделали возможными наши, и показывает нам, куда могут пойти жизни, которые мы делаем возможными. Универсалистский Холокост сожжет эти карты и убьет наше будущее ради их лучшего мира.
...
| Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |