Изображение глобуса через pxhere.com |
Перспективы Центра BESA № 764, 9 марта 2018
РЕЗЮМЕ: Новая Стратегия национальной безопасности США перечисляет основные проблемы и вызовы, стоящие перед США и их институтами, а также политику, которую Вашингтон планирует принять для выполнения своей внешнеполитической повестки дня. Несмотря на то, что основные направления документа относительно близки к тому, что высказывали американские государственные деятели за последние несколько лет, можно утверждать, что новая стратегия сигнализирует о значительном изменении подхода США к внешним отношениям: возвращении геополитики.
18 декабря 2017 года правительство США обнародовало новую стратегию национальной безопасности страны. В документе однозначно говорится, что «после того, как его отклонили как явление ушедшего века, конкуренция великих держав вернулась». Это поразительное признание Белого дома. Хотя в Европе, России и в других местах позиция нового стратегического документа заставила удивленно вскинуть брови, политики в некоторых частях Ближнего Востока, а также на Южном Кавказе (особенно в Грузии) и в Украине считают, что он хорошо настроен на геополитическую ситуацию на местах в регионе.
Общий тон документа указывает на то, что Вашингтон начал понимать, что подход после «холодной войны» к Евразии не привел к тому, чтобы обеспечить прочный мир или продвижение американских государственных интересов.
Российское военное возрождение в бывшем Советском Союзе, подъем Китая в Азиатско-Тихоокеанском регионе и успехи Ирана в Сирии привели к обострению ситуацию с безопасностью в Евразии. Геополитические различия снизили потенциальное сотрудничество между США и Россией по ряду вопросов (за исключением борьбы с терроризмом). Эра надежд после окончания "холодной войны" на прочное сотрудничество и мир на постсоветском пространстве и в других местах официально пришла к концу. «Будущая стратегия США — это стратегия принципиального реализма, которая руководствуется результатами, а не идеологией», — говорится в документе.
Немного истории
За последние два столетия политический реализм (внешняя политика, основанная на балансе сил и геополитических расчетах) и его немецкая версия (realpolitik) были порой преуменьшены идеями, основанными на идеологических и этических предпосылках. В 1815 году, во время Венского конгресса, европейские государственные деятели упорно трудились, чтобы построить прочный мир на континенте после разрушительных наполеоновских войн. Однако Наполеон III, Бисмарк, Вильгельм II и Третья Французская Республика разрушили фундамент этической политики, что привело к возрождению реальной политики и возвращению геополитики. Последовала первая мировая война, которая закончилась еще одной надеждой на прочный мир после Версальского договора в 1919 году. И снова, подъем тоталитарных режимов в Германии, Италии и России (1920-1930) привел к внешней политике, основанной на геополитических расчетах, которые, в конечном итоге, завершились Второй мировой войной.
Третья эра ожидаемого процветания и мира была периодом после окончания "холодной войны", но и здесь политический реализм медленно становился доминирующей силой в Евразии. Надежды на прочный мир, как правило, возникают после жестоких военных и идеологических войн, но все предыдущие исторические примеры показывают, что геополитика никогда полностью не заменяется моральными принципами во внешней политике.
Международные отношения никогда не были свободны от геополитического мышления в той или иной степени. Новый документ Трампа, который официально объявил об окончании этических и моральных предпосылок в международных отношениях и объявил о возвращении геополитики, является ожидаемым шагом и одним из корней в опыте прошлых поколений.
Это мышление хорошо обобщается в следующей цитате из документа, в которой отмечается усиление конкуренции между различными державами в Евразии: «Эта конкуренция требует от Соединенных Штатов пересмотра политики последних двух десятилетий, на основе того предположения, что взаимодействие с соперниками и их включение в международные институты и глобальную торговлю сделает их доброжелательными участниками и заслуживающими доверия партнерами. По большей части это предположение оказалось ложным».
Новая стратегия также заявляет, что «Соединенные Штаты будут реагировать на растущую политическую, экономическую и военную конкуренцию, с которой мы сталкиваемся во всем мире. Китай и Россия бросают вызов американской мощи, влиянию и интересам, пытаясь подорвать американскую безопасность и процветание. Они полны решимости сделать экономику менее свободной и менее справедливой, увеличить свои вооруженные силы и контролировать информацию и данные, чтобы репрессировать свои общества и расширить свое влияние». Характер фундаментальной угрозы, исходящей от России, также отражается в том, что Северная Корея и Иран, оба из которых имеют ядерные программы, рассматриваются только после Китая и России, как и различные транснациональные террористические группы.
В то же время важно подчеркнуть, что возвращение к геополитике Бжезинского правительством США не произошло за одну ночь. Это было результатом постоянного вызова мировому порядку под руководством США такими державами, как Россия, Иран и другими за последнее десятилетие.
Риторика новой стратегии США является позитивным событием для Израиля (испытывающего давление со стороны возрождающегося Ирана) на Ближнем Востоке, а также Грузии, Украины и Молдовы на постсоветском пространстве. Она хорошо приспособлена к нестабильной ситуации, которая в настоящее время преобладает в Евразии. Признаки более сильного участия США в Евразии уже были замечены в течение 2017 года.
В целом было бы справедливо сказать, что риторика документа отражает преобладающее мышление в Белом доме, указывая на то, что отношения между США и другими крупными игроками в Евразии, такими, как Россия и Иран, теперь будут более сложными для нормализации. В то же время геополитические трения между крупными игроками вызовут в малых государствах все более серьезные геополитические проблемы.
Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" |
Комментариев нет:
Отправить комментарий