 |
| Тефиллин. Синагога Хабада (фото через pxhere) |
Перспективы Центра BESA № 956, 21 сентября 2018
By Maj. Gen. (res.) Gershon Hacohen
РЕЗЮМЕ: Не религия угрожает израильской идентичности и углубляет расколы в израильском обществе, а отсутствие взаимоприемлемой еврейской современной общности взглядов.
Тысячелетний опыт изгнания лишил евреев культурной целостности, лежащей в основе существования нации, тогда как религиозная составляющая, которая поддерживала ее в те трудные времена, не смогла заменить сложную сеть социально-политических и межобщинных взаимосвязей, которые сформировали основы еврейского народа. Возрождение еврейского народа в конце XIX века в качестве национального актера и восстановление государственности на родине предков, спустя полвека, похоже, устранило эту аномалию. Однако, как показывает интенсивность продолжающихся дебатов о желаемом характере еврейской идентичности Израиля, этот вопрос остается серьезной проблемой, как для израильтян, так и для евреев диаспоры.
Например, в конце 1960-х годов Дэвид Бен-Гурион заметил, что «спустя 20 лет после своего создания, еврейское государство, которое я надеялся установить, все еще не существует, и кто знает, когда оно возникнет». Примечательно, что бывший премьер-министр говорил об «еврейском государстве», а не о не о «государстве евреев». Ибо, согласно либеральному мировоззрению, государство есть не что иное, как институционально-организационный механизм управления и регулирования отношений между гражданами, и как таковой не может быть еврейским (хотя многие его граждане идентифицируют себя как евреи). Бен-Гурион имел в виду государство, которое было бы еврейским по своему духу, сущности и атрибутам в национальном, а не теократическом смысле этого слова. Даже в период своего тысячелетнего изгнания, когда национальный аспект их идентичности был заменен его религиозным аналогом, жизнь еврейской общины была намного выше чисто теократического (галахического) измерения, включая философскую мысль и мифологию (агаду), мораль, культуру, социальное взаимодействие и, прежде всего, религиозно-национальное стремление к возвращению на родину предков.
Тем не менее, видение Бен-Гуриона еврейского государства как небольшого светского меньшинства недавно оплакивалось, как «конец израильской идентичности», как будто ее возможно отделить от ее еврейского контекста. В своей книге «Говорящий сионизм: экзистенциальная борьба между государством и религией», Ари Кармон, президент-основатель Института демократии в Израиле, предлагает издать светский манифест, который, как он надеется, поможет найти общий язык для израильского общества. Вместо этого он раскрывает глубину разрыва. С одной стороны, он критикует отцов-зачинателей сионистской революции за то, что она «выплеснула ребенка вместе с водой и отключила своих детей от своего наследия и культуры», отказавшись от опыта изгнания. С другой стороны, он осуждает тех израильтян, которые соблюдают еврейские традиции и хранят еврейские ценности, пытаясь «вставить святость в общественное пространство». «В развитых демократиях", - сетует он, "Бог выведен из этого пространства».
И именно там, в общественной сфере, мы можем определить фундаментальное различие между государством, которое определяет себя как еврейское, и государством, включающим еврейских граждан, даже как еврейское большинство. Спор между секулярными и традиционными / религиозными израильскими евреями вращается вокруг общественного пространства в более узком технико-галахическом смысле этого слова, например, соблюдение Субботы, религиозные диетические ограничения или регистрация брака. Но эти проблемы имеют гораздо более глубокие и более духовные аспекты, чем того требует публичное выражение, такие, как еврейское обязательство соблюдения Субботы как идеал социальной справедливости, или до сих пор существующая тысячелетняя клятва: «Если я забуду тебя, Иерусалим, да отсохнет моя правая рука». Такие обязательства имеют центральное значение, особенно когда они проявляются в общественной сфере.
Верно, что в глазах ультраортодоксальных иудеев Бен-Гурион явился квинтэссенцией секуляризма. Тем не менее, внимательное изучение его многочисленных сочинений показывает другую точку зрения: вместо того, чтобы рассматривать сионистскую революцию как переход от религиозного к светскому образу мышления, он видел это как изменение системы восприятия в характере еврейских действий как в религиозном, так и в национальном аспектах. Его непоколебимая приверженность предприятию "Алия" представляет собой, возможно, самое яркое проявление действия государства, исходя из еврейского видения спасения.
Очерчивая Алию в библейских терминах как «сбор изгнанников», Бен-Гурион связал предприятие с такими тысячелетними еврейскими темами, как ежедневная молитва, чтобы «зазвучал большой рог нашей свободы и поднялось знамя сбора наших изгнанников», или убеждением древних мудрецов, что «день сбора изгнанников столь же велик, как и день сотворения Неба и Земли». Это было сущностью фундаментального изменения, внесенного сионистским движением в борьбу за национальное возрождение.
Индивидуальные и публичные акты религиозной практики не требуют от государства организованного усилия, однако, возвращение к Сиону и восстановление государственности потребовали национальных усилий высшего порядка. И хотя многие из пионеров перешли от религиозного к светскому образу жизни, само их погружение в предприятие национального возрождения было скорее попыткой оживить жизненно важные аспекты еврейской идентичности, которые перестали действовать в период изгнания по сравнению со светской революцией.
Отказываясь от непреклонной ультраортодоксальной оппозиции к принятию практической ответственности за национальное спасение, Бен-Гурион настаивал на том, что "это богословское понятие не является религиозным предписанием и не имеет ничего общего с иудаизмом раввина Акивы, Маккавеев, Ездры и Неемии, Джошуа или Моисея".
Разумеется, можно утверждать, что сбор изгнанников является национальным, а не религиозным предприятием. Но, учитывая уникальное положение иудаизма как национальной религии, между его религиозными и временными аспектами не может быть такого различия. Зная об этом, Бен-Гурион считал себя идущим по стопам раввинов Акивы и Джошуа.
В конечном счете, ни одно из израильских еврейских обществ не предлагает панацею большинству израильтян, стремящихся сохранить свои еврейские традиции и образ жизни. По одну сторону коридора стоит воинствующее светское меньшинство, отделившееся от еврейской веры и традиций. С другой стороны, ультраортодоксальные сообщества, изъятые из пульсирующей жизни еврейской нации в Израиле. В этих обстоятельствах не предполагаемая религия угрожает израильской идентичности и углубляет раскол в израильском обществе, а отсутствие взаимоприемлемой современной еврейской общности.
Генерал-майор (отст.) Гершон Хакоен - старший научный сотрудник Центра стратегических исследований Бегина-Садата. Он служил в ЦАХАЛе в течение сорока двух лет. Командовал войсками в битвах с Египтом и Сирией. Был командиром корпуса и командиром военных колледжей ЦАХАЛа.
| Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |
Комментариев нет:
Отправить комментарий