Трансляриум ©: Израиль в арабском сознании: друг или враг?

Израиль в арабском сознании: друг или враг?

Магед Мандур, 10 декабря 2017

Отношения между Израилем и арабским миром довольно сложны и чреваты недоразумениями, а также упрощениями.

Эти отношения перешли от откровенной враждебности к непростой обстановке и, наконец, к открытому союзу с автократами арабского мира. Такие колебания заслуживают изучения, поскольку они органически связаны с возникновением пан-арабской идентичности, ее крахом и заменой Израилем всех остальных врагов, в основном, шиитских и исламистских движений.

В мире после арабского восстания, врагом считается ИГИЛ в Сирии и в Ираке, Мусульманское братство в Египте и, естественно, угроза Ирана на заднем плане.

Такой результат стал полной противоположностью тому, что ожидалось в первые дни арабского восстания, когда ожидался усиленный антагонизм между арабским миром и Израилем, основанный на антисионистской дислокации большинства протестных движений в арабском мире.

Итак, что же случилось?

Израиль сыграл важную роль в укреплении пан-арабской идентичности. Создание государства Израиль в сердце арабского мира и перемещение палестинцев было серьезным травмирующим событием. Оно означало не только военное поражение арабских армий, но и полное банкротство старого арабского политического порядка, который господствовал после Первой мировой войны и краха Османской империи.

Этот порядок был заменен рядом военных автократий, которые полагались на арабский национализм в его различные проявления, будь то насеризм или баасизм, в качестве их идеологических основ.

Выстраивание государства Израиль как врага арабской нации было важной частью поддержания легитимности этих режимов, даже когда их реальный подход был более прагматичным и приемлемым. Это также было важно для выстраивания арабской идентичности и воображаемой общности арабской нации, которая, в свою очередь, являлась важным средством конкуренции между теми режимами, которые пытались распространять свою гегемонию за пределы своих границ в том, что Малкольм Кир метко назвал "арабской Холодной войной".

Выстраивание Израиля как врага, продолжалось со стороны арабских режимов, независимо от их политической ориентации до тех пор, пока, по иронии судьбы, не началось арабское восстание. Такая тенденция сохранялась даже в странах, которые подписали мирные соглашения с Израилем и имели с ним очень тесные отношения — подход, который в основном используется в качестве предохранительного клапана, чтобы обеспечить контролируемый выход социальной напряженности и направление народного гнева на дальнего противника, а не на внутренние проблемы репрессий, нарушений прав человека и экономических трудностей. По сути, Израиль действовал как диверсионная тактика для народного гнева.

Будучи студентом университета в Каире, я помню, как во время второй интифады я слышал националистические, антиизраильские песни, хотя режим Мубарака имел очень тесные связи с Израилем. То же самое имело место и в Сирии, где режим Асада использовал свою позицию в качестве главы лагеря отказа, чтобы сохранить свою внутреннюю легитимность и поддерживать свои призывы в регионе.

В настоящее время арабская идентичность, связанная с нынешним арабским политическим порядком, подвержена разложению и краху. Так, что положение Израиля как главного врага, непосредственно связанного с пан-арабской идентичностью, почти полностью испарилось. Кроме того, желание и способность нынешних арабских автократов проецировать свою гегемонию за пределы своих границ почти не существуют, поскольку они продолжают бороться за сохранение власти внутри своих стран. Существует более насущная необходимость заменить Израиль, как главного врага, внутренней фракцией, которая борется с нынешними элитами за власть. Примеров этого предостаточно.

В Египте

Борьба за власть между военными и «Мусульманским братством» перешла во внешнюю политику и позволила военным нарастить внутреннюю поддержку своей политики подавления ХАМАСа и блокады сектора Газа. В нынешнем политическом дискурсе ХАМАС изображается как расширение Мусульманского братства и, что самое главное, как несущий полную ответственность за теракты на Синае.

Свидетельства, которые приводятся для поддержки этого утверждения, являются фантастическими. Например, египетские службы безопасности заявляют, что захватили оперативника ХАМАСа со свидетельством того, что он шпион — ситуация, которая может заставить съежиться даже Оруэлла.

Важно отметить, что ХАМАС также обвиняется в нападениях на египетские тюрьмы, чтобы облегчить побег руководства «Мусульманского братства» во время революции 25 января, и утверждается, что это было сделано в координации с Ираном и Хезболлой. Стоит отметить, что Израиль, исторически главный элемент в египетских теориях заговора, отсутствует в этом списке.

Однако, по мере того, как увеличивается степень паранойи в Египте, и средства массовой информации продолжают распространять страх через теории заговора, Израиль уже не выстраивается как враг или даже игрок. ХАМАС, «Мусульманское братство», Катар и даже США - вот те, кому отведена роль заговорщиков.

Во время последней войны в Газе было больше сочувствия к Израилю, поскольку ХАМАС рассматривался просто как расширение Мусульманского Братства. Это сочувствие впервые было открыто выражено некоторыми СМИ. В случае с Египтом, арабское происхождение почти ушло, особенно среди городского среднего класса. Таким образом, врагами номер один стали ХАМАС и Мусульманское братство, а сотрудничество с Израилем против общего врага стало приемлемым.

В Саудовской Аравии

У Королевства есть болезненный страх перед ростом умеренных исламистских движений в Персидском заливе, и скрытое сотрудничество между саудовским и израильским правительством, особенно, в области разведки, просочилось наружу.

Во время последней войны в Газе правительство Саудовской Аравии обвинило ХАМАС в последнем раунде насилия, фактически, освободив Израиль и заменив его в качестве традиционного врага арабского народа ХАМАСом и Мусульманским братством.

Это связано с историческим страхом перед Ираном, который, хотя и не новый, приобрел новые масштабы в связи с началом арабского восстания и возможными беспорядками со стороны шиитского меньшинства в Королевстве.

Это, по сути, помещает Израиль и Саудовскую Аравию в один и тот же лагерь, который выступает против любого возможного сближения между Соединенными Штатами и Ираном. Частично это обусловлено геостратегическими соображениями, а частично — страхом перед шиитским населением в Королевстве и в других местах Персидского залива. Одним из примеров является вмешательство Саудовской Аравии в Бахрейн, чтобы поддержать правящую семью суннитов. По иронии судьбы, ваххабитская суннитская идентичность Саудовской Аравии открыла путь для сотрудничества с Израилем против Ирана и возможных шиитских выступлений вблизи нефтяных месторождений.

В Сирии

Бурная гражданская война, естественным образом переместила врага без врага внутри. Режим Асада разыграл риторику борьбы с терроризмом и поместил в рамки всю оппозицию как движение террористов или иностранных агентов власти, не считая Израиля.

Быстрый рост ИГИЛ сыграл на руку режиму, придав доверия к его дискурсу и ауру большей внутренней и региональной легитимности. Таким образом, враг перешел от Израиля к вооруженной оппозиции, которая стала представлять собой радикальное восстание суннитских сельских районов, вызывая страх национальных меньшинств. Враг меньшинств, а также суннитского городского среднего класса — это сельское суннитское население, независимо от его идеологической склонности.

В заключение: стало ясно, что события арабского восстания резко изменили положение Израиля в регионе. Арабские режимы перешли от отрицания существования Израиля к примирению, к неявному сотрудничеству, а в некоторых случаях, к налаживанию открытого сотрудничества. Это, естественно, позволяет Израилю свободно проводить политику колонизации того, что осталось от Западного берега, а также блокаду сектора Газа. По сути, конечным результатом арабского восстания является укрепление позиции Израиля в регионе, эрозия арабской идентичности и более тесное сотрудничество между арабскими автократами и Израилем.