 |
| Граффити на площади Тахрир, Каир, Египет, 2011 год, надпись «Выходите на улицы» (Фото: Дениса Букет через Flickr CC) |
Центр Стратегических исследований Бегина-Садата (BESA)
№ 674, 6 декабря 2017
Хозе В. Ципрут, 6 декабря 2017
РЕЗЮМЕ: Пора перестать вводить в заблуждение, использовать пустые политические метафоры и и основывать на фактах альтернативные фьючерсы на легкие выводы, которые служат лишь для того, чтобы добавить путаницу к двусмысленности.
Оттолкнувшись от самосожжения обездоленных и униженных уличных торговцев в Тунисе 17 декабря 2010 года, «Арабская весна» уничтожила все на своем пути - от Ливии, Йемена до Сирии. Каждая из вовлеченных стран и народов проявила свою само-освободительную псевдо-версию сезона, который так и не настал.
В Тунисе полет президента Зина Эль Абидина Бен Али привел к резкому и ощутимому поиску души, что в конечном итоге привело к подобию инклюзивному, если не религиозно предвзятому политическому согласию. Тунис был единственным, кто не был неудачником в том международном хаосе, который там начался.
В Алжире вспыхнуло массовое насилие в знак протеста против коррупции в правительстве, государственных репрессий против гражданских свобод и некачественных условий жизни, которое вызвало быстрые полумеры. Стране удалось остаться интактной, благодаря быстрым действиям правительства по активизации занятости и борьбе с политической коррупцией в сочетании с более жесткими действиями полиции для поддержания порядка и стабильности.
В Марокко король Мохаммед VI быстро пошел на уступки, в том числе, референдум о внесении изменений в конституцию, что привело к стиханию протестов к концу 2012 года.
Поддержанное НАТО поспешное, грязное и безобразное свержение полковника Муаммара Каддафи в Ливии, в августе 2011 года, должно было сопровождаться установлением в один миг прозападного руководства. По словам французского эксперта, парламент будет избран в кратчайшие сроки, и порядок восстановлен. Это было не то, что показали события. Общий национальный конгресс, пришедший к власти в августе 2012 года, был вынужден укрыться в Тобруке, в то время как соперничающее правительство пришло к власти в Триполи. Страна до сих пор в руинах, с единым контролем, зависящим от ликвидации ИГИЛ и других исламистских ополчений. У безумного Каддафи был метод, который западная мудрость не поняла.
В Египте 18 дней протеста на площади Тахрир, которые начались 25 января 2011 года, заставили правительство Хосни Мубарака наложить цензуру на доступ в Интернет в попытке помешать гражданской организации. К 10 февраля, уровень насилия привел к отставке Мубарака. Парламент был распущен военными; Эссам Шараф был назначен, затем уволен в качестве гражданского лидера; и 22 ноября 2012 года, Мухаммед Мурси от Мусульманского братства был приведен к присяге в качестве президента. За этим последовало некомпетентное и предвзятое правление Мурси; его свержение военными и отмена приговора Мубарака. Усилия Абдель Фаттаха аль-Сиси по минимизации огромного ущерба, причиненного Египту длительным переворотом; попытка остановить беспорядки, стабилизировать внутреннюю и внешнюю среду страны; принять новый подход к ХАМАСу (палестинский отряд Мусульманских братьев); и подавить, возможно даже искоренить исламский терроризм на Синайском полуострове, открыли для Египта новую (хотя еще далеко не нисходящую демократическую) эру.
В Йемен беда пришла 27 января 2011 года, в Сану, где 16 тысяч разгневанных граждан вышли на улицы в знак протеста против высокой безработицы, плохих экономических условий и государственной коррупции. 3 февраля активист-политик, Тавакель Карман, призвал к проведению «Дня ярости». Хотя 20 000 протестующих потребовали быстрой отставки президента Али Абдаллы Салеха, попытка покушения на него заставила его бежать в Саудовскую Аравию (в конце концов, он вернулся в Сану и был там убит 4 декабря 2017 года). Вице-президент Салеха, Абд аль-Раб Мансур аль-Хади, сменивший его в феврале 2012 года, должен был бежать из опасения за свою собственную жизнь в 2015 году, от восстания шиитских мятежников, начатого Абдул-Маликом аль-Хути в 2014 году.
Хути, связанный с Ираном, взял под контроль столицу, несмотря на нападение саудовской коалиции, возглавляемой Саудовской Аравией. С тех пор Хути и Саудовская коалиция участвуют в международном вооруженном конфликте - борьбе за региональное превосходство, которое стало военным состязанием, от которого любой стороне становится все труднее уйти. С 17 миллионами голодающих и множеством мертвых, йеменская «арабская весна» превратилась в самозатягивающуюся, жестокую зиму.
Жители Бахрейна мирно собрались 14 февраля 2011 года, чтобы призвать к правам человека и политическим свободам. Они были жестоко разогнаны полицией. 20 февраля, около 150 000 человек вышли на демонстрацию на Жемчужную кольцевую дорогу. Было много убитых и раненых. В марте правительство арестовало 3000 человек, многие из которых, как утверждается, подверглись пыткам. Правозащитным группам и средствам массовой информации было отказано в доступе к задержанным. В том же месяце саудовские военные вошли в Бахрейн от имени правящего суннитского меньшинства. Когда спокойствие было восстановлено, правительство Бахрейна быстро срыло Жемчужную кольцевую дорогу, лишив это место своей историчности. Черная тень упала на будущее Бахрейна после его захвата шиитским большинством на фоне растущего регионального влияния Ирана.
Внутренняя и внешняя политика Катара имеет иммунитет против местных протестов, несмотря на ее активность в Ливии и в других местах. Его сближение с Ираном и активная поддержка Мусульманских братьев (и ХАМАСа) привели к его формальному отчуждению от большинства других стран Залива, а турецкие инициативы в Катаре обещают еще больше усложнить баланс сил в регионе.
В Кувейте суммарная отставка правительства помогла устранить последствия протестов, вызванных «арабской весной», в период с 2011 по 2012 год. Семья аль-Сабах выступает в качестве официального посредника в условиях жесточайшего конфликта, который охватил Саудовскую Аравию, Бахрейн и ОАЭ, с дружественным Ирану Катаром
Интровертированный Оман перехитрил в 2011 собственные внутренние беспорядки путем создания государственного органа по защите прав потребителей. Ему также удалось избежать вхождения в конфликт со странами Залива, с Катаром или вооруженного конфликта между его ближайшими соседями -- Саудовской Аравией и Йеменом.
В Объединенных Арабских Эмиратах формальные призывы к демократическим свободам, были легко заглушены конкурентным стремлением правительства к процветанию и международным отношениям.
Саудовская Аравия использовала подход кнута и пряника, путем принятия щедрых мер и быстрого возмездия, чтобы избежать осложнений со стороны «Арабской весны» в течение угрожающего периода большой напряженности. Королевство принимало участие в военных акциях против восставших в Бахрейне и отправляло свою армию во время столкновений в братоубийственной войне в Йемене, когда внезапные, запоздалые реформы и скудные нефтяные доходы совпали с передачей власти на родине. Эр-Рияду пришлось бороться с ядерными амбициями Ирана, разработками баллистических ракет и гегемонистскими устремлениями в регионе; конкурирующими суннитскими фундаменталистами за рубежом; предполагаемым предательством Катара; и беспокоиться о принятии мусульманами и арабами законной лидирующей роли руководства Саудовской Аравии. Поскольку наследный принц, Мухаммад бин Салман, действовал быстро для укрепления власти, потрясая саудовские религиозные и финансовые круги в этом процессе, Дом Сауда оказался в затруднительном положении между номинальными альянсами с Западом и практическими устремлениями с Россией.
В Иордании относительно умеренные протесты привели к стандартным реформенным полумерам. Небольшие изменения в правительстве, на которые пошел король Абдалла II, оказались достаточными, чтобы восстановить порядок. Тем не менее, внезапное прибытие более 600 000 сирийских беженцев и не беженцев, вследствие сирийской собственной «арабской весны» и угрозы Королевству от внутренней исламской воинственности создали проблемы. Если Тегеран преуспеет в своих попытках получить доступ к Средиземному морю (через Ирак, Сирию и Ливан) и обеспечить свое присутствие в Баб-Эль-Мандебе через Йемен, тогда Иордания может стать «областью интересов» для Ирана, откуда он мог бы выгодно открыть еще один военный фронт, на этот раз - против архи-врага, Израиля.
В Иране отзвуки «арабской весны» в форме местных, вверх дном волнений, не имели никакого шанса. Действуя быстро и жестоко, режим решительно ликвидировал все реальные и скрытые источники таких угроз.
В Ираке протесты против коррупции в государстве в 2011 году, были относительно легкими. Основные демонстрации в 2012-13 годах были против вопиющей дискриминации шиитов, которые привели к поражению в выборах премьер-министра Нури аль-Малики в 2014 году, создав районы быстрого роста и смертельного распространения ИГИЛ. Прошло три долгих года, пока иракская армия одержала «почти» полную победу над суннитскими исламистами после получения значительной помощи от Ирана. Конечно, сам Иран создает серьезные проблемы для будущего Ирака как жизнеспособного, неделимого политического субъекта.
Дело Сирии в контексте «арабской весны» было своеобразным. Сотни тысяч сирийцев убиты, миллионы -- перемещены, сама страна разрушена, а режим лишен своей легитимности управлять из-за своей готовности безжалостно убивать собственный народ в стремлении остаться у власти. Однако по геополитическим соображениям руководство по-прежнему пользуется поддержкой Ирана и России, которые считают Сирию, скорее, средством, чем концом. Сдвиг во внешней политике США от отказа - к безропотной помощи, не только уменьшило их имидж и роль руководства в регионе, но и породило недоверие у основных и второстепенных заинтересованных сторон, у которых по-прежнему есть веские причины для того, чтобы продолжать на них рассчитывать.
Долгосрочная победа над ИГИЛ будет неизбежно иметь серьезные последствия. Усугубляющие факторы включают: роль Ирана (как самого, так и Хезболлы, и, как это ни парадоксально, ХАМАСа); позиция России; интересы региональной безопасности Турции, с учетом иракских и сирийских курдов; долгосрочные региональные стратегии ЕС и США; восприятие Китаем этой части географии Леванта в терпеливом и амбициозном контексте его глобальных геополитических конструкций; и неизбежное соучастие и последствия для Ливана, Иордании и Израиля.
Тщательно подготовленная краткосрочная «неожиданная» отставка 4 ноября 2017 года, ливанского премьер-министра, Саада Харири, проработавшего менее года, служит не хорошим предзнаменованием для развития региональных геополитических событий. Угроза его жизни, которую, как он утверждает, он получил от «аутсайдеров, вмешивающихся в арабские дела», вызывает неотложные вопросы о перспективах мира, безопасности и процветания в Леванте. Казалось бы, на данном этапе необходимо, чтобы Ливан отличал друга от врага, пока не стал следующей жертвой в том, что для него уже было знакомым сизифовым процессом нескончаемой реконфигурации.
После семи лет разрушения, плодородие, которое приписывается «арабской весне», похоже, не было ничем, кроме кичливой фригидности. Локальные и международные последствия «арабской весны» подчеркивают трудность установления мира в регионе, где теократия и автократия не только вряд ли исчезнут в одночасье, но, за исключением настоящих революций, обещают остаться на грядущие десятилетия.
| Перевод: +Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |
Комментариев нет:
Отправить комментарий