Трансляриум ©: Мирный план Трампа

Мирный план Трампа

Дональд Трамп (Фото: Гейдж Скидмор через Flickr CC)

Гершон Акоэн, 14 января 2018

Центр Стратегических Исследований Бегина-Садата (BESA)

Документ № 715, 14 января 2018

РЕЗЮМЕ: Президент США Дональд Трамп сослался на свой мирный план как на «хорошую сделку», но в отличие от делового мира, соглашения между народами действительны только на данный момент. Соглашения являются всегда временными, в ожидании стратегического сдвига, в котором все будет пересмотрено.

Решение президента Трампа признать Иерусалим столицей Израиля произошло на фоне его стремления разработать всеобъемлющее мирное предложение для Израиля и палестинцев. Давление и угрозы, исходящие от лидеров арабского мира, а также от стран ЕС, должны ставить вопросы об основных предположениях, которые руководят президентом, поскольку он ищет то, что он назвал «окончательной сделкой».

Когда Трамп вступил в должность год назад, он объявил, что как опытный бизнесмен, он будет вести стороны к сделке, которая была бы выгодна для обеих из них. Однако следует спросить: как можно говорить об этой проблеме с точки зрения сделки?

В деловом мире цель заключается в том, чтобы заложить юридическую основу, как гарантию того, что подписанная сделка не предметом новых переговоров. Переговорный период подвержен испытаниям и неожиданностям, но с момента заключения сделки, вопрос закрывается.

Однако соглашения между государствами и народами, вероятно, будут пересматриваться по мере изменения национальных интересов. Даже если переговоры и соглашения между государствами показывают поведенческую картину, сходную с тем, что происходит в деловом мире, остается ключевое различие: у народов есть национальные устремления, которые сильнее любого соглашения. Эти устремления не находятся под контролем лидеров и не могут обсуждаться на переговорах. Они продолжают вызывать страсти, даже когда их исполнение отложено. Спасительная сделка просто не может быть совершена во время конфликта, столь сложного и сопряженного с противоречащими национально-религиозными мечтами, как израильско-палестинский конфликт. Как далеко, в конце концов, может пойти народ в отказе от своих чаяний?

Между политикой и гуманизмом

Здесь затрагивается основная проблема, связанная с мотивами человеческого поведения. Это отражено в недавней дискуссии среди западных интеллектуалов о месте и роли национализма в возникающем глобальном порядке. Александр Якобсон («Гаарец», 31 октября 2017 года) поставил правильный вопрос:

«Может ли идеологическое движение отказаться от неприкосновенного принципа, от которого он поклялся никогда не отказываться? Да - если реальное положение дел достаточно комплексно и продолжительно».

Моя концепция поведения человека отличается: реальное положение дел действительно может привести даже идеологических лидеров к компромиссу, но достигнутое соглашение всегда временное и ожидает стратегического сдвига, в котором все будет пересмотрено.

Национальные страсти могут быть подавлены и отложены, но они не рассеиваются. Спустя сто лет после падения Османской империи, турецкая страсть к землям, находящимся под турецким контролем до Первой мировой войны, продолжает гореть и управлять региональной политикой и деятельностью президента Эрдогана. То же самое касается иранцев: золотой век царства Дария побуждает их нынешнюю логику. Даже согласованная национальная граница не препятствует национальным стремлениям, которые ждут своего часа.

Это справедливо не только для Ближнего Востока. Для миллиона немцев города Бреслау и Данциг, которые после Второй мировой войны стали польскими городами Вроцлав и Гданьск, все еще являются частью немецкой родины.

Здесь спор уходи далеко за пределы израильско-палестинского конфликта. Это противоречие между политическим реализмом и гуманистическим идеализмом, уходящим корнями в разные логические предпосылки, управляющие поведением человеческого общества. В основном просвещенный, либеральный взгляд говорит, что мир может и должен находиться в позитивном моральном равновесии.

Утверждается, что эта идеальная ситуация будет достигнута, если нам удастся устранить препятствия, разработать хорошую сделку и удовлетворительную договоренность, чтобы поставить реальность на путь процветания и развития. Поскольку люди являются в основном разумными существами, они смогут загнать свои модели поведения в существующие рамки, при усдлвиях мира. Когда человечество выходит из тьмы в свет, оно уже никогда не захочет вновь вернуться в тьму. Такова, вкратце, предпосылка Просвещения. Прошла ли она тест на реальность в последние десятилетия?

В этом заключается концептуальный провал либерального западного интеллектуала. Сомнительно, чтобы эмиссары сделки президента - Джейсон Гринблатт и Джаред Кушнер, смогут избежать неудач своих предшественников.

Окончание «оккупации»?

Если рассматривать национальные соглашения как временные по своей природе, никто не должен удивляться тому, Ясир Арафат, прежде чем войти в Газу летом 1994 года, сказал в ответ скептику, который критиковал соглашение в Осло:

«Наступит день, когда вы увидите тысячи евреев, бегущих из Палестины. Это произойдет не при моей жизни, но вы это увидите в своей жизни. Соглашение в Осло поможет выполнить это предвидение».

С аналогичной логикой, лидер ХАМАСа, Халед Машаль, объяснял свою поддержку решению двух государств:

«Некоторые опасаются, что это может быть выходом на путь, который другие уже проделали, с великой мечтой, ставшей в конце маленькой, а я говорю "нет". Я считаю, что освобождение Палестины в границах 1967 года - это цель, которая может быть достигнута, и с практической точки зрения, я считаю, что тот, кто освободит Палестину в границах 1967 года, освободит остальную Палестину».

Таков поэтапный план в двух словах.

Хорошая сделка должна принести пользу обеим сторонам. Даже если они получили не все, что хотели, каждой стороне повезло достичь того, что она смогла. По крайней мере, это то, что должно произойти.

Эфраим Карш, в своем исследовании в 2016 году «Катастрофа Осло» (Центр стратегических исследований Бегина-Садата) отмечает, что, когда ЦАХАЛ завершил уход из населенных районов Западного берега в январе 1996 года, Израиль решил, что его перестанут обвинять в «незаконной оккупации». Вывод из всех населенных пунктов в секторе Газа был осуществлен еще раньше, в мае 1994 года. После того, как было проведено отступление с Западного берега, палестинцы провели выборы в Национальный совет и правление гражданской администрации Израиля над большинством палестинцев подошло к концу. Ахмед Тиби, советник Арафата в то время, заявил: «Отныне есть палестинское государство». Йоси Сарид и Йосси Бейлин сделали подобные утверждения и выразили облегчение, что оккупация закончилась.

Однако Израиль продолжает обвиняться и в 2018 году в «незаконной оккупации». Как сумел мир пропустить в отношении подавляющего большинства, около 90% палестинцев, что оккупация фактически прекратилась в январе 1996 года? Тем более, как может быть, что даже после полного ухода из Гуш-Катифа в 2005 году, сектор Газа по-прежнему рассматривается на международном уровне как территория под израильской оккупацией?

Что же тогда может обещать инициатива Трампа и на этот раз, если после того, как Израиль предоставит палестинцам то, что они требуют, компенсации так и не будет?

Возможно, что, несмотря на просвещенные ожидания, новое соглашение не только не будет представлять собой «хорошую сделку» при отказе обеих сторон от национальных устремлений, а будут их бесконечно активизировать. С израильской точки зрения, необходимо понять, что в динамике этого дела, сегодняшняя уступка рассматривается как стартовая точка для завтрашних переговоров. В такой реальности необходимы навыки, отличные от тех, которые ведут к успеху в деловом мире.