Почему свобода слова в Интернете - какой мы когда-то её знали - закончится через десять лет.
Даниэль Гринфилд, 1 февраля 2019
Целое поколение экономического давления не смогло зарегулировать Интернет. Возмущенные киностудии и звукозаписывающие компании смогли причинить вред отдельным пионерам обмена файлами, но сломали себе зубы на гугловском Ютубе. Такие компании, как Amazon, Google, Craigslist, eBay и Netflix походя уничтожили целые отрасли розничной торговли, от местных газет до мест проката видео, что обошлось в десятки тысяч рабочих мест. И ничего.
Никакое давление со стороны деловых кругов не может закрыть Интернет. Политики все еще слишком увлечены видением прогресса, основанного на росте чего-то, чего они не понимали. «Железный занавес опустился на весь континент», — однажды предупреждал Уинстон Черчилль. Сегодня цифровой железный занавес опускается на Интернет. Через 10 лет исчезнет свобода слова, как мы ее когда-то знали. Интернет будет по-прежнему шумным местом, но это будет шум, управляемый эхо-камерами — модерируемой системой, в которой инакомыслие будет рассматриваться как троллинг и очищаться, как только оно будет выявлено.
Политические причины падения обоих занавесов одинаковы. Советский Союз и американские левые одержали победу и унаследовали большой регион с хаосом, который они должны были консолидировать под своим контролем. Триумф Советского Союза был военным и над физической территорией, в то время как американские левые завоевали территории обмена сообщениями старого культурного царства, СМИ, развлечений и рекламы.
Завоевав их, они теперь расширяют свой контроль над крупными корпорациями и большим правительством. А для этого они должны избавиться от независимых голосов в Интернете, которые представляют угрозу для их монополии на обмен сообщениями.
Консолидация Интернета горсткой монополий, политизация корпоративного лидерства и паника из-за Трампа и Брексита создали уникальную возможность. Официальным поводом для захвата власти были «фальшивые новости» — плохо определенный термин, означающий дезинформацию. Фальсифицированная новостная паника опиралась на знакомую панику по поводу нерегулируемой способности Интернета влиять на общество. Но на этот раз она была привязана к русским — классической внешней угрозе, которая делала поддержку свободы слова слишком опасной.
Фальшивый новостной кризис утверждал, что иностранное влияние на площади является угрозой национальной безопасности. Это был опасный аргумент с корнями во всем, от законов об иностранцах и подстрекательстве к мятежу до холодной войны. Еще несколько лет назад идея установления Интернет-цензуры для противодействия угрозе национальной безопасности казалась неправдоподобным киносюжетом. Однако растущая культурная мощь американских левых позволяет им быстро принять эту чудную идею и включить ее в политический мандат за считанные месяцы или годы.
«Четыре ноги хорошо, а Интернет-цензура лучше».
Американские выборы должны были быть защищены от русских путем регулирования, мониторинга и Интернет-цензуры. Прямая цензура правительства все еще была незаконной. Однако консолидация интернета горсткой монополий позволила легко оказать давление на горстку платформ. Компании социальных сетей, которые раньше были открыты, переопределяются как издатели, которым поручено бороться с «фальшивыми новостями».
Отсутствие ответственности за контент пользователей позволило таким компаниям, как Google, ее дочерней компании YouTube, Amazon и Facebook, стать гигантами без каких бы то ни было юридических санкций со стороны компаний, чей контент и права были случайно нарушены пользователями. Это означало, что поисковая система Google могла индексировать и выходить на все виды материалов, охраняемых авторскими правами, которые были нарушены. А Facebook не нес ответственности за фотографии, которые пользователи загружали в свои профили, даже несмотря на то, что он получал от них прибыль.
Такая утопия стала возможной в соответствии с Законом о приличии в телекоммуникациях, почти забытый закон эпохи Клинтона для защиты детей от порнографии. «Приличная» часть этого закона была быстро отвергнута судами как нарушение Первой поправки. Но его одно конкретное предложение: «Ни один поставщик или пользователь интерактивного компьютерного сервиса не должен рассматриваться как издатель или носитель какой-либо информации, предоставленной другим поставщиком информационного контента», обеспечил практически безграничный уровень иммунитета для дот-комов от государственного регулирования.
Говоря простым языком, это означало, что, если вы загрузили фрагмент из вашего любимого фильма Marvel на YouTube, Disney не может подать в суд на Google. Поставщики не несут ответственности за действия своих пользователей. Закон о приличии должен был регулировать Интернет, а не разрегулировать его.
Вот почему YouTube процветал, а Napster умер. Закон о приличии помог сделать возможной огромную дот-ком монополию, дав ей зеленый свет. Однако, это сделало Интернет-свободу более, а не менее уязвимой. Google и Facebook стали гигантами, не беспокоясь о государственном регулировании или корпоративных исках.
Однако, как только мощное политическое движение, контролирующее культуру, решило, что пришло время установить цензуру на Интернет, оно может быстро навязать свою волю горстке Интернет-монополий, которые в основном с этим согласны.
На этот раз никакого государственного регулирования не будет. Социальное давление, оказываемое левыми через медийные издания, уже в значительной степени мотивированное, чтобы преследовать социальные и поисковые платформы, которые контролировали их трафик, в сочетании с разбирательствами и действиями европейцев, сделают свое дело.
Платформы будут преобразованы в издательства, на которых будет возложено обязательство, не обслуживать своих бесплатных пользователей или даже своих платных рекламодателей, а социальное благо, как определено эхо-камерой СМИ. Их работа будет заключаться в продвижении политически благонадежного контента, такого, как контент СМИ, и в наказании политически неблагонадежного контента, такого, как контент, созданный консерваторами. И тогда дигитальный занавес упадет.
Две движущие силы - культурная консолидация американских левых и экономическая консолидация Интернет-монополий, столкнутся и вступят в сговор, чтобы сформировать новую среду. В этой среде свобода слова и любой индивидуализм, выходящий за рамки этой тенденции, представляют собой опасное явление. Интернет-монополии, которые измеряют свои пользовательские базы сотнями миллионов и даже миллиардами, будут рассматривать пользователей только как коллективное целое, которое можно отследить, измерить и сформировать алгоритмами машинного обучения в прибыльные каналы. А американские левые, как и их советские предшественники, полагают, что, хотя может существовать бесконечность полов, существует только один правильный способ решения любой из ее многочисленных политизированных проблем.
Большие информация и Большой брат делают деньги и получают власть, когда могут предсказать, что вы будете делать, и подтолкнуть вас к этому. Большой брат предлагает Большой информации методы для формирования поведения пользователя посредством давления со стороны таких же, в то время как Большая информация предлагает Большому брату новые способы отслеживания и манипулирования человеческими отношениями.
Когда-то душа Интернета была такой же анархической, как и его инфраструктура. По мере консолидации инфраструктуры Интернет стал коллективистской средой. А индивидуальность стала рассматриваться как «троллинг».
Централизованная среда будет, по своей сути, коллективистской. Для нее невозможно быть чем-то еще. И когда горстка компаний контролирует Интернет, они становятся его политическим и культурным слабым местом. Любое правительство или тоталитарное движение, которое сможет скомпрометировать их, будет контролировать Интернет.
Если мы хотим открытого Интернета, мы должны снова вообразить его себе как хаотическую среду конкурентных компаний, ни одна из которых не может стать настолько крупной, чтобы держать в своих руках свое и наше будущее.
Государственное регулирование призвано сыграть значимую роль, но только не в контроле монополий — неправильная политика, которая неизбежно приведет к концу свободы слова, а в их подрыве и разрушении. Консолидация ранее свободного рынка небольшим количеством монополий — это проблема не только Интернета, а отражение этого во многих секторах американской жизни — от здравоохранения до финансов.
Интернет-цензура является проявлением этой более широкой проблемы. Как и растущая сила левых.
Левые никогда не боялись огромных корпораций. Их можно легко захватить или запугать. То, чего они боятся — это динамичного открытого общества со многими открывающимися и закрывающимися центрами управления, не имеющими легких рычагов для полного контроля. Оно предназначено для захвата статических силовых структур. Когда общество открыто, оно не может победить.
Свободные рынки не являются абстрактной идеей, которая может существовать при отсутствии динамического трения активной конкуренции. Когда горстка монополий контролирует вашу телефонную связь, ваш Интернет и ваше здравоохранение, чем вы платите в продовольственном магазине, и где вы делаете покупки, ваши свободы также будут монополизированы.
Общество корпоративных монополий неизбежно станет обществом политических монополий.
Единственный способ остановить рост Большого Брата — это уничтожить Большую информацию.
Даниэль Гринфилд - научный сотрудник школы журналистики Шильмана в Центре свободы. Автор журналистских расследований, занимающийся радикальными левыми и исламским терроризмом.
| Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |