Трансляриум ©: Кто прикончит Путина? Ответ мрачный.

Кто прикончит Путина? Ответ мрачный.

Чего проще представить себе, что Владимир Путин внезапно объявил об окончании войны с Украиной и вывел свои войска, или что без Путина, Россия пересмотрела свою политику, закончила войну и начала строить отношения с Украиной и Западом на новой мирной основе?

Олег Кашин, 19 августа 2022 г.

Трудно ответить. Война в Украине в значительной степени является результатом личной одержимости Путина, и вряд ли он добровольно согласится от нее избавиться. А это предоставляет другую возможность: Россия без Путина, со всеми надеждами на мирную Россию, привязанными к смене власти в стране.

Это также кажется маловероятным. Через шесть месяцев после начала войны, власть Путина кажется не менее прочной, чем в мирное время. Рейтинги у него высокие, и в России у него нет ни одного оппонента, чей голос мог бы быть услышан. Из двух его наиболее вероятных преемников — премьер-министр Михаил Мишустин и лидер оппозиции Алексей Навальный, один — связан лояльностью к президенту, а другой — сидит в тюрьме. Для того чтобы им прийти к власти, Путин должен уйти. Но, если не принимать во внимание внезапную перемену взглядов или неотложную медицинскую помощь, он никуда не денется. Преемником Путина вполне может стать сам Путин.

Это мрачная перспектива, и многим трудно ее принять. Почему никто из представителей правящей элиты, столкнувшись с тем, что президент ведет их страну к краху, и сами сильно пострадали от войны, не настаивает на смещении Путина? Где храбрые технократы или функционеры, которые в интересах своего класса и своей страны ухитрятся свергнуть президента? Подобные вопросы, регулярно звучащие на Западе, больше напоминают жалобу, чем стимул к анализу. Но ответ лежит рядом.

В течение многих лет критики в России и за ее пределами использовали одну большую тему для сплочения оппозиции Путину — коррупция. Какое-то время этот подход приносил определенный успех, особенно, Навальному, чьи хорошо срежиссированные видеоролики, доказывающие коррупцию правящей элиты, в том числе, и самого Путина, похоже, подорвали популярность президента.

Однако коррупция — это клей, скрепляющий систему, а не катализатор, способный ее разрушить. Вряд ли Путин ставил перед собой цель обеспечить комфорт и благополучие своих подчиненных, мотивируя свою власть их воровством. Скорее всего, речь шла о том, чтобы связать правящий класс заговорщической системой коллективной ответственности, обеспечив себе его абсолютную солидарность. В условиях такого соучастия, никто не мог бы бросить вызов президенту. Строго говоря, назвать такую систему коррупцией, было бы не совсем корректно. Коррупция есть отклонение от нормы, тогда как в путинской России то, что чиновники живут на деньги сомнительного происхождения, как раз и является нормой.

При строгом соблюдении закона практически каждый российский министр или губернатор мог бы оказаться в тюрьме. Однако Путин на практике всегда применял закон выборочно. Каждый раз, когда кто-то из его влиятельных подчиненных оказывался обвиненным в коррупции, главный вопрос, который занимал людей, был о скрытой политической причине ареста.

Так, было дело бывшего министра экономики Алексея Улюкаева, которого обвинили во взяточничестве после стычки с Игорем Сечиным, влиятельным исполнительным директором российского нефтяного гиганта «Роснефть» и другом Путина.

То же самое случилось и с несколькими губернаторами, в том числе, Никитой Белых, который в свое время возглавлял крупную оппозиционную партию, и Сергеем Фургалом, чья победа на выборах противоречила желанию Кремля, и которого справедливо обвиняли даже не в коррупции, а в убийстве.

То, что в России называют коррупцией, правильнее было бы назвать системой подстрекательства и шантажа. Если вы верны и президент вами доволен, то вы имеете право воровать, а, если вы неверны, то за воровство вас посадят в тюрьму. Неудивительно, что в последние десятилетия лишь несколько человек внутри путинской системы публично высказывались против нее. Террор всегда более убедителен, чем что-либо еще. Война могла перевернуть этот расклад.

Правящий класс, обязанный своим богатством положению во власти, столкнулся с новой реальностью — их имущество на Западе было либо конфисковано, либо подвергнуто санкциям. Нет больше ни яхт, ни вилл, и бежать некуда. Для многих приближенных к власти чиновников и олигархов это означает крах всех их жизненных планов, и можно в принципе предположить, что в России нет социальной группы, более недовольной войной, чем путинские клептократы.

Однако тут есть один нюанс: они свои права политических агентов променяли на те самые яхты и виллы.

С этим фактом связана основная интрига внутрироссийской политики. Военная авантюра Путина оказала разрушительное воздействие на жизнь элиты истеблишмента, на которую он всегда опирался, однако, элиты, стесненные зависимостью своего богатства и безопасности от власти, не в состоянии сказать Путину «нет».

Это не значит, что их недовольство не проявляется. Министр финансов Антон Силуанов публично говорил о трудностях выполнения своих обязанностей в новых условиях. Алексей Кудрин, председатель органа, проверяющего государственные финансы и кремлевский инсайдер, объяснил на встрече с Путиным, что война завела российскую экономику в тупик. И даже глава государственной военно-промышленной монополии Сергей Чемезов написал статью о невозможности реализации планов Путина. Однако не подкрепленные политическим весом, такие взгляды не представляют для Путина ни интереса, ни опасности.

Это правда, что войны часто порождают новую элиту среди офицеров и генералов, которые могут предположительно угрожать президентскому правлению. Однако в России этого не происходит, возможно, потому, что Путин пытается не дать своим генералам получить слишком большую известность. До конца июня, имена командовавших российскими войсками в Украине держались в секрете, а повествования о «героях» войны предпочитает рассказывать истории о тех, кто погиб и больше не способен проявлять политических амбиций.

Как бы то ни было, Путин окружил себя привилегированными сотрудниками службы безопасности, лояльность которых не вызывает у него сомнений. В этой ситуации российским функционерам ничего не остается, кроме как ждать. Они могли бы попытаться вести какую-то свою тихую игру, в том числе, сепаратные переговоры с Западом, но до сих пор никаких гуманитарных коридоров для российских элит нет.

Даже если бы кому-то, например, такому близкому к Путину олигарху, как Роман Абрамович, удалось прорваться на Запад, все, что его ожидало бы — это конфискация активов и подозрение. Для сравнения, даже паранойя Путина была бы предпочтительнее.

Если члены правящей элиты не в состоянии свергнуть Путина, то, возможно, это смог бы сделать профессиональный средний класс? Однако и там перспективы мрачные. Для тех, кто выступает с критикой войны, поучительна судьба Марины Овсянниковой, редактора государственного Первого канала. Устроив громкую акцию протеста во время прямого эфира популярной вечерней новостной программы, она стояла позади диктора и держала в руках плакат с надписью «Остановить войну». Чтобы избежать ареста, ей пришлось бежать из страны, оставив свою семью в Москве.

Месяцами она скиталась по Европе, подвергаясь многочисленным обвинениям в том, что, каким бы впечатляющим ни был ее протест, все равно она, прежде всего, является винтиком в путинской пропагандистской машине.

Вернувшись в Россию, она несколько раз подвергалась арестам и штрафам, обвинениям в распространении ложной информации и обыскам в ее доме.

Ее бывшие коллеги в средствах массовой информации, а также в более широких профессиональных кругах должны понять, что нет смысла подражать ее действиям. Лучше спокойно пересидеть войну на своих рабочих местах, чем рисковать разорением и позором.

На народном уровне дела обстоят не лучше. Первоначально многообещающие протесты против войны были полностью подавлены угрозой тюремного заключения. Критические публичные заявления, не говоря уже о митингах или демонстрациях, сейчас практически невозможны.

Применяя репрессии, режим полностью контролирует внутреннюю ситуацию.

Зато фактором, серьезно угрожающим мощи Путина сегодня, является украинская армия. Только потери РФ на фронте имеют реальный шанс изменить политическую ситуацию в России, о чем хорошо свидетельствует русская история. После поражения в Крымской войне в середине 19 века, царь Александр II был вынужден провести радикальные реформы. То же самое произошло, когда Россия проиграла войну с Японией в 1905 году, а перестройка в Советском Союзе во многом была вызвана провалом войны в Афганистане. Если Украине удастся нанести тяжелые потери российским войскам, может развернуться аналогичный процесс.

Тем не менее, несмотря на весь ущерб, причиненный до сих пор, такой поворот кажется далеким. На данный момент и в обозримом будущем Россией правит Путин и страх, что без него все будет хуже.

Олег Кашин — журналист и автор книги Fardwor, Russia! Фантастическая история о жизни при Путине.