Серен Керн, 27 мая 2022 г.
Многие аналитики утверждают, что ядерная сделка — первоначальная и пересмотренная, в первую очередь, направлена на легитимацию ядерной программы Ирана. Сделка, по их словам, призвана укрепить, а не ослабить Исламскую Республику.
Заявления Обамы и его старших советников по внешней политике, тех же самых людей, которые сейчас консультируют президента Байдена, отражают убеждение — наивное, по мнению многих, что если бы Иран был сильнее, а традиционные американские союзники: Израиль, Саудовская Аравия и Турция — слабее, Ближний Восток мог бы достичь нового баланса сил, что привело бы к более мирному региону.
«Подвох новой всеобъемлющей «балансирующей» схемы Обамы заключался в том, что улучшение отношений с Ираном обязательно будет происходить за счет традиционных партнеров, на которых нацелен Иран, таких как Саудовская Аравия и, что наиболее важно, — Израиль.
Обама никогда не говорил об этом вслух, но логику понять несложно: повышение уровня вашего врага до уровня вашего союзника означает, что ваш враг больше не ваш враг, а ваш союзник больше не ваш союзник». — Ли Смит, аналитик по Ближнему Востоку, журнал Tablet.
«Перестройка опирается, мягко говоря, на пустую теорию. Она искажает природу Исламской Республики и масштабы ее амбиций. Исламская Республика считает себя мировой державой, лидером мусульманского мира и жаждет гегемонии в Персидском заливе, более того, — во всем Ближнем Востоке». — Тони Бадран и Майкл Доран, аналитики Ближнего Востока, журнал Tablet.
«После нефти основной статьей экспорта Исламской Республики являются террористические ополчения под командованием КСИР — единственный экспорт, который Иран постоянно производит на беспрецедентном уровне.
Государства, конфликтующие с Ираном
Исламская Республика, а не союзники покрывает арабский мир террористическими ополчениями, вооружая их высокоточным оружием и называя возглавляемый ею альянс «Осью сопротивления».
Он делает это по одной простой причине: он хочет разрушить американский порядок на Ближнем Востоке». — Тони Бадран и Майкл Доран.
На снимке: Мэлли дает показания на слушаниях в Сенате по международным
отношениям 25 мая 2022 года в Вашингтоне, округ Колумбия.
(Фото Брендана Смяловски/AFP через Getty Images)
Специальный посланник США по Ирану Роберт Мэлли подтвердил, что дипломатические усилия по возрождению иранской ядерной сделки, первоначально подписанной президентом США Бараком Обамой, зашли в тупик.
«У нас нет соглашения с Ираном, и перспективы его достижения в лучшем случае призрачны», — заявил Мэлли сенатскому комитету по международным отношениям во время слушаний 25 мая.
Мэлли также признал, что администрация Байдена стремится к заключению нового соглашения, "короче" и "слабее" исходной сделки.
Госсекретарь США Энтони Блинкен во время слушаний по его утверждению в январе 2021 года пообещал, что администрация заключит новую сделку, которая будет «продолжительнее» и «сильнее».
Когда его спросили, знал ли он о попытках Ирана скрыть свои предыдущие ядерные разработки от Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), Мэлли ответил: «Сенатор, лгал ли Иран? Конечно. Была ли у Ирана тайная ядерная программа? Безусловно. Это как раз и есть причина, по которой администрации вводили такие сокрушительные санкции против него».
Председатель сенатского комитета по международным отношениям Боб Менендес (штат Нью-Джерси) спросил: «Почему мы все еще держим дверь открытой? Каков ваш план Б?»
Мэлли признал, что у администрации Байдена нет запасного плана, чтобы предотвратить получение Ираном ядерного оружия. Переговоры о возрождении соглашения 2015 года, официально известного как «Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД)», зашли в тупик с марта 2022 года.
Камнем преткновения на пути к окончательной сделке является требование Ирана, чтобы администрация Байдена исключила из списка Корпус стражей исламской революции ( КСИР), элитное подразделение иранских вооруженных сил, как иностранную террористическую организацию (ИТО).
Президент США Дональд Дж. Трамп вышел из СВПД в мае 2018 года, и вновь ввел санкции, поскольку соглашение открывало Ирану путь к ядерному оружию.
В апреле 2019 года, администрация Трампа определила КСИР и его элитные ударные силы «Кудс» как ИТО из-за поддержки Тегераном террористической деятельности.
В марте 2020 года, Джо Байден, будучи кандидатом в президенты, пообещал присоединиться к соглашению 2015 года, если он будет избран президентом.
Хотя администрация Байдена заявляет, что не собирается исключать КСИР из списка, она неоднократно отменяла санкции, чтобы уговорить Иран вернуться за стол переговоров. Политические обозреватели говорят, что нет причин полагать, что Байден не пойдет на новые уступки, если это будет означать спасение сделки и внешнеполитического наследия президента Барака Обамы.
26 апреля госсекретарь США Энтони Блинкен заявил сенатскому комитету по международным отношениям, что «единственный способ, которым я могу увидеть отмену ИТО, — это, если Иран предпримет шаги, необходимые для оправдания отмены этого статуса. Так что он знает, что ему придется сделать, чтобы это произошло».
Однако он также утверждал, что обозначение ИТО, «на самом деле, не дает вам многого», и может принести больше вреда, чем пользы.
25 мая Мэлли заявил, что исключение КСИР из списка все еще возможно: «Мы ясно дали понять Ирану, что, если они захотят каких-либо уступок в чем-то, что не имеет отношения к СВПД, например, в отношении определения ИТО, нам нужно т них чего-то взамен, что сняло бы наши опасения. Я думаю, что Иран принял решение о том, что он не готов предпринять ответные шаги».
4 мая Сенат США принял не имеющее обязательной силы предложение, запрещающее администрации Байдена отзывать статус ИТО у КСИР.
Резолюция, принятая 62 голосами против 33 при 16 демократах, проголосовавших за, также призывала к любому потенциальному возвращению к СВПД для рассмотрения «всего спектра дестабилизирующей деятельности Ирана, включая разработку средств доставки такого оружия» (и баллистических ракет), поддержку терроризма и уклонение от санкций физическими и юридическими лицами и судами при торговле нефтепродуктами с Китайской Народной Республикой». Администрация Байдена не исправила многие из основных недостатков первоначальной сделки, особенно так называемые положения об истечении срока действия, которые должны были снять ограничения на иранскую программу ядерного обогащения к 2031 году или раньше.
Как и первоначальная -- пересмотренная сделка слаба в плане проверки, не требует от Ирана демонтировать свою ядерную инфраструктуру и не затрагивает иранскую программу создания баллистических ракет.
Она также закрывает глаза на нарушения Исламской Республикой прав человека и ее дестабилизирующую деятельность на Ближнем Востоке и в других местах.
Зачем администрации Байдена соглашаться на пересмотренную сделку, которая не предотвращает и не сдерживает ядерную программу Ирана, а фактически сокращает так называемое время прорыва, необходимое Ирану для производства достаточного количества расщепляющегося материала для ядерного оружия?
Зачем администрации Байдена или администрации Обамы до нее соглашаться на сделку, которая обеспечивает Ирану четкий путь к ядерному оружию, поскольку ограничения на обогащение урана и переработку плутония заканчиваются между 2026 и 2031 годами?
Многие аналитики утверждают, что ядерная сделка — первоначальная и пересмотренная, в первую очередь, направлена на легитимацию ядерной программы Ирана. По их словам, сделка призвана укрепить, а не ослабить Исламскую Республику.
Продолжение с того места, на котором остановился Обама Заявления Обамы и его старших советников по внешней политике -- тех же людей, которые сейчас консультируют президента Байдена, отражают убеждение, наивное, как говорят многие, что, если бы Иран был сильнее, а традиционные союзники Америки: Израиль, Саудовская Аравия и Турция слабее, Ближний Восток мог достичь нового баланса сил, что привело бы к миру в регионе.
Один из первых предварительных обзоров политики Обамы в отношении Ирана был опубликован в октябре 2013 года в авторской статье «Дипломатические возможности Обамы», опубликованной в The Washington Post.
Обозреватель Дэвид Игнатиус (однажды описанный как человек, которого Обама использовал в качестве «инструмента обмена публичными сообщениями») написал, что Обама хотел «создать новую основу для безопасности на Ближнем Востоке, которая включала бы Иран и разрядила бы суннито-шиитский межконфессиональный конфликт, угрожающий региону». Игнатиус сравнил политику Обамы в отношении Ирана с тем, «как президент Ричард Никсон (вместе с Генри Киссинджером) открыл путь к Китаю в начале 1970-х годов, а президенты Рональд Рейган и Джордж Буш-старший (вместе с Брентом Скоукрофтом и Джеймсом Бейкером) сумели положить конец холодной войне в конце 1980-х».
Он добавил: «В грядущем мире Иран должен умерить свои революционные мечты 1979 года, точно так же, как Саудовская Аравия должна перестать горячиться по поводу «шиитского полумесяца». Что не за горами, так это новая региональная структура, которая ответит потребностям безопасности иранцев, саудовцев, израильтян, русских и американцев».
В интервью The New Yorker в январе 2014 года, Обама сказал, что его конечной целью было «новое равновесие» на Ближнем Востоке между суннитскими и шиитскими течениями ислама: «Если бы мы смогли заставить Иран действовать ответственно, а не финансировать террористические организации, не пытаться разжигать межконфессиональное недовольство в других странах и не разрабатывать ядерное оружие, то можно было бы добиться равновесия между суннитскими или преимущественно суннитскими государствами Персидского залива и Ираном, в котором было бы соперничество, возможно -- подозрения, но не было бы активной или прокси-войны».
В статье в Politico за апрель 2015 года, «Почему мне (в некотором роде) нравится сделка с Ираном», адмирал Майк Маллен, бывший председатель Объединенного комитета начальников штабов, написал:
«Ядерная сделка также могла бы более справедливо сбалансировать американское влияние. пересмотреть все отношения, которые у нас есть в регионе, и в первую очередь -- со странами, где преобладают сунниты.
Разрядка с Ираном могла бы лучше сбалансировать наши усилия по преодолению межконфессионального раскола».
В интервью The Atlantic в апреле 2016 года, Обама призвал Саудовскую Аравию «поделить соседство» с Ираном:
«Конкуренция между саудовцами и иранцами, которая способствует разжиганию опосредованных войн и хаоса в Сирии, Ираке и Йемене, требует от нас сказать нашим друзьям, а также иранцам, что им нужно найти эффективный способ поделить соседство и установить своего рода холодный мир. Подход, который сказал бы нашим друзьям: «Вы правы, Иран является источником всех проблем, и мы будем поддерживать вас в решении проблемы с Ираном», по существу означал бы, что, поскольку эти межконфессиональные конфликты продолжают свирепствовать, а наши партнеры по Персидскому заливу, наши традиционные друзья, не имеют возможности самостоятельно потушить пламя или решительно победить -- это означало бы, что нам следует войти и навести порядок, используя нашу военную мощь, что было бы не в интересах ни Соединенных Штатов, ни Ближнего Востока».
Некоторое время спустя, бывший советник Обамы по Ближнему Востоку, Филип Гордон, написал, что «более активное взаимодействие между Ираном и его нынешними противниками, может, в конечном итоге, способствовать кое-каким позитивным внутренним изменениям и региональному modus vivendi».
Modus vivendi — это латинская фраза, где modus -- это «путь», а vivendi -- «жизненный», что означает соглашение между теми, кто расходится во мнениях («согласие не соглашаться»).
По данным Oxford University Press, этот термин «иногда используется для обозначения предварительного, временного или промежуточного соглашения между спорящими сторонами до окончательного урегулирования».
Другими словами, Гордон, по-видимому, имел в виду, что Израилю и суннитскому мусульманскому миру придется научиться жить с более агрессивным и могущественным Ираном. Специальный посланник США по Ирану, Роберт Мэлли, был назначен на эту должность 28 января 2021 года, после того, как отработал в той же должности при президенте Бараке Обаме. Он принимал непосредственное участие в переговорах по первоначальной ядерной сделке с Ираном.
В декабрьском эссе по иностранным делам 2019 года, Мэлли написал, что «конечная цель» Обамы заключалась в достижении «более устойчивого равновесия сил» на Ближнем Востоке.
Он также обрушился с критикой на поддержку Трампом традиционных американских союзников: «В некотором смысле его [Обамы] администрация была экспериментом, который был приостановлен на полпути.
По крайней мере, относительно его подхода к Ближнему Востоку, президентство Обамы опиралось на надежду на то, что кто-то другой продолжит с того места, где он остановился. Она исходила из того, что ему на смену придет кто-то вроде него, может быть, Хиллари Клинтон, но уж точно не такой, как Дональд Трамп.
"Вместо того, чтобы стремиться к установлению некоего баланса, Трамп полностью склонился к одной стороне: удвоил поддержку Израиля..., вышел из иранской ядерной сделки и активно присоединился к анти-иранской оси региона.
Стремясь ослабить Иран, Вашингтон решил противостоять ему на всех фронтах в большей части региона: в ядерной и экономической сферах...».
Джейк Салливан, который сейчас является советником президента Джо Байдена по национальной безопасности, утверждал, что США должны использовать свои рычаги влияния для достижения «нового modus vivendi» среди ключевых региональных игроков на Ближнем Востоке.
Администрация Обамы привела к ядерному соглашению 2015 года, а также подвергла критике «максималистские региональные требования» Израиля и Саудовской Аравии по сдерживанию ядерной программы Ирана.
В июньском интервью 2020 года, «Великая стратегия США на Ближнем Востоке» для Центра стратегических и международных исследований в Вашингтоне, округ Колумбия, Салливан снова призвал к «перебалансировке или перекалибровке», уйдя прочь от давних американских союзников на Ближнем Востоке.
Он также сказал, что считает, что Израиль и Иран морально эквивалентны: «Я думаю, что израильтяне повсеместно искренне верят, что Иран представляет экзистенциальную угрозу для Израиля. Я также думаю, что иранцы повсеместно, а больше всего, в правительстве, считают, что Израиль действительно пытается свергнуть Исламскую Республику».
Салливан поставил твердые условия для будущих отношений Америки с Саудовской Аравией, но не поставил перед Ираном такие же стандарты:
«Наш стратегический диалог с Саудовской Аравией, имеющий на самом высоком уровне последовательное сообщение о том, что прочность наших отношений будет зависеть от прогресса по вопросам, связанным с правами человека и политико- экономическими реформами...
«Теперь, можем ли мы за одну ночь передвинуть Саудовскую Аравию с того места, где она находится сейчас, туда, где мы хотим, чтобы она находилась в политическом плане и на основе прав человека? Нет.
Но должны ли мы в основном говорить, что «отчасти наша долгосрочная поддержка вашей страны будет связана с направленностью прогресса и реформ? Думаю, ,должны...
«Нам потребуется больше демонстраций прогресса на политическом фронте, чтобы нынешнее руководство в Саудовской Аравии заслужило доверия…».
Ядерная сделка с Ираном по-разному описывается как «краеугольный камень» наследия Обамы, «знаковая внешнеполитическая инициатива» Обамы и «призовая внешнеполитическая победа» Обамы.
Англо-американский писатель Тоби Харден в статье в газете Sunday Times «Обама всецело выступает за сделку с Ираном» писал, что Обама хотел, чтобы ядерная сделка с Ираном закрепила его наследие как одного из гигантов истории мировой дипломатии.
«И нынешние, и бывшие американские официальные лица описывают Обаму как одержимого желанием оставить свой след в истории, восстановив дипломатические отношения с Ираном после десятилетий вражды и, возможно, даже посетив Тегеран в следующем году».
Комментарий эксперта
В своем эссе «Стратегия равновесия Обамы» для Ближневосточного исследовательского института СМИ (MEMRI) из Вашингтона, округ Колумбия, Игаль Кармон и Альберто Мигель Фернандес отмечали:
«Изучение стратегии равновесия требует использования некоторой базовой информации.
Из примерно 1,6 миллиарда верующих мусульман, абсолютное большинство, а именно около 90% составляют сунниты, и только около 10% -- шииты.
Даже на Ближнем Востоке сунниты составляют широкое большинство.
«Что означает слово «равновесие» в политическом плане? На фоне вышеприведенных данных, слово «равновесие» как фактический политический термин означает усиление меньшинства и тем самым, ослабление большинства для продвижения к заявленной цели.
Однако, огромное численное неравенство делает невозможным достижение равновесия между двумя лагерями, поэтому было бы нереалистично полагать, что большинство примет политику, усиливающую его противника и ослабляющую его собственный исторически более высокий статус.
«Учитывая вышеизложенное, последствия стратегии равновесия для региона могут заключаться не в укреплении мира, как того желает президент, а, скорее, в усилении раздоров и насилия в регионе…
«Более того, такая стратегия может иметь неблагоприятные последствия для Соединенных Штатов и их интересов в суннитском мусульманском мире: те страны, которые чувствуют себя преданными этой стратегией, могут в результате принять меры против Соединенных Штатов...
«Стоит отметить, что первым Исламским государством, созданным на Ближнем Востоке за последние 50 лет, было не государство, созданное в суннитском мире в 2014 году и возглавляемое Абу Бакром аль-Багдади.
Это была, скорее, Исламская Республика Иран, созданная в 1979 году аятоллой Рухоллой Хомейни, где в настоящее время правит его преемник, верховный лидер Али Хаменеи, который поддерживает, даже после сделки с Ираном, мантру «Смерть Америке», продолжает спонсировать терроризм во всем мире и совершает ужасные нарушения прав человека».
Ли Смит, аналитик по Ближнему Востоку, в октябрьском эссе 2015 года «Чтение мыслей Обамы» отметил:
«Чтобы заключить сделку, Обама решил, что ему нужно показать Ирану, что он серьезно относится к новому началу. Это означало разрешение муллам проведение их программы ядерного оружия через несколько лет и создание помех врагам Ирана.
Обама стремился ослабить Израиль и Саудовскую Аравию, традиционных союзников Америки, не для того, чтобы их наказать, а как часть своей великой стратегии на Ближнем Востоке, «нового геополитического равновесия», которое принесет больше стабильности в нестабильную часть мира .... «Новое геополитическое равновесие на Ближнем Востоке обуздает проблемных партнеров Америки и выведет Иран из холода. Эта идея была так привлекательна именно потому, что никто из них не любил друг друга,
Обама создаст регион, в котором не будет ни победителя, ни побежденного. Это не ликвидирует угрозу войны на Ближнем Востоке, но значительно успокоит ситуацию и позволит Америке вернуться домой».
Эксперт по Ближнему Востоку Тони Бадран в статье от ноября 2019 года, "Мэлли в Стране Чудес", проанализировал стратегию перестройки Обамы:
«Проблема -- в союзниках Америки", -- публично заявляли Мэлли, Байден и другие политические воротилы администрации Обамы, начиная с самого Обамы, ввиду своей способности вовлечь США в дорогостоящие региональные конфликты с Ираном.
Другими словами, союзники Америки на самом деле являются нашими врагами. В частности, Саудовская Аравия с ее безрассудной войной в Йемене и Израиль с его агрессией против иранских объектов в Сирии, Ираке и во всем регионе представляют собой «военную» сторону уравнения, в то время как Иран, враг наших союзников, представляет «мир».
У США есть несколько вариантов того, как взаимодействовать с регионом: «дипломатическим или военным путем, усугубляя или смягчая разногласия, а также полностью присоединяясь к одной стороне или стремясь достичь своего рода равновесия». «Другими словами, если наши союзники сильны, то Америка должна стремиться ослабить их до тех пор, пока не будет достигнуто «равновесие», которое поможет установить больше «мира».
Если бы Иран был сильнее, а Израиль и Саудовская Аравия -- слабее, то мир был бы более вероятен. Поэтому американская политика, по крайней мере, в настоящий момент, должна заключаться в усилении Ирана за счет Израиля и Саудовской Аравии».
Цель достижения «баланса» позиции Америки на Ближнем Востоке — это то, как Обама представлял свою стратегию переориентации американских интересов с Ираном. Для Обамы было не в интересах Америки возглавлять систему региональных альянсов, которая противостоит Ирану, а, следовательно, угрожает приблизить США к войне.
Отход от традиционных союзников означает сближение с Ираном и отход от архитектуры безопасности, в которую раньше вкладывалась Америка».
В майском эссе 2020 года «Как Рашагейт началась с кампании внутреннего шпионажа Обамы в связи с иранской сделкой».
Ли Смит подробно описал одержимость Обамы угрозой, которую генерал в отставке Майкл Флинн представлял для его внешнеполитического наследия:
«Барак Обама предостерег своего преемника от найма Майкла Флинна. Это было 10 ноября 2016 года, всего через два дня после того, как Дональд Трамп огорчил Хиллари Клинтон, которая намеревалась стать 45-м президентом Соединенных Штатов.
Трамп сказал своей помощнице Хоуп Хикс, что он был обескуражен предупреждением президента. Из всех важных вещей, которые Обама мог обсуждать с ним, уходящий главнокомандующий хотел поговорить о Майкле Флинне. «Вопрос о том, почему Обама был так сосредоточен на Флинне, особенно показателен сейчас ...
Ответ заключается в том, что Обама видел во Флинне сигнальную угрозу своему наследию, которая коренилась в его ядерном соглашении с Ираном в июле 2015 года — Совместном всеобъемлющем плане действий (СВПД). Задолго до того, как Флинн подписал контракт с кампанией Трампа, он говорил, что согласование американских интересов с интересами террористического государства — это катастрофа.
И теперь, когда кандидат, которого он посоветовал, стал новым избранным президентом, Флинн был в состоянии помочь расторгнуть сделку.
Чтобы остановить Флинна, уходящий Белый дом прибегнул к тому же преступлению, которое он совершил, чтобы продать сделку с Ираном: он очернил Флинна в прессе как агента иностранной державы, установил за ним слежку и передал перехваты его секретных разговоров надежным союзникам по эхо-камере...
«Для Обамы цель «Рашагейта» была простой и прямой: защитить сделку с Ираном и сохранить свое наследие…». Характер соглашения был ясно изложен в его «положениях об истечении срока действия».
Тот факт, что часть соглашения, ограничивающего деятельность Ирана, должна была истечь в 2020 году, до того, как истекут все ограничения, и ядерная программа режима станет законной, показывает, что это была фальшивая сделка.
Обама просто подкупил иранцев сотнями миллиардов долларов в виде снятия санкций и еще сотнями миллиардов долларов в виде инвестиций, чтобы они воздерживались от создания бомбы до тех пор, пока он благополучно не покинет Белый дом, когда иранская бомба станет чьей-то чужой проблемой. Команда Обамы считала, что даже израильтянам не придет в голову касаться ядерной программы Ирана, пока Вашингтон не соизволит заключить сделку. Она назвала премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху «куриным дерьмом».
«Если Обама просто пинал банку, то почему он потратил столько усилий, чтобы заключить сделку? Почему это было так важно для его наследия, если на самом деле она никогда не предназначалась для того, чтобы помешать Ирану получить бомбу?
Да потому, что это был его инструмент достижения еще более амбициозной цели: перестроить стратегическую архитектуру Ближнего Востока...
«Подвох новой инклюзивной «сбалансированной» структуры Обамы заключался в том, что улучшение отношений с Ираном обязательно произойдет за счет традиционных партнеров, на которые нацелен Иран: Саудовской Аравии, а, самое главное, Израиля.
Обама никогда не произносил эту часть вслух, но логику нетрудно проследить: возведение вашего врага на тот же уровень, что и вашего союзника, означает, что ваш враг больше не ваш враг, а ваш союзник больше не ваш союзник».
В майском эссе 2021 года, «Перестройка», аналитики по Ближнему Востоку, Тони Бадран и Майкл Доран, пришли к выводу:
«В администрации [Байдена] царит консенсус не только по СВПД, но и по каждому важному вопросу ближневосточной стратегии: все - от президента до самого низа согласны с необходимостью завершить начатое Обамой, а это означает, что худшее еще впереди.
Обама мечтал о новом ближневосточном порядке — таком, который больше опирался бы на партнерство с Ираном…».
Этот проект создания нового ближневосточного порядка, охватывающий теперь уже две президентские администрации, заслуживает названия. «Инициатива Обамы-Байдена-Мэлли-Блинкена-Салливана» довольно громоздко. Вместо этого, мы назовем ее «Перестройка». То, что она на нас свалилась, да еще в такой поздний срок, назвать "проектом", над которым работали многие талантливые люди большую часть десятилетия, было бы более, чем странным.
Обычно президенты выдвигают такие грандиозные инициативы, как эта, с широким обращением, а в дальнейшем дополняют свое видение десятками более коротких речей и интервью. Вы будете тщетно искать речь Обамы «Новый порядок на Ближнем Востоке».
«Кажется очевидным, что Обама считал, что его проект лучше всего будет продвигаться без шума и пыли, а не напористо и агрессивно.
Байден, сохраняя почти нетронутой внешнеполитическую команду Обамы на второй срок, использовал тот же сценарий. Он и его помощники признают, что неясности с «конечной целью» облегчают ее достижение. Неясности — лучший друг перестройки…
«Давайте начнем с того, чего не делает СВПД. Вопреки тому, что утверждали его создатели с 2015 года, СВПД блокирует не все пути к иранскому ядерному оружию.
Да и как бы он мог? Так называемые лимитирующие положения соглашения -- это положения, которые устраняют все существенные ограничения на ядерную программу Ирана, и которые вступят в силу менее чем через десять лет; а некоторые из самых значительных ограничений исчезнут к 2025 году. Исламская Республика будет иметь, с международной защитой и помощью, неограниченную программу создания ядерного оружия, основанную на мощностях по обогащению в промышленных масштабах.
Основываясь только на этом факте, самое лучшее, что можно было бы сказать о сделке, это то, что она покупает десятилетие свободы от иранского ядерного вымогательства.
«Обман вокруг СВПД имеет четкую цель -- создать впечатление, что администрация поддерживает сдерживание, хотя на самом деле она его прекращает.
Однако почему такие официальные лица, как Блинкен и Салливан, так спокойно относятся к такому двуличию? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо понять менталитет Перестройки.
Статьи в журнале Foreign Affairs, безусловно, предлагают один путь, но зато -- самый прямой, через сознание Барака Обамы, автора политики, которую приукрашивают Блинкен и Салливан. «Тем, что СВПД был замаскирован под соглашение о нераспространении…, сделка превратилась в скрытую атаку на традиционную американскую внешнюю политику.
Она была и остается троянским конем, призванным изменить положение и роль Америки на Ближнем Востоке,
В задачу Салливана и Блинкена входит выкатить троянского коня на центральную площадь американской внешней политики и, размахивая своим «центристским» политическим авторитетом, представить его как несовершенное, но ценное средство сдерживания».
Доктрина Перестройки строится на ошибочном предположении, что Иран -- это государство со статус-кво властью, которое разделяет с США ряд основных интересов.
Согласно этой доктрине, консервативные американцы и сторонники Израиля зациклены на идеологии Ирана, которая пропитана фанатизмом по отношению к немусульманам, в целом, и рекламирует свои аннигиляционные устремления по отношению к еврейскому государству, в частности, но она бесполезна в качестве практического руководства. к поведению Тегерана.
Именно этому нас научил профессор Обама в интервью 2014 года, когда он заявил, что иранские лидеры являются «стратегическими», рациональными людьми, которые «реагируют на систему сдержек и противовесов и на стимулы». «Согласно доктрине Перестройки, Америка поможет своим союзникам защищать их суверенную территорию от иранских или поддерживаемых Ираном нападений, но не будет конкурировать с Ираном за пределами его границ.
На спорных территориях Сирии, Йемена и Ирака, Соединенные Штаты принудят других уважать иранские «акции» — термин, который Обама когда-то использовал для описания позиций Ирана во власти.
Таким образом, на практике, Америка использует свое влияние, чтобы поставить интересы Ирана выше интересов союзников США в ключевых областях Ближнего Востока.
«Теперь, когда мы можем видеть сквозь милые уловки, скрывающие истинные цели Перестройки, мы можем простым языком сформулировать ее четыре стратегических императива:
во-первых, беспрепятственно позволить Тегерану развивать программу создания ядерного оружия к 2031 году;
во-вторых, отменить санкции в отношении иранской экономики и финансовой системы,
в-третьих, проводить политику приспособления Ирана и его щупалец в Ираке, Сирии, Йемене и Ливане и,
в-четвертых, навязать эту политику ближайшим союзникам Америки. Если Соединенные Штаты будут следовать таким заповедям, то некий естественный региональный баланс встанет на свое место.
Тогда, как предполагается, Соединенные Штаты, наконец, сойдут с тропы войны, которую им навязали традиционные союзники с их анти-иранской повесткой дня.
После этого дипломатическое взаимодействие с Ираном станет основным инструментом, необходимым для поддержания региональной стабильности.
«Перестройка опирается, мягко говоря, на пустую теорию. Она искажает характер Исламской Республики и масштабы ее амбиций.
Режим, который в течение последних 40 лет не переставал скандировать «Смерть Америке», является закоренелым ревизионистским режимом. Исламская Республика считает себя мировой державой, лидером мусульманского мира и жаждет гегемонии в Персидском заливе, да и во всем Ближнем Востоке.
Однако единственный инструмент, которым он когда-либо располагал для достижения своих целей, — это региональная подрывная деятельность.
«Аятолла Хаменеи, глава этого колоссального проекта, — повелитель хаоса. После нефти основной статьей экспорта Исламской Республики являются террористические ополчения под командованием КСИР — единственный экспорт, который Иран постоянно производит на непревзойденном уровне.
Мэлли и Салливан поступали совершенно неправильно, когда они, по сути, утверждали, что союзники втягивают Соединенные Штаты в конфликт с Ираном.
Это не союзники, а Исламская Республика покрывает арабский мир террористическими ополчениями, вооружая их высокоточным оружием и называя возглавляемый им альянс «Осью сопротивления». Она делает это по одной простой причине: она хочет разрушить американский порядок на Ближнем Востоке».
Серен Керн — старший научный сотрудник нью-йоркского Института Гейтстоуна.
| Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |
Комментариев нет:
Отправить комментарий