 |
| Политика канцлера Германии, Ангелы Меркель, была не шедевром гуманитарной политики. Она была продиктована боязнью телевизионных репортажей, распространяемых по всему миру. Во многих ключевых моментах именно фотографии диктуют наше поведение — образ, который нас позорит, заставляя съеживаться от ужаса. (Фото Адама Берри / Getty Images) |
Джулио Меотти, 5 июля 2017
- Политика в отношении беженцев канцлера Германии Ангелы Меркель была не шедевром гуманитарной политики. Она была продиктована страхом перед телевизионными репортажами, распространяемыми по всему миру.
- В гуманитарной культуре Запада даже страдания наших врагов волнуют нас. Поэтому мы все больше становимся подверженными политике умиротворения, цензуры и отступления, лишь бы только не сталкиваться с таким ужасом и фактической необходимостью бороться с ним. Вот почему радикальный Ислам смог согнуть Запад в покорности. Мы сами себя парализовали. Мы подвергаем цензуре карикатуры, графические изображения жертв террористов и даже лица и имена джихадистов. С другой стороны, исламские террористы не ищут рекламы. Они — солдаты, готовые убивать и умирать во имя того, что они защищают.
- Фотографии Гуантанамо и Абу-Грейба публикуются только в том случае, если они усиливают чувство вины Запада и превращают «войну с террором» во что-то более опасное, чем джихад, вызывающий войну. Цель — стереть образ врага из нашего сознания. Так «война с террором» стала синонимом беззакония на Западе.
---------------------------------------------------------------------------------------
Сентябрь 2015 года. Тысячи сирийских мигрантов, проходящих через балканский маршрут, направляются в Германию. Канцлер Ангела Меркель разговаривает по телефону с министром внутренних дел, Томасом де Мезьером, обсуждая ряд мер по защите границ, где были тайно размещены тысячи полицейских с автобусами и вертолетами. Де Мезьер обратился за советом к Дитеру Романну, затем — к главе полиции.
«Сможем ли мы жить с фотографиями, которые выйдут?»
— спросил Мазьер.
«Что произойдет, если 500 беженцев с детьми на руках побегут к пограничникам?»
Де Майзиеру сказали, что принятие надлежащих мер будет решаться полицией на местах. Когда де Мезьер передал ответ Романна канцлеру Меркель, она отменила свое первоначальное решение, и границы были открыты на 180 дней.
«По историческим причинам канцлер боялась фотографий стычек вооруженных немецких полицейских с гражданскими лицами на наших границах»,
— пишет Робин Александр, ведущий журналист газеты Die Welt, который раскрыл эти подробности в своей новой книге Die Getriebenen («Гонимые»). Александр раскрывает истинную причину, которая через несколько недель толкнула Меркель на открытие дверей миллионам мигрантов:
«В конце концов, Меркель, руководимая опросами, отказалась взять на себя ответственность».Так родился знаменитый девиз Меркель «Wir schaffen das»:
«Мы можем это сделать».
Согласно Die Zeit:
«Меркель и ее люди были убеждены, что демонстрантов можно будет остановить только с помощью насилия: брандсбойтами, дубинками и перцовым аэрозолем. Это был бы хаос, и фотографии были бы ужасными. Меркель ужасно боялась их и политических последствий, которые они вызовут, и была убеждена в том, что Германия их не потерпит. Меркель однажды сказала, что Германия не сможет выдержать фотографий мрачных условий жизни в лагере беженцев в Кале более трех дней. Однако насколько еще более разрушительными были бы фотографии избитых беженцев при их попытке добраться до Австрии или Германии?»
Политика Меркель в отношении беженцев была не шедевром гуманитарной политики. Она была продиктована боязнью телевизионных репортажей, распространяемых по всему миру. Во многих ключевых моментах, именно фотографии диктуют наше поведение: образ, который нас позорит, заставляя нас съеживаться от ужаса.
Теперь основное чувство Германии, которое, как представляется, движет общественным мнением и политикой, — это драматическое чувство вины. Согласно новой книге немецкого социолога, Рольфа Питера Зиферла, «грех светскости» возглавляет список немецких бестселлеров, «Finis Germaniae».
Однако поведение немцев во время нынешнего кризиса мигрантов символизирует более общее положение Запада. 30 апреля 1975, падение Сайгона было частью войны, которую вели и проигрывали Соединенные Штаты как по телевидению, так и во вьетнамских лесах и на рисовых полях. Это закончилось бегством вертолетов с крыши посольства США.
В 1991, фотографии «шоссе смерти» разгромленной армии головорезов Саддама Хусейна, бежавшей из разграбленного Кувейта, также шокировали общественность на Западе и привели к призывам немедленного прекращения боевых действий в Ираке и Кувейте. В результате были спасены подразделения ВВС Саддама Хусейна и Республиканской гвардии. Во время «мира», который последовал за этим, именно эти войска убивали курдов и шиитов.
Фотография погибшего американского солдата, которого тащили по улицам Могадишо после инцидента со «сбитым Черным ястребом», толкнул президента Билла Клинтона к постыдному отступлению из Сомали. Эта фотография также заставила американскую администрацию пересмотреть и отменить планы использования американских войск для операций ООН по установлению мира в Боснии, Гаити и других стратегических пунктах. Генерал Дэвид Петреус описал участие Америки в Афганистане как «войну осознания».
В гуманитарной культуре Запада даже страдания наших врагов волнуют нас. Поэтому мы все больше поддаемся политике умиротворения, цензуры и отступления, чтобы не сталкиваться с таким ужасом и фактической необходимостью бороться с ним.
Вот почему радикальный Ислам смог согнуть Запад в покорности. Мы сами себя парализовали. Мы подвергаем цензуре карикатуры, фотографии жертв террористов и даже лица и имена джихадистов. С другой стороны, исламские террористы не ищут рекламы. Они — солдаты, готовые убивать и умирать во имя того, что они защищают.
На этой неделе немецкие СМИ были потрясены откровением, что немецкие ВВС, вероятно, попадут под огонь во время своей сирийской миссии. «Немецкие солдаты в опасности!» — пишет с восклицательным знаком газета Bild, крупнейшая в Германии. Заявление отразило беспокойство, которое Джон Винокур из Wall Street Journal назвал «страна, где армия и военно-воздушные силы, в основном, не сражаются». Пацифистская Германия теперь является источником проблем для таких своих соседей, как Польша.
«На протяжении столетий нашим главным беспокойством в Польше была очень сильная немецкая армия»,
— сказал бывший министр обороны Польши, Януш Онышкевич.
«Сегодня мы серьезно обеспокоены слишком слабыми вооруженными силами Германии».
Западный истеблишмент подверг цензуре фотографии преступлений наших врагов, выпячивая нашу «вину». Французское правительство подвергло цензуре дикие пытки жертв в театре «Батаклан», которые были кастрированы, выпотрошены и лишены глаз исламскими террористами. Это была ошибка — в интересах общественности было детально показать, с каким врагом мы имеем дело.
ФБР и министерство юстиции выпустили стенограмму телефонного звонка джихадиста в Орландо на номер 911 без ссылки на террористическую группу ИГИЛ и Ислам. Власти не хотели, чтобы общественность знала, что Омар Матин назвал себя «исламским солдатом».
Европейская комиссия против расизма и нетерпимости сказала затем британской прессе, что она не должна сообщать о случаях, когда террористы являются мусульманами.
Генеральный директор Twitter, Дик Костоло, заморозил аккаунты, в которых приводились фотографии обезглавливания Джона Фоли, а также другие исламские обезглавливания и дикости. Однако Twitter не собирался быть затопленным изображениями маленького мертвого мальчика, Алана (Айлана) Курди, на пляже.
Основные средства массовой информации США упорно боролись за снятие запрета на фотографии военных гробов во время войны в Ираке. Их целью, видимо, было унизить и запугать общественность, уменьшить поддержку войны.
Фотографии Гуантанамо и Абу-Грейба публикуются только в том случае, если они усиливают чувство вины Запада и превращают «войну с террором» во что-то более опасное, чем джихад, вызвавший эту войну.
Генеральный секретарь «Amnesty International», Ирен Хан, упоминая концентрационные лагеря в Советском Союзе, где погибли миллионы людей, громко назвала Гуантанамо «ГУЛАГом нашего времени». Целью является стереть образ нашего врага из нашего сознания. Так «война с террором» стала синонимом беззакония на Западе.
Десять лет назад, после смелого вторжения в Ирак, американские солдаты обнаружили камеры пыток Аль-Каиды. Никто — ни ABC, ни CBS, ни «Нью-Йорк Таймс» не опубликовали ни одну фотографию их. Они просто закрыли наши глаза голыми телами в Абу-Грейбе.
Мы — утописты-технофилы, и, вопреки традиционному взгляду Запада, мы — испорченные люди трагического мира. Теперь мы верим в смелый новый мир Марка Цукерберга, где никто не должен страдать, а все должны быть счастливы и миролюбивы все время. Это чрезмерная мечта. На короткое время мы сможем себе это позволить, как с Ангелой Меркель и кризисом мигрантов в Европе. К сожалению, такая фантазия долго не продлится. Конфликты у наших ворот при нашем отвращении к жестким решениям будут нам дорого стоить.
| Перевод: +Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |
Комментариев нет:
Отправить комментарий