БРУЦКУС (1870 – 1951)
(полит. деятель, историк, публицист)
(Новые материалы по истории Южной России времен Игоря)
Берлин – 1924 год. (на англ. яз. 1935г.)
После вольных варяжских дружин в Киев пришел в 882 году основатель русского государства Олег и тотчас же взялся за дальнейшее расширение его пределов за счет хазарского хаганата. В 884 году Олег пошел на северян, победил их и обложил легкой данью "и не дасть им козарам дани платити, река: аз им противен, а вам не чему". О подчинении северян хазарам говорится также и в письме хазарского царя Иосифа. В следующем 885 году Олег пошел дальше на восток к радимичам
"река: кому дань даете, они же реша: козарам, и рече им Олег не дайте козаром, но мне дайте".Кончается эта летописная запись характерной фразой о составе созидаемого русского государства:
"и бе обладая Олег Поляны и Древляны и Севером и Радимичи".Между тем, до завоеваний Олега взаимные отношения были следующие:
"Имаху дань Варязи, приходящие из заморья, на Чюди и на Словенех, и на Мерях, и на Весях и на Кривичах, а козаре имахуть на Полянех и на Северях и на Вятичах имаху по беле веверице с дыму" (Ипатьевская лет.).
Сообщения русских летописей вполне подтверждаются и известиями арабских писателей, и письмом царя Иосифа.
Утвердив за собою все верхнее и среднее течение Днепра и его притоков, Олег принялся за дальнейшее обеспечение великого торгового пути к морю и начал войну с уличами и тиверцами. Главная задача варяго-русских дружин, основавших государство, заключалась в расчистке и охране торговых путей и приобретении заморских рынков. Что касается Днепровского бассейна, задача была выполнена Олегом, - хазары были отстранены, а жители южных берегов были покорены. Наступило затишье в борьбе руссов и хазар. Русские купцы продолжали платить налоги хазарскому хагану при своих плаваниях на Волге и Азовскому морю. С другой стороны, и хазары повидимому примирились с потерей областей полян, северян и радимичей и не пытались вернуть их, так как были ослаблены натиском соседних кочевников и внутренними междуусобиями. В письме царя Иосифа области Днепровского бассейна продолжали числиться в составе хазарского царства, повидимому, лишь по старой памяти. Такое молчание русских летописей о враждебных столкновениях с хазарами во время Игоря возбуждало удивление русских историков. Объясняли это не только ослаблением хазар, но и бездеятельностью и невоинственностью Игоря.
Еще в 913 году пиратствующие русские дружины с согласия хазарского царя отправились по Каспийскому морю в Персию, обещав царю часть добычи. В 922 году Ибн-Фодлан встречает в столице хазарской, Итиле, много русских купцов, приплывающих с товарами по Волге, а в дворце царя находит даже русскую стражу. Но вслед затем, согласно нашему источнику, мир нарушился, и произошла продолжительная война между Русью и хазарами, в которой русские сначала взяли какие-то хазарские области с крупными городами, а затем отступили и потерпели поражение. Когда же случилась эта война? – вот первый вопрос, который мы должны разрешить на основании данного документа, сопоставив его с другими русскими, византийскими и арабскими источниками.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Несомненно, что столкновение произошло уже после смерти Олега, скончавшегося в 913 году, и после войны хазар с аланами, закончившейся примирением около 932 года. В нашем документе прямо говорится, что подстрекателем русского князя явился император Византии "злодей Романус", который воздвиг гонения на евреев и этим вызвал репрессалии со стороны царя Иосифа, который "потоптал многих неверных". В 10 веке, в дни царя Иосифа, речь может идти только о Романе Лекапине, который управлял государством от 919 до 944 года. Таким образом, за terminusa quo мы можем считать год войны с аланами – 932-ой, а за крайний предел – год удаления Романа с престола, 944 год. Более точную дату может нам дать сообщение о последовавшем, после войны с хазарами, походе "царя Руссии" на Константинополь.Русские летописи в 10 веке знают о двух походах русских князей на Царьград – во время Олега около 907 года и во время Игоря в 941 году. Первый поход не соответствует времени управления Романа Лекапина, да и о нем ничего не знает ни один из многочисленных византийских историков и летописцев. За то второй вполне соответствует нашим требованиям. Сохранилось много подробных описаний этого нападения руссов и не только в византийских источниках, но и у западно-европейских писателей и у арабских историков. По сообщениям Кедрена, продолжателя Теофана, Зопары, Льва Диакона и др. можно восстановить все детали этого похода. Они вполне соответствуют указаниям нашего источника. Русские действительно прибыли на многочисленных кораблях к Босфору в начале июня 941 года, потерпели два поражения на море, благодаря губительному действию греческого огня, были разбиты также на суше и должны были уйти в конце сентября, при чем Игорь с жалкими остатками флота (с какими-нибудь десятью суденышками, по выражению Льва Диакона) сбежал к Воспору Киммерийскому, а часть войска пошла сухим путем по берегу Фракии.
Русская летопись также вспоминает о губительной роли греческого огня, когда греческий адмирал "пущати нача трубами огонь на ладня русския". Четырехмесячная продолжительность похода, указанная в нашем источнике, вполне соответствует указаниям византийцев на пребывание Игоря у греческих берегов от начала июня до конца сентября. Особого внимания заслуживает одна деталь, указанная Львом Диаконом, - это возвращение Игоря к Воспору Коммерийскому, а не по обычному пути вдоль побережья к устьям Днепра. Так как Босфор еще в 950 году, по свидетельству Константина Порфирородного, принадлежал хазарам, то мы можем заключить, что Игорь действительно совершил свое нападение на Царьград с согласия или по наущению хазарского царя.
Итак, все детали похода Игоря соответствуют лаконическим указаниям, данным в письме хазарского еврея. Другого подобного нашествия руссов многочисленные византийские историки того времени не знают, поэтому мы вполне можем остановиться на 941 годе, как на хронологической дате описываемых событий, и отождествить известный поход Игоря с походом руссов на Византию, упоминаемым в нашем источнике.
После страшного поражения под Царьградом русский князь по сообщению хазарского письма, "устыдился вернуться в свою страну и отправился в Персию морем". Коковцев сомневается в правильности этого сообщения и предлагает вместо Парас (Персия) читать Тирас, т.е. Фракия, по которой отправилась часть разбитого войска. Но в действительности нет никакой надобности в таком исправлении. Поход руссов в Персию в 943 году есть несомненный факт, подтверждаемый многочисленными арабскими и армянскими источниками. Правда, русская летопись не упоминает о нем, как не говорит ничего и о другом походе на восток в 913 году, вероятно потому, что эти два предприятия кончились довольно печально и остались без всякого влияния на дальнейшую судьбу государства.
Арабские писатели, как Ибн-эль-Атир Джезери, Исмаил Абульфеда, сириец Григорий Абуль-Фараджи (Bar-Hebreus) и другие дают подробные описания этого похода. Руссы, с согласия хазар, вошли через Керченский пролив в Дон, перетащили свои суда волоком на Волгу и по Каспийскому морю прошли до крупного города на реке Куре Барда, который стал базой для их разбойничьих налетов. Однако, развившиеся эпидемии настолько ослабили руссов, что они должны были сперва запереться в крепости, а потом с большим трудом ушли обратно. (Григорьев в книге "Россия и Азия" дает сводку арабских источников об этих походах.)
Армянский историк Моисей Каганкатуацции в своей "Истории Агвании" относит поход руссов ко времени управления Салара (от 941 до 957 года) и говорит следующее:
"В то же время народ странный по лицу и наружности, по имени Русик, явился с севера и напал на него (Салара). Двигаясь подобно урагану, они употребили не более трех дней на то, чтобы переплыть с одного края на другой Каспийское море, расположенное по середине страны, и они прибыли неожиданно в Партав (Бардаа), столицу Агвании, так что никто не мог противостоять им, и они вырезали всех жителей и овладели их имуществом. Салар тогда лично явился с войском и осадил их".Участвовал ли великий князь Игорь в этом походе или он только послал своих дружинников, мы не знаем, но во всяком случае он там не погиб, вопреки тому, что суммарно сообщает наш автор.
Таким образом, два приводимые в письме хазарского еврея исторические события – поход Игоря на Византию в 941 году и последующий поход в Персию в 943 году – вполне соответствуют исторической действительности. Перейдем теперь к самому столкновению руссов с хазарами, которое имело место непосредственно до похода на греков, следовательно в 933 – 940 годах. Где происходила эта война?
В нашем источнике названы имена двух городов: Шуршуна и Самбарай. Постараемся определить эти два географических термина.
Довольно легко установить, что Шуршуна – это исторический Херсонес, Корсунь русских летописей, полунезависимый крупный греческий город, лежавший вблизи нынешнего Севастополя. У генуэзцев, появившихся на крымском побережье в 12 веке, греческий Херсон называется обыкновенно Sarsona, а известно, что генуэзцы всегда употребляли туземные географические названия и не выдумывали новых. В географических картах 14, 15 и 16 вв. Херсон часто называется Zursona, у путешественника Иосафата Барбаро в 15 в. мы опять встречаем Sursona. Турки сократили местное название в Шурши. Несомненно, что и у хазар Херсон, как и у всех туземных народностей Крыма, назывался Шуршуна.
Таким образом, в нашем источнике мы имеем описание осады Херсона хазарами около 940 года, явившейся финалом продолжительного столкновения между греками и хазарами в Крыму. В защите Херсона кроме местных жителей, как видно из нашего источника, принимали участие и их союзники руссы. Осажденные производили безуспешные вылазки из крепости, но в конце концов должны были подчиниться и платить дань, а русские пленные были казнены, что впрочем было в обычае и у культурных греков по отношению к жестоким русским варварам. Что осада Херсона должна была явится последним эпизодом в греко-хазарской войне, объясняется как географическим положением этого города на крайнем западе Крымского побережья, так и его исключительной укрепленностью.
С чего же началась эта война? Наш источник говорит о том, что "злодей Романус" возбудил жестокие преследования против евреев в Византии, что вызвало за собой репрессалии со стороны царя Иосифа. Об этих преследованиях греческие историки ничего не сообщают. Мы находим упоминания о них у Масуди, известного арабского писателя 10 века.
"Много евреев из различных мусульманских стран и Византийского царства отправились к нему (к хазарскому царю), это произошло потому, что византийский император Арманус принуждал всех евреев своего царства к принятию христианства. Многие евреи удалились вследствие этого из Византийского царства в хазарскую землю"(Гаркави, Сказания мусульманских писателей).
Поводом для преследования послужил религиозный спор между евреями и православными в Иерусалиме. Иерусалимский патриарх, как передает о том дож, сообщил обо всем императору Роману в Константинополь, а последний приказал, чтобы все евреи в его империи приняли христианскую веру. Евреи будто бы охотно исполнили это приказание.
Чтобы избавить себя от враждебных действий со стороны хазар, византийское правительство прибегло к своему обычному приему, именно послало богатые подарки русскому князю, чтобы направить его на хазар. Такой же прием употребил император Роман еще в 922 году по отношению к болгарам, именно пригласил Игоря напасть на них с севера. Но тогда, повидимому, существенных результатов не получилось. На этот раз руссы охотно отозвались на приглашение Романа и напали на хазарский областной город – Самбарай.
Название Самбарай привело в затруднение проф. Шехтера и он готов видеть в нем название области Север, которая упоминается как в письме царя Иосифа, так и в русских летописях: именно, он видит тут нападение на область северян. Однако с этим совершенно не вяжется рассказ о нападении ночью и взятии хитростью, кроме того, область северян была отнята руссами у хазар еще в 884 году, и возвращение ее хазарам совершенно не соответствует ходу всех событий истории. Столь же неосновательным оказалось при ближайшем рассмотрении наше предположение читать вместо Самбарай-Самбатай, что возможно в виду большого сходства в изображении еврейских букв reis и tet. Киев (он же Самбата), согласно летописи, действительно был взят Олегом воровским образом, хотя и днем, а не ночью. Однако обратное взятие Киева хазарами – факт исторически невозможный.
Тогда мы обратились к рассмотрению фотографического снимка самой рукописи. Оказалось, к удивлению, что Шехтер совершенно ошибочно прочитал S-m-b-r-j-j, в то время как в одном месте вполне отчетливо написано S-m-k-r-j-j, а в другом S-m-k-r-j-u. В обоих случаях закругление в букве "каф" столь ясно, что нельзя читать букву бет вместо каф, тем более что изображение бет в рукописи и повсюду очень характерно и резко отличается от каф. Далее наше внимание обратила разница в окончании слова, именно в одном месте две буквы юд, в другом юд и вав. Так как город одновременно не мог называться и Samkarai и Samkariu, то приходится предположить, что оба окончания произошли от разного чтения переписчиком одной и той же конечной буквы.
При изучении изображения различных букв рукописи легко убедиться, что буква цадик легко может дать повод для такого разночтения. Таким образом, мы для названия города получаем не Самбарай, а Самкарц или Семкерц. Опытный в чтении еврейских рукописей Коковцев с самого начала сделал предположение о возможности такого чтения, хотя он не обратил внимания на фотографию рукописи и на ошибку Шехтера.
Город Самкарц хорошо известен в истории хазар. По сообщениям арабских географов Ибн-Хардадбега и Ибн-Факиха, у Керченского пролива хазары владели укрепленным городом, который назывался Самкарш-эль-иехуд. Последний эпитет "еврейский" объясняется многочисленностью еврейского населения в этой местности, о чем упоминают и византийцы Теофан и патриарх Фотий. В письме царя Иосифа при перечислении хазарских городов от востока к западу Самкарц упоминается между Саркелем и Керчью, и следовательно он находился на восточном берегу пролива там, где впоследствии была Тьмутаракань (Тамань). Здесь, по словам Масуди, у входа в Азовское море "хазарским царем поставлены в большом количестве люди, которые удерживают всех, кто приходит с того моря (Чернаго), и кто приходит с той стороны суши, где рукав хазарской реки впадает в залив Нитаса (Черного моря). Совершенно естественно, что варяго-русские мореходы, начавши по наущению греков войну с хазарами, напали впервую очередь на этот хорошо известный им торговый центр и взяли его с помощью той же хитрости, как некогда взяли Киев.
Начальник города рав-Хашмонай, в то время был в отсутствии. Руссы взяли город, захватили добычу, главным образом, людей – челядь, которыми они преимущественно торговали, и повидимому удалились во-свояси. О совершившемся несчастьи стало известно "булшици Пейсаху", повидимому важному вельможе, которого наш автор называет еще "Haschomer". Еврейские имена хазарских начальников нас не должны удивлять, так как мы знаем, что вся господствующая народность издавна приняла еврейскую религию, гораздо интереснее для нас хазарское обозначение военачальника "булшици". Это чужестранное слово, повидимому, довольно точно передано нашим автором. Оно встречается, как заметил Коковцев, и у византийского историка Теофана, в несколько искаженной форме Balgizi. Обратившись к указанному месту, мы нашли, что и там, вопреки мнению П.К. Коковцева, оно употреблено не как собственное имя, а как нарицательное.
Хазарский хаган в 702 году под влиянием византийского императора приказывает балгици, начальнику Босфора, умертвить скрывшегося в Босфоре Киммерийском претендента Юстиниана II. Оказывается, что и в начале 8-го века, и в середине 10-го века хазарский губернатор Босфорской (Керченской) области носил тот же самый титул "булшици". По своему составу это слово, подобно всем другим хазарским названиям, носит тюркский характер и значит дословно – умеющий защищать. Нам удалось встретить это название и у других византийских историков, именно у Зонары и у Кедрена, в форме "Bulosudis" для обозначения какого-то тюркского (венгерского) военачальника. Чаще мы встречаем это имя в обратной форме; так Синджибул, по словам Ибн-Хордадбега является обычным именем для тюркских хаканов. Как видим, это название "булшици" может служить лучшим доказательством подлинности нашего источника. После слова "булшици" автор наш поясняет: "это Песах охранитель". Очевидно хазарский еврей прекрасно понимал хазарский язык и правильно перевел "булшици" еврейским словом "Haschomer". Слово Pesach, по нашему мнению, также не обозначает собственного имени, как думает Шехтер, а его следует читать Paseh, что очень близко по начертанию. Название Pascheh для хазарских военачальников встречается и в других случаях и соответствует турецкому слову Паша. Косвенным доказательством служит и то, что упоминая несколько раз слово Песах, автор ни разу не говорит raw, между тем этот титул поставлен перед собственным именем Хашманай, который упоминается наряду с Песахом. По нашему мнению, хазарский военачальник был главнокомандующим большого охранительного войска, поставленного хазарскими царями у Керченского пролива и у Саркела, о чем рассказывают и арабские писатели (Масуди), и носил название Булшици-Паша. Хазарский еврей переводит эти слова совершенно правильно по еврейски – Pasah-Haschomer.
Хазарский полководец уже не нашел русских дружинников в Самкарце и обрушился с яростью на города Крымского побережья, между Керчью и Херсоном, на ту область, которая у византийцев называлась "Климатами", а иногда хазарскими Климатами, реже Корсунскими. Эта область с начала 8-го века находилась под суверенитетом хазар, но во время нашествия руссов изменила им, под влиянием единоверных греков, и помогала жестоким варварам. Этим объясняется необычайная для хазар суровость Паши, при усмирении "не щадившего ни мужчин, ни женщин". Хазары, говорится далее, завоевали три города и массу селений и затем только взялись за осаду города Шуршуна. Константин Порфирородный насчитывает девять хазарских климатов, царь Иосиф перечисляет десять городов, подвластных ему на южном берегу. Если наш автор говорит только о трех городах, то он имеет ввиду главные города областей, а их насчитывалось действительно три, за исключением Босфора (Керчи) и Херсона. В чине митрополичьих церквей Льва Мудрого (886 – 912) и в других официальных списках в Крыму перечисляются следующие епархии: Готская, Сугдейская и Фулльская с главными городами Теодоро (Доро или Манкуп), Сугдая (Судак) и Фуллы (Чуфут-Кале). Таким образом, мы видим, что и здесь наш автор отличается своею обычною точностью в географических указаниях.
После завоевания крымских округов и взятия херсонской крепости, хазарский полководец пошел против "царя Руссии", который, повидимому находился у Черноморского побережья, около устьев Днепра, откуда, по словам Константина Порфирородного, "Русь выходит против Черной Болгарии, Хазарии и Ширвана (Syryan)". Война тянулась несколько месяцев, и неудачливый князь Игорь потерпел поражение. Далее после описанного выше несчастного похода на Царьград в 941 году и неудачной экспедиции в Персию в 943 году киевское княжество действительно настолько ослабело, что прекратило свои нападения на хазарские владения, вплоть до появления выдающегося вождя Святослава, который в 964 году пошел на области Оки и Волги и взял страну вятичей, плативших дань хазарам, а в следующие годы разбил на-голову хазарское войско, разрушил Белую Вежу (Саркел) и положил конец могущественному государству, которое просуществовало около 400 лет. Однако, в сороковых и пятидесятых годах 10-го века хазарское царство еще было очень сильно, простиралось от Оки и Волги до Кавказского хребта и Крымского побережья и успешно выдерживало натиск кочевников, с одной стороны, и славяно-руссов, с другой. Поэтому царь Иосиф еще в 960 году по праву мог сказать, что он охраняет все мусульманские страны от разорения их русскими, а наш автор мог заключить свой рассказ о войне с Игорем фразой:
"тогда стали русские подчинены власти хазар".
Мы разобрали, таким образом, все сообщения хазарского еврея о столкновении хазар с Русью в середине 10-го века и могли убедиться в удивительном знакомстве автора с политическим положением юга России и в точной передаче им географических *)
*) Интересен список народностей юго-восточной России, упоминаемых автором: Азия, Алан, Турку, Пациниг, Баб-эль-Абваб (т.е. Дербент), Зихус, и Лузнин, все это имена, известные также арабским и византийским писателям. Реку Волгу он называет тогдашним именем – Итиль и подобно Масуди (писал в 943 году) полагает, что она непрерывно тянется широким рукавом, окружая Европу от океана до Каспийского моря.
и хронологических данных. Тем удивительнее сделанная автором крупная ошибка, которую внимательный читатель, вероятно, уже заметил, именно ошибка в имени русского князя. Мы знаем, что все описанные события имели место во время князя Игоря, между тем как автор письма дважды называет царя Руссии Helgu или Helgi. Правда, эта чисто скандинавская форма, давно предлагаемая норманистами, является для них желанной находкой, так как до сих пор ни в византийской, ни в западной литературе нигде не упоминалось имя Олега. Для нас это норманское название также важно, как доказательство автентичности документа, если бы в ней существовало какое-нибудь сомнение. Но чем же вызвана ошибка? Очень вероятно, что имя малодеятельного и невоинственного князя Игоря было заслонено именем его энергичной супруги, которая у греческих историков носит название "Helga", или именем его славного предшественника. Однако обычная точность нашего автора позволяет сделать и другое, более смелое предположение. Дело в том, что греки относились с большим пренебрежением к именам варваров и очень редко их упоминали. Аскольд и Олег, напр., ими вовсе не упоминаются, а Игорь очень редко, в форме Ингор. У Лиудиранда встречаем уже чисто скандинавскую форму "Inger", что обозначает – младший. Естественно возникает мысль, что народно-славянскому прозванию Игорь или Ингорь соответствовало по-скандинавски полное имя Helgi Inger, т.е. Гельги младший, в противовес его предшественнику Гельги старшему, или по славянски Олегу Вещему. Эта гипотеза объяснила бы нам загадочное место у арабских географов Гардези, Ибн-Русте и Аль-Берки, черпавших, впрочем, из одного источника, а также в рукописи, найденной Туманским. Все они говорят, что великие князья руссов носили название Свент (Свят) и Свентич (Святич). По скандинавски Гельги означает святой. Тогда действительно мы получаем целый ряд правителей с эпитетом святой: Гельги Старший, Гельги младший (Игорь), жена его Гельга, сын их Святослав и внук Владимир Святой. В русских летописях последовательность первых великих князей также довольно спутана. Олег, то фигурирует в качестве воеводы Игоря, то в качестве самостоятельного великого князя. Годы их княжения дают какой-то цикл в 33 года. Поэтому известные историки Шахматов и Грушевский приходят к заключению, что не было никакого скристализованного предания о начале киевской династии, и всякий летописец слагает свою версию, приписывая важнейшие события, как взятие Киева, то Олегу, то Игорю. Были по разным летописям даже три могилы Олега, одна в Ладоге и две в Киеве – на Щекавице и у Жидовских ворот, так что приходится думать, не было ли нескольких Олегов. Смешение Игоря с Олегом также часто встречается в русской традиции. При такой неточности летописных данных упоминание имени Гельги вместо Ингера не может поколебать нашего доверия к точности данных сообщаемых в письме хазарского еврея.
*) Интересен список народностей юго-восточной России, упоминаемых автором: Азия, Алан, Турку, Пациниг, Баб-эль-Абваб (т.е. Дербент), Зихус, и Лузнин, все это имена, известные также арабским и византийским писателям. Реку Волгу он называет тогдашним именем – Итиль и подобно Масуди (писал в 943 году) полагает, что она непрерывно тянется широким рукавом, окружая Европу от океана до Каспийского моря.
и хронологических данных. Тем удивительнее сделанная автором крупная ошибка, которую внимательный читатель, вероятно, уже заметил, именно ошибка в имени русского князя. Мы знаем, что все описанные события имели место во время князя Игоря, между тем как автор письма дважды называет царя Руссии Helgu или Helgi. Правда, эта чисто скандинавская форма, давно предлагаемая норманистами, является для них желанной находкой, так как до сих пор ни в византийской, ни в западной литературе нигде не упоминалось имя Олега. Для нас это норманское название также важно, как доказательство автентичности документа, если бы в ней существовало какое-нибудь сомнение. Но чем же вызвана ошибка? Очень вероятно, что имя малодеятельного и невоинственного князя Игоря было заслонено именем его энергичной супруги, которая у греческих историков носит название "Helga", или именем его славного предшественника. Однако обычная точность нашего автора позволяет сделать и другое, более смелое предположение. Дело в том, что греки относились с большим пренебрежением к именам варваров и очень редко их упоминали. Аскольд и Олег, напр., ими вовсе не упоминаются, а Игорь очень редко, в форме Ингор. У Лиудиранда встречаем уже чисто скандинавскую форму "Inger", что обозначает – младший. Естественно возникает мысль, что народно-славянскому прозванию Игорь или Ингорь соответствовало по-скандинавски полное имя Helgi Inger, т.е. Гельги младший, в противовес его предшественнику Гельги старшему, или по славянски Олегу Вещему. Эта гипотеза объяснила бы нам загадочное место у арабских географов Гардези, Ибн-Русте и Аль-Берки, черпавших, впрочем, из одного источника, а также в рукописи, найденной Туманским. Все они говорят, что великие князья руссов носили название Свент (Свят) и Свентич (Святич). По скандинавски Гельги означает святой. Тогда действительно мы получаем целый ряд правителей с эпитетом святой: Гельги Старший, Гельги младший (Игорь), жена его Гельга, сын их Святослав и внук Владимир Святой. В русских летописях последовательность первых великих князей также довольно спутана. Олег, то фигурирует в качестве воеводы Игоря, то в качестве самостоятельного великого князя. Годы их княжения дают какой-то цикл в 33 года. Поэтому известные историки Шахматов и Грушевский приходят к заключению, что не было никакого скристализованного предания о начале киевской династии, и всякий летописец слагает свою версию, приписывая важнейшие события, как взятие Киева, то Олегу, то Игорю. Были по разным летописям даже три могилы Олега, одна в Ладоге и две в Киеве – на Щекавице и у Жидовских ворот, так что приходится думать, не было ли нескольких Олегов. Смешение Игоря с Олегом также часто встречается в русской традиции. При такой неточности летописных данных упоминание имени Гельги вместо Ингера не может поколебать нашего доверия к точности данных сообщаемых в письме хазарского еврея.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Для полноты обследования описанного эпизода мы решили тщательно просмотреть русские источники и византийскую литературу в поисках за параллельными местами к еврейскому документу. В русских летописях очень легко удалось найти бесспорный современный документ, подтверждающий союз греков с русскими с целью нападения на хазарские владения в Крыму, мы говорим об известном договоре Византии с Игорем, текст которого, с обозначением всех подписавшихся, приведен в начальной летописи. Составитель последней, как полагают, имел перед собой подлинный текст этого договора. Одна статья этого документа "А о земле Корсуньстей" гласит так: "Елико же есть град на той части, да не имать власти князь Русский, да воюет на тех странах, а та страна не покоряется вам, тогда, аще просит вои у нас князь Русский, дам ему, елико емув будет треба, и да воюет". Договор этот летописец относит к 945 году. Но и до похода 941 года подобные же письменные договоры существовали. Об этом четыре раза упоминается в самом тексте договора. Лев Диакон также говорит, что Игорь "грубо порвал тот договор, которому присягал и напал на Царьград. В статье договора о Корсуньской стране греки подбивают Игоря напасть на какие-то города в Крыму и обещают ему свою помощь. Помимо греческого Корсуня (Херсона) в Крыму в 10 веке мы знаем только хазарские города – Босфор (Керчь) и хазарские Климаты. Примыкавшие с севера кочевники-печенеги никаких городов конечно не имели, да и были они в то время в большой дружбе с херсонитами. Таким образом, договор Игоря подтверждает нам, что в его время руссы продолжали свой натиск против хазар, но театр военных действий с бассейна Днепра и его притоков перешел в Крым. В этой войне греки явились инициаторами и усердными союзниками руссов.Не так легко было найти упоминание о проишествиях в Крыму в византийской литературе. Греки в 10 веке были заинтересованы главным образом борьбой с арабами и болгарами, грозившими самой столице. Судьбы отдаленной Херсонской колонии не влияли на общее положение империи и были мало известны в культурной среде Царьграда. Кроме того, сама колония была почти независима, вечно будировала против метрополии и даже жестоко расправлялась с представителями центральной власти. Мягкосердечный Константин Порфирородный в своем наставлении сыну считает нужным предложить ряд репрессивных мер против непокорных херсонистов, в виде ареста их судов, блокады и торговаго бойкота. Естественно, что колониальная война, в которой были заинтересованы только жители Херсона и русские варвары, не нашла себе отражения в писаниях византийских историков. До сих пор нам удалось разыскать только один греческий отрывок, относящийся, по нашему мнению, к описываемым событиям, это так называемая "Записка греческого (или готского) топарха" – документ, получивший широкую известность среди русских историков. Записи эти в виде трех отрывков были найдены еще в 1818 году византинистом Газе в Париже на свободных белых листах одного греческого рукописного сборника 10-го века, содержавшего религиозныя послания св. Василия, св. Григория и других. Отрывки эти, по сообщению Газе, написаны очень связным и мелким письмом, указывающим также на 10-ый век. Двойные редакции фраз, поправки и приписки показывают, что владелец кодекса воспользовался чистыми листами для изложения вчерне своих воспоминаний и впечатлений.
При опубликовании этих отрывков Газе в примечании к изданной им истории Льва Диакова назвал их: "praeclarum plenumque rerumnovarum fragmentum". И действительно, в течение ста лет они вызвали большую литературу, в которой приняли участие выдающиеся русские историки 19-го века. Были предложены самые разнообразные толкования этих записей, но, чтобы дать возможность читателю безпристрастно судить о них, мы приведем сперва подлинный текст 2-го и 3-го отрывков в переводе В. Васильевского. Что касается первого отрывка, то он не представляет для нас особого интереса. Он говорит о переправе автора вначале зимы во главе греческого отряда по льду через Днепр в его нижнем течении, около селения Ворион, и о дальнейшем трудном пути по занесенным снегом степям во свояси к городу Маврокастрон. После этого очень красивого и литературного описания на белых листах сборника в разных местах идут следующие два отрывка, тесно связанные по содержанию друг с другом:
ВТОРОЙ ОТРЫВОК.
"Только тогда мы решились начать войну с варварами, или, если следует сказать чистую правду, мы отступили перед ними из опасения, чтобы они, предупредив, не истребили нас (не покончили с нами), и мы рассудили за лучшее противостоять им здесь сколько возможно, между тем как они самым бесчеловечным образом разоряли и губили всех, подобно некоторым диким зверям, везде проявляющим свою ярость. Им не была доступна какая-либо пощада даже в отношении к самым близким, и они не считали нужным совершать убийства с каким-либо разбором или вниманием к справедливости, напротив, злым и бесполезным образом задумали они сделать из (нашей) их земли – как говорится – добычу Мизян. (Греческая поговорка часто встречающаяся в литературе, вроде русского выражения: "словно Мамай прошел".)(продолжение следует)
Рушилась прежняя их справедливость и законность, - тогда как прежде они оказывали к ним наибольшее уважение, и вследствие того сами они достигли величайших трофеев, а города и народы добровольно приступали к ним. А теперь как будто наоборот, им сопутствовали несправедливость и бесправие в отношении к подданным. Вместо того, чтобы заботиться о благе подвластных народов и к собственной выгоде управлять ими в добром порядке, они положили поработить и разорить. Жалуясь на своих властителей и ясно доказывая, что они сами ни в чем не повинны, эти люди добивались только того, чтобы они были оставлены в живых. Похоже было на то, как будто разразился какой-то сильный злой порыв так, что для человечества, казалось, наступил потоп…и грозило самое страшное разрушение, как бы вследствие землетрясения или какой-нибудь неожиданной и роковой бездны. Более десяти городов лишились своего населения, не менее пятисот селений превратились в пустыню: словом, вся соседственная и близкая к ним область, как будто после бури, лежала в развалинах, люди ни в чем неповинные, под предлогом нарушенной клятвы, сделались добычей насилия и меча".
Жестокая судьба привела, наконец, и к моей области ту заразу, которая злым образом губила всех и обошла кругом моих соседей. Я уже заранее ожидал этого прежде, и уже принимал всякие меры предосторожности, чтобы она не захватила нас врасплох, или чтобы внезапно тайным появлением не принесла нам гибели. Когда же опасность наяву пришла к нам и когда все ясно сознали, что дело идет теперь о нашей жизни, то я тогдашнюю язву отвратил наиболее мудрым способом, как только умел, хотя при этом я сам едва не подвергся последней опасности. А что касается времени, затем последовавшего, то у нас с варварами без всякого объявления началась война, при чем они уже не вступали с нами в сношения, хотя я тысячи раз посылал к ним предложения о перемирии, и уже между нами дело не обходилось без оружия. И вот война точно началась, и наступление зимы было близко, ибо солнце находилось недалеко от земного поворота.
Частъ 1
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |