Гамаль Абуль Хассан
Аль Монитор
По многим причинам концепция распада государства не является странной для Ближнего Востока. Для многих его стран современное состояние является относительно новым и чужеродным, привнесенным в регион в эпоху колониализма. Не удивительно, что крах государства и сепаратизм обрушились на некоторые страны региона. Ливан во время гражданской войны (1975-1990) и Сомали с 1990 - ясные тому примеры. Сирия уже на пути к распаду всего государства. Египет рассматривается как исключение из этой хрупкости ближневосточных государств. Он был одним из самых длительно существовавших политических образований на протяжении всей истории. Поэтому, многие могут отрицать возможность распада египетского государства как простое преувеличение. Достаточно интересно, что министр обороны Египта не считает эту идею абсурдной. В январе, ссылаясь на политический кризис и ухудшение ситуации, он сказал «текущие волнения могут привести к развалу государства».
«Египет слишком большой, чтобы развалиться» - стало новой мантрой, повторяемой многими, кто отвергает перспективу полного краха. Но что, если Египет - слишком большой, чтобы спастись? Что, если прирожденная слабость государства и общества в Египте достигли точки, когда политическая, социальная и экономическая системы больше не работают?
Один из способов взглянуть на нынешнюю ситуацию в Египте – это сослаться на то, что произошло в других странах при переходе к демократии после длительного периода тоталитарного правления. Хаос и состояние слабости типичны для переходных периодов. Однако не в случае Египта. Симптомы несостоятельности государства появились в 2000-м и даже еще раньше. Восстание в январе 2011 года только выдвинуло это на передний план и ускорило идущий процесс.
Вместо того чтобы решать глубокие и серьезные проблемы, политическая система, установленная в 1952 и по существу неизмененная с тех пор, была разработана для предотвращения социальных и экономических кризисов и их превращения в смертельные катастрофы. Тем не менее, сохранение статуса-кво было нелегкой задачей в такой перенаселенной стране, как Египет. Он предполагает поддержку и упорное расширение двух крупных структур. Первая – аппарат госбезопасности, проникший в целый ряд вопросов, от руководства политической жизнью до набора младших сотрудников в научные учреждения. Вторая – система экономики, унаследованная от социалистической эпохи 1960-х и характеризуемая раздутой бюрократией, состоящей из миллионов гражданских служащих, в дополнение к системе щедрых субсидий на основные продукты питания и энергию. Вместе, аппарат безопасности и контролируемая государством экономика были столпами стабильности в Египте. Сегодня эти два столпа находятся на грани краха, а все здание тревожно шатается.
Роль аппарата безопасности в египетской социальной и политической жизни вряд ли можно преувеличить. Аппарат безопасности Египта, не отличавшийся от внутренней безопасности тоталитарных режимов, превратился в вездесущего администратора социального и политического порядка. Практически без руководящей идеологии, за исключением отражения исламистской смертельной угрозы режиму, служба безопасности превратилась в полубюрократическую систему, бравшую на себя роли и задачи, которые в противном случае должны были бы брать на себя политические партии или общественные силы. В результате, стабильность социального порядка стала более зависимой от суждений и работы многочисленных служб безопасности, тогда как гражданское общество и политический класс стали слабее и атрофировались. Ни политики, ни лидеры общин вообще были неспособны решать вопросы, связанные с реальной политикой.
Излишне говорить, что система, ориентированная на безопасность, была неустойчивой в долгосрочной перспективе. Восстание в январе 2011 привело к ее распаду и создало серьезный кризис политической легитимности для органов безопасности. Ее способность навязать закон и порядок значительно сократились за последние два года. Рецепт Мубарака для достижения безопасности был довольно прост. Это было предоставление «почти полной политической поддержки полиции, независимо от того, какие жестокие методы она использует». Аппарат безопасности больше не мог работать таким образом, поскольку правительство Братства неоднократно терпело провал в предоставлении политической поддержки, необходимой для функционирования органов полиции.
Кровавые инциденты, которые охватили прибрежный город Порт-Саид в январе, где почти 50 человек погибли в ходе столкновений с полицией, наглядно демонстрируют сложность ситуации. Кроме того, стала усиливаться тревожная тенденция среди простых египтян брать закон в свои руки. В январе в провинции Шаркия произошел двенадцатый случай за два года, когда люди начинали публично линчевать подозреваемого, не дожидаясь полиции.
Случаи краха правопорядка нельзя объяснить просто плохой работой органов безопасности. Они скорее отражают быструю эрозию баланса безопасности, которая управляла Египтом на протяжении десятилетий. Последствия этого краха будут ощущаться в каждом аспекте египетской повседневной жизни.
Хотя эрозия безопасности представляет реальную и непосредственную опасность, экономический крах может стать той соломинкой, которая сломает верблюду спину. При низких валютных резервах, которые вряд ли достаточны для покрытия трех месяцев импорта, и неустойчивого бюджетного дефицита из-за экономически неэффективной системы субсидий (большая часть субсидий идет на хлеб и энергию, в размере $20 млрд ежегодно), правительство Братства сталкивается со сложной проблемой демонтажа экономической структуры, которая существовала на протяжении десятилетий. Судя по тому, как идут переговоры с Международным валютным фондом для того, чтобы получить 4,5 миллиарда долларов кредита, чтобы подтолкнуть экономику, нет впечатления, что исламское движение готово сделать необходимые, но непопулярные шаги, которые могут перезагрузить экономику. В декабре президенту Мухаммеду Мурси пришлось отступить уже через несколько часов после объявления нового увеличения налогов на некоторые потребительские товары.
Экономический кризис в Египте неразрывно связан с политической ситуацией и положением с безопасностью. Около 4500 фабрик были закрыты с января 2011. Деловые люди перенаправили свои инвестиции за рубеж, опасаясь экспроприации. Политическая нестабильность делает почти невозможным восстановление нормальной экономической деятельности. Кроме того, уязвимость экономической структуры делает страну подверженной серьезным кризисам. В этом месяце, директор мировой продовольственной программы Джан Пьетро Бординьон сказал, что экономические кризисы ставят все больше и больше людей в весьма рискованные ситуации, добавив: «ситуация ухудшается и должна быть решена прямо сейчас, потому что это очень рискованная тенденция». Продовольственная безопасность является одной из областей, где экономический кризис может перерасти в гуманитарный. К сожалению, это не единственная область, которая содержит такую опасность.
Никколо Макиавелли однажды сказал: «Нет ничего более трудного, чтобы взять в свои руки, более опасного для проведения или более неопределенного в успехе, чем взять на себя ведущую роль в деле внедрения нового порядка вещей». Египет приступил к рискованному делу введения нового порядка вещей. Из-за его распыления и слабости, египетское государство, каким мы его знаем, может стать жертвой этого опасного и полностью непредсказуемого процесса.
«Египет слишком большой, чтобы развалиться» - стало новой мантрой, повторяемой многими, кто отвергает перспективу полного краха. Но что, если Египет - слишком большой, чтобы спастись? Что, если прирожденная слабость государства и общества в Египте достигли точки, когда политическая, социальная и экономическая системы больше не работают?
Один из способов взглянуть на нынешнюю ситуацию в Египте – это сослаться на то, что произошло в других странах при переходе к демократии после длительного периода тоталитарного правления. Хаос и состояние слабости типичны для переходных периодов. Однако не в случае Египта. Симптомы несостоятельности государства появились в 2000-м и даже еще раньше. Восстание в январе 2011 года только выдвинуло это на передний план и ускорило идущий процесс.
Вместо того чтобы решать глубокие и серьезные проблемы, политическая система, установленная в 1952 и по существу неизмененная с тех пор, была разработана для предотвращения социальных и экономических кризисов и их превращения в смертельные катастрофы. Тем не менее, сохранение статуса-кво было нелегкой задачей в такой перенаселенной стране, как Египет. Он предполагает поддержку и упорное расширение двух крупных структур. Первая – аппарат госбезопасности, проникший в целый ряд вопросов, от руководства политической жизнью до набора младших сотрудников в научные учреждения. Вторая – система экономики, унаследованная от социалистической эпохи 1960-х и характеризуемая раздутой бюрократией, состоящей из миллионов гражданских служащих, в дополнение к системе щедрых субсидий на основные продукты питания и энергию. Вместе, аппарат безопасности и контролируемая государством экономика были столпами стабильности в Египте. Сегодня эти два столпа находятся на грани краха, а все здание тревожно шатается.
Роль аппарата безопасности в египетской социальной и политической жизни вряд ли можно преувеличить. Аппарат безопасности Египта, не отличавшийся от внутренней безопасности тоталитарных режимов, превратился в вездесущего администратора социального и политического порядка. Практически без руководящей идеологии, за исключением отражения исламистской смертельной угрозы режиму, служба безопасности превратилась в полубюрократическую систему, бравшую на себя роли и задачи, которые в противном случае должны были бы брать на себя политические партии или общественные силы. В результате, стабильность социального порядка стала более зависимой от суждений и работы многочисленных служб безопасности, тогда как гражданское общество и политический класс стали слабее и атрофировались. Ни политики, ни лидеры общин вообще были неспособны решать вопросы, связанные с реальной политикой.
Излишне говорить, что система, ориентированная на безопасность, была неустойчивой в долгосрочной перспективе. Восстание в январе 2011 привело к ее распаду и создало серьезный кризис политической легитимности для органов безопасности. Ее способность навязать закон и порядок значительно сократились за последние два года. Рецепт Мубарака для достижения безопасности был довольно прост. Это было предоставление «почти полной политической поддержки полиции, независимо от того, какие жестокие методы она использует». Аппарат безопасности больше не мог работать таким образом, поскольку правительство Братства неоднократно терпело провал в предоставлении политической поддержки, необходимой для функционирования органов полиции.
Кровавые инциденты, которые охватили прибрежный город Порт-Саид в январе, где почти 50 человек погибли в ходе столкновений с полицией, наглядно демонстрируют сложность ситуации. Кроме того, стала усиливаться тревожная тенденция среди простых египтян брать закон в свои руки. В январе в провинции Шаркия произошел двенадцатый случай за два года, когда люди начинали публично линчевать подозреваемого, не дожидаясь полиции.
Случаи краха правопорядка нельзя объяснить просто плохой работой органов безопасности. Они скорее отражают быструю эрозию баланса безопасности, которая управляла Египтом на протяжении десятилетий. Последствия этого краха будут ощущаться в каждом аспекте египетской повседневной жизни.
Хотя эрозия безопасности представляет реальную и непосредственную опасность, экономический крах может стать той соломинкой, которая сломает верблюду спину. При низких валютных резервах, которые вряд ли достаточны для покрытия трех месяцев импорта, и неустойчивого бюджетного дефицита из-за экономически неэффективной системы субсидий (большая часть субсидий идет на хлеб и энергию, в размере $20 млрд ежегодно), правительство Братства сталкивается со сложной проблемой демонтажа экономической структуры, которая существовала на протяжении десятилетий. Судя по тому, как идут переговоры с Международным валютным фондом для того, чтобы получить 4,5 миллиарда долларов кредита, чтобы подтолкнуть экономику, нет впечатления, что исламское движение готово сделать необходимые, но непопулярные шаги, которые могут перезагрузить экономику. В декабре президенту Мухаммеду Мурси пришлось отступить уже через несколько часов после объявления нового увеличения налогов на некоторые потребительские товары.
Экономический кризис в Египте неразрывно связан с политической ситуацией и положением с безопасностью. Около 4500 фабрик были закрыты с января 2011. Деловые люди перенаправили свои инвестиции за рубеж, опасаясь экспроприации. Политическая нестабильность делает почти невозможным восстановление нормальной экономической деятельности. Кроме того, уязвимость экономической структуры делает страну подверженной серьезным кризисам. В этом месяце, директор мировой продовольственной программы Джан Пьетро Бординьон сказал, что экономические кризисы ставят все больше и больше людей в весьма рискованные ситуации, добавив: «ситуация ухудшается и должна быть решена прямо сейчас, потому что это очень рискованная тенденция». Продовольственная безопасность является одной из областей, где экономический кризис может перерасти в гуманитарный. К сожалению, это не единственная область, которая содержит такую опасность.
Никколо Макиавелли однажды сказал: «Нет ничего более трудного, чтобы взять в свои руки, более опасного для проведения или более неопределенного в успехе, чем взять на себя ведущую роль в деле внедрения нового порядка вещей». Египет приступил к рискованному делу введения нового порядка вещей. Из-за его распыления и слабости, египетское государство, каким мы его знаем, может стать жертвой этого опасного и полностью непредсказуемого процесса.
Перевод Мирьям Аргаман
Поделиться с друзьями:
Комментариев нет:
Отправить комментарий