Протесты обнажили прогнившие устои теократического режима
Дубай, 26 сентября 2022 г.
Для внешнего мира события последних десяти дней разыгрывались как фрагменты видеороликов, размещенных в социальных сетях.
Женщины демонстративно снимали хиджабы или публично стригли волосы. Толпа скандировала «Смерть диктатору» и прогоняла полицию. Семьи оплакивали смерть родственников, погибших во время протестов, а затем призывали своих скорбящих собратьев продолжать в том же духе.
Внутри Ирана события после 16 сентября стали землетрясением. Они начались после смерти под стражей Махсы Амини, 22-летней студентки, задержанной полицией нравов в начале этого месяца в Тегеране, столице Ирана, за якобы неправильное ношение хиджаба.
Ее смерть, а фотографии и свидетели говорят о том, что она была жестоко избита, задела глубоко таившиеся обиды. Иранцы впали в ярость из-за катастрофы в экономике и набора религиозных правил, навязываемых группой седовласых священнослужителей.
Смерть Амини стала эпицентром этого гнева. Самые сильные волнения отмечались в крупных городах и северо-западном районе с курдским большинством, где она проживала. Однако были сообщения о протестах в 31 провинции Ирана. Государственные СМИ сообщили, что число погибших достигло 41 человека, хотя оно, вероятно, больше. Полиция задержала немыслимое количество протестующих. Комитет по защите журналистов, правозащитная группа, сообщает, что были арестованы 20 журналистов.
Правительство пошло знакомым путем. Оно называет беспорядки иностранным заговором, координируемым Америкой, Израилем и другими подобными злыми местами (что не так). Оно организовало контрпротесты, которые в отдельных случаях напоминали беспорядочные арендованные толпы. И оно задушило Интернет, затруднив иранцам выход в социальные сети, VPN и WhatsApp, т.е., ко всему, что они могли использовать для общения друг с другом или с миром. Обеспокоенные иранцы диаспоры изо всех сил пытаются установить связь с родственниками внутри страны.
Такая тактика позволила режиму подавить предыдущие вспышки беспорядков.
Волна рабочих протестов началась в 2018 году. Высокие цены спровоцировали массовые митинги в 2019 году, когда силовики убили сотни людей. Еще в 2009 году, имели место массовые протесты из-за украденных президентских выборов.
Однако эти победы режима начинают выглядеть пирровыми. Многие иранцы, особенно молодые, впадают в отчаяние.
В экономике бардак. Риал потерял 80% своей стоимости после 2018 года, когда президент Дональд Трамп вышел из ядерной сделки, заключенной с Ираном в 2015 году, и восстановил американские санкции.
Выросла бедность. Инфляция поднялась выше 50%. В некоторых частях страны цены на продукты удвоились за год.
Эбрагим Раиси, президент, избранный в прошлом году, не может решить ни одну из этих проблем. Попытки возродить ядерное соглашение зашли в тупик. Последнее подавление протестующих его режимом еще больше затруднит западным державам достижение новой сделки. Ходят пустые разговоры об уверенности в своих силах или об укреплении экономических связей с Китаем. Однако для большинства иранцев будущее выглядит таким же мрачным, как и прежде.
Консервативным идеологам, управляющим страной, некого винить, кроме самих себя. На протяжении десятилетий они поддерживали демократический фасад. Выборы несвободны — священнослужители решают, кто может баллотироваться на пост, но предлагают небольшой выбор. Такое притворство закончилось.
Хотя Раиси был одним из семи кандидатов, его избрание было практически бесспорным -- популярные альтернативы не допускались к участию. Явка была самой низкой в истории. То же самое можно сказать и о парламентских выборах 2020 года. Половина из 14 000 человек, подавших заявки на участие в выборах, были дисквалифицированы, в том числе 90 действующих депутатов.
Столкнувшись с монохромным списком бескомпромиссных кандидатов, большинство иранцев не удосужились голосовать.
Многое из этого было ориентированно на надвигающийся переход.
Верховному лидеру Али Хаменеи 83 года и у него слабое здоровье, а вопрос о его преемнике остается открытым. Одним из вариантов является сам Раиси, который, похоже, пользуется поддержкой некоторых ключевых избирателей. Другим — сын Хаменеи, Моджтаба, который в последнее время стал играть более заметную роль.
Однако наследственная преемственность была бы непопулярной, если не сказать иронией судьбы для режима, который пришел к власти, свергнув монархию. Никто из них не пользуется популярностью и не хочет делиться властью, что в любом случае запрещено конституцией Ирана.
Однако, стремясь укрепить режим, люди у власти также подорвали его. Если он переживет этот раунд протестов, он не сможет компенсировать вызванное недовольство; последует еще больше.
Не имея перспективы реформ, иранцам не останется другого выбора, кроме как выходить на улицы и требовать радикальных перемен. Не имея надежд на улучшение экономики и определенную степень интеграции в мир, они считают, что им нечего терять.
| Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |
Комментариев нет:
Отправить комментарий