Джордж Фридман
Текущая стратегическая позиция Израиля отличная. После двух лет стресса, его мирный договор с Египтом остается в силе. Сирия находится в состоянии неразрешимой гражданской войны. Там может возникнуть какая-то террористическая угроза, но стратегическая угроза невозможна. В Ливане «Хезболла» кажется несклонной вести еще одну войну с Израилем, несмотря на возросший ракетный потенциал. У Израиля появилась возможность сдерживания угрозы, которую они создают, без создания стратегической угрозы национальным интересам Израиля. Иорданский режим выравнивается с Израилем, и, вероятно, сможет выдержать давление его политических оппонентов.
Иными словами ситуация, которая создалась с подписанием Кэмп-дэвидских соглашений остается неизменной. Границы Израиля защищены от обычного военного нападения. Кроме того, Палестинца расколота между собой, и хотя возможны неэффективные, кратковременные ракетные обстрелы из сектора Газа, на Западном берегу не ведется никакая интифада.
Таким образом, Израиль не сталкивается с экзистенциальной угрозой, кроме одной: возможностью Ирана разрабатывать ядерное оружие и систем доставки и использования его для уничтожения Израиля, до того, как он сам или Соединенные Штаты смогут это предотвратить. Совершенно ясно, что ядерный удар по Тель-Авиву будет иметь катастрофические последствия для Израиля. Его способность терпеть эту угрозу, независимо от того, насколько маловероятно, что это может быть, является тягостной проблемой для Израиля.
В этом контексте ядерная программа Ирана заменяет собой все другие приоритеты безопасности Израиля. Израильские официальные лица считают, что их союзники, особенно в Соединенных Штатах, разделяют эту точку зрения. В качестве стратегического принципа, это понятно. Однако неясно, каким образом Израиль намеревается его применить? Неясно также, как его применение повлияет на отношения с Соединенными Штатами, без которых он не сможет справиться с иранской угрозой.
Израиль понимает, однако, что, какими бы удовлетворительными ни были его нынешние обстоятельства, эти обстоятельства неустойчивы и до некоторой степени непредсказуемы. В этих обстоятельствах Израиль не может опираться на США, но эти обстоятельства не могут быть постоянными. Есть много сценариев, в которых Израиль не сможет справиться с угрозой безопасности без американской помощи. Таким образом, первоочередным интересом Израиля является поддержание его отношений с Соединенными Штатами и в обеспечении того, чтобы Иран никогда не смог стать ядерной державой. Так, что в любом смысле, отход Соединенных Штатов от своей приверженности Израилю, или их движение в направлении разрешения Ирану получить ядерное оружие, представляет собой кризис. Ответ Израиля на переговоры с Ираном -- глубокое несчастье без прямого осуждения –следует понимать в этом контексте и рассмотреть допущения, стоящие за этим.
Больше, чем уран
Как представляется, Иран, на данный момент, не имеет конечного ядерного оружия. Очистка урана является необходимым, но совершенно недостаточным шагом в развитии оружия. Ядерное оружие – это гораздо больше, чем уран. Это набор сложных технологий, среди которых не в последнюю очередь являющихся передовыми электрическими системами и датчиками. С учетом времени, которое иранцам просто необходимо для производства не совсем обогащенного урана – это кажется запредельным. У Ирана просто нет достаточно топлива для производства устройства.
У него также нет необходимой способности для превращения устройства в функциональное оружие. Оружие должно быть разработано до экстремальных допусков, быть достаточно гибким, , чтобы работать на доставке и быть достаточно компактным, чтобы быть доставлены. Чтобы быть доставленным, оно должно быть установлено на очень надежных ракетах или самолетах. Иран не имеет ни надежных ракет, ни летательных аппаратов с необходимым диапазоном, чтобы атаковать Израиль. Идея, что иранцы используют следующие шесть месяцев для тайного прорыва к созданию оружия, не соответствует тому, как это работает.
Прежде чем оружие будет завершено, должен быть тест. Государства даже не помышляют о развертывании ядерного оружия без целого ряда подземных испытаний--не для того, чтобы посмотреть если там есть уран, а чтобы проверить, как работают более сложные системы. Вот, почему они не могут тайно разрабатывать оружие: они сами не будут знать, имеют ли они реальное оружие без теста. По всей вероятности, первый тест будет неудачным, как это обычно бывает. Попытка проведения первого теста в оперативной атаке приведет не только к провалу, но и к возмездию.
Конечно, есть и другие стратегии по доставке оружия, если оно будет создано. Одной из них является использование судна, чтобы доставить оружие к израильскому побережью. Хотя это возможно, но у израильтян разработана чрезвычайно эффективная система запрещения, и Соединенные Штаты Америки контролируют иранские порты. Вероятность того, что какой-то корабль пройдет незамеченным, чрезвычайно мала. Если ядерное оружие будет захвачено или где-то детонирует – это приведет в ярость все Восточное Средиземноморье, вызовет израильский ответный удар и приведет к потере оружия.
В другом случае Иран теоретически может привести ядерное оружие в Израиль сухопутным путем. Однако это оружие габаритное. Существует такая вещь, как бомба- чемодан, но это название вводит в заблуждение. Это значительно больше, чем чемодан, и это также самое сложное устройство для создания. Из-за его размеров, оно не особенно прочно. Вы не можете просто бросить его в багажник, проехать 1500 миль через таможенные контрольно-пропускные пункты и установить его. Существует много способов, как вас схватить, особенно при въезде в Израиль, и много способов испортить бомбу, которая требуют сложного обслуживания. Наконец даже при условии создания Ираном ядерного оружия, его использование против Израиля убьет столько мусульман, и среди них - шиитов -- столько израильтян, и станет равносильно геополитическому самоубийству для Тегерана.
Сдержанный ответ
Одна из причин, почему Израиль не попытался нанести авиаудар, и одна из причин, почему Соединенные Штаты отказались даже рассматривать его, является то, что перспективы разработки ядерного оружия в Иране по-прежнему далеки. Другая причина кроется в большой удаленности ВВС Израиля и слишком малой их численности для проведения одновременных ударов сразу по нескольким объектам. Если израильтяне попытаются развернуться в других странах, иранцы их обнаружат. Израильтяне не могут быть уверенны, какие объекты реальны, а какие являются приманкой. Иранцы потратили годы на то, чтобы упрочить свои объекты, поэтому обычных боеприпасов будет, скорее всего, недостаточно. Еще более серьезным фактом является то, что оценить причиненный ущерб, т.е. судить, был ли объект разрушен, будет непомерно сложно.
По этим причинам воздушное нападение осуществить не просто. Это потребует проведения на местах спецопераций, чтобы попытаться определить последствия. Это может привести к жертвам и к арестам, если вообще может быть сделано. И при этом, израильтяне могут быть уверенны лишь в том, что они уничтожили все объекты, о которых они знали, а не тех, о которых их разведка ничего не знала. Некоторые посчитают это переоценкой возможностей Ирана. Это можно часто слышать от тех, кто больше всего боится, что Тегеран может создать ядерное оружие и системы доставки. Если он может это сделать, то он может так упрочить Объекты, что сделает невозможным сбор разведывательной информации. Соединенные Штаты Америки могут осуществить гораздо более надежное нападение, чем израильтяне, но неясно, будет ли оно достаточно надежным. И в любом случае, все другие вопросы, как надежность разведки, определение, был ли объект уничтожен, будут по-прежнему иметь значение.
Однако в конечном итоге, реальной причиной, почему Израиль не атаковал ядерные объекты Ирана, является то, что иранцы очень далеки от обладания оружием. Если бы они приблизились, израильтяне атаковали бы, независимо от сложности. Американцы, с другой стороны, увидели возможность в том факте, что пока нет никакого оружия, а санкции больно бьют по иранцам. Зная, что они не торопятся к завершению, и, зная, что они экономически сильно пострадали, иранцы также увидели возможность улучшить свое положение.
С американской точки зрения, ядерная программа не является насущной проблемой, несмотря на то, что Вашингтон знал, что она должна быть остановлена. То, что американцы хотели – это взимопонимания с иранцами, посредством чего их роль в этом регионе была бы сбалансированной против других стран, особенно Саудовской Аравии, Арабских Эмиратов и в некоторой степени Израиля. Как я утверждал, Соединенные Штаты по-прежнему заинтересованы в том, что происходит в регионе, но они больше не хотят продолжать применять там силу. Вашингтон хочет иметь множественные отношения с региональными субъектами, а не только с Израилем и Саудовской Аравией.
Израильская реакция на переговоры США с Ираном должна быть воспринята именно таким образом. Сначала израильтяне прореагировали сдержанно, потому что знали состояние ядерной программы Ирана. Несмотря на то, что оружие по-прежнему вызывает серьезную озабоченность, это гораздо более отдаленная проблема, чем израильтяне публично признают. (Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху сделал все возможное, чтобы убедить Соединенные Штаты в обратном, а Соединенные Штаты не клюнули). Поскольку нападение имеет все шансы провалиться, израильтяне признали, что эти переговоры являются наиболее вероятным способом ликвидации оружия, и что, если переговоры не увенчаются успехом, никто не будет в более опасном положении из-за попытки. Шесть месяцев ничего не значат.
Израильтяне просто не могут приветствовать процесс потому, что на самом деле существует стратегическая угроза для Израиля, вплетенная в переговоры. Израиль имеет стратегическую зависимость от США. Израилю никогда не чувствовал себя комфортно от отношений Вашингтона с Саудовской Аравией, но ничего не мог с этим поделать, поэтому израильтяне к этому приспособились. Но они понимают, что исход этих переговоров, в случае успеха, означает больше, чем ослабление санкций в обмен на торможение ядерной программы. Это означает начало стратегического союза с Ираном.
На самом деле Соединенные Штаты были в союзе с Ираном до 1979. Как показала китайская инициатива Ричарда Никсона, идеология может смягчить геополитическую реальность. На простейшем уровне Иран нуждается в инвестициях, а американские компании хотят инвестировать. На более сложном уровне Ирану необходимо быть уверенным, что Ирак является дружественным к его интересам, и что ни Россия, ни Турция не смогут угрожать ему в долгосрочной перспективе. Это могут обеспечить только Соединенные Штаты. В свою очередь американцы хотят видеть сильный Иран для сдерживания поддержки Саудовской Аравией суннитских повстанцев, чтобы заставить Турцию формировать свою политику более узко, и напомнить России, что Кавказ и, особенно - Азербайджан, не имеют никакой угрозы с юга и могут сосредоточиться на севере. Соединенные Штаты пытаются создать многополярный регион для содействия стратегии баланса мощности вместо американской мощи.
Израиль через 10 лет
Я подчеркнул, насколько Израиль сейчас находится в безопасности. Заглядывая за расстояние в 10 лет, Израиль не может предполагать, что такое стратегическое очертание все еще будет в силе. В Египте будущее является неопределенным. Вполне возможно появление в Египте враждебного правительства. Сирии, как и Ливану, предстоит раздробиться. Совершенно неясно, что из этого выйдет. Неясно также, останется ли через 10 лет Хашимитское Королевство Иордания или оно станет палестинским государством, что достойно созерцания. Сейчас ни у кого нет военной мощи, однако, Египет оправился от катастрофы в 1967 и стал очень способный силой в 1973. Тогда у него был советский покровитель. Через 10 лет, он, возможно, будет иметь другого покровителя.
Прямо сейчас Израиль не нуждается в Соединенных Штатах, ни в американской помощи, которая сейчас значит для них гораздо меньше, чем это было в 1973. Американская приверженность нужна им как некий символ и они будут продолжать в ней нуждаться. Однако реальные опасения израильтян – это то, что Соединенные Штаты переходят от прямого вмешательства в более тонкие формы манипуляции. Что представляет угрозу для Израиля, если Израиль когда-либо потребует прямого вмешательства, а не манипуляции. В ближайшей перспективе это угрожает Израилю, потому что, чем больше Соединенные Штаты имеют отношений в регионе, тем менее значимым становится Израиль для стратегии Вашингтона. Если Соединенные Штаты сохранят отношения с Саудовской Аравией, Турцией и другими, то Израиль станет не якорем политики США, а одним из многих соображений. В этом заключается истинное опасение Израиля в этих переговорах.
И наконец. Израиль является небольшой и слабой державой. Его мощь основана на слабости его соседей. Такая слабость не будет постоянной, и американское отношение изменилось во многом с 1948. На пути еще один сдвиг. Израильтяне пользовались массивной поддержкой общественности и Конгресса США. В последние годы эта поддержка стала менее страстной, хотя полностью не иссякла. Потеря Израиля двояка: во-первых, он потерял контроль над региональной стратегией Америки. Во-вторых, он потерял контроль над американским политическим процессом. Нетаньяху ненавидит американо-иранские переговоры не из-за ядерного оружия, а из-за стратегического сдвига Соединенных Штатов Америки. Однако его ответ должен оставаться сдержанным потому, что Израиль имеет меньше влияния в Соединенных Штатах, чем раньше.
| Перевод: +Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |
Комментариев нет:
Отправить комментарий