Кэролайн Глик, 24 сентября 2021 г.
На прошлой неделе журнал Foreign Policy опубликовал интервью с министром обороны Бенни Ганцем. В нем Ганц сказал, что Израиль отказался от оппозиции плану администрации Байдена вернуться к ядерной сделке 2015 года с Ираном. С заявлением Ганца стал виден весь масштаб стратегии правительства Лапида-Ганца-Беннета по борьбе с ядерной программой Ирана. И это вызывает глубокую тревогу.
В последние несколько недель и месяцев в рассуждениях о ядерной программе Ирана доминировал вопрос о том, насколько Иран далек от «ядерного прорыва».
Ядерный прорыв — это момент, когда государство получает независимую возможность создать ядерное оружие по своему желанию в относительно короткие сроки.
Такие состояния называются «ядерными пороговыми состояниями». Вскоре после вступления в должность в январе госсекретарь США Тони Блинкен заявил, что Ирану осталось 3-4 месяца до ядерного прорыва. Теперь, по прошествии восьми месяцев, администрация Байдена заявляет, что Ирану до ядерного прорыва осталось около месяца.
В этих тревожных заявлениях нет ничего нового. Например, в феврале 2020 года США подсчитали, что до ядерного прорыва Ирану осталось около четырех месяцев.
В 2015 году, накануне реализации Совместного всеобъемлющего плана действий (т. е., ядерной сделки с Ираном), США и их партнеры заявили, что без этой сделки Ирану оставалось бы три месяца до получения ядерного оружия.
В рамках сделки администрация Обамы и ее партнеры заявили, что Ирану понадобится год, чтобы достичь ядерного прорыва. Сторонние эксперты не соглашались.
Бывший старший инспектор ООН по ядерной безопасности Олли Хейнонен сказал, что в лучшем случае срок прорыва Ирана по сделке составит семь месяцев.
Со своей стороны, тогдашний президент Барак Обама сказал, что по окончании срока действия СВПД в 2025 году время прорыва Ирана будет сокращено до нуля.
То есть Обама признал, что сама сделка позволит Ирану стать пороговой ядерной державой.
Противоречия и споры о том, когда Иран сможет создать атомные бомбы по собственному желанию, не означают, что оценки бесполезны. Они являются важными ориентирами для политиков. Несоответствие между ядерным потенциалом Ирана на момент проведения оценок и его предположительным положением сегодня, не означает, что оценки были обязательно неверными. Они, возможно, указывают на то, что что-то произошло за последнее десятилетие или около того, что замедлило ядерный прогресс Ирана и не позволило ему достичь ядерного прорыва, несмотря на его усилия и очевидный прогресс к ядерному финишу.
Что же это было? В одном слове, это был Израиль.
В течение последнего десятилетия Израиль реализовал многомерную стратегию, цель которой состояла в том, чтобы нанести ущерб ядерному, военному, дипломатическому и экономическому потенциалу Ирана.
На ядерном уровне, как в сотрудничестве с США, так и в одиночку, Израиль работал над подрывом ядерных достижений Ирана.
Ученые-ядерщики Ирана убиты. С помощью кибератак Израиль неоднократно повреждал центрифуги Ирана и другие компоненты его ядерной программы. Частые диверсионные операции, проводимые израильскими офицерами и агентами на территории Ирана, причинили огромный, а в некоторых случаях, непоправимый ущерб ядерным объектам Ирана.
Неядерные точечные военные операции Израиля против Ирана были направлены на уменьшение вооруженных сил и возможностей Ирана в Сирии.
Израиль достиг беспрецедентного соглашения с президентом России Владимиром Путиным, которое позволило израильским силам свободно действовать против иранских военных объектов и поставок оружия Хезболле в Сирии.
За пределами Сирии Израиль провел военно-морскую кампанию против военно-морских сил Ирана в Красном море, Оманском заливе и за его пределами.
С дипломатической точки зрения, непоколебимое противодействие Израиля ядерной сделке 2015 года и в целом любым дипломатическим усилиям, укрепляющим Иран, позволило ему создать союзы с арабскими государствами, которым Иран угрожает в Персидском заливе и Северной Африке.
Эти союзы, в свою очередь, легли в основу Аврамовых соглашений. Союзы Израиля с другими врагами Ирана послужили умножителем сил для Израиля и его арабских партнеров в их совместных и отдельных операциях против Ирана и его ставленников в Йемене, Сирии, Ливане, Ираке, Газе, Синае и Африке.
Неустанное дипломатическое наступление Израиля на СВПД сделало ядерную сделку спорной. Сторонники ядерного умиротворения аятолл вместо того, чтобы чувствовать себя вправе похлопывать себя по плечу, были вынуждены перейти к обороне.
С экономической точки зрения, успешные попытки Израиля убедить администрацию Трампа отказаться от СВПД и восстановить экономические санкции США в отношении Ирана, которые администрация Обамы заморозила во исполнение СВПД, не позволили Ирану воспользоваться плодами своих ядерных достижений.
Накануне вступления в должность президента Джо Байдена, в Иране происходил экономический кризис, который подпитывал революционные силы по всей стране.
К массовым общенациональным демонстрациям против режима присоединились все этнические, религиозные и социальные слои Ирана. Они не требовали реформы. Они призывали к революции.
Последствия ситуации были очевидны.
Даже если режим переступит ядерный порог, как бы он ни был определен, он ни на миг не сможет пользоваться своим статусом.
За рубежом обанкротившийся иранский режим испытывал трудности с финансированием своих марионеточных армий, и их войны заглохли.
Враги Ирана объединились против него и помогали друг другу бороться с Ираном и победить его ставленников. Дома же Иран, который находился всего в нескольких месяцах или неделях от ядерного прорыва, оказался всего в нескольких месяцах или неделях от внутренней революции, которая при поддержке соседей Ирана могла бы свергнуть режим аятолл.
Заявление Ганца в журнале Foreign Policy о том, что новое правительство Израиля отказывается от оппозиции своего предшественника плану администрации по возвращению в СВПД, означает, что Израиль больше не реализует экономический компонент своей предыдущей стратегии.
В конце концов, первым следствием возвращения США к СВПД будет отмена всех экономических санкций США в отношении Ирана. Не обремененный санкциями, Иран быстро достигнет такого уровня экономического процветания, который, как минимум, стабилизирует внутриполитическую ситуацию в Иране таким образом, чтобы обеспечить выживание режима.
Заявление Ганца о том, что Израиль отказывается от экономической составляющей стратегии предыдущего правительства по Ирану, последовало за более ранними шагами правительства, которые подкрепили другие компоненты стратегии.
Всего через несколько дней после прихода к власти правительства Лапида-Ганца-Беннета, министр иностранных дел Яир Лапид официально положил конец прямым действиям Израиля против ядерных объектов Ирана, заявив, что новое правительство не станет удивлять администрацию Байдена независимыми и нескоординированными действиями против иранской ядерной программы.
С момента вступления в должность администрация Байдена неоднократно заявляла, что ее единственная политика в отношении Ирана — это умиротворение. Следовательно, у администрации нет возможности ни сотрудничать с Израилем для осуществления диверсий на ядерных объектах Ирана, ни одобрять какой-либо израильский план по диверсиям на ядерных объектах Ирана в одиночку.
Таким образом, предоставив администрации право вето на действия Израиля на этом фронте, Лапид, а затем Ганц и Нафтали Беннетт, фактически прекратили собственные операции Израиля. Поэтому неудивительно, что в последние месяцы не поступало сообщений о повреждениях ядерных установок Ирана.
Россия зарубила военные операции Израиля против Сирии, когда объявила, что Путин аннулировал свое соглашение о невмешательстве в операции Израиля против иранских объектов в Сирии.
Однако Сирия — не единственное поле битвы, которое покинуло правительство.
В конце июля Иран атаковал принадлежащее Израилю грузовое судно, пришвартованное у побережья Омана. Погибли два члена экипажа. Израиль не смог отомстить, если не считать небольшого раздражения и пыхтения. Точно так же Израиль не смог отомстить, когда иранская ставленница Ливана Хезболла нанесла ракетный удар по северному Израилю.
А на прошлой неделе Израиль не сделал ничего, чтобы помешать Ирану поставлять топливо Хезболле в Ливан несмотря на то, что иранская операция представляет собой серьезное нарушение санкций США в отношении Ирана.
Дипломатическая кампания Израиля против Ирана имела две аудитории: арабские режимы, которым угрожает Иран, и западные державы, включая Демократическую партию, которые поддерживали ядерное умиротворение.
Арабы ответили на стойкую дипломатию Израиля, приняв еврейское государство как своего союзника.
Что касается западных держав, отвергая ядерное умиротворение, Израиль отверг законность того, что западные державы обеспечивали Ирану программу ядерного оружия через СВПД.
СВПД не просто сохранил ядерный потенциал Ирана и позволил ему расширить его, создав ракетный арсенал, способный запускать ядерные боеголовки. Ядерная сделка 2015 года также придала международную легитимность незаконной ядерной программе, осуществленной в существенное нарушение подписи Ирана под Договором о нераспространении ядерного оружия.
На практическом уровне заявление Ганца о том, что Израиль больше не выступает против плана администрации Байдена по возвращению США в СВПД, означает, что Израиль отказался от своих возражений против решения Запада легализовать программу ядерного оружия Ирана.
Так какова же стратегия правительства Лапида-Ганца-Беннета в отношении Ирана?
Отменив все четыре компонента давней успешной стратегии Израиля по сдерживанию и подрыву Ирана, правительство ясно дало понять, что его стратегия борьбы с ядерной программой Ирана состоит в том, чтобы поднять белый флаг капитуляции.
Вместо того, чтобы представить новую стратегию предотвращения перехода Ирана через ядерный порог, правительство сосредоточило свои усилия на продаже своей стратегии лежания в бездействии.
Правительство оправдывает свое решение ждать, пока выйдет время, тем, что возлагает вину за бездействие на человека, который задумал и реализовал израильскую стратегию, которая до сих пор не позволяла Ирану перейти ядерный порог.
Хотя все знают, кого они делают козлом отпущения, Беннет решил называть его только «моим предшественником».
| Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |
Комментариев нет:
Отправить комментарий