Трансляриум ©: Фетиш Холокоста

Фетиш Холокоста

Кэролайн Глик

Кэролайн Глик, 5 марта 2005

Война четко дала понять, что почти все согласны с тем, что евреи не имеют права жить.

От этого волосы встают дыбом.

У других людей есть выбор. Их внимание привлекает та или иная проблема, и, будучи осажденными проблемами, они делают свой выбор в соответствии с их склонностями. Но для «избранного» выбора нет. Такой объем ненависти и отрицания права на жизнь никогда не слышался и не ощущался, и воля, которая потребовала их смерти, была подтверждена и оправдана обширным коллективным соглашением в том, что мир будет улучшен, благодаря их уничтожению и исчезновению

Саул Беллоу, Равельштейн, 2000 г.

Йом Ха Шоа - это день коллективного еврейского траура. У нас есть другие дни, когда мы скорбим - в первую очередь Тиша Бе Ав, когда мы оплакиваем потерю Первого и Второго Храмов и нашего суверенитета.

Как день траура, День памяти жертв Холокоста и героев отличается тем, что это не день поста. Мы не отрицаем себя в Йом-Ха Шоа. Мы едим. Мы пьем. Мы идем на работу.

Этому есть объяснения, переданные нам поколениями раввинов, в уничтожении древних Царств Израиля. Нас тогда преследовали греки, ассирийцы и римляне, но мы тоже сыграли роль в нашем собственном разрушении. У нас была определенная власть над нашей судьбой.

Холокост отличался от других катастроф, которые постигли нас, в том, что он имел мало отношения к евреям. Мы не были актерами Холокоста, мы были объектами, на которых были направлены действия народов Европы, которые, как писал Беллоу, на самом деле согласились с тем, что никто не будет возражать, если немцы выйдут и истребят еврейский народ.

В марте спор между пострадавшими от Холокоста и Яд-Вашемом вызвал чуточку внимания отечественных средств массовой информации. По всей видимости, евреи, которые спасали других евреев, хотят какого-то признания от Яд Вашема. Эти еврейские герои, которые уже приближаются к своей смерти, утверждают, что, поскольку неевреи, спасавшие евреев, признаны праведными язычниками, они, которые с гораздо большей опасностью спасли гораздо больше еврейских жизней, также должны быть официально отмечены за свою доблесть.

Яд Вашем отклонил их просьбу, пояснив, что, с его точки зрения, еврей, действуя героически для спасения другого еврея, подчиняется экзистенциальному императиву. Убийство одного еврея - это рана, нанесенная каждому еврею. Напротив, христиане, которые спасали евреев в Холокосте, сделали свой выбор. Поэтому, сказали работники Яд Вашем, такие христиане должны быть конкретно и индивидуально признаны за их усилия.

Аргумент Яд Вашема говорит сам за себя. Он характеризует суть вопроса, который не имеет ничего общего с Холокостом. Это говорит о том, что значит быть евреем. Мы несем ответственность перед нашими собратьями-евреями, потому что судьба всех нас неразрывно связана с судьбами каждого отдельного еврея. Как бы мы ни пытались, мы ничего не сможем сделать, чтобы избежать этой реальности.

Повторяю, Холокост сам по себе ничего не говорит о еврейской идентичности. Он только говорит нам об остальном мире. Евреи Европы не решали умирать. Они не захватывали территорию и не взрывали немецкие кафе. Холокост был немецкой инициативой, одобренной немцами и миллионами соучастников из Франции, Греции, Польши, Литвы. Решение о запрете евреям выезжать из Европы в Землю Израиля принимала Великобритания.

Группа, которая действительно должна принимать Холокост близко к сердцу, не еврейская, а европейская, которая два поколения назад опустилась до глубин человеческой развращенности и либо проводила уничтожение европейского еврейства, либо способствовали этому.

К сожалению, Европа избегала серьезного самоанализа, а вместо этого, превратила Холокост в фетиш. Памятники Холокоста появляются, как грибы после дождя на всем континенте. Но что они означают? Будучи косточкой для одержимых Холокостом евреев, они привычно учат европейцев, что национализм плох.

Выступая в 2000 году, министр иностранных дел Германии, Йошка Фишер, сказал:

«Ядро концепции Европы после 1945 года было и остается отказом от принципа европейского баланса сил и гегемонистских амбиций отдельных государств».

Но это не имеет ничего общего с причинами ликвидации европейского еврейства. К Холокосту привел не польский и не американский национализм. Баланс сил между Великобританией и Францией не имел ничего общего с Холокостом. Его вызвал геноцидный антисемитизм, воспитанный 2000-летней христианской мифологией, подхваченный Германией после Ницше, и с относительно большим энтузиазмом воспринятый подавляющим большинством остальной Европы.

Есть что-то глубоко неприятное и в высшей степени тревожное в зрелище десятков лидеров антисионистских, про-палестинских правительств, которые собираются вместе в Освенциме, на Генеральной Ассамблее ООН или в Вестминстерском соборе и лицемерно склоняют головы перед нашими истребленными братьями и сестрами. Это особенно одиозно, учитывая, что нигилистический нравственный релятивизм, который сыграл такую роль в Холокосте, и которым руководствуются эти лидеры, остается в повестке дня их обществ.

Израиль и еврейские общинные организации в диаспоре существуют для развития еврейской жизни на благо евреев и для защиты еврейского существования от проявлений антисемитизма. Евреи не могут убедить антисемитов перестать их ненавидеть, как олень не может убедить волка больше не охотиться на него. Эту работу должны выполнять общества, которые совершали и способствовали Холокосту.

Израиль обязан помнить Холокост в том, что значит для еврейского народа потерять треть своих членов. Но нам ничего не выиграть от присоединения к европейцам в их причудливых ритуалах Холокоста. Мы не в праве и не в нашей ответственности отмывать руки Европы от крови наших братьев.

На самом деле, эта кровь говорит нам больше всего о том, что в послевоенном мире мы не можем позволить себе попасть под очарование оды братской любви или утопических фантазий. Мы можем только защищать себя, на нашей земле, с нашей армией и нашим экономическим творчеством, потому что в Освенциме погибло понятие доверия.