Оказывается, финская академическая элита столь же ленива, напыщенна и самодовольна, и так же стремится подвергать евреев цензуре, как и её американские коллеги.
 |
| Протест студентов Хельсинкского университета, 6 мая 2024 г. Alessandro Rampazzo/Anadolu via Getty Images |
Izabella Tabarovsky, 12 февраля 2025 г.
В последние дни два финских университета отменили мои запланированные выступления, ненадолго сделав меня знаменитой. Университет Åbo Akademi в Турку запретил мне выступить с основным докладом на международной конференции по антисемитизму, которая должна была состояться в его кампусе.
Хельсинкский университет не позволил мне прочесть доклад, который должен был перерасти в открытую дискуссию. Оба эти доклада носили название «От холодной войны до университетских кампусов сегодняшнего дня: СССР, страны третьего мира и современный антисионистский дискурс». Эти два учебных заведения прогнулись под давлением клеветнической кампании, организованной «пропалестинским» аккаунтом в Instagram, который использовал для этого мои произраильские посты в социальных сетях.
В США цензура «неправильных» ораторов, в том числе евреев, придерживающихся сионистских убеждений, стала настолько обыденным явлением, что даже не стоит упоминания. Но в Финляндии это было первое крупное событие такого рода, и моя фотография замелькала в местных СМИ. Для меня это тоже был первый случай, заставивший меня столкнуться с той же трусостью, лицемерием и глупостью, которые американская академия демонстрировала на протяжении многих лет - особенно после 7 октября.
То, что это случилось в Финляндии, было для меня особенно символичным, учитывая тему моей лекции и то, что я еврейка родом из СССР. Для бывших советских граждан Финляндия неразрывно связана с историей большевистской революции. Ленин не только провел там довольно долгое время, но и впервые встретился со Сталиным на большевистской конференции в финском городе Тампере в 1905 году.
В годы холодной войны Финляндия была вынуждена маневрировать, чтобы сохранить свою независимость в тени соседнего СССР (см.: финляндизация), и занимала подневольную позицию по отношению к коммунистической сверхдержаве. Критика СССР была под запретом, а самоцензура - в почете, чему всячески способствовали финские СМИ. Советское влияние распространялось на интеллектуальную, политическую и культурную элиту страны. В 1970-х годах один из местных муниципалитетов успешно включил в школьную программу для 1-9 классов материалы Общества финско-советской дружбы (филиала глобальной сети влияния СССР ) и советские учебники, в которых финских детей учили, что в СССР не было загрязнения окружающей среды, и что социалистическое централизованное планирование превосходит капитализм. В результате разразился скандал.
Отмена моих лекций двумя финскими университетами странным образом перекликается с историей холодной войны в этой стране. Финляндия еще не до конца смирилась со своим прошлым.
Когда в 1967 году Москва развернула оголтелую антиизраильскую пропагандистскую кампанию и начала создавать свой «Антисионистский интернационал», в этом приняли участие и финские интеллектуалы. В 1975 году финский писатель Матти Ларни, который завоевал популярность в СССР благодаря своей книге, обличающей США, опубликовал статью об Израиле в «Литературной газете» - самом влиятельном культурном издании в Советском Союзе. В этой статье он повторял основные советские тезисы и клеймил Израиль как расистское еврейское государство, изображая советских еврейских иммигрантов в Израиле как несчастных предателей, жаждущих вернуться на советскую родину. В 1980 году статья была переиздана в сборнике «Сионизм: Правда и вымысел» под редакцией Евгения Евсеева - одного из самых ярых антисемитских идеологов СССР с тесными связями в КГБ, сыгравшего ключевую роль в формировании основных постулатов „антисионистской“ идеологии.
В советском пропагандистском памфлете на английском языке от 1984 года под названием Criminal Alliance of Zionism and Nazism фигурирует еще одно финское имя. В нем рассказывается о пресс-конференции, организованной Антисионистским комитетом советской общественности - печально известной организацией КГБ, призванной очернять Израиль и сионизм перед иностранной аудиторией под видом представителей советских евреев. Целью этого мероприятия было уравнять сионизм с нацизмом, что всегда являлось краеугольным камнем антиизраильской пропаганды, в глазах международной аудитории. Это ложное уравнивание, считающееся извращением Холокоста, рассматривается исследователями антисемитизма как мощный инструмент подстрекательства против евреев, используемый как крайне правыми, так и крайне левыми. По словам Деборы Липстадт, этот прием содержит зерно отрицания Холокоста, «в миллионы раз преувеличивая любые проступки, которые мог совершить Израиль», и одновременно преуменьшая деяния немцев. СССР и его сторонники на Западе, в том числе, похоже, и финские, сыграли немалую роль в укоренении этого явления в ультралевых кругах.
Так что, отмена моих лекций двумя финскими университетами странным образом перекликается с историей холодной войны в этой стране. Одна из моих финских собеседниц, возможно, была права, сказав мне, что Финляндия еще не до конца смирилась со своим прошлым.
Мне лично это напомнило мое далекое прошлое. Для бывших советских евреев антиизраильские кампании, охватившие университетские кампусы, служат суровым напоминанием о том, что мы пережили при СССР. Бывший отказник, а ныне профессор Бостонского колледжа Максим Шрайер вспоминает, как в 1970-80-е годы любые «проявления еврейской гордости, еврейского духовного и интеллектуального самосознания» называли сионистскими и подвергали публичному остракизму и очернению. Под предлогом борьбы с сионизмом «советская молодежь с промытыми мозгами была открыто антисемитской». Нееврейский подросток в моей школе пытался избить еврейского ребенка, потому что «сионисты захватили Голанские высоты»».
Для нас, советских евреев, одержимость государства сионизмом означала сильнейшую дискриминацию, при которой нам было не позволено учиться в некоторых университетах, делать карьеру и получать профессию. Этот жизненный опыт научил нас тому, что хотя «антисионизм» не должен приравниваться к антисемитизму, на практике он неизбежно приводит к антисемитским результатам. После 7 октября евреи во всем мире поняли, что мы знали много лет назад: как бы ни называли ли нас школьные хулиганы - «жидами» или «сионистами», результат всегда один и тот же.
Клеветническая кампания против меня началась в Instagram в 22 января - ровно за неделю до моего запланированного выступления на конференции под названием «Диалог об антисемитизме: путь к пониманию и действию». Конференция, организованная проектом Антисемитизм как разрушитель основ демократии в Polin Institute при университете Åbo Akademi, должна была положить начало разговору, который, по мнению организаторов, в Финляндии давно назрел. Это была первая крупная международная конференция, посвященная современному антисемитизму в этой стране. Проект возглавляла Мерседес Чимбалмос, известная своими обширными исследованиями антисемитизма и еврейской жизни в Финляндии.
Кампания заклеймила меня как «отрицателя геноцида», который узаконивает «поселенческо-колониальное государство апартеида», и опасного экстремиста, виновного в страшном преступлении - приравнивании антисионизма к антисемитизму. Они ухватились за ошибку одного из членов команды конференции, который ошибочно добавил к моему имени на сайте конференции аббревиатуру Ph.D. Ошибка была быстро исправлена, но мои недоброжелатели успели обратить на нее внимание и заявили, что я исказила свои академические данные. Последовали гневные звонки и электронные письма в администрацию университетов. К пятнице все было закончено.
Чимбалмос и ее команда упорно отстаивали свою точку зрения: моя лекция не должна быть посвящена конфликту между Израилем и Газой; разнообразие мнений важно для стимулирования диалога; мой опыт широко известен и признан; ошибка с докторской степенью не моя вина. Все их аргументы были отклонены. Тем не менее, они решились на жест неповиновения: вместо того чтобы официально отменить мое выступление или заменить меня другим докладчиком, они попросили меня написать статью, чтобы зачитать ее вслух участникам вместо речи. Я не могла придумать лучшего материала для этого случая, чем статья «Как жизнь в СССР научила меня цензуре», опубликованная в журнале Quillette.
Как исследователь антисионистской пропаганды, внимательно наблюдающий за демонизацией Израиля в американских кампусах и ее влиянием на еврейских студентов и преподавателей, я прекрасно понимала, что произошло. Тем не менее, я ждала объяснений от тех, кто принял решение об отказе. Я разослала письма ректору Åbo Akademi Микаэлю Линдфельту, декану факультета искусств, психологии и теологии Петеру Нюнес и ректору Хельсинкского университета Сари Линдблому и декану гуманитарного факультета Пирьо Хийденмаа. Я рассказала о своих научных заслугах и добавила, что привношу в лекции свой жизненный опыт. Я также полушутя спросила их о причинах отмены моих выступлений.
Последовавшая за этим переписка поразила меня. Оказалось, что ученые мужи, которым было поручено решить, можно ли разрешить мои выступления, даже не удосужились проверить факты, подвергнув меня цензуре на основании слухов и клеветы. Когда я начала задавать вопросы, они заикались и придумывали сомнительные оправдания. Они боялись, и это было видно.
От имени Хельсинкского университета мне написал профессор ближневосточных исследований и заведующий кафедрой культуры Ханну Юусола. В своем бессвязном ответе он указал на процедурные ошибки и подчеркнул, что ничего не знает о моей научной биографии - только то, что у меня нет докторской степени. Более того, ему сказали, что у меня «активная политическая позиция» - факт, который он явно считает неприемлемым. Он также надеялся, что я понимаю, что тема моего исследования «в настоящее время очень политизирована».
На мой взгляд, это полная чушь. Информация о моей научной биографии была отправлена в университет за несколько месяцев до этого, а в начале декабря я лично отправила еще одну биографию, в которой подробно рассказала о своей квалификации. Университеты регулярно приглашают докладчиков с активной политической позицией и без докторской степени, и Хельсинкский университет - не исключение. Когда Юусола назвал мою лекцию «спорной», это выглядело как явная политическая цензура со стороны преподавателя, чья активная антиизраильская позиция общеизвестна.
В отличие от многословных и противоречивых объяснений Юусолы, Нюнес из Åbo Akademi выбрал стратегию уклонения.
«Решение было основано на общей оценке, где ни один отдельный аргумент сам по себе не стал решающим», - написал он. «Но как декан, я чувствовал, что в докладах затронуты непростые вопросы, вокруг которых существует очевидная неопределенность. Более того, они сопряжены с риском как для отдельных людей, так и для заинтересованных сторон, и этот риск невозможно четко оценить или адекватно устранить до начала мероприятия».
Явно защищаясь, он добавил:
«В свете этого я посчитал, что лучшим решением для всех было бы обеспечить, чтобы семинар состоялся. Мы считаем его очень важным мероприятием, которое призвано внести свой вклад в понимание антисемитизма и в диалог о нем - тему, которая должна быть более широко известна и понятна».
Не удержавшись, я ответила ему, что мой доклад несомненно внес бы значительный вклад в «понимание антисемитизма» и в «диалог о нем» среди участников конференции. Цензурирование признанного специалиста в этой области - который к тому же привнес бы опыт антисемитизма из первых рук - вряд ли способствует достижению заявленной цели.
В итоге конференция в Åbo Akademi прошла без сучка, без задоринки. Никто не выразил протест и не сорвал ее проведение. Она состоялась лишь потому, что было отменено мое выступление? Нет. Я уверена, что в противном случае результат был бы точно таким же. И даже если бы появились протестующие - что с того? После первого дня конференции один финский ученый оставил ядовитую запись на сайте X, в которой праздновал мое отсутствие и нападал на двух других докладчиков. Эта запись набрала целых шесть лайков. Медиа-шторм, вызванный цензурой, был куда сильнее, чем любые последствия моих выступлений.
Теперь, когда все позади, оба университета могут вздохнуть с облегчением. Но это было бы ошибкой. Их трусость и неспособность отстаивать собственные ценности (истина, свобода, инклюзивность, тра-та-та) должны побудить их потратить некоторое время на обдумывание смысла своего существования.
Есть здесь еще кое-что. Мужчины, наделенные властью и не являющиеся специалистами в данной области, перечили своим подчиненным женщинам - женщинам, которые организовали конференцию, прекрасно понимали, о чем идет речь, и точно знали, кого и зачем они приглашают. Эти мужчины также посчитали уместным подвергнуть цензуре докладчицу, чьи знания и опыт принесли ей международную известность. Тот факт, что трое из четырех пострадавших женщин - еврейки восточноевропейского происхождения, только усугубил ситуацию.
В итоге финская публика пропустила лекцию, которую я прочла в бесчисленных университетах и академических центрах по всему миру. Но руководство двух университетов не должно воспринимать это как препятствие к тому, чтобы узнать что-то новое. Мои статьи и выступления доступны в интернете, и уважаемые профессора, деканы и ректоры могут расширить свои познания об антисемитизме. Не о том, который отрицает Холокост, а о том, который устраивает шоу в память о погибших евреях, отказываясь слушать тех, кто пока еще жив.
Комментариев нет:
Отправить комментарий