Вот что нужно для настоящей действительно победы.
Даниэль Гринфилд, 24 декабря 2018
«Мы должны быть более непредсказуемыми для противников», - заявил президент Трамп.
Весной этого года он нанес Сирии воздушные удары после применения там химического оружия, уничтожив позор красной линии Обамы и восстановив сдерживание и авторитет Америки. Однако за день до ударов, он написал в Твиттере: «Никогда не говорил, когда произойдет нападение на Сирию. Может быть очень скоро или совсем не так скоро!"
Теперь, в последние зимние дни этого года, он неожиданно объявляет о выводе американских войск из Сирии. Однако этот шаг застал врасплох только тех, кто не обращал внимания все это время.
Когда произошли первые массивные авиаудары, Трамп предупредил: «Америка не стремится к неопределенно длительному присутствию в Сирии… ни при каких обстоятельствах».
Политики обычно говорят такие вещи. Но Трамп остается непредсказуемым, фактически говоря, что он имеет в виду в деле, где все предполагают, что вы имеете в виду противоположное тому, что вы говорите.
«Я бы не пошел в Сирию, но если бы я это сделал, это было бы неожиданно и не рассыпалось бы по всем средствам массовой информации, как дураки», — написал Трамп пять лет назад.
Действия Трампа в Сирии строятся на его предпочтении гибкости, быстрых ударов и ухода без долгосрочных обязательств. И это именно то, что расстраивает истеблишмент национальной безопасности, водоразделом которого по-прежнему остается послевоенное восстановление Германии и Японии. Они глупо неправильно толкуют Трампа, путая приверженность с последовательностью, а непредсказуемость с непоследовательностью.
Наша внешняя политика, разработанная дипломатами, лишенными воображения, которые, несмотря на свои притязания, не имеют ничего общего с искрометным остроумием Талейрана или хитрым расчетом Меттерниха, основана на создании доверия, будучи полностью предсказуемой. Они блестяще преуспели в том, что были совершенно предсказуемыми. И они не смогли использовать эту предсказуемость в качестве рычага для создания заслуживающего доверия международного порядка.
Трамп блестяще использовал свою непредсказуемость, чтобы превратить Америку в мобильную фигуру на мировой шахматной доске. Америка обладает способностью быстро развертывать войска по всему миру и выводить их. Но мы слишком увязли в наших собственных идеологических абстракциях, чтобы использовать наши возможности.
Мышление истеблишмента развертывает американские войска в 21-м веке, как британских солдат в 19-ом. Развертывание никогда не заканчивается. Вместо этого, мы создаем небольшие колонии подрядчиков, наемников, репортеров, работников гуманитарной помощи и пытаемся донести цивилизацию до дикарей ценой бесконечной крови и денег.
Эти аванпосты фантомного имперского ордена новой эпохи человечества превращаются в осажденные крепости, острова в море дикости, которые мы обязаны защищать, а они привлекают наших врагов, которые немедленно начинают собирать деньги и оружие, превращая партизан, с которыми мы только что сражались, в еще большую угрозу. Эти гуманитарные империи не оказываются ни имперскими, ни гуманитарными.
Трамп понимает, что нет смысла содержать обреченную иностранную колонию в Афганистане в десятки тысяч человек или создавать ее в Сирии. Эти колонии придают смысл и цель своему населению, экспертам, аналитикам, журналистам, работникам по оказанию помощи, которые определяют нашу внешнюю политику, но они не помогают Америке.
Доктрина Трампа отвергает эти колонии национального строительства. Он использует американскую мощь как часть устойчивой стратегии по наращиванию американской мощи путем установления сдерживания, силы и гибкости. Его акцент делается на нанесении быстрых ударов и движении вперед, превращении наших проблем в проблемы других людей и извлечении экономических побед из хаоса внешнеполитических конфликтов.
Это отбрасывает идею о том, что Америка должна поддерживать международный порядок за свой счет, и никто не желает делать свою часть работы или делать что-либо значимое для служения нашим собственным интересам.
Ничего из этого не является сюрпризом.
Трамп был очень последовательным в передаче этого сообщения на протяжении всей кампании. Но тупой истеблишмент отказался поверить ему на слово, а теперь шокирован тем, что он именно это имел ввиду.
Когда он бомбил Сирию, они предположили, что он принял их образ мыслей. Вместо этого, Трамп внедрял свой образ мыслей, наказывая Асада, отправляя сообщение в Россию и двигаясь дальше.
Даже министр обороны Маттис первоначально назвал удары по Сирии «единовременным выстрелом».
Трамп отвергал национальное строительство во время кампании и после вступления в должность. Только в декабре прошлого года он представил свою стратегию национальной безопасности, предупредив, что: «Наши лидеры занимались государственным строительством за рубежом, в то время как они не смогли создать и пополнить нашу страну дома. Они подрезали и обманывали наших мужчин и женщин в военной форме то нехваткой ресурсов, то нестабильным финансированием или неясными задачами. Он также отметил, что «в Афганистане наши войска больше не подрываются искусственными сроками, и мы больше не говорим нашим врагам о наших планах».
Прошлым летом, речь Трампа по Афганистану описала отход от национального строительства и нелепых сроков вывода войск, определенных предыдущими администрациями. "Мы бы хотели", — сказал Трамп «отойти от подхода, основанного на времени, в пользу подхода, связанному с условиями». Вместо негибких обязательств, мы будем придерживаться гибких вариантов и реагировать на ситуацию, а не следовать фиксированному плану.
И это то, что он делает.
Мы «больше не занимаемся национальным строительством», — заявил он. «Мы убиваем террористов».
Во время предвыборной кампании Трамп жаловался: «Мы занимаемся национальным строительством, пытаясь рассказать народам, у которых есть диктаторы или что-то еще хуже, на протяжении веков, как им управлять своими странами».
Он ясно дал понять, что иногда может поддержать краткосрочную интервенцию, чтобы решить «проблему, царящую в мире, и, чтобы вы могли решить её», но не предпринимать бесполезных усилий по превращению несостоявшихся государств в демократии. Стратегия Трампа осталась последовательной. Единственным реальным вопросом было не «если», а «когда».
Замешательство истеблишмента понятно. Когда Джордж Буш-младший баллотировался на должность, он яростно осуждал экзерсисы правительства Клинтона по национальному строительству в Гаити и Сомали.
«Я не думаю, что наши войска должны использоваться для так называемого национального строительства», — заявил Буш.
Однако потом он увлекся соблазнительной идеей, что лучший способ положить конец исламскому терроризму — это изменить политические условия мусульманского мира. В эпоху Буша национальное строительство использовалось для внедрения демократии в антиамериканские мусульманские диктатуры. В эпоху Обамы толчок к демократии превратился в средство свержения союзных мусульманских диктаторов и замены их режимами Мусульманских братьев. И все же, многие республиканцы в истеблишменте продолжали поддерживать эту политику.
Сирия началась как продолжение арабской весны. Большинство республиканцев в Сенате, которые хотели, чтобы мы там оставались, — это те же люди, которые голосовали за про-иранскую резолюцию, возражающую против саудовской кампании в Йемене. Они не заставляют нас оставаться в Сирии, чтобы остановить Иран. И им наплевать на курдов. Они хотят, чтобы Сирия была повторением Ливии с использованием американской военной силы для национального строительства Мусульманских братьев. А это не в наших национальных интересах, и это не то, чего хотят Трамп и американцы.
Основные критики Трампа по Сирии продолжают лгать нам и лгать самим себе, что Сирия превратится в свободную демократическую и светскую страну. Но Трамп не заинтересован жить в их мире фантазий.
Доктрина Трампа ясно и последовательно отклоняла национальное строительство и расширение вмешательства. Трамп сказал, что Америка не мировой жандарм. И, в отличие от большинства политиков, он имел в виду именно это.
Трамп, однако, также не боится быть непредсказуемым.
Он может вернуться в Сирию так же, как он ее покинул. В этом-то и вся фишка. Вместо того, чтобы превращать американских солдат в постоянные мишени, защищая население подрядчиков, работников гуманитарной помощи и репортеров, молодых мальчиков из Теннесси и Северной Дакоты, которые лишаются ног, чтобы Нью-Йорк Таймс могла получить Пулитцеровскую премию за напечатанную фотографию, а благотворительная организация - получить больше доноров, он использует нашу военную мощь в качестве рапиры, а не меча, наносит серию быстрых ударов, а затем неожиданно уходит. Это радикально отличается от военной стратегии, которая давила нас веками. Это умно и блестяще в том смысле, в каком это должен понимать зарубежный истеблишмент, но на самом деле это не так. Истеблишмент называет Трампа «непоследовательным». Он ценит последовательность прежде всего потому, что у него нет стратегий, а только идеологические обязательства по абстрактным идеям, которые не выживают в таких местах, как Афганистан.
Абстрактные идеи, на которых основано наше национальное строительство, не являются стратегиями. Это ценности. И слишком много администраций, демократов и республиканцев, построили желательные стратегии вместо действительных вокруг ценностей. Идеи и ценности являются выражением веры. Стратегии — это гибкие планы, основанные на реальных возможностях.
Доктрина Трампа последовательна в абстрактном смысле. Она гибка в своей реализации. Это то, что нужно для того, чтобы действительно победить террористов, партизан и хитрых врагов, которые хватаются за возможности, а не отстаивают идеи. А неспособность истеблишмента понять — это причина, почему мы проигрываем десятилетиями.
Даниэль Гринфилд, научный сотрудник Шильмана в Центре свободы, писатель и журналист, занимающийся расследованиями, посвятивший себя вопросам радикального левого и исламского терроризма.
| Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |
Комментариев нет:
Отправить комментарий