 |
| Мигранты прибывают на пляж греческого острова Кос после пересечения части Эгейского моря из Турции в резиновой лодке, 15 августа 2015. (Фото Милоса Бикански / Getty Images) |
Денис МакЙон, 2 октября 2017
И снова беженцы в новостях. Согласно газете Daily Telegraph, этим летом число мигрантов, пересекающих Средиземное море из Северной Африки, вероятно, значительно возрастет.
«Этим летом Европа может столкнуться с новой волной мигрантов»,
—предупреждает просочившийся доклад правительства Германии. Согласно деталям секретного доклада, просочившегося в газету Bild, около 6,6 млн человек ждут в странах Средиземноморья отправки в Европу.
С закрытием маршрута через Балканы и въезда через Грецию, большинство беженцев, экономических мигрантов и просителей убежища отправляются по Средиземному морю в Испанию или Италию, подвергая эти страны огромному напряжению. С 2016, Австрия усилила пограничную полицию, чтобы не допустить въезда тысяч людей из Италии, и также в 2017, увеличила число военнослужащих и бронетранспортеров на границе.
Что касается Всемирного дня беженцев 2016, Верховный комиссар ООН по делам беженцев объявил, что в настоящее время имеется больше перемещенных лиц, чем после Второй мировой войны:
«Общее число в конце 2015, достигло 65,3 млн. человек или один из 113 человек на Земле ... Этот показатель представляет собой увеличение на 5,8 млн по сравнению с прошлым годом».
В течение последних трех лет сотрудник Гейтстоуна, Соерен Керн опубликовал сильную серию хорошо проверенных статей, в которых рассматривается влияние кризиса беженцев на Европу в целом, и на отдельные страны, такие, как Германия и Швеция. Рост общей преступности, изнасилований, исламского радикализма и даже терактов, в результате плохо контролируемого притока мигрантов из преимущественно мусульманских стран, вызвали тревогу в странах, одной за другой.
Эта тревога привела к серьезным разногласиям. Она разделила людей политически на левых и центристов, приветствующих все большее число беженцев, и правых, в частности, крайне правых в Европе, призывающих к более жесткому контролю и даже, к депортации многих лиц. Однако это разделение скрывает два важных вопроса.
Во-первых, легко забыть, что многие страны юридически обязаны принимать беженцев из любого места, откуда они происходят. Это 142 страны, подписавшие Конвенцию 1951 о статусе беженцев, и Протокола 1967, расширяющего ее. Они включают такие европейские страны, как Германия, Испания, Италия, Франция и Великобритания, в которые прибывают беженцы. (Соединенные Штаты подписали только Протокол от 1967). Конвенция гарантирует, что беженцы не будут депортированы с риском, и что, согласно УВКБ ООН, «беженцы заслуживают, как минимум, тех же стандартов отношения, которыми пользуются другие иностранные граждане в данной стране, и, во многих случаях, такого же режима, что и собственные граждане». Среди немногих государств, не подписавших Конвенцию, государства Персидского залива: Саудовская Аравия, Кувейт, Бахрейн, Катар, Оман и Объединенные Арабские Эмираты.
Во-вторых, существует моральное измерение, которое выходит за рамки простой партийной политики. Многие религиозные люди, такие как христиане, могут сделать приоритетом сострадание к своим ближним больше, чем к национальным проблемам в плане способности справляться с возросшим числом новоприбывших или способов интеграции их в свои собственные общества. Евреи, осознававшие неспособность мира принять сотни тысяч евреев в годы, предшествовавшие Холокосту и даже во время Холокоста, также испытывают моральную обязанность проявлять беспокойство по поводу сегодняшних беженцев намного больше, чем проявляли их бабушки и дедушки. Такая точка зрения распространилась на то, как едва образованное государство Израиль, приняло около миллиона евреев, изгнанных из арабских государств после 1948.
Однако щедрость и моральные действия могут непреднамеренно ухудшить ситуацию. В недавней статье Гейтстоуна о мигрантах, Дуглас Мюррей, приводит заявление Билла Гейтса, филантропа, который начал пересматривать результаты подобной щедрости:
«С одной стороны, вы хотите продемонстрировать великодушие и принять беженцев. Но чем вы щедрее, тем больше слов произносится вокруг этого, что, в свою очередь, мотивирует больше людей покидать Африку. Германия не может принять огромное количество людей, которые хотят пробиться в Европу».
Уравновешенность правовых требований, вытекающих из Конвенции 1951, с взаимосвязью потребностей национальной безопасности, финансов и социальной сплоченности, все еще является серьезной дилеммой для подписавших государств. Государства Персидского залива, не поставившие своей подписи, гораздо богаче таких европейских стран, как Греция и Италия, не имеют такой дилеммы, хотя многие сирийские и северо-африканские беженцы говорят на одном языке, имеют одну и ту же религию и практикуют схожие обычаи в повседневной жизни. Эту аномалию еще предстоит серьезно рассмотреть в Организации Объединенных Наций, УВКБ и во многих национальных парламентах.
Гражданская война в Сирии, притом, что угроза ИГИЛ в значительной степени устранена, будет несомненно усиливаться. Следовательно, с возвратом разбитого Мосула, будет еще больше беженцев из Ирака и дальнейших столкновений между суннитскими и шиитскими ополченцами. Затем — больше из Ливии, где группы, связанные с ИГИЛ, сталкиваются с множеством других исламских бойцов. Затем еще больше — из других, потерпевших неудачу государств Северной Африки, Ближнего Востока и остальной части Африки и Афганистана, где снова возрождаются талибы, и, на самом деле, из всех мест, где ломаются дальше социальные структуры, притом, что так много квалифицированных людей, как врачи, учителя, ученые, исчезли из Европы. Согласно отчету правительства Германии, до 6,6 млн. мигрантов, как беженцев, так и мигрантов в поисках лучшей жизни, в настоящее время хотят перебраться из Африки в Европу.
Верховный комиссар ООН по делам беженцев (УВКБ), с момента своего создания в 1950, расселил около 50 миллионов беженцев, что является чрезвычайным достижением по любым стандартам. Сегодня он сталкивается с еще более высокой цифрой одновременно. Крах во всем мире стольких стран, которые так и не стали демократическими, стран, лишенных богатых природных ресурсов, и чьи диктаторы, положив международную помощь себе в карманы, истратив ее подчистую, привели к исходу, который угрожает вытеснить некоторые из ведущих мировых демократий. Многие из них сейчас находятся под едва контролируемым напряжением и растущим обнищанием, которые фактически стимулируются нашими демократическими ценностями, нашей озабоченностью международными конвенциями, нашим состраданием, а, порой, и нашей наивностью. Хуже всего то, что наш упадок оставит будущих беженцев без убежищ, в которых они смогут процветать и давать своим детям возможности, ради которых они прибыли.
Однако чего-то не хватает. Левые, которые так часто возглавляют кампании, приветствующие на наших берегах почти неограниченное количество новоприбывших, наряду с большим количеством достойных и гуманных людей из церквей и светских организаций, в последние годы стали оправдывать свои действия концепцией межсекторальности.
Межсекторальность, сама по себе, может быть полезным способом взглянуть на мир путем рассмотрения связей между людьми, страдающими от различных форм угнетения, такими, как расизм, женоненавистничество, гомофобия и т. д. Например, в ней утверждается, что у бедной черной женщины больше проблем, чем, скажем, у белой женщины среднего класса, хотя обе — могут быть жертвами мужского гнета. Теоретически это полезный инструмент, а на практике — не очень.
Как межсекторальность применима к беженцам? В целом, левые сделали главным делом открытый прием беженцев, используя, для оправдания этого, межсекторальность, и осуждая любой другой подход как фашистский. Статьи часто используют стандартный язык крайне-левых:
«освободиться от всех форм угнетения», «если мы хотим бороться с капитализмом со всеми его формами угнетения», а «расовое поведение белых наносит вред нашей политической самоорганизации» и другие проявления расизма, в рамках жертвы. [1]
Обращаясь к Линде Сарсур, видной американо-палестинской «анти-сионистке», Бенджамин Гладстон утверждает в журнале Tablet Magazine, что
«независимо от того, что говорят сарсуры мира, еврейские проблемы относятся к движению за межсекторальную справедливость... Несмотря, однако, на свою огромную ценность и важность, идея межсекторальности может быть также использована для исключения еврейских проблем из движения за справедливость".
Почему «еврейские проблемы»? И как это касается беженцев? Ответ заключается в том, что левые, в том числе, левые антисемиты и анти-сионисты, превратили межсекторальность в два, казалось бы, несвязанных вопроса — как аргумент в призыве к неограниченному въезду беженцев и прочих мигрантов; и как оружие в продвижении своей враждебности к Израилю на демонстрациях, конференциях и в их письменных трудах.
Ярким выражением такого отказа от включения еврейских проблем во всякое межсекторальное обсуждение является то, что левые и анти-расовые демонстранты, начиная с Фергюсона в 2014, сознательно связали движение «Черная жизнь» с палестинским делом, обвиняя в «угнетении» палестинцев евреев, сионистов и Израиль, а затем, призывая к межсекторальности в качестве основания для такой связи. Такое спаривание двух дел быстро стало основной частью движения «Жизни черных имеют значение». Уже к 2015, в глубоко антисемитском и антиизраильском документе — Заявлении о солидарности черных с Палестиной, говорится:
«Наша поддержка распространяется на тех, кто живет под оккупацией и осадой — палестинских граждан Израиля и 7 миллионов палестинских беженцев, высланных в Иорданию, Ливан, Сирию и Палестину. Право беженцев на свою родину в современном Израиле является наиболее важным аспектом справедливости для палестинцев».
Там, разумеется, нет упоминаний о палестинских репрессиях в отношении свободы слова, о коррумпированном палестинском руководстве, о палестинском терроризме и о других злоупотреблениях, которые происходят из-за прогнившего управления. Такая преувеличенная забота о поколениях потомков палестинских беженцев — людей, которые были вынуждены жить в лагерях не Израилем, а упомянутыми арабскими государствами, искусственно нагнетается, чтобы объединить ее с межсекторальной проблемой беженцев, которые бегут в Европу из-за войн в мусульманских странах.
Именно здесь наиболее полно раскрывается предлог межсекторальности левых. Сторонники межсекторальности не только отказываются принимать евреев в качестве получателей их излияний любви и великодушия, но и сосредоточены на фашистской и нацистской манере обвинять во всяком зле единственное еврейское государство. Они проявляют себя как лицемеры двумя способами.
Во-первых, на самом деле, нет палестинского народа в нынешнем смысле этого термина. Соглашения Осло точно называют палестинцев арабами, чем они и являются.
Арабы, которые покинули Израиль во время войны 1947-8, чтобы не участвовать в конфликте, в котором другие арабы сражались с евреями и христианами, и которые в настоящее время составляют более миллиона человек, живущих в Израиле, как граждане с равными правами. Тех арабов, которые покинули Израиль, когда он боролся за свою жизнь, и которые впоследствии хотели вернуться, Израиль отказался принять на том основании, что эти люди не были лояльны. Именно эти перемещенные лица, в основном в Иордании и Ливане, оказались не по ту сторону войны, начатой их собратьями-арабами, и, к всеобщему удивлению, проигранной. Именно эти арабы, бежавшие из Израиля во время войны 1947-8 (и их потомки), поэтому считаются в Израиле пятой колонной, которую мы теперь называем палестинцами.
Евреи непрерывно проживали в этом районе более трех тысяч лет: с арабами, христианами, турками, греками, филистимлянами, и со всеми, кто бы ни приходил, даже, когда многие из них порой изгонялись.
Можно было бы предположить, что такая история плохого отношения к евреям, побудит сторонников межсекторальности принимать евреев повсюду и работать с ними, чтобы подавить антисемитизм и антиеврейский терроризм. Вместо этого, они решили объединиться с людьми, руководители которых неоднократно отказывались от палестинского государства всякий раз, как им его предлагали.
Вместо этого они, по-видимому, предпочли ненавидеть евреев и еврейское государство Израиль.
Это важно. Еврейские беженцы от русских погромов и России в период Первой мировой войны, задолго до Холокоста, а также из арабских и мусульманских стран, были первыми, кто приехал в Палестину, а затем — в Израиль, чтобы построить новую еврейскую родину, где евреям гарантировано убежище от насилия и ненависти. Разве эти беженцы не заслуживают той же межсекторальной поддержки, что и те, которые прибывают в Европу сегодня? Разве многие тысячи чернокожих евреев, которые отправились из Эфиопии и Судана в Израиль, не заслуживают поддержки движения «Жизни черных имеют смысл»? Разве тысячи индийских евреев в Израиле не заслуживают дружбы цветных людей?
Вместо этого левые сторонники межсекторальности стремятся к все более и более недостижимому палестинскому «праву на возвращение». В июне 2017, радикальное издательство Verso провело мероприятие, на котором выступил Омар Баргути, соучредитель движения бойкота, изъятия и санкций (БИС). В 2009, Баргути правильно сказал:
«Я не покупаюсь на решение двух государств. Это не просто прагматически невозможно, это никогда не было моральным решением. Первым вопросом должно быть право на возвращение, но, если беженцы вернутся, у вас не будет не два государства, как заметил один палестинский комментатор, а палестинское государство рядом с палестинским государством, а не палестинское государство рядом с Израилем».
После Баргути выступил Нил Форт, видный организатор «Черных жизней» в Фергюсоне. Собственный антисемитизм Форта, по определению государственного департамента США и международно признанным определениям IHRA (рабочего определения антисемитизма - прим. пер.) и его поддержке палестинских террористов, помещают более ранние замечания Баргути в четкий контекст.
Здесь нет места для обсуждения ложного характера «палестинских беженцев», или того факта, что они содержатся в лагерях беженцев не Израилем, а арабскими странами. Однако такая дискуссия внутри групп, использующих межсекторальность как инструмент ненависти к евреям и израильтянам, давно назрела.
Если межсекторальность означает нечто, вроде системы объединения разных народов для помощи беженцам, для выражения солидарности с людьми, которые пострадали, то она теряет смысл, если какие-то народы исключены.
«Ошибка», совершенная израильтянами, похоже, состояла в том, что, хотя они были изгнаны как беженцы, им удалось осуществить свое право на самоопределение, вернуться на родину и превратить ее в одну из самых успешных стран мира.
Палестинцы, которые имели равные возможности для достижения такого же успеха, остаются в нищете и хаосе, причем на протяжении 80 лет, и терроризм является их единственно заметным достижением.
Если бы они согласились работать с евреями, вместо того, чтобы сражаться с ними, кто знает, где они могли бы быть сегодня?
Это была бы позитивная межсекторальность, приведшая два пострадавших народа к общему благу.
Однако для некоторых быть «политически корректными», очевидно, имеет большее значение, чем сделать мир лучше. Евреи проповедуют «тиккун олам», «исправление мира». А что делают радикальные сторонники межсекторальности для достижения этого?
| Перевод: +Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |
Комментариев нет:
Отправить комментарий