Прощай, Париж, привет, «Аль-Франса»!

DREUZ INFO 16 НОЯБРЯ 2021 ГОДА

Если сегодня вполне законно восстать против медицинского паспорта и связанной с ним обязательной вакцинации, чтобы перестроиться в новой социальной парадигме, то прежде всего очень важно создать силу против другого врага нашего общества и нашей западной культуры, которым стал ислам в его различных проявлениях.

Глобальное наступление ислама на Запад не ново. Это всего лишь продолжение его геополитической, социальной и религиозной повестки дня, написанной с момента его зарождения в 642 году.

Его первой победой над Западом после, в частности, покорения католических берберов и евреев Северной Африки, было завоевание Пиренейского полуострова на северной дороге, где они были остановлены в 732 году при Пуатье. Этот период в истории Пиренейского полуострова более известен как «Аль-Андалус».

Со времени своего расцвета в конце средневековья, ислам потерял, как предполагается, первое место среди великих цивилизаций и, таким образом, лишился соответствующего богатства и ресурсов во время военных захватов, и не имея больше средств навязывать свои догмы остальному миру, остался ограниченным Ближним Востоком.

В этот период, ни Европа, ни, в частности, Франция, не была привилегированной страной для приема мусульман до середины 20 века.

Представляется возможным, что возобновление захватнической деятельности ислама соответствует ускоренной добыче нефти, одновременно с обретением нефтяными странами независимости с начала тридцатых годов. С новым богатством от добычи нефти, арабы-мусульмане на полуострове разбогатели и снова пошли по пути, предписанному «Священной книгой» — Кораном, но в более скрытой форме, поскольку их курс исламизации западного мира стал зависимым в своей экономике и промышленности от нефтяной манны и дестабилизированным многими новыми идеологическими течениями, такими как «права человека» и секуляризм, само основание которых ложно.

В этом контексте Франция не застрахована от такой зависимости и дестабилизации.

Убитая на своей земле и в своем сознании в результате плохо пережитой алжирской войны, из-за ее щедрых социальных законов и пагубного поведения политического класса, часто руководствующегося «европейским» идеалом, мало заботящимся о национальных правилах, она представляет собой идеальную почву для возобновления исламского завоевания и основу для наступления на Европу, где на отдельные страны также влияет шариат, своего рода исламская «конституция», которая управляет народами в «Дар уль-Исламе» (Дом ислама, а в более широком смысле — земли, на которые распространяются исламские законы).

Одними сраженная тем, что составляет противоречие основам нашей греко-иудео-христианской цивилизации и является смертельно опасным для организации наших западных обществ; восхваляемая другими, видящими в ней «обновленное великолепие» нашего общества, где имеется, что более тривиально, возможность объединения целого населения, приверженного этой политико-социальной религиозной концепции с массой своих избирателей, победившая исламская религия стала главным врагом, с которым необходимо срочно бороться, прежде чем вернуть нашей стране ее историческое величие и ее политический, социальный и человеческий мир. Это единственный путь, который позволит Франции восстановить энергию, необходимую для ее новой «эпохи возрождения», и средства для «отвоевания» своих основополагающих ценностей.

«Аль-Андалус» — химерический ислам

История «Аль-Андалуса», которая имела место с 711 по 1492 год на Пиренейском полуострове (также называемом Испанией), показала нам, насколько сложно, если не сказать невозможно, «смонтировать» две культуры так, чтобы сделать из этого, как если бы мы начали переживать это в сегодняшней Франции, национальный субстрат, который, возможно, являлся бы носителем будущего.

Этот период истории должен предупредить нас о продолжении исламского завоевания, прерванного на пять веков, но возобновленного сегодня более хитроумно, начиная с середины 20 века.

«Аль-Андалус», считающийся образцовым и плодотворным коллегией интеллектуалов и ученых, почти полностью левых, является мифом, который начинает рушиться под давлением реальности, ежедневно навязываемой нам.

Помимо всего, он запятнан обманом из-за того факта, что в значительной степени преуспел в своей экспансионистской стратегии, опираясь на иностранные элементы, в частности, на эллинистов, христиан, иудеев, византийцев и эфиопов.

Здесь речь идет не об отрицании завоевания мусульманами этой части Европы, а о борьбе с идеей о том, что оно принесло политическое, культурное и социальное благо в прекрасном осмосе с христианами и иудеями, населявшими ее тогда и наделенными важным цивилизационным наследием.

Не вдаваясь в очень сложный механизм этого завоевания и многочисленные причины, сделавшие его возможным, важно, видимо, привнести элементы сравнения с тем, что мы проживаем сегодня, и понять, как с восьмого века до наших дней, мусульмане, которые буквально следуют концепции ислама, и которые не хотят отрицать ни свою несотворенную книгу — Коран, ни своего пророка, ни своих братьев в исламе, молчаливо и осторожно исповедуя свою религию, стремятся завоевать и подчинить Запад военным, политическим, психологическим, культурным и религиозным путями, а иногда воинственным и смертоносным.

Сегодня Запад действительно столкнулся со вторым толчком завоевательского ислама, который не имеет, как и в восьмом веке, иных средств, кроме моральной слабости, наивности, компромисса и невежества своих противников, чтобы прочно утвердить, если мы им это позволим, архаичную форму управления народами. Сегодня мы имеем на Ближнем Востоке, в регионе, где был основан ислам, власть группы мусульманских стран, в основном построенных и вооруженных Западом на нефтяные деньги, позволив им приобрести технологии, любезно проданные нами точно так же, как династии Омейядов и Аббасидов в средние века основывали свою власть на византийском богатстве, к созданию которого они были непричастны, и которое они неправомерно присвоили.

К счастью, некоторые испанские историки и ученые сейчас работают над восстановлением исторического порядка в этой важной части сосуществования между Западом и исламом.

Так, в частности, Серафин Фанджул, доктор семитской филологии, профессор арабской литературы в автономном университете Мадрида, бывший директор испаноязычного культурного центра в Каире и член Королевской академии истории Испании, начал разрушать миф об «Аль-Андалусе». Он является одним из лучших международных исследователей арабской литературы и ее истории.

Его последняя работа «Аль-Андалус: изобретение мифа. Историческая реальность «Испании трех культур», ставшая одним из средств борьбы против ангелизма «мусульманофилии».

Он эрудированно показывает нам, как воображение романтиков, не всегда благожелательное, оставило после себя видение испанского прошлого, похожего больше на фантазию, чем на реальность.

Историческая правда была сметена верой, и стала тем более привлекательной, что образцы конформизма смогли отклонить ее в своих интересах и превратить Испанию в настоящий потерянный Рай универсального мультикультурализма.

«Реальность, которую демонстрирует работа Фанжула, — это полуостров, далекий от открытости и умиротворения, изобилующий сообществами нетерпимости и конфликтов, страданий и насилия, которые слишком часто поощрялись». — читаем мы в презентации книги.

В другой книге, озаглавленной «Христиане, евреи и мусульмане в «Аль-Андалусе». Мифы и реальность», Дарио Фернандес Морера, ее автор, профессор Северо-Западного университета и докторант Гарвардского университета по сравнительной литературе, утверждает:

«Из намеренно игнорируемых источников и из недавних археологических находок, этот так называемый рай счастливого сосуществования начался с завоевания Испании исламским халифатом.

Армии ислама, состоящие из необразованных берберов, разрушили царство вестготов, хранившее наследие классической культуры после падения Западной Римской империи, и чей уровень цивилизации был намного выше.

Не будучи пространством терпимости, «мусульманская Испания» стала местом культурного регресса во всех сферах жизни. Христиане и иудеи подвергались маргинализации и притеснениям со стороны религиозных автократов. Считаясь подчиненными в иерархическом обществе, они были низведены до статуса зимми, и у них был выбор, который гангстеры предоставляли своим жертвам: платить за защиту или погибнуть.

Пока политики и идеологи продолжают восхвалять «мусульманскую Испанию» за ее «мультикультурализм» и «разнообразие», Дарио Фернандес-Морера показывает, что эта политически полезная конструкция является фальсификацией истории».

Оба автора убедительно раскрывают миф и реальность «исламской Испании»; их демонстрации являются надежными, строгими, сбалансированными; их источники — неоспоримыми, как подчеркнул Арно Иматц, доктор политических наук и член-корреспондент Королевской академии истории Испании в своем докладе, изданном Аристотелевским кружком.

Основываясь на этом мифе об «Аль-Андалусе», именно «Рай», стремился нам продавать в течение десятилетий историков, философов, политиков и журналистов, левых апологетов переписывания истории, которые, в общем, подходили их идеологии.

Филоарабизм и филоисламизм принадлежат левым и крайне левым, что мы и видим в последние десятилетия на политической арене и в средствах массовой информации. Многие эссеисты и философы сегодня поддерживают этот широко распространенный тезис.

В частности, «Солнце Аллаха сияет над Западом — нашем арабском наследии» — работа востоковеда Сигрида Хунка, опубликованная в 1963 году, или еще исламо-левые, которые во Франции пытаются продать нам смешанную «креолизацию» ислама, которая будет «шансом для Франции».

Более того, литература раздута и пытается с помощью интеллектуальной гимнастики, граничащей с пыткой, толковать Историю, то тут, то там, на свой вкус.

В отличие от вестготов, ассимилировавшихся через язык, религию, законы, литературу и философию с католицизмом (предмет, подробно рассмотренный Реми Брагом в работе «Европа— римский путь»), мусульманские завоеватели не ассимилировались с цивилизациями, которые предшествовали им. Они их заменяли целым рядом эффективных социальных и семейных обычаев, основанных на религии, существенно меняя культуру и демографию, пока те не исчезли.

Персия Заратустры, греко-римская христианская империя на Ближнем Востоке, в Северной Африке и Малой Азии (современная Турция), индо-буддийское царство Синд (в современном Пакистане) исчезли именно так, как и христианское царство вестготов в Испании.

Лидеры Франции, а также добрая часть Европы, построили часть своей политической, экономической и гуманитарной стратегии на той же лжи, которой нас пытаются заставить поверить в многочисленные преимущества растущего влияния ислама в политической, социальной, экономической и медийной игре Запада. Для этого они противопоставляют теорию «света» мусульманской религии, ее так называемой «ошибочной» части, исламскому терроризму, хотя и вдохновляемому теми же текстами, что и Коран.

Тем не менее, «Мы в состоянии войны», повторяемое Эммануэлем Макроном в 2020 году, с призывом к своим министрам «наводнять» общественность объявлениями и ежедневными действиями, чтобы «терроризировать исламизм» (Le Parisien, 22 октября 2020 г.), когда «в то же время» на всех этажах Maison France мы проявляем все больше снисходительности в беседах с представителями всех течений ислама, даже с теми, кто близок к непримиримой позиции самых экстремистских группировок, таких как Мусульманское братство, в отношении которых мы затягиваем со скоростью и энергией закрытие 147 культовых сооружений, перечисленных на нашей территории. (Отчет Сената - 2018)

Повестка дня ислама в Европе совершенно открыта, тем не менее, даже если кажется, что она хорошо известна лидерам нашей страны, они ее воспринимают с идеологически отрешенной точки зрения, и, особенно — политически, и зло распространяется. Оно распространяется с одной стороны, «взрывообразно», с пиками доказательств, как, в частности, теракты в Ницце и Батаклане, и «спорадически» — с убийствами Сары Халими и отца Хамеля, к которым мы добавляем многочисленные убийства, совершенные почти во всех случаях «сумасшедшими» убийцами, ножевые нападения, в которых головорезы проявляют очевидное насилие, и многие другие примеры насилия, распространяющегося в нашей стране на фоне ислама.

Исламу помогают восторжествовать разнообразные отрицания и предательство. В «Хрониках» Альбельды 9-го века, мы можем прочитать объяснения легкого успеха арабов предательскими маневрами вестготского Виттиза, умершего в 710 году и позволившего захватчикам очень легко проникнуть на полуостров.

Таким образом, кажется очевидным, что сейчас мы переживаем вторую большую фазу исламизации Европы, да и большей части западного мира. Она происходит по трем направлениям: геополитическому, социальному и религиозному, которые в своих нынешних формах являются лишь видимой частью цивилизационного айсберга, который направляется на нас. В этом, обе эпохи — «Аль-Андалус» и нынешняя, — которую мы здесь назовем «Al-França» (по-арабски Франция), во многом схожи.

Ислам построен на трех вселенных: Дар уль-Ислам (территория ислама), обозначающая регионы, управляемые шариатом; Дар ас-Суль (территория соглашения), обозначающая немусульманские земли, которые заключили длительное перемирие с мусульманским правительством; и Дар аль-Харб (земля войны), обозначающая немусульманские земли, население которых призвано принять ислам.

Можно утверждать, что сегодня Европа — это земля, которую нужно завоевать, однако, в прямом противостоянии с прекрасно обученными и организованными вооруженными силами, такими как западные армии, солдатам Аллаха было бы невозможно одержать решающую военную победу, которая позволила бы им процветать на твердом и прочном фундаменте. Поэтому стратегия завоевания ислама зиждется на иных механизмах, отличных от случая с «Аль-Андалусом».

Al-França, фабрика зимми «сделано во Франции»

Сегодня, даже если мы ежедневно наблюдаем большое присутствие «халяльных контрактов» во французском обществе, этот подход остается скрытым. Он использует слабости западного мира, находящегося под анестезией желания избежать войн в Европе, личностной осмотрительности и исторического благоразумия государств, продиктованных гуманистическим течением, уничтожающим любую иерархию развития последовательной мысли и, как следствие, — стремлением поставить все культуры и общества на один уровень.

Таким образом, столкнувшись с исламом, который развивается без каких-либо ограничений, наши общества и наши лидеры делаются парализованными страхом подвергнуть его остракизму. Этот страх преследует часть наших обществ и наших лидеров, чему мы можем только противопоставить, в большом невежестве относительно его реальности, успокаивающие выражения любви и мира без, прежде всего, того, чтобы объединить его с тем, кто был «идейно-культурной» движущей силой в завоеваниях, последовавших за его созданием.

Компромисс, уловка, виктимизация, проникновение — это обычное дело, и большинство французов затрудняются четко понять реальные проблемы этого цивилизационного «конфликта», который наши лидеры не хотят называть.

Как и в прошлом в Испании, завоевание части Европы началось и ускорилось в последние годы, дабы включить в наше будущее распространение религии Мухаммеда.

Во-первых, «Дар уль-Харб» (Дом ислама, духовная область, подчиненная Богу).

Эта вспаханная земля «дома ислама», желанная для наших лидеров на протяжении 40 лет, представляет собой плодородную почву, позволяющую посеять в нашем обществе семена религии, трагические эпизоды которой являются лишь «событийными» частями ползучей исламизации.

Во-вторых, скрытая и коварная часть состоит в ежедневных и все более многочисленных поведенческих привычках, которые нам навязываются, и которые, по-видимому, развиваются как зародыш необратимого и опасного «зиммитюда» для западного общества, как учит Жизель Литтман-Ореби, египетский эссеист, пишущая на французском языке, более известная под псевдонимом Бат Йеор («Цветок Нила» на ее родном языке).

В «Аль-Андалусе», как и во всей мусульманской империи, применяется Пакт зимми. Это означает, что христиане и иудеи в обмен на свою безопасность, должны соблюдать правила общежития с мусульманами и платить особый налог.

Содержание Пакта сформулировано следующим образом:

• «Мы больше не будем строить монастыри, церкви и кельи для монахов в наших городах и их окрестностях. […]
• Мы окажем гостеприимство всем мусульманам, которые придут в наш дом, и будем принимать их в течение трех дней. […]
• Мы будем полны уважения к мусульманам. Мы встанем со своих мест, если они захотят сесть. […]
• Мы будем очень тихо звонить в колокола наших церквей. […]
• Мы не будем громко молиться на дорогах, по которым ходят мусульмане. [...]
• Если мы нарушим любое из этих обязательств, мы больше не будем иметь право на зимму и столкнемся с наказаниями, предусмотренными для мятежников» (Аль-Туртуши, Сирадж аль-Мулук "Свет королей" - 12 век.)

Такое происходит, как мы недавно видели в новостях, на многих «потерянных» территориях Республики, откуда многие из наших сограждан-иудеев и в меньшей степени — католиков были изгнаны, а женщинам было запрещено посещать общественные места, за исключением покупок или сопровождения детей в школу.

А в школах республики именно с первых лет мы стараемся дать идиллическое видение ислама.

«Во Франции учебные программы являются национальными и определяются Министерством национального образования, но содержание учебников определяется издателями и единственным законом рынка. Выбор языка и стиля, выбор предметов и текстов, организация и приоритезация знаний подчиняются явным или неявным политическим, моральным, религиозным, эстетическим, идеологическим, экономическим целям». (Ален Шоппен - Учебники - История и современные события – Образование. Hachette - 1992)

На Пиренейском полуострове в VIII веке, как и во всем исламском мире, мусульманские дети (захватчики не привозили свои семьи, но до сих пор ни одно исследование не посвящено этой теме, позволяя выдвигать разные гипотезы о характере рождений. в течение этого первого периода исламизации Испании) от отцов и матерей мусульман-берберов, а возможно, мозарабов (христиан, живущих на мусульманской территории), покорных и обращенных из «Аль-Андалуса», получали образование дома, с наставником или в начальных школах, где учителя были наняты и оплачены родителями.

Отметим также наличие школ возле мечетей для детей раннего возраста, а внутри них для подростков, начиная с VIII века, на территории «Аль-Андалуса» времен правления Абд аль-Рахмана I.

Так, образование детей стало тесно связано с мусульманской религией.

Некоторые историки и исследователи, такие как Аделина Рюкуа («Образование и общество на средневековом Пиренейском полуострове — «Обзор образования» - номер 69 - 1996), утверждают, что изучение арабского языка на следующий день после завоевания, позволило передать огромные знания высокого качества. Однако представленные ссылки, весьма многочисленные, больше призывают к закреплению и развитию вестготской культуры, которая сама основана на римской культуре путем организации и построения сети полуострова многими учеными, светскими и религиозными, которые, кроме того, двигались к северу по мере победоносного наступления мусульман.

Сегодня во Франции, в программе национального образования, в значительной степени благоприятствующей фантазийному подходу к исламу, трагические события, приведшие к смерти Самуэля Пати, показали нам опасные границы и стремятся представить эту религию как открытую и терпимую.

Фальсифицированная тема мирного сосуществования и культурного богатства арабо-мусульманского мира по образцу «Аль-Андалуса» представляет собой идеологическую закваску, которая, несмотря на доказанную реальность особенно трудной социальной, культурной и экономической жизни зимми (иудеев и христиан, живущих в стране ислама), предлагает студентам не только ангельское, но и искаженное прочтение истории, даже опасную фальсификацию для конструирования идентичности молодых студентов.

«Все учебники предполагают, что если арабо-мусульманское завоевание было быстрым, то это потому, что оно было легким. Если завоевания были быстрыми ...», то это прежде всего, как мы видели выше, «произошло потому, что [особенно] имели место внутренние разногласия местных властей, часто — внутренние конфликты церкви, как по теологическим, так и по политическим вопросам, что позволило арабским армиям быстро захватить центры власти. Однако здесь не обошлось без народного сопротивления…» (Фигаро Вокс — Интервью с Барбарой Лефевр, французским учителем и эссеистом, родившейся в 1972 году в Париже, в которой говорится об эгалитаризме, антисемитизме и секуляризме в школьном мире. — Винсент Тремоле де Виллерс - 26.09.2016).

Ближе к нашему времени, президент Эммануэль Макрон в своем выступлении в Мюро (Ивелин) 2 октября 2020 г. также призвал к преподаванию арабского языка, чтобы он не предоставлялся только ассоциациями (религиозными?) «Когда мы не обучаем этому в школе, мы соглашаемся с тем, что более 60 000 молодых людей учатся этому в ассоциациях, что хуже, и где ими манипулируют. […] Давайте избавимся от лицемерия, и не будем делегировать это обучение».

На их родном языке, который в некоторых случаях трудно освоить, мы пытаемся донести до детей позитивное послание мусульманской культуры, а, следовательно, религии, поскольку эти два аспекта являются единосущными в исламе, так что представьте, что завтра преподавание арабского язык станет обязательным! ...

Культурное проникновение

Распространение мечетей и обеднение жилья на «потерянных территориях республики» приводят к фальсификации культурного градостроительства и окольному преобразованию архитектурного ландшафта.

В стране с греко-иудео-христианской культурой, такой как Франция, усеянной светскими следами ее истории, присутствует пейзаж городов и сельской местности – (пока еще?) чувство принадлежности к обществу, которое было построено на основе религии, которое боролось за религию и секуляризм, и которое в этом последнем пункте боролось за умиротворение конфликтов, порожденных религией, чтобы не навязывать догмы функционированию страны. Бог был удален из общества, чтобы остаться с теми, кто Его желал, вписав в сердце и совесть.

Однако ландшафт был и остается построенным на прочном и видимом фундаменте культуры, в сохранение которой христианские и иудейские памятники, в частности, вносили очень большой вклад на протяжении веков.

Одна из задач ислама — во Франции, и не только, состоит в том, чтобы покрыть этот след количеством и высотой, и это делается путем «маркировки территории», в частности, путем строительства мечетей, путем «халлализации» улиц вывесками и витринами, арабскими звуками, музыкой и языком.

От века «Аль-Андалуса» мы находим римские храмы, узнаваемые по их колоннам, которые затем стали мусульманскими молитвенными зданиями. Давайте использовать термин «здания», потому что они не соответствовали исламским стандартам, как это было в Кордове, где Кибла не была ориентирована на Мекку, потому что «мецкита» была построена на фундаменте вестготского собора Св. -Венсана.

Во Франции некоторые политики и особенно мэры, левые, и не только, стремятся обеспечить комфорт на выборах, значительно усилив городское видение мусульманского религиозного присутствия. Эта работа по фальсификации территории и истории, иногда с помощью духовенства, уже ведется на нашей территории.

Так, например, что не является исчерпывающим, часовня Сен-Жозеф в Клермон-Ферране была сдана на более чем 30 лет мусульманской общине города, которая была довольна тем, что замаскировала христианские символы под новой декорацией.

Можно привести еще один случай — город Гроле в Тарне. В 1981 году, заброшенная церковь была превращена в мечеть. Это преобразование стало возможным, благодаря поддержке муниципалитета межкультурного сотрудничества.

Отметим также заявление в 2015 году Далиля Бубакера, президента Французского совета мусульманского культа, о преобразовании незанятых церквей в мечети...

На каждом континенте архитектура является отражением культуры. За исключением некоторых примеров урбанизации, смоделированных «новой идеологией» (таких как послевоенный коммунизм, который оказал влияние на социальную архитектуру, в частности, во Франции), жилой фонд, который мы находим на Западе, не похож на тот, что преобладает в Китае или Японии. а тем более — на так называемую «мавританскую» архитектуру, которая, как мы видим на Пиренейском полуострове, представляет собой лишь смесь стилей, которая очень часто возникает, моделируется и оценивается трудом различных рабочих-иностранцев, содействовавших строительству.

Фальшивая «мецкита» Кордовы, если ограничиться только этим зданием, заняла колонны римского храма и некоторые части, построенные вестготами, на которых, благодаря работе византийских мастеров, магометане отполировали до блеска свою керамику.

Изменение картины и звука

Продолжив параллель с нашим временем, отметим, что во всех «исламизированных» районах нашей страны обнаруживаются отклонения, характерные для преобладания ислама.

На данный момент это в основном проявляется в местах их единоверцев, но сегодня мы видим только верхушку айсберга, которая отражается, в частности, в районах с мусульманским большинством, в изменении поведения жителей в структуре общества — одежда, язык, язык тела, внешний вид улиц, халяльные магазины, бутики одежды, кафе, где поражает отсутствие женщин, и архитектура, в которой мечети заменяют церкви в центре города.

Уже сегодня мы можем наблюдать очевидные изменения в «культурной подписи» ландшафта в некоторых регионах Франции, например, изменения в одежде, указывающие на происхождение «новых французов».

В наши дни можно заметить в толпе в некоторых районах все более и более многочисленные камисы, куфики и джеллабы у мужчин и хиджабы и даже паранджи у женщин.

К этому следует добавить языковые изменения; как отмечал в своей последней книге Франц-Оливье Гисбер, «в некоторых районах Марселя я почти не слышу французского языка» (как и во многих других районах крупных французских городов).

Упор следует также делать на архитектурные изменения, которые медленно, но верно становятся заметными. Так, множество минаретов, которые растут тут и там на территории — сегодня их уже 90 против 64 в 2009 году, но, по данным интернет-газеты о мечетях во Франции, в стадии реализации находятся более 350 строительных проектов, против чуть больше сотни в 2011 году. (Le Monde в своем выпуске от 10 июля 2015 года приводит цифру в 2500 мечетей или эквивалентных культовых сооружений), которые заменяют такое же количество церквей, которые больше не строятся.

По последнему пункту, будем надеяться, что епископы, которые обязались «пополнить» фонд компенсации жертвам педопреступности Церкви, продав часть недвижимости Конференции французских епископов и епархий, не позволят некоторым из них стать мусульманскими местами отправления культа, как это отстаивал в 2015 году Далил Бубакер, председатель Французского совета мусульманского культа (CFCM).

Легко понять, что эти изменения, какими бы незаметными они ни были сегодня, вносят свой вклад в длительные изменения глубокого культурного наследия нашей страны, и подтверждают, что у нас действительно есть на французской земле «территории, [уже] потерянные для республики» — оправданное определение и одновременно название книги Эммануэля Бенсуссана.

И это далеко не проясняется. В отчете Института Монтеня «Фабрика исламизма», опубликованном в сентябре 2018 года, предлагается создать институт по организации и финансированию мусульманской религии во Франции. Это может очень быстро привести к введению налога, предназначенного для его финансирования, даже если такой финансовый взнос, в основном, частный (например, «халяльный» рынок будет превращен в ассоциацию, целью которой будет финансирование мусульманского богослужения). Как мы видим, именно в венах и артериях Франции мы стремимся обеспечить «халяльный» кровоток!

История «Аль-Андалуса» — лишь крошечная часть событий, которых мы коснулись, и которые сегодня являются предметом большого количества книг и научных публикаций, должна просветить нас в отношении цивилизационных проблем, возникших у нас сегодня.

Еще не все потеряно, но необходимы полная осознанность и энергичные действия, чтобы избежать завтрашнего дня с песней муэдзина во Франции, которую историки могут однажды окрестить «Аль-Франса».

Перевод: Miriam Argaman	Источник
Опубликовано в блоге "Трансляриум"