Исраэль Медад, 22 августа 2023 г.
В соответствии с Основным законом "О правительстве", 22 декабря 2022 года было сформировано 37-е правительство Израиля, которое предстало перед Кнессетом, объявив основные направления своей политики, состав и распределение функций между министрами, и заслужило вотум доверия.
Парламентская демократия, после многочисленных выборов и межпартийных переговоров, победила. К власти пришла коалиция с явным большинством. Но тут произошло нечто из ряда вон выходящее.
Правительство решило продолжить реализацию своих политических целей, которые были представлены избирателям в ходе предвыборной кампании.
Практически сразу же арена гражданских дебатов переместилась из зала пленумов и комитетов на улицы. На министров правительства, и в первую очередь на премьер-министра, который уже в третий раз занимает этот пост, стали навешивать ярлыки "фашистов", "Гитлера", "предателей", "диктатуры", "уничтожения демократии", "смены режима", "переворота" и т.д. Дискурс стал ядовитым. Владельцы высокотехнологичных компаний стали переводить свои средства за рубеж, как если бы они были сторонниками палестинской организации BDS. Магистрали и улицы перекрывались и продолжают перекрываться для движения транспорта в связи с вторжением демонстрантов. Были инициированы забастовки представителей различных профессий. Коллеги в промышленности, профессиональных союзах и научных кругах подвергались запугиваниям и угрозам, если не присоединялись к ним.
В зале заседаний Комитета по конституции и законодательству мы были свидетелями того, как члены Кнессета перепрыгивали через стол и угрожающе приближались к председателю, депутату Симхе Ротману, издавая при этом истошные крики и визг. Плакаты на митингах были украшены молниями С.С., было замечено даже несколько свастик. А гильотины и висячие веревки вернулись с протестов на Бальфур-стрит.
Бывшие и действующие политики и старшие офицеры армии использовали крайне грозную лексику, включая применение оружия, прорыв баррикад, войну ("Необходимо перейти к следующему этапу - этапу войны, а война ведется не речами. Война ведется в битве лицом к лицу, лицом к лицу, рука об руку, и именно это будет происходить здесь", - сказал Эхуд Ольмерт) и неизбежное сравнение в печально известной речи Яира Голана в 2016 году о "Процессах" с нацистской Германией 1933 года ("Там тоже были дихтеры, галанты, баркаты и юли эдельштейны. Хорошие люди. Но там был один человек - Гитлер, а рядом с ним - помешанные фанатики вроде Геббельса и Геринга", - сказал бывший начальник управления образования ЦАХАЛа Нехемия Даган) и еще многое другое.
Для тех, кто еще не знаком с сионистской политикой, или для тех, кому история кажется слишком скучной, позвольте дать краткий и сжатый обзор 100-летней войны, которую ведут левые сионисты против правых сионистов. Эта борьба ведется не столько за ценности, цели, убеждения и политику, сколько за то, кто будет контролировать институты власти. До 1948 г. речь шла о том, кто будет контролировать оборонную политику, кому будет разрешена иммиграция, кто будет трудоустроен, кто получит землю под поселение и кто будет представлять Ишув на различных международных форумах. Эти противостояния продолжались в течение первых двух десятилетий существования государства.
Я бы предположил, что раскол начался еще во время Первой мировой войны.
В начале 1915 г., через несколько месяцев после осознания необходимости участия евреев в войне против Турции, Зеев Жаботинский начал работу над созданием того, что впоследствии станет Еврейским легионом. Руководство Всемирной сионистской организации выступило против этого шага. Они предпочитали нейтралитет. Менахем Усишкин был настолько возмущен, что, когда ему довелось встретиться с матерью Жаботинского, он сказал, что ее сына следует повесить.
В начале 1920 г. Жаботинский занял позицию, согласно которой Тель-Хай должен был быть временно оставлен, если Давид Бен-Гурион и его друзья не выполнят своего обещания прислать подкрепление. Бен-Гурион заявил, что сделает это. Но не выполнил. Йосеф Трумпельдор и еще семь первопроходцев были убиты. После этого Бен-Гурион и его друзья обвинили Жаботинского в слабости.
Летом 1921 г. Максим Славинский, высокопоставленный украинский дипломат, предложил Жаботинскому создать отряд милиции для сопровождения украинских войск в Россию, который должен был предотвратить дальнейшие антиеврейские погромы. Жаботинский согласился. Однако, хотя вторжения не произошло, социалисты-сионисты объединились с евсеевскими коммунистами, чей орган на языке идиш "Эмес" сообщал: "Сионисты всаживают нож в спину революции. Жаботинский объединился с Петлюрой" и заключил договор с дьяволом”.
Начиная с 1925 г. Жаботинский начал критиковать программу сельскохозяйственных поселений левых сионистов, их относительную экономическую несостоятельность и неспособность абсорбировать массы евреев, и был заклеймен как "враг труда". Членам ревизионистского молодежного движения "Бейтар" было трудно получить иммиграционные сертификаты, а если они не состояли в Гистадруте, их не принимали на работу. Анита Шапира документально подтвердила жестокие нападки на "Бетар" в своей книге "Ха'Маавак Ш'Нихзав", вышедшей в 1977 г., которая так и не была опубликована на английском языке, хотя ее краткое изложение было опубликовано в 1981 г. под названием "The Debate in Mapai on the Use of Violence, 1932-1935". (Обсуждения в МАПАЕ относительно применения насилия, 1932-35 гг.)
После убийства Хаима Арлозорова в июне 1933 г. ревизионистское движение было заклеймено как лагерь "убийц" и "фашистов", а Бен-Гурион назвал Жаботинского "Владимиром Гитлером" и провел предвыборную кампанию Сионистского конгресса Мапай под ложным предлогом вины ревизионистов в пролитии его крови. Бен-Гурион встретился с Жаботинским в Лондоне, чтобы договориться о прекращении вражды, но рядовые члены Гистадрута проголосовали за отказ от соглашения.
В октябре 1944 г. "Пальмах" участвовал в печально известной акции "Сайсон". Она включала в себя похищение, пытки и передачу британским властям большинства членов "Иргуна" с целью помешать восстанию Менахема Бегина против деспотичного мандатного правительства, объявленному за полгода до этого. Такому обращению подверглись почти тысяча человек. Через год, по иронии судьбы, Бен-Гурион приказал этим же людям сотрудничать с "Иргуном" и "Лехи" в объединенном военном сопротивлении англичанам.
В июне 1948 года у берегов Тель-Авива было обстреляно судно "Альталена" с грузом оружия.
Избрание в 1977 г. Ликуда во главе с Менахемом Бегином на пост руководителя страны настолько поразило Ицхака Бен-Ахарона из Партии труда (МААРАХ), что он заявил: "Я не желаю принимать решение народа. Он не понимает, что сделал, и еще пожалеет об этом". Кто-то остроумно заметил: "Бен-Ахарон хочет заменить население Израиля". Невозможность принять такой исход выборов коренится в подходе, которого истеблишмент Мапай придерживался на протяжении более трех десятилетий.
Еще в 1963 г. Давид Бен-Гурион в письме к поэту Хаиму Гури высказал свое мнение, что у него "нет сомнений в том, что режим Бегина... приведет к разрушению государства. В любом случае он превратит Израиль в монстра... [и] поставит под угрозу его моральный авторитет". Ведь, как категорически утверждал Бен-Гурион, Бегин был "явно гитлеровского типа: расист, готовый уничтожить всех арабов ради Великого Израиля".
Гегемония режима Мапай, опиравшаяся на догосударственную империю Гистадрут, ополчение Хаганы и институты Еврейского агентства/Всемирной сионистской организации, а также непримиримая враждебность к правым сионистам и их потенциальным союзникам, в первые два с половиной десятилетия существования государства обеспечивала контроль над государственными назначениями в Израиле и за рубежом и гарантировала принятие на работу, на должности в научных кругах, на государственной службе, в промышленности и армии через сеть старых парней, основанных на членских книжках с красной обложкой. В результате сформировалась влиятельная элита, дети и внуки которой сегодня находятся в авангарде протестов против судебной реформы. Они используют, как объяснял в конце июля Моше Радман, экономические и военные позиции для того, чтобы привести правительство к краху.
Этот исторический феномен, конечно, является не единственной движущей силой протестов. Тем не менее, он является "средством передачи наследия", которое, параллельно с любыми рациональными аргументами, которыми, как им кажется, они обладают, формирует эмоциональную основу, создающую психологическое возбуждение для участия в их радикальной деятельности, а также поддерживающую их риторику ненависти и унижения.
Комментариев нет:
Отправить комментарий