Они обожали Обаму за то, что тот подвергал её цензуре.
Дэниэл Гринфилд, 14 ноября 2018
Президент Трамп и его предшественник имели очень разное отношение к средствам массовой информации. И у СМИ было разное отношение к каждому из них.
Обаме не нравилось разговаривать с пресс-корпусом. Свободные, не получившие предварительных инструкций разговоры, которыми стал известен президент Трамп, были очень редки во время его правления. Вместо этого, Обама предпочитал, чтобы его доверенные лица организовывали расширенные интервью с каким-нибудь одним восхищенным репортером из элитного издания.
Такие интервью выбирали мишенью набор богатых доноров Обамы и влиятельных фигур и дополнялись постановочными шоу со множеством персонажей, представляя его открытым. Однако Обама был далеко не открытым. Его взаимодействие со СМИ тщательно контролировалось.
Даже его фотографии, которые обычно были областью, где политики меньше всего подвергались контролю, не были работой СМИ, а его личного фотографа, Пита Соузы, который делал ему лестные фотографии для прессы. Ассоциация журналистов Белого дома выразила протест в связи с тем, что «журналистам регулярно отказывают в праве делать фото и видео с президентом во время выполнения им своих служебных обязанностей».
Обаму не коснулось хамство CNN или какие-то неприятные вопросы. Грубое принижение, которому президент Трамп подвергся со стороны пресс-корпуса, было немыслимым. Даже сложные вопросы были редкостью. Один из самых неловких моментов произошел, когда заискивающий корреспондент из «Нью-Йорк Таймс», Джефф Зелени, спросил Обаму, "что ему больше всего нравится в его работе в этом офисе?"
Однако Обама и его коллеги упорно работали над тем, чтобы контролировать сообщения. Они хотели не только льстивых сообщений. О них бы не стали писать плохо в СМИ, если бы даже они устроили взрыв в Бостоне. Они хотели, чтобы средства массовой информации стали расширением операции по обмену сообщениями Белого дома. Жесткий контроль над доступностью Обамы позволял ему целенаправленно устанавливать повестку дня СМИ, которая бы соответствовала его собственной.
Анализ руководителя проекта переходного периода Белого дома, Марты Кумар, отмечал, что, хотя Обама дал гораздо больше интервью, президент Трамп дал еще больше коротких ответов на вопросы. 42% публичных заявлений Трампа имели место с журналистами, тогда как у Обамы их было только 31%. Трамп работает с прессой, находящейся на переднем плане камеры. Люди Обамы работали с прессой, находящейся за ширмой.
Если Обаме был нужен контроль над СМИ, то Трампу было удобно их позлить. Обама избегал не подготовленных разговоров, потому что они могли привести к появлению в СМИ не той информации, которая должна была осветить именно то, что он хотел. Трамп, однако, уверен в том, что средства массовой информации полностью охватят то, что он хочет.
Обама заранее готовил освещение, ограничивая доступ и используя таких друзей, как Бен Родс для того, чтобы оговорить доступ, поместить рассказ и манипулировать СМИ как своей эхо-камерой. Трамп приветствует освещение и поддерживает взаимодействие с медиа-публикой. В отличие от Обамы, он не ожидает никаких тайных одолжений от средств массовой информации. И его воодушевленные битвы с ними помогают ему продвигать все то, о чем он хочет поговорить. Чем больше СМИ ненавидят Трампа, тем больше им приходится о нем писать. Чем больше он их провоцирует, тем больше они о нем пишут.
Если Обама редко выходил за пределы своей зоны комфорта, чтобы появиться в FOX News, Трамп намеренно ищет New York Times. Такое поведение не похоже на человека, который боится отрицательного освещения.
Неистовые обмены Трампа с прессой показывают бесполезность болтовни СМИ об угрозах цензуры. Если бы Трамп действительно хотел подвергнуть прессу цензуре, то все, что ему надо было бы сделать, это ее заткнуть.
Нет причин, по которым Трамп не мог бы работать из своей эхо-камеры, раздавая интервью только своим политическим союзникам, полностью отрезав пресс-корпус, распространяя фотографии от своих людей, полагаясь на социальные сети и дав государственным СМИ идти своим путем. Обама сделал большую часть из этого, за исключением последнего.
Несмотря на нытье СМИ по поводу Трампа, он не представляет угрозы для Первой поправки. Трамп чувствует себя как рыба в воде в атмосфере хаоса свободной прессы, ищущей сплетен, скандалов и громких заголовок. Средства массовой информации, которые имеет Трамп — это именно те, что он хочет. Это именно те, которыми он манипулировал с самого начала, начиная с таблоида New York City в дни молодости, задолго до того, как он вошел в национальную политику.
Одержимость Обамы контролем над средствами массовой информации быстро превратилась в разбойную. За журналистами устанавливали слежку и преследовали в судебном порядке. Те, кто писал неблагоприятные статьи, подвергались публичным нападкам и преследованиям со стороны своих коллег. В эпоху Трампа репортеры могут быть подвергнуты осмеянию про-Трамповской аудиторией или оскорблениям самого Трампа, не подвергаясь уголовному преследованию, подслушиванию или целенаправленным нападкам, направленным на их карьеру.
Вместо этого, в эпоху Трампа, точечные нападки изнутри профессии чаще всего направлены против журналистов, которые считаются недостаточно враждебными Трампу. Джонатан Свэн из программы Axios недавно столкнулся с натиском, развязанным СМИ в статьях, посвященных его интервью с Трампом. Свэн был атакован за то, что не пошел на «Full Acosta» и спорил с Трампом. На журналистов, которые разговаривают с Трампом, оказывается постоянное давление. Если они не наступают на него так сильно, как только могут, то их же коллеги обвиняют их в сговоре.
New York Times издевательски написала, что Свэн был «скрытым австралийским выскочкой» и обвинила его в том, что он радостно улыбался во время интервью. Репортаж следовал медиа шаблону ударов по коллегам-журналистам на основе утечки внутренней информации и слабых стенограмм. Ее более широкое послание служило запугиванию.
Будь Акостой, а иначе...
При Обаме СМИ наказывали за негативную информацию о Белом доме. Даже Боб Вудворд, о котором говорит весь город за его нападки на Трампа, попал под осаду за свои жалобы на давление Белого дома Обамы. Те же СМИ, которые заявляли, что оскорбления Трампа представляют собой серьезную угрозу Первой поправке, издевались над Вудвордом за жалобы на запугивания.
NPR, The Atlantic, Politico и New York Times высмеивали жалобы Вудворда и обвиняли его в том, что он «герой правых». При Обаме жалобы на запугивание Белого дома подавлялись. При Трампе они преувеличены до абсурда. У СМИ нет проблем с политиками, запугивающими журналистов. Как и их обвинения в расизме и сексизме, обвинения в запугивании прессы политически избирательны.
Заметная враждебность Трампа к СМИ и дружелюбие к ней Обамы скрывают более глубокую правду о том, как левая идеология угрожает даже дружественным отраслям, в то время как консервативная политика их защищает. Трамп имеет публичные конфронтации со средствами массовой информации, а отношение Обамы было благоприятным, но за угрозами и поцелуями перед камерами Обама угрожал их независимости, а Трамп - нет.
Идеологическая совместимость между Обамой и СМИ их не защищала, она им угрожала. Подавление левых движений еще больше отражается на внутренних идеологических разногласиях, потому что оно угрожает их контролю. Чем больше СМИ делали ставку на Обаму, тем больше ему было нужно контролировать каждый их шаг. Трамп определил средства массовой информации как своего врага и с радостью разрешил своей оппозиции разрушать собственную репутацию.
Леваки консолидируют, консерваторы децентрализуют.
Трамп является угрозой для средств массовой информации лишь в той мере, в какой он укрепил свои корпоративные операции и свои механизмы формирования общественного мнения. Однако Обама угрожал отдельным журналистам до такой степени, что они не полностью принимали групповое мышление и темы обсуждения, распространяемые в тот же день.
Были некоторые споры о том, должны ли медиа быть в единственном числе или во множественном. Трамп угрожает их сингулярности; Обама угрожал их плюрализму.
Когда президент Трамп открывает пресс-конференции в Белом дома для самых разных медиа-изданий, в том числе и консервативных, СМИ сердито возражают. Угрозой Трампа средствам массовой информации является его готовность не только разговаривать с ними, но также и с людьми за пределами государственных средств массовой информации. Угрозой Обамы была его потребность объединить СМИ в единый голос, исходящий из Белого дома.
И это была не просто угроза средствам массовой информации. Это была угроза Первой поправке и Америке.
Обама не перешел к централизации средств массовой информации. Он включился в непрерывный процесс. И даже сейчас централизация и сопровождающее ее групповое мышление продолжают расти.
СМИ использовали гнев левых на победу Трампа для установления общей цензуры социальных медиа под прикрытием борьбы с "ложными новостями". Говоря, что они представляют угрозу Первой поправке, СМИ проецируют на них свои заговоры. CNN без помех продолжает непрерывно извергать свою ложь. Однако консервативные журналисты подвергаются цензуре корректорами средств массовой информации, которых Facebook и другие социальные сети обвиняют в цензуре «ложных новостей».
Такова принципиальная разница между Трампом и Обамой. И между правыми и левыми.
Консерваторы утверждают. Левые подвергают цензуре. Правые могут оскорблять, но левые молчат. Аргументы не угрожают Первой поправке. Не угрожают также и горячие споры или насмешки. Замалчивание критики угрожает.
СМИ ненавидят президента Трампа, потому что они ненавидят Первую поправку. Его свободный стиль, открытость и готовность стрелять от бедра являются сутью свободы слова.
А нет ничего, что бы левые ненавидели больше, чем свободу слова. Вот почему они так любили Обаму.
Дэниэл Гринфилд, специалист по журналистике Шиллмана в Центре свободы, является журналистом, ведущим расследования, и писателем, уделяющим особое внимание радикальному левому и исламскому терроризму.
| Перевод: Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |
Комментариев нет:
Отправить комментарий