Арман Махмудян, 21 мая 2024 г.
После смертельной вертолетной аварии, произошедшей в минувшие выходные, у аятоллы Хаменеи остается все меньше времени для управления будущим Исламской Республики.
В воскресенье, 19 мая, в результате крушения вертолета на северо-востоке Ирана вблизи азербайджанской границы погибли президент Эбрахим Раиси, министр иностранных дел Хоссейн Амир-Абдоллахиан, глава президентской службы безопасности бригадный генерал Мехди Мусави, губернатор иранской провинции Восточный Азербайджан Малек Рахмати, а также пилоты и еще один телохранитель. Этот инцидент представляет собой поворотный момент в политической драме Ирана и заставляет задуматься о возможных последствиях и сдвигах, которые могут последовать за неожиданной смертью президента.
Несмотря на значимость его роли, смерть Раиси вряд ли приведет к серьезным сдвигам в административном и исполнительном аппарате Ирана. Хотя президентский пост является важнейшим компонентом иранской структуры власти, реальный контроль, особенно над бюрократией и основными национальными вопросами, полностью принадлежит Верховному лидеру аятолле Али Хаменеи. Будучи высшим органом власти Ирана по конституционному замыслу, Верховный лидер обладает значительным влиянием. Он не только определяет национальную повестку дня, контролирует судебную систему и вооруженные силы, но и следит за тем, чтобы кандидаты на руководящие должности, особенно в таких важнейших министерствах, как разведка, внутренние дела, оборона и иностранные дела, сначала проходили проверку в его ведомстве. Такая централизация власти в руках Верховного лидера гарантирует, что административный механизм Ирана останется стабильным и работоспособным даже в отсутствие президента.
Кроме того, опыт президента Раиси как судебного деятеля, а не опытного бюрократа, позволяет предположить, что его отсутствие может и не оказать серьезного влияния на преемственность административной системы. На самом деле, в кабинете Раиси главным бюрократом был его вице-президент Мохаммад Мохбер. В отличие от Раиси, который был глубоко укоренен в судебной системе и органах безопасности, Мохбер представляет собой квинтэссенцию бюрократа с обширным опытом административной работы.
Ранее Мохбер около пятнадцати лет возглавлял огромный "благотворительный" фонд, известный как "Исполнение приказа имама Хомейни" (EIKO), также называемый "Сетад". В результате он сыграл ключевую роль в управлении значительной частью внутренней экономики Ирана. Сетад, чистый капитал которого составляет около $100 млрд, стоит в одном ряду с исполнительной властью и КСИР как один из важнейших столпов иранской экономики. С таким опытом Мохбер хорошо подготовлен к тому, чтобы временно взять на себя обязанности президента и обеспечить стабильность правительства, используя свои бюрократические способности там, где опыт Раиси был больше ориентирован на судебную систему и безопасность.
В этом контексте можно с уверенностью утверждать, что ближайшие последствия смерти президента Раиси не являются критически дестабилизирующими. Однако долгосрочные последствия для политического будущего Ирана весьма значительны. Будучи протеже Хаменеи и одним из его бывших учеников, президент Раиси рассматривался как потенциальная ключевая фигура в преемстве после Хаменеи и, возможно, даже как следующий верховный лидер. Его внезапная кончина вырывает важнейшую нить из запутанного гобелена будущей динамики иранского руководства, потенциально меняя ход преемства и баланс сил в иранской политической иерархии.
Чтобы в полной мере оценить влияние смерти Раиси на политический ландшафт Ирана, необходимо рассмотреть траекторию его прихода к власти. С 2014 года Исламская Республика Иран стратегически подняла Эбрахима Раиси с относительно малоизвестной должности в судебной системе — на один из самых высоких постов в стране. Эта трансформация началась с его назначения на пост генерального прокурора в 2014 году — роль, которая повысила его узнаваемость.
Позже, в 2016 году, аятолла Хаменеи назначил Раиси управляющим храмом и фондом имама Резы, который не только управляет единственной святыней шиитских имамов в Иране, но и контролирует конгломерат предприятий и пожертвований. Эта роль еще больше укрепила его авторитет как в политической, так и в религиозной сферах. Его рост продолжился, когда он вошел в Совет по оценке целесообразности, и к 2019 году он занял пост верховного судьи Ирана, а в 2021 году был избран президентом.
Этот десятилетний процесс подготовки свидетельствует о расчетливых усилиях режима по подготовке Раиси к ключевой роли в эпоху после аятоллы Хаменеи. Тщательное позиционирование Раиси режимом предполагает, что тот был либо ведущим кандидатом в преемники Хаменеи, либо доверенным лицом, способным обеспечить плавный переход власти к назначенному преемнику. Процесс преемства управляется Ассамблеей экспертов руководства и осуществляется в тайне.
После ухода Эбрахима Раиси с политической сцены, Исламская Республика столкнулась с серьезным кризисом, усугубленным отстранением от власти других потенциальных консервативных лидеров, которые могли бы обеспечить плавный переход власти. В процессе выдвижения Раиси, такие влиятельные фигуры, как Али Лариджани, бывший спикер парламента, его брат аятолла Амоли Лариджани, бывший председатель Верховного суда, и Мохаммад Багер Галибаф, нынешний спикер, были оттеснены на второй план.
Этот стратегический сдвиг на обочину включал дисквалификацию Али Лариджани из президентской гонки 2021 года, отставку Амоли Лариджани из Совета стражей и неустанная критика Галибафа со стороны консервативных СМИ, которые обвиняли его в некомпетентности и коррупции.
Такое организованное сокращение числа жизнеспособных консервативных лидеров привело к образованию вакуума после неожиданной гибели Раиси. Теперь перед Исламской Республикой стоит сложная задача по определению нового гаранта для смены руководства, что крайне важно для поддержания стабильности и преемственности. Такая ситуация может привести к росту неопределенности в политической иерархии, поскольку поиск консенсусного кандидата становится все более актуальным.
В то время как Исламская Республика занимается поиском нового гаранта перехода лидерства, все еще есть заметные фигуры, которые потенциально могли бы занять эту роль. Одним из таких людей является Али Реза Арафи, член Ассамблеи экспертов и Совета стражей, а также бывший председатель Международного университета Аль-Мустафа, ключевого клерикального учреждения для иностранных студентов. Арафи когда-то считался вероятным кандидатом на лидерство, но его перспективы померкли с приходом Раиси. После неожиданного ухода Раиси внимание может вновь переключиться на Арафи или других подобных деятелей, что возродит их шансы в меняющемся политическом ландшафте.
Тем не менее, задача остается сложной. Республика должна начать всеобъемлющую рекламную кампанию, подобную той, что поддержала Раиси, и эта задача осложняется преклонным возрастом аятоллы Хаменеи, которому восемьдесят пять лет. Время может оказаться не на стороне Хаменеи, чтобы организовать еще один обширный процесс подготовки преемника, что создает критическую стратегическую дилемму для планов преемственности режима.
Арман Махмудян имеет степень доктора философии в области политики и международных отношений. Он является аналитиком по международным вопросам и адъюнкт-преподавателем в почетном колледже Джуди Геншафт при Университете Южной Флориды.
Комментариев нет:
Отправить комментарий