JNS.org - Если о ком-то можно утверждать, что он открыл формулу мира без зла, то награда принадлежит великому средневековому иудейскому философу Моше Маймониду.
"Ибо через познание истины",
- писал Маймонид,
"вражда и ненависть будут устранены, и причинение вреда людьми друг другу будет упразднено".Успешный поиск истины является необходимым условием для мира, в котором царит мир. Маймонид приводит высказывание из книги Исайи, которое гласит:
"Отворите ворота, чтобы народ праведный, хранящий истину, смог войти".
Акцент на "поддержание истины" имеет большое значение. Это говорит о том, что истина является не чем-то, что мы пассивно получаем, а тем, к чему мы стремимся и что нам дорого в условиях конкурирующих притязаний, основанных на лжи и искажениях.
В то же время, такое видение является диаметральной противоположностью реальной политики (или, скорее, тому, как она на самом деле практикуется в течение последних нескольких столетий).
По мнению трех судей американского апелляционного суда девятого округа, юридические прецеденты Верховного суда обречены ...
Политика крутится вокруг конфликта, конкуренции, сотрудничества, вокруг власти, ресурсов, территории, а в конечном счете — вокруг того, как те, кто правит, понимают мир вокруг них.
В том же духе, история показывает нам, что были периоды относительной интеллектуальной гармонии, когда признавались основополагающие истины о человечестве, однако, были и периоды, такие, как сейчас, ощутимой озлобленности, когда с корнем вырывали те же самые предположения, которыми руководствуется не только наше мышление, но наши ценности и идентичность.
Некоторые из вас, без сомнения, побуждают меня добраться до сути. Совсем немногие из вас, наверно, догадались, что триггером для этих размышлений стало интервью президента Дональда Трампа для Super Bowl с Биллом О'Рейли. В самом широко цитируемом отрывке их обмена мнениями, Трамп подтвердил свое уважение к диктатору России, президенту Владимиру Путину.
В то же время, такое видение является диаметральной противоположностью реальной политики (или, скорее, тому, как она на самом деле практикуется в течение последних нескольких столетий).
По мнению трех судей американского апелляционного суда девятого округа, юридические прецеденты Верховного суда обречены ...
Политика крутится вокруг конфликта, конкуренции, сотрудничества, вокруг власти, ресурсов, территории, а в конечном счете — вокруг того, как те, кто правит, понимают мир вокруг них.
В том же духе, история показывает нам, что были периоды относительной интеллектуальной гармонии, когда признавались основополагающие истины о человечестве, однако, были и периоды, такие, как сейчас, ощутимой озлобленности, когда с корнем вырывали те же самые предположения, которыми руководствуется не только наше мышление, но наши ценности и идентичность.
Некоторые из вас, без сомнения, побуждают меня добраться до сути. Совсем немногие из вас, наверно, догадались, что триггером для этих размышлений стало интервью президента Дональда Трампа для Super Bowl с Биллом О'Рейли. В самом широко цитируемом отрывке их обмена мнениями, Трамп подтвердил свое уважение к диктатору России, президенту Владимиру Путину.
"Но он же убийца",
- перебил О'Рейли.
"Есть куча убийц. Неужели Вы думаете, что наша страна так уж невинна?
— ответил Трамп.
После такого комментария ужас охватил легионы ученых мужей. Как мог действующий президент США, менее чем через месяц после инаугурации, во время которой он принес клятву верности Конституции, сравнивать эту нацию с традиционным врагом Америки — Россией, чья политическая система направлена на ограничение, а не на расширение свободы личности.
Однако есть многие, кого откровенность Трампа раскрепостила. Его замечание можно было истолковать как разрушение того же предположения, которое вызвало возражения против него: американская свобода превосходит русское самодержавие.
В мире, где наша первая и, возможно, единственная миссия, касающаяся нас самих, заключается в том, что мыслить таким образом есть пережиток прошлого. Так что, вместо элитной банальности о непреходящей важности личной свободы, свободной прессы и честных выборов, Трамп вставляет хорошую порцию реализма своего собственного розлива: все делают плохие вещи, в том числе, американцы, и, следовательно, американцы не должны использовать свои собственные стандарты для осуждения тех, с кем, как Путин, они стремятся к сотрудничеству.
Именно поэтому, на мой взгляд, Белый дом будет проявлять безразличие к протестам на основе истины, что Путин травит и расстреливает своих противников как дома, так и за рубежом; что Россия является мафиозным государством; и что аппарат государственной безопасности России, чьи СМИ постоянно выдвигают теории заговора об американских военных операциях, вероятно, несет ответственность за один — два собственных террористических бесчинства под "ложным флагом".
Такое безразличие приводит к глубинному страху, что вместо того, чтобы просто вести переговоры с такими противниками, как делали все президенты, мы начнем перенимать их привычки и их образ мысли.
Тем, кто инстинктивно не отшатнулся от такой перспективы, следует рассмотреть вопрос о том, как бы выглядел мир, если бы Америка приняла такую позицию, скажем, в 1970-е, когда политический климат, с его нефтяными кризисами, спадами и терроризмом, был, возможно, таким же созревшим для популизма, какой наблюдается в Америке и Европе.
Вспомните о больших опасениях еврейского народа в то время. Смог ли бы Израиль пережить войну Судного дня? Появился бы луч света для евреев, заключенных в Советском Союзе? Все эти триумфы выживания не могли бы быть возможными, если бы Америка отмежевалась и морально отключилась.
Что касается того, почему такой образ мыслей покинул нас прямо сейчас, то мы, вероятно, имели бы дело с Путиным, даже будь он генеральным секретарем Коммунистической партии Советского Союза.
Кроме того, американская общественность не могла бы быть столь искренним сторонником Израиля, если бы ей беспрестанно твердили, что союзники США истощают ресурсы нашей страны, и что Америка несет на себе черты полицейского государства. Покажут ли опросы последующих десятилетий, что достаточное большинство американцев разделяет чувство общей цели с народом Израиля? Я не уверен по одной только причине, что, когда вы угрюмо смотрите внутрь, то трудно увидеть снаружи что-либо хорошее.
Ничто из этого не исключает наличия общих интересов с другими государствами, но общие интересы очень сильно отличаются от предположения, что они являются общими ценностями — основными принципами отношений США с Израилем и другими демократиями, которые стоят между сегодняшней Америкой и пересмотром катастроф 20-го века.
В то время как мы могли бы, таким образом, принять некоторые из политических решений администрации Трампа, например, его жесткую линию в отношении Ирана и его тепло в отношении Израиля, мы не должны находиться под иллюзией по поводу мировоззрения, лежащего в их основе. Вам не нужно быть горячим сторонником продвижения демократии, чтобы признать разъедающее действие отсутствия различия между демократией и тиранией.
Ни одно общество больше не возражало против осознания того, что, по словам Маймонида, "цели, желания, мнения и убеждения" человеческих существ, часто приводят к плохим результатам. Можно сказать, что такое осознание несовершенства является тем, что делает американцев свободными и дает им нравственную цель. Он также учит их (реалисты, примите к сведению), что небрежное отбрасывание своих самых главных ценностей в анархическом мире на виду у тех, кто уже брезгует ими, является признаком слабости, а не силы.
Бен Коэн, главный редактор The Tower.org и The Tower Magazine, пишет в еженедельную колонку для JNS.org по вопросам еврейской и ближневосточной политики. Его труды были опубликованы в Commentary, Нью-Йорк Пост, Гаарец, The Wall Street Journal, и многих других изданиях.
После такого комментария ужас охватил легионы ученых мужей. Как мог действующий президент США, менее чем через месяц после инаугурации, во время которой он принес клятву верности Конституции, сравнивать эту нацию с традиционным врагом Америки — Россией, чья политическая система направлена на ограничение, а не на расширение свободы личности.
Однако есть многие, кого откровенность Трампа раскрепостила. Его замечание можно было истолковать как разрушение того же предположения, которое вызвало возражения против него: американская свобода превосходит русское самодержавие.
В мире, где наша первая и, возможно, единственная миссия, касающаяся нас самих, заключается в том, что мыслить таким образом есть пережиток прошлого. Так что, вместо элитной банальности о непреходящей важности личной свободы, свободной прессы и честных выборов, Трамп вставляет хорошую порцию реализма своего собственного розлива: все делают плохие вещи, в том числе, американцы, и, следовательно, американцы не должны использовать свои собственные стандарты для осуждения тех, с кем, как Путин, они стремятся к сотрудничеству.
Именно поэтому, на мой взгляд, Белый дом будет проявлять безразличие к протестам на основе истины, что Путин травит и расстреливает своих противников как дома, так и за рубежом; что Россия является мафиозным государством; и что аппарат государственной безопасности России, чьи СМИ постоянно выдвигают теории заговора об американских военных операциях, вероятно, несет ответственность за один — два собственных террористических бесчинства под "ложным флагом".
Такое безразличие приводит к глубинному страху, что вместо того, чтобы просто вести переговоры с такими противниками, как делали все президенты, мы начнем перенимать их привычки и их образ мысли.
Тем, кто инстинктивно не отшатнулся от такой перспективы, следует рассмотреть вопрос о том, как бы выглядел мир, если бы Америка приняла такую позицию, скажем, в 1970-е, когда политический климат, с его нефтяными кризисами, спадами и терроризмом, был, возможно, таким же созревшим для популизма, какой наблюдается в Америке и Европе.
Вспомните о больших опасениях еврейского народа в то время. Смог ли бы Израиль пережить войну Судного дня? Появился бы луч света для евреев, заключенных в Советском Союзе? Все эти триумфы выживания не могли бы быть возможными, если бы Америка отмежевалась и морально отключилась.
Что касается того, почему такой образ мыслей покинул нас прямо сейчас, то мы, вероятно, имели бы дело с Путиным, даже будь он генеральным секретарем Коммунистической партии Советского Союза.
Кроме того, американская общественность не могла бы быть столь искренним сторонником Израиля, если бы ей беспрестанно твердили, что союзники США истощают ресурсы нашей страны, и что Америка несет на себе черты полицейского государства. Покажут ли опросы последующих десятилетий, что достаточное большинство американцев разделяет чувство общей цели с народом Израиля? Я не уверен по одной только причине, что, когда вы угрюмо смотрите внутрь, то трудно увидеть снаружи что-либо хорошее.
Ничто из этого не исключает наличия общих интересов с другими государствами, но общие интересы очень сильно отличаются от предположения, что они являются общими ценностями — основными принципами отношений США с Израилем и другими демократиями, которые стоят между сегодняшней Америкой и пересмотром катастроф 20-го века.
В то время как мы могли бы, таким образом, принять некоторые из политических решений администрации Трампа, например, его жесткую линию в отношении Ирана и его тепло в отношении Израиля, мы не должны находиться под иллюзией по поводу мировоззрения, лежащего в их основе. Вам не нужно быть горячим сторонником продвижения демократии, чтобы признать разъедающее действие отсутствия различия между демократией и тиранией.
Ни одно общество больше не возражало против осознания того, что, по словам Маймонида, "цели, желания, мнения и убеждения" человеческих существ, часто приводят к плохим результатам. Можно сказать, что такое осознание несовершенства является тем, что делает американцев свободными и дает им нравственную цель. Он также учит их (реалисты, примите к сведению), что небрежное отбрасывание своих самых главных ценностей в анархическом мире на виду у тех, кто уже брезгует ими, является признаком слабости, а не силы.
Бен Коэн, главный редактор The Tower.org и The Tower Magazine, пишет в еженедельную колонку для JNS.org по вопросам еврейской и ближневосточной политики. Его труды были опубликованы в Commentary, Нью-Йорк Пост, Гаарец, The Wall Street Journal, и многих других изданиях.
Он является автором книги "Мои самые лучшие друзья: путешествие в антисемитизм 21-го века" (Edition Critic, 2014).
Поделиться с друзьями:
| Перевод: +Miriam Argaman | |
Опубликовано в блоге "Трансляриум" | |
Комментариев нет:
Отправить комментарий