Диссертация Махмуда Аббаса

Научный реферат палестинского лидера проливает свет на грубые извращения советской сионологии и на то, как они отображаются в современных университетах

Научные подделки, созданные советским "научным антисионизмом",

по-прежнему с нами. ИЗОБРАЖЕНИЕ: GETTY IMAGES

ИЗАБЕЛЛА ТАБАРОВСКИ, 18 ЯНВАРЯ 2023 Г.

1 февраля 1972 года Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза издал директиву "О дальнейших мерах по борьбе с антисоветской и антикоммунистической деятельностью международного сионизма".

Отделение общественных наук советской Академии наук вскоре создало постоянную комиссию по координации научной критики сионизма, которая должна была разместиться в престижном Институте востоковедения (ИВ) Академии наук СССР.

В последующие 15 лет ИВ РАН станет важным партнером в борьбе государства с воображаемым глобальным сионистским заговором, который, по мнению советских спецслужб, саботировал СССР на международной арене и внутри страны.

В 1982 году ИВ присвоил докторскую степень некоему Махмуду Аббасу после защиты им диссертации "Отношения между сионистами и нацистами, 1933-1945".

На протяжении многих лет диссертация Аббаса вызывала большой интерес. Она не была в открытом доступе. Судя по всему, она находилась в спецхране ИВ, куда требовалось специальное разрешение для доступа к ней. Однако в Национальной библиотеке Израиля в Иерусалиме, можно легко получить так называемый автореферат ― расширенный реферат диссертации палестинского лидера.

В 19-страничном документе, написанном самим соискателем в соответствии со стандартами Советской государственной комиссии по присуждению ученых степеней и званий (Высшая аттестационная комиссия (ВАК), излагаются актуальность, методология, основные аргументы и то, в чем состоит уникальный вклад диссертации в данную область.

В нем также приводится обзор литературы и перечисляются лица и учреждения, принимавшие участие в сопровождении работы до ее завершения. Таким образом, она позволяет заглянуть не только в научное достижение Махмуда Аббаса, но и в систему, которая его породила.

Использование социальных наук для поддержки политических и идеологических программ, разработанных Коммунистической партией, было в СССР само собой разумеющимся. Были созданы целые академические дисциплины, призванные придать научную легитимность руководящей идеологии государства.

Так, "научный атеизм" должен был научно доказать, что Бога не существует, а религия - это опиум для народа.

"Научный коммунизм" должен был предоставить научные доказательства того, что коммунизм является высшей стадией социально-экономического развития и вытеснит как советский социализм, так и мировой капитализм. Когда же капитализм вытеснил советский социализм, и безбедные бюджеты, поддерживавшие эти дисциплины, исчезли, они тоже тихо ушли в небытие.

Как направление, "научный антисионизм" так и не прижился в советской академии так же широко, как два других предмета. Как и они, он умер, как только исчез его основной клиент - советское государство. Вскоре миллион советских евреев переселились в Израиль, и новые независимые государства бывшего СССР установили дипломатические отношения с этой страной.

Я выросла в Новосибирском Академгородке - пригороде сибирского города, где располагалось Сибирское отделение Академии наук. Взрослые вокруг меня жили и дышали настоящей наукой, такой как физика и биология. Было хорошо известно, что часть академии была коррумпирована идеологическими целями. Антисемитизм на математическом отделении и в других местах был фактом жизни. Гуманитарные и социальные науки, в частности, управлялись идеологическими приоритетами. Однако было все же тревожно видеть интеллектуальную коррупцию, которая проявилась в истории с диссертацией Аббаса.

"Научные" подделки, созданные советским "научным антисионизмом", все еще с нами".

Хуже того, "научные" подделки, созданные советским "научным антисионизмом", все еще с нами.

Они плавают на просторах Интернета на множестве языков, разжигая антисионистские фантазии как крайне левых, так и крайне правых.

Современная российская правая пресса перепечатывает и продает их рядом с другим российским вкладом в развитие человечества ― "Протоколами Сионских мудрецов", несомненно, способствуя выводу американского сторонника белого превосходства Дэвида Дюка о том, что русские могут помочь решить "кризис, с которым столкнулся "белый мир", потому что русские понимают "силу международного сионизма".

Тем временем значительная часть американской академии занята принятием антисионистской повестки дня, основанной на тех же тропах и объяснительной логике, что и советские аналоги. Судя по исчерпывающей книге Кэри Нельсона "Отрицание Израиля" и другим работам, результаты деятельности этих известных американских профессоров ― не меньшая профанация науки, чем то, что производили их поздние советские предшественники. Один из способов получить представление о процессах, которые отбеливают грубую антиизраильскую пропаганду через научный аппарат, - это изучить автореферат Махмуда Аббаса.

"С углублением кризиса капитализма в наше время все более очевидным становится кризис идеологии сионизма и неадекватность его идеологических концепций".

С этого начинается автореферат диссертации Махмуда Аббаса.

"Подавляющее большинство"евреев во всем мире", пишет он, объясняя современную актуальность своей работы, "отвергают сионистские догмы" об эмиграции. "Естественный и объективный процесс еврейской ассимиляции" продолжается во всем мире, что говорит о грядущем провале сионистского проекта.

Однако, несмотря на этот кризис, предупреждает Аббас, сионизм остается "проницательным и опасным врагом социализма и национально-освободительных движений". Его роль "как одного из штурмовиков мировой империалистической реакции не уменьшается", пишет он, используя широко распространенное советское клише, призванное напомнить о нацистской Германии. Как раз наоборот, "мировой империализм, во главе которого стоят Соединенные Штаты Америки, делает все большую ставку на [сионизм]", особенно когда они стремятся к господству на Ближнем Востоке и подрыву социалистического блока.

"Реакционная, агрессивная сущность международного сионизма и, в первую очередь, его важнейшей составляющей ― сионистского режима, правящего в Израиле, проявляется сегодня в самой грубой, экспансионистской и расистской форме. Насилие, террор и экстремизм становятся основными методами действий сионистов".

В советское время у меня бы глаза на лоб полезли от этой заезженной совковой болтовни. Однако сегодня я оценила его извращенную гениальность. Здесь, в нескольких строках, собраны все самые важные слова, которые советская антисионистская литература должна была включать в себя и повторять. В этом закоулке советской академической вселенной задача ученого заключалась не в том, чтобы задавать новые вопросы или предлагать новые идеи: Он должен был принять предписанную позу, применить правильный жаргон и прийти к тем же выводам, что и его предшественники.

Кандидат наук Аббас не только потерял бы баллы за отсутствие оригинальности; его диссертация не прошла бы экспертизу, если бы была написана иначе.

В третьем, и последнем, абзаце вступительного раздела Аббас представляет читателю очередной набор советских клише. Предвосхищая на десятилетия современных американских прогрессистов, он отмечает, что 

"разоблачение реакционной идеологии и политики сионизма является насущной задачей всех прогрессивных, анти-империалистических сил и неразрывно связано с защитой мира... демократии и социального прогресса".

Все честные люди планеты должны бороться 

"с ненавистной идеологией и практикой расизма... с расовой и национальной дискриминацией, сионизмом и антисемитизмом, которые разжигаются реакционными силами капитализма".

Пока что автореферат диссертации Аббаса читается как типичный советский антисионистский текст, и это вызывает вопрос: какое отношение имеют песнопения о кризисе сионизма, капитализма и империализма и их осуждение к заявленной теме диссертации ― отношениям между сионистским движением и нацистской Германией в 1930-1940-е годы?

Ответ мы находим в следующей паре абзацев. История, представленная в диссертации, пишет Аббас, помогает понять "истоки" "агрессивной и расистской политики Израиля по отношению к палестинцам и арабам в других странах". Она также заставляет столкнуться с "довольно важным теоретическим вопросом" о сионизме и фашизме как "родственных социально-политических явлениях", возникших в период "всеобъемлющего кризиса капитализма и империалистической колониальной системы".

В советской лексике слово "фашизм" часто использовалось как взаимозаменяемое с нацизмом. Итак, мы имеем дело с тезисом, который стремится провести параллель между сионизмом и нацизмом, чтобы с полной научной компетентностью продемонстрировать, что предполагаемый расистский, агрессивный и реакционный характер современного Израиля ― это не ошибка, а особенность, и что уродливое дитя сионизма, Государство Израиль (предполагаемая современная реинкарнация нацистской Германии), непоправимо и неисправимо.

В 2007 году научный руководитель Аббаса, арабист Владимир Киселев, опубликовал в "Вестнике Университета дружбы народов" статью "Встречи с Махмудом Аббасом".

В советские времена университет, известный в просторечии как университет имени Патриса Лумумбы (убитого борца за независимость Конго, чье имя он носил), служил учебной базой для будущих политических элит постколониального мира.

Воспитанные в духе позднесоветского марксизма-ленинизма, выпускники должны были следить за тем, чтобы их страны оставались в советской орбите, поддерживать советскую позицию по важнейшим международным вопросам и оказывать Москве другие важнейшие услуги в ее противостоянии с капиталистическим лагерем. Именно отсюда Аббас, уже перспективный лидер ООП, получивший степень магистра в Дамасском университете, начал свой путь к советскому образованию.

Вспоминая их первую встречу, Киселев пишет, что тема диссертации, предложенная Аббасом, ошеломила его. Сотрудничество между сионизмом и нацизмом, этими двумя "полярными противоположностями"? Киселев был потрясен тем, что такое вообще возможно, не говоря уже о доказательствах.

Можно с уверенностью предположить, что шок Киселева был притворным. К тому времени, когда Аббас приехал в Москву, советская антисионистская пропаганда уже почти два десятилетия распространяла сказки о сотрудничестве сионистов с нацистами. Израильский отдел Института востоковедения (IOS), который Киселев возглавил в 1971 году, был создан с явной целью возглавить новую деятельность по "научному антисионизму".

Поэтому Киселев должен был быть хорошо знаком с советской историей о предполагаемом сионистско-нацистском сотрудничестве, которая выглядела следующим образом: В 1930-е годы сионистское движение в Палестине установило контакты с руководством нацистской Германии. Хотя сионисты утверждали, что причина контактов заключается в спасении немецких евреев от надвигающейся катастрофы, на самом деле судьба немецких евреев для них не имела никакого значения. Их истинным мотивом было завладеть деньгами немецких евреев, чтобы влить их в свое колониальное предприятие в Палестине, осуществляемое совместно с британскими империалистами.

Нацисты, со своей стороны, согласились на то, что стало известно как сделка по передаче денег, потому что у них тоже были империалистические устремления в Палестине, и в любом случае, они хотели избавить Германию от евреев.

Наживаться на бедных еврейских массах в сотрудничестве с их будущими убийцами - это уже плохо, продолжала советская пропаганда, но это еще не все.

Помимо тактических соображений, продиктованных общими империалистическими интересами ― прежде всего, мотивом прибыли (осуждающий термин в советской риторике), у сионистов и нацистов была более глубокая внутренняя связь. Это было связано с их глубоко укоренившейся верой в расовое превосходство: у нацистов - арийцы, у сионистов ― евреи.

Именно эта фундаментальная общая вера побудила сионистов сотрудничать с нацистами во время Холокоста, говорили советские пропагандисты, а затем приводили историю Рудольфа Исраэля Кастнера.

Изложенная самым зловещим образом, советская версия этого противоречивого и болезненного эпизода будет знакома тем, кто следит за навязчивыми идеями современных анти-израильских левых, где она сохранилась и по сей день.

Кастнер, лидер венгерской сионистской организации "Комитет спасения и помощи", вел переговоры с Адольфом Эйхманом о спасении венгерских евреев. Ему удалось спасти лишь малую часть ― около 1700 человек. Остальные ― почти 425.000 евреев, были отправлены на смерть в Освенцим.

В 1955 году израильский суд признал Кастнера, который был высокопоставленным чиновником в правительстве премьер-министра Израиля Давида Бен-Гуриона, пособником нацистов. Позднее приговор был частично отменен, но для Кастнера было уже слишком поздно: вскоре после суда на него было совершено покушение.

Споры о том, был ли Кастнер коллаборационистом или спасателем, продолжаются до сих пор. Но сложность и человеческий драматизм этой истории интересовали советских пропагандистов лишь постольку, поскольку ее можно было использовать в своих целях.

Произвольно смешивая и комбинируя элементы этой истории, они состряпали вымысел, в котором Кастнер не только сознательно сотрудничал с Эйхманом в убийстве венгерских евреев, но и делал это с полного ведома и одобрения сионистского руководства во всем мире. Сионистское движение, утверждали Советы, втайне приветствовало это убийство, поскольку оно укрепляло его аргументы в пользу создания еврейского государства.

Старики и немощные, которые не могли ничего сделать для сионистского колониального предприятия, должны были уйти первыми. Кастнер, убежденный сионист, согласился.

Это чудовищное утверждение, подразумевающее существование масштабного и зловещего заговора, для которого нет ни малейших доказательств.

Даже если мы бы пришли к выводу, что Кастнер был на самом деле коллаборационистом, а не трагической фигурой, принимавшей катастрофические решения в тумане войны и геноцида, которые на самом деле спасли евреев от смерти, ничто не указывает на то, что он делал это из сионистских убеждений, тем более по указанию Бен-Гуриона и Всемирной сионистской организации. Однако сложность и милосердные толкования ― не то, чего добивались советские пропагандисты.

Они раскапывали документы, которые, по их мнению, доказывали их правоту, вставляли искаженные цитаты без контекста в свой коллаборационистский рассказ, а затем массово тиражировали этот рассказ на множестве языков, вставляя его в бесчисленные книги, памфлеты и газетные статьи.

В автореферате своей диссертации Аббас внимательно следит за этой сюжетной линией. Подобно эпизоду с Кастнером, он осуждает соглашение о трансфере (еще одна сложная глава Холокоста, которая, с одной стороны, вызвала возмущение в некоторых частях еврейского мира, а с другой - спасла тысячи немецких евреев) с самой крайней, упрощенной, черно-белой точки зрения. Хотя сделка закончилась в 1939 году, когда нацисты прекратили еврейскую эмиграцию, Аббас представляет ее как начало сотрудничества, которое продолжалось всю войну. 

"Многие сионистские деятели, например, Р. Кастнер и Й. Бранд (в Венгрии), Р. Мандлер и И. Рейдлих (в Чехословакии), А. Носсиг и Хаим Мордехай Румковский (в Польше), - пишет Аббас, "заключали с ведома сионистского руководства тайные сделки с нацистскими властями по организации переселения в Палестину специально отобранных групп евреев "в обмен" на обеспечение сионистами "порядка" в концентрационных лагерях и депортацию сотен тысяч евреев, обреченных на уничтожение в лагерях смерти и газовых камерах".

О чем здесь ведет речь Аббас? Кто эти "сионистские актеры", совершившие такие чудовищные вещи "с ведома сионистского руководства"? О Кастнере мы уже знаем, а Йоэль Бранд был соратником Кастнера, так что здесь логика Аббаса понятна.

Однако Румковский и Альфред Носсиг были членами юденратов в Лодзинском и Варшавском гетто соответственно. (Их действия в гетто были и остаются спорными, но почему Аббас называет их "сионистскими актерами"? Один из вероятных ответов на этот вопрос можно найти в их биографиях. Румковский участвовал в сионистской политике в довоенном Лодзи, а Носсиг с самого начала был горячим сторонником сионистского движения. Для советских пропагандистов этого было достаточно, чтобы назвать их сионистами и предположить, что именно сионистские убеждения определяли их решения в гетто.

Это абсурдное утверждение, и к тому же очень вредное. Презумпция такого бессовестного зла перекликается с классическими антисемитскими конспирологическими тропами, которые советские антисионистские пропагандисты использовали весьма щедро.

В сущности, Аббас говорит "прогрессивным, анти-империалистическим силам", к которым он обращается в начале своего реферата, то же, что неонацисты и отрицатели Холокоста говорили своей аудитории на протяжении десятилетий ― это сделали евреи. Евреи убивали свой собственный народ во время Холокоста.

По этой версии, которая до сих пор бытует в леворадикальных кругах, любой контакт с нацистами, даже ради спасения, был равносилен коллаборационизму.

Оставим в стороне тот факт, что обвинителями здесь выступают Советский Союз, подписавший с нацистской Германией пакт о ненападении и торговле, и представитель народа, чей духовный лидер военного времени, верховный муфтий Иерусалима Мухаммед Амин аль-Хусейни, поддерживал личные отношения с Гитлером.

Могли ли сионисты сделать что-то в условиях Второй мировой войны, чтобы заслужить одобрение советских идеологов и Аббаса? У Аббаса есть ответ. Сионистские лидеры стояли перед выбором, пишет он: 

"Либо объявить войну нацизму и бросить все ресурсы [движения] на войну во имя спасения сотен тысяч или миллионов еврейских жизней, либо использовать уничтожение еврейского населения в оккупированных нацистской Германией европейских странах для осуществления сионистского идеала массовой колонизации Палестины и создания на ее территории еврейского государства. И сионистские лидеры выбрали последнее".

То, что Аббас говорит "прогрессивным, анти-империалистическим силам", к которым он обращается в начале своего реферата, ― то же, что неонацисты и отрицатели Холокоста говорили своей аудитории на протяжении десятилетий ― это делали евреи.

В этой статье нет места для анализа всех пробелов исторической логики в этих двух предложениях. Тот факт, что еврейская бригада фактически сражалась под сионистским флагом вместе с британцами, а сотни тысяч евреев воевали в армиях союзников, конечно же, полностью игнорируется.

Однако, даже не вдаваясь в подробности, основная мысль этого абзаца ясна: коллективное самоубийство евреев, которое стало бы неизбежным результатом того, что сионисты "объявили бы войну" против нацистов и "бросили бы на нее все ресурсы", было бы предпочтительнее попыток спасти любыми средствами тех, кого еще можно было спасти.

Как бы мы ни оценивали их действия, нет ни одной ответственной работы, в которой бы утверждалось, что Кастнер и его венгерские помощники или лидеры юденратов в гетто действовали из сионистских убеждений, а тем более как часть масштабного сионистского заговора с целью участия в геноциде собственного народа.

Однако эта непристойная советская выдумка продолжает жить, в том числе, и среди современных антиизраильских левых. Они настолько переняли ее, что развенчание сегодняшних утверждений служит также развенчанием первоначальных советских.

Например, Пол Богданор, автор замечательной книги "Преступление Кастнера", разоблачает утверждения Кена Ливингстона о сионистско-нацистском сотрудничестве. Многие из тех же документов, которые Ливингстон, бывший мэр Лондона и видный член Лейбористской партии Великобритании, использовал для "доказательства" своих утверждений, фигурируют в качестве "доказательств" в советской антисионистской литературе.

Они приводятся в антисионистской классике 1983 года американского троцкиста Лёни Бреннера "Сионизм в эпоху диктаторов", также развенчанной Богданором. Некоторые из них встречаются и в автореферате диссертации Аббаса.

Может показаться удивительным, что советская пропаганда потрудилась представить "доказательства" для обоснования своих утверждений. Разве они не могли просто говорить все, что хотели? Ответ: да, могли, и часто так и делали. Но борьба с международным сионизмом - коварным, многоопытным врагом, требовала сложного подхода.

Советские идеологи хотели обратиться к образованной западной аудитории и к тем, кто формирует общественное мнение: журналистам, писателям, ученым. Безосновательные утверждения не годились.

Желание повлиять на западных людей объясняет одну из самых интересных особенностей советской антисионистской "стипендии" - длинные списки сносок и концевых примечаний, в которых часто фигурируют западные авторы, в большинстве своем ― евреи. Ссылки выглядят впечатляюще и убедительно ― до тех пор, пока не начинаешь их проверять. Давайте посмотрим на пару примеров из автореферата диссертации Аббаса.

Когда Аббас рассуждает о нелегальной еврейской иммиграции в британскую Палестину, он утверждает, что ею занималась "израильская разведывательная организация Моссад".

Любой человек, знакомый с темой, знает, что контрабандой евреев в страну занималось не шпионское агентство (оно было создано только в 1949 году), а "Моссад Алия Бет", подразделение "Хаганы", занимавшееся нелегальной иммиграцией.

Беглый просмотр книги, на которую Аббас ссылается как на свой источник, показывает, что два ее еврейских автора сделали все правильно.

Соблазнительно посмеяться над тем, что кажется любительской ошибкой, вот только Аббас ― не единственный в советской академии, кто ее совершает.

Один за другим советские "научные" антисионистские тексты допускают ту же ошибку, ссылаясь на одну и ту же книгу, из чего можно сделать вывод, что советские авторы послушно копировали эту подделку друг у друга, не удосужившись проверить оригинал.

Далее Аббас приводит цитаты из той же книги, чтобы подкрепить свое утверждение о том, что сионистские эмиссары, приехавшие в нацистскую Германию для переговоров о трансфере с будущими убийцами еврейского народа, руководствовались чудовищными, хладнокровными расчетами.

Спасение немецких евреев, пишет он, цитируя теперь прямо из книги, 

"не входило в их обязанности. Их взоры были полностью прикованы к Палестине. Они искали юношей и девушек, которые хотели уехать в Палестину, чтобы стать пионерами, бороться и сражаться".

Два еврейских автора, похоже, подтверждают утверждение Аббаса: что может быть убедительнее этого? Проблема лишь в том, что на этом цитата не заканчивается. Авторы утверждают, что, хотя первоначальными приоритетами эмиссаров действительно были "нужды евреев в Палестине", они "отбросили" это отношение после Хрустальной ночи. С той ночи, сообщают авторы, целью эмиссаров было "спасти всех евреев, кого было можно, из рук немцев". Но эта часть цитаты меняет ход повествования, а поэтому советские книги ее исключили. Так же поступил и Аббас.

Подобные злонамеренные искажения фактов, часто дословно повторяющиеся в работах десятков "ученых", являются общей чертой советской антисионистской "науки". Почему же никто не проверил работы этих ученых? Ответ прост: Ни одна из иностранных книг или газет, цитируемых в советской антисионистской литературе, не была доступна другим советским ученым, не говоря уже о простых советских гражданах. КГБ открывал свои информационные хранилища только для небольшой группы инсайдеров, которые были нужны ему для поддержки антисионистских усилий, объясняет российский историк Геннадий Костырченко. Поэтому инсайдеры могли безнаказанно искажать свои источники.

"Ученые", которым КГБ так доверял, были "сионологами" - пара десятков мнимых экспертов по евреям и сионизму, которые создали большую часть фальшивой советской антисионистской литературы. Некоторые из их книг фигурируют в обзоре литературы Аббаса, где он отмечает, что они помогли ему понять "историю, идеологию и политику сионизма и государства Израиль", а также "природу сионизма и фашизма". Итак, давайте рассмотрим две из этих книг.

Первая - советская классика: "Осторожно: Сионизм!" Юрия Иванова. Впервые опубликованная в 1969 году, эта книга была многократно переиздана и стала основополагающим текстом советского антисионизма. Ее уникальным достижением стало переписывание традиционной антисемитской теории заговора в анти-сионистскую научную критику. 

"Иванову удалось создать прочный теоретический фундамент для открытой критики сионизма с помощью работ Маркса и Ленина, против которых никто не мог возражать", 

― вспоминал один из его соратников.

Работа "Осторожно: Сионизм!" превратил Иванова в бесспорного лидера сионологов, большинство из которых были выходцами из рыхлого ультраправого русского националистического движения, которое в 1960-е годы приобрело влияние среди советской коммунистической элиты, аппарата безопасности и части СМИ.

Основной внутренний круг сионологов сформировался вокруг высокопоставленного чиновника в Центральном комитете Коммунистической партии, где работал Иванов.

Центральный комитет, как мы узнаем от российского историка Костырченко, сам был поражен этническим шовинизмом и антисемитской теорией заговора, так что коллеги Иванова, должно быть, с некоторой долей симпатии прозвали его "главным жидологом Советского Союза".

Еще одна книга, отмеченная в обзоре литературы Аббаса, называется "Идеология и практика международного сионизма", соавторами которой являются три известных сионолога. Один из них, Евгений Евсеев, был арабистом, начавшим свою карьеру в 1950-е годы в советском посольстве в Каире. Вернувшись на родину в 1960-х годах, он устроился в Институт философии, который, наряду с Институтом востоковедения, стал одним из важнейших участников советских антисионистских усилий.

В своих работах Евсеев занимался плагиатом из антисемитских брошюр, опубликованных египетской антиизраильской пропагандой, которой в 1950-е годы руководил бывший нацист.

Он также "заимствовал" из дореволюционной русской погромной литературы.

Когда в 1972 году советское посольство в Париже перепечатало одну из статей Евсеева для своего бюллетеня на французском языке, его редактору был предъявлен иск за расовую диффамацию. Но этот инцидент не повредил Евсееву, который имел высокопоставленные связи в Министерстве иностранных дел, КГБ и ЦК, а также был членом важного общества палестино-советской дружбы. Костырченко, изучивший бумаги Евсеева после его смерти, обнаружил в них тревожные идеи о том, как избавить Советский Союз от евреев.

Вторым редактором была Елена Модржинская, начальник Евсеева в Институте философии. Модржинская служила офицером разведки НКВД при сталинском приспешнике Лаврентии Берии и находилась в резидентуре советской разведки в Лондоне. Одним из ее вкладов в научный антисионизм стал "Яд сионизма" - тонкий том, иллюстрированный стильными рисунками звезд Давида в сочетании с паучьими сетями и долларовыми купюрами.

Третьим соредактором был академик Марк Митин. Еврей по происхождению, Митин не входил в ближний круг сионологов, но часто привлекался последними, чтобы отвести от себя обвинения в антисемитизме. До того как попасть в золотую жилу антисионистской карьеры, Митин сыграл важнейшую роль в формировании советской философии, ставшей подручной сталинизма. 

"При подходе к философским проблемам я руководствуюсь одной идеей", - писал он в 1936 году: "Как лучше понять каждое слово и каждую мысль нашего любимого и мудрого учителя, товарища Сталина, и как применить их к решению философских вопросов". В тот год бесчисленное множество его коллег и непосредственных подчиненных были арестованы и казнены за неправильную философскую позицию. Митин остался невредим и спустя годы, совершил плагиат работы, написанной одним из них.

"Главный жидолог Советского Союза"; законченный антисемит, занимавшийся плагиатом из нацистской, арабской и российской антисемитской пропаганды; шпик НКВД; конформист, сталинский полезный еврей, укравший работу казненного академического коллеги ― вот некоторые из советских "ученых", сформировавших мышление Аббаса в отношении сионизма.

Впрочем, советские академики были не одиноки в этой борьбе. Чтобы победить призрак международного сионизма, отмечает Костырченко, КГБ создал нечто вроде "антисионистского интернационала". Сионологам выдавались специальные разрешения на выезд за границу для установления контактов с организациями-единомышленниками, в первую очередь "научно-пропагандистскими антисионистскими учреждениями тех арабских политических режимов и организаций, с которыми у СССР сложились наиболее тесные военно-политические отношения".

Измышления об Израиле и сионизме, придуманные КГБ с помощью арабистов и сионоведов в академии, имели реальные последствия, которые продолжаются до сих пор.

В рамках этой программы Евсеев выступал с лекциями об опасностях международного сионизма на спонсируемых СССР конференциях в Египте и Багдаде. К середине 1970-х годов ИВ установил отношения с Центром палестинских исследований в Бейруте, который был основан палестино-сирийским интеллектуалом Файезом Сайегом и управлялся и финансировался ООП.

Центр палестинских исследований важен для этой истории, потому что в 1978 году он выпустил публикацию, которую Аббас упоминает в своем обзоре литературы, ― англоязычную брошюру под названием "Сионистские отношения с нацистской Германией". Ее автор, Фарис Яхья (Глубб), был сыном офицера британской армии сэра Джона Багота Глубба, более известного как Глубб-паша, который командовал Арабским легионом Трансиордании в период с 1939 по 1956 год и воевал против Израиля в 1948 году.

Фарис родился в управляемом британцами Иерусалиме, принял ислам и посвятил свою жизнь палестинскому делу, связав себя с Палестинским фронтом освобождения Палестины. В 1970-х годах вместе с НФОП, ООП и Палестинским исследовательским центром работал в Бейруте, делая репортажи для американских, британских и арабских СМИ. Должно быть, именно здесь он столкнулся с советскими сионологами и нашел с ними общий язык.

Ничто в биографии Глубба не указывает на его компетентность в вопросах европейского еврейства, Холокоста или Второй мировой войны. Однако в книге "Сионистские отношения с нацистской Германией" он рассказывает о сотрудничестве Кастнера с Эйхманом, "сионистскими" юденратами и агентами разведки Моссад, якобы нелегально переправлявшими евреев в британскую Палестину. В его книге та же сюжетная линия, те же цитаты, цитаты, цитаты, искажения и искажения, которые мы находим в советской "научной антисионистской" литературе и автореферате диссертации Аббаса.

Диссертация Аббаса вряд ли предлагает что-то такое, о чем советская пропаганда и ее "антисионистский интернационал" не говорили в течение предыдущих 15 лет. Имеются серьезные проблемы с базовой научностью, включая фактические ошибки, неправильное цитирование, избирательный подход к доказательствам и масштабные искажения.

Раздел литературы представляет собой классический случай циркулярной отчетности: Несмотря на наличие множества независимых источников, многие из них могут быть отнесены к одному источнику - советскому аппарату безопасности и пропаганды. Замыслы авторов скрываются или искажаются.

Возникает вопрос: Где было его научное начальство во всем этом? Разве хотя бы некоторые научные консультанты, участвовавшие в работе над диссертацией Аббаса, не должны были указать на эти проблемы? На обложке его автореферата в качестве официальных рецензентов указаны три человека - старшие академики, в чьи обязанности входило прочитать диссертацию, оспорить ее аргументы и дать конструктивный отзыв.

Однако достаточно беглого поиска, чтобы понять, что даже если бы эти люди хотели выполнить свои обязанности, они не смогли бы этого сделать: У них просто не было необходимой квалификации. Как и советник Аббаса, Киселев, все трое были арабистами. Среди них нет ни одного эксперта ни по одной из тем, которые Аббас затрагивает в своей диссертации, будь то сионизм, нацистская Германия, Израиль, евреи, Холокост или Вторая мировая война.

Из статьи Киселева в "Вестнике Университета дружбы народов" мы узнаем, что защита прошла гладко. Ни один человек не возражал против присвоения кандидату докторской степени. На следующий день он улетел домой.

С точки зрения советской академии, диссертация Аббаса была политическим проектом. Холодная война была на пике. Москва была убеждена, что ее неспособность установить хорошие рабочие отношения с Вашингтоном была вызвана закулисными махинациями сионистов. Именно сионисты разжигали среди советских евреев про-эмигрантские настроения, а СССР порочили как антисемита и нарушителя прав человека. За несколько месяцев до защиты Аббаса представительство ООП в Москве получило дипломатический статус. Диссертация Аббаса должна была рассматриваться как важный инструмент в борьбе. Глупые академические стандарты не должны были помешать этому.

Фальшивки об Израиле и сионизме, придуманные КГБ с помощью арабистов и сионологов в академии, имели реальные последствия, которые продолжаются до сих пор. Раздув через академию мистификацию о том, что Моссад тайно переправлял евреев в Палестину в 1930-е годы, КГБ мог утверждать, что Моссад также стоял за требованиями советских евреев об эмиграции в 1970-е и 1980-е годы.

Еврейские активисты, вроде Натана Щаранского, могли быть представлены как агенты иностранных разведок - обвинение, за которое полагался смертный приговор. Проект советской академии "научный антисионизм" способствовал и поощрял спонсируемый государством антисемитизм. Диссертация Аббаса была частью этой игры.

В 2020 году, спустя почти 40 лет после получения Аббасом докторской степени, ИВ опубликовал статью с обзором истории факультета израилеведения института. Авторы не скупились на слова.

С начала 1970-х годов, отмечают они, когда "советское партийное руководство поставило перед собой задачу "борьбы с сионистской идеологией", советские исследования, в том числе, ближневосточные, "в значительной степени направлялись и контролировались государственными структурами". Предполагалось, что израильские ученые ИВ должны будут критиковать сионизм как "крайнее выражение реакционной буржуазно-националистической идеологии", подчеркивать "реакционную сущность сионизма" и представлять Израиль как агрессора и агента американского империализма, проводящего "агрессивный внешнеполитический курс по отношению к арабским странам". Ученые не имели доступа к научной литературе. Они не могли посетить Израиль. Среди них не было специалистов по ивриту.

В другой постсоветской публикации ИВ, посвященной истории советско-израильских отношений, отмечалось, что, хотя некоторые советские ученые и пытались предложить более тонкое понимание сионизма и Израиля, они рассматривались как запутавшие дело и подвергались цензуре. Антисионистская литература "грубо искажала исторические события, манипулировала и прямо фальсифицировала факты, касающиеся создания Израиля, его внутренней и внешней политики, а также причин и характера арабо-израильского конфликта".

В отсутствие свободы информации аудитория часто принимала эти манипуляции за чистую монету. "Они пробуждали этнические предрассудки... и настраивали людей не только против еврейского государства, но и против евреев".

Запретив контакты с Израилем, СССР уменьшил свою собственную способность понять эту страну. Лишенные реальных знаний, советский политический истеблишмент и часть академической науки стали жертвами собственных конспирологических фантазий, все дальше и дальше отдаляясь от реальности.

Сегодня часть американской академии, возглавляемая факультетами ближневосточных исследований, становится жертвой удивительно похожих идеологических тенденций.

Антиизраильские бойкоты, часто выражаемые узнаваемым советским языком, стали нормой в американских кампусах от Гарварда и ниже. Известные американские ученые регулярно нарушают правила научности и создают антисионистские теории заговора, которые были бы уместны в советском Институте востоковедения или Институте философии.

Чем больше кампусов и академических ассоциаций одобряют BDS, тем более невежественными становятся их сообщества и американское общество в целом.

Диссертация Махмуда Аббаса может быть спрятана в спецхране ИВ, но старые советские подделки, на которых она была написана, продолжают широко распространяться среди ближневосточной аудитории. Работы советских сионологов регулярно переиздаются в Интернете на многих языках, служа кормом как для антиизраильских левых, так и для антисемитских правых на Западе.

Найдут ли американские академические институты, которые сейчас продвигают свою собственную современную версию "научного антисионизма", мужество отказаться от псевдо-учёности, обусловленной повесткой дня, и противостоять последствиям своих деформированных теорий заговора? Будем надеяться, что да.

Удручает тот факт, что сегодня Аббас может получить докторскую степень в американском университете на основании той же самой диссертации, основанной на тех же самых источниках, в отсутствие какого-либо государственного принуждения

Перевод: Miriam Argaman	Источник
Опубликовано в блоге "Трансляриум"