Последнее слово о Бараке Обаме

Хью Фицджеральд, 14 августа 2023 г.

Я не могу улучшить статью Марка Хемингуэя, опубликованную в журнале The Federalist, в которой рассматривается "потенциальный миллиардер, одержимый звездной боленью" и салонный большевик, марксист-детерминист, считающий, что важно быть "на правильной стороне истории" (все, кто против него, находятся, конечно же, "на неправильной стороне истории"), наш бывший президент Барак Хусейн Обама.

Обама любит использовать эту фразу, как будто она принадлежит ему, хотя он ее взял у Мартина Лютера Кинга, а тот ее взял без указания авторства, у знаменитого аболициониста преподобного Теодора Паркера:

"Моральная дуга вселенной сгибается в сторону справедливости". Нет, не сгибается. В ХХ веке несправедливости было, пожалуй, больше, чем когда бы то ни было прежде: более 150 млн. жертв войн, геноцида и спровоцированного голода по всему миру.

И хотя Обама любит порассуждать об истории, он не является ее знатоком. Возьмем, к примеру, его речь в Каире в 2009 году, в которой он, чтобы польстить своей мусульманской аудитории, приписал исламской цивилизации столько достижений, хотя, на самом деле, почти все они принадлежат немусульманам.

Подробнее с анализом Марка Хемингуэя "Ложное наследие Обамы" можно ознакомиться здесь: 

"Obama's Fraudulent Legacy Is Being Exposed, And It's On the Wrong Side of History",

Mark Hemingway, The Federalist, August 9, 2023:

Разваливающийся публичный образ Обамы имеет больше от Луиса Фаррахана, чем от МЛК.

Барака Обаму часто называют одним из величайших ораторов в современной политике. Хотя он обладает несомненными талантами в этой области, я, как человек, лично присутствовавший на ряде его выступлений, никогда не понимал всех этих похвал. Если не принимать во внимание его карьерную речь "Красные штаты, синие штаты" на съезде демократов в 2004 г. (призыв к политической умеренности, от которого он открещивался на протяжении всего своего пребывания на посту президента), единственные запоминающиеся слова Обамы были либо предвыборной болтовней типа "надежда и перемены", либо нечаянные откровенные высказывания.

В последней категории мне лично больше всего понравилось высказывание о республиканцах в Конгрессе, сделанное в 2013 году: "Мы постараемся сделать все возможное, чтобы создать для них разрешительную структуру, которая позволит им делать то, что будет лучше для страны", - сказал он.

"Структура разрешения" — это фраза, которая уже много лет используется руководителями маркетинговых служб и, очевидно, была в ходу в Белом доме Обамы. Идея "основана на понимании того, что радикальное изменение глубоко укоренившихся убеждений и/или устоявшегося поведения часто ставит под сомнение самоидентификацию человека и, возможно, даже заставляет его чувствовать себя униженным из-за того, что он не прав. ... Разрешительные структуры служат для человека "строительными лесами", позволяющими ему принять изменения, которые в противном случае он мог бы отвергнуть".

Хотя между политикой и маркетингом существует больше совпадений, чем кто-то хотел бы признать, наглое использование жаргонных словечек, пришедших из мира манипулирования потребителями, выдает удивительно эгоистичный подход к политике.

Не было необходимости обращать внимание на честное несогласие с политикой Обамы, которая была политически экстремальной и неизменно вызывала неприятие избирателей. Белому дому нужно было лишь создавать с помощью раболепных СМИ истории, которые помогли бы людям признать их неправоту и прийти к его образу мыслей.

Как ни странно, я вспомнил о "структуре разрешения", читая интервью Дэвида Сэмюэлса в Tablet с биографом Обамы Дэвидом Гэрроу, которое, возможно, станет самым обсуждаемым журналистским произведением года.

И это потому, что вся статья представляет собой действительно эффективную "структуру разрешения" многим избирателям и умеренным сторонникам Обамы наконец-то признать, что тот — полностью переоцененный, во многом неудавшийся президент, который был гораздо более радикальным, чем он когда-либо допускал. Он также одержим звездной болезнью и не очень лоялен людям, которые помогали ему на этом пути.....

В нашумевших первых мемуарах Обамы "Мечты моего отца" Сэмюэлс кратко описывает разрыв Обамы с Шейлой Мийоши Джагер, одной из его серьезных подружек до женитьбы на Мишель Обаме: "В "Мечтах" Обама описывает страстную размолвку после просмотра пьесы афроамериканского драматурга Августа Уилсона, в которой молодой герой защищает свое зарождающееся расовое сознание чернокожих от либерального универсализма своей девушки, определенного белыми".

Однако Гэрроу, начавший писать свою биографию Обамы уже во время его второй президентской каденции, разыскал Джагер — ныне профессора Оберлинского университета с внушительной научной репутацией, и расспросил ее об отношениях с Обамой. (То, что доверчивый журналистский истеблишмент совершенно не желал копаться в непоследовательной и корыстной истории жизни Обамы, проходит красной нитью через все интервью). По ее словам, на самом деле все произошло следующим образом:

По словам Джагер, ссора, положившая конец отношениям пары, произошла не из-за самоидентификации Обамы как чернокожего. И толчком послужила не пьеса о черном опыте американцев, а выставка в чикагском Институте Спертуса, посвященная суду над Адольфом Эйхманом в 1961 году.

В то время, когда Обама и Шейла посетили Институт Спертуса, политическая жизнь Чикаго была взбудоражена чернокожим помощником мэра по имени Стив Кокли, который в серии лекций, организованных "Нацией ислама" Луиса Фаррахана, обвинил еврейских врачей Чикаго в заражении чернокожих детей СПИДом в рамках геноцидного заговора против афроамериканцев.

Этот эпизод высветил глубокий раскол во властных эшелонах города: одни видные представители чернокожего населения поддержали Кокли, другие потребовали его увольнения.

По воспоминаниям Джагер, причиной ссоры, которая привела к разрыву отношений пары, стал упорный отказ Обамы, после осмотра выставки и под шумок этой истории с Кокли, осудить черный расизм. Признавая, что принятие Обамой черной идентичности создало определенную дистанцию между парой, она настаивает на том, что в тот день ее расстроило именно то, что Обама не осудил комментарии Кокли. Ее беспокоила не чернота Обамы, а то, что он не осудил антисемитизм.

Хотя трудно твердо встать на одну из сторон в рассказе о романтическом разрыве, Джагер имеет прекрасную репутацию; она профессор Оберлинского колледжа. Она не высказывалась в отношении Обамы ни по какому поводу, и уж тем более не критиковала его публично. Она не испытывает горечи по поводу отношений, закончившихся несколько десятилетий назад, когда Обама дважды предлагал ей выйти за него замуж, а она его отвергала.

Если Джагер стоит верить, а я думаю, что стоит, поскольку остальная часть интервью Сэмюэлса-Гэрроу полна критики эпизодов из мемуаров, которые Обама явно выдумал, то это просто ставит восклицательный знак на повествовании, созданном этим эпохальным интервью.

Американцы думали, что избирают человека, который негласно, если не прямо, заявил, что будет воплощать в жизнь наследие Мартина Лютера Кинга-младшего; человека, который, по меткому выражению Гэрроу, "не купился на политику идентичности". Вместо этого, они получили человека, который защищает точку зрения Луиса Фаррахана на расовую ситуацию в Америке.

Быть президентом по модели Кинга означало оценивать неудачи руководства как вопрос содержания своего характера и суждений. Следование за Фарраханом подразумевает обвинение... Ну, трудно поверить, что Обама готов принять антисемитские заговоры, но, конечно, есть много свидетельств того, что Обама и его обожатели уклоняются от ответственности, обвиняя в более социально приемлемом злодеянии теневые кабалы расистов и республиканцев.

(С другой стороны, если Обама надеется на благоприятную оценку своих знаменитых антагонистических отношений с Израилем, ему не помогут ни анекдот Джагер, ни тот факт, что он крестил своих детей в церкви, которой руководит человек, который, по признанию даже Та-Нехизи Коутса, изрыгает "грубый конспирологический антисемитизм").

Этим "типом" является преподобный Иеремия Райт, церковь которого Обама посещал в течение двадцати лет, где проповеди были полны антибелых настроений, инспирированных Фарраханом, а сам Райт после избрания Обамы дал волю антисемитским настроениям, которые, вероятно, были вариациями того, что Обама периодически слышал в течение двух десятилетий.

Для тех из вас, кто считает, что это слишком жесткий и/или манихейский подход к нюансам мировоззрения Обамы, у меня есть хорошие новости. Интервью также является трамплином для обсуждения сексуальной ориентации Обамы. Кроме того, значительная часть интервью посвящена обсуждению того, является ли Обама "одержимым звездной болезнью потенциальным миллиардером или ... потенциальным американским Кастро, перестраивающим американское общество"...

Однако он семь лет находится в Белом доме, и история начинает выносить свой приговор. Я думаю, что мы, по крайней мере, имеем право сказать, что он был плохим президентом.

И не просто плохим, а одним из самых худших.

Перевод: Miriam Argaman	Источник
Опубликовано в блоге "Трансляриум"