Что изменилось в этом году в израильской идентичности?

Центр Стратегических Исследований Бегина-Садата, № 599, 29 сентября 2017

Кто я?

Генерал-майор (в резерве) Гершон Хакорен

РЕЗЮМЕ: В этом году, когда израильские евреи собираются на праздничные молитвы в большие каникулы, когда они слышат голос шофара и тишину Унетане Токеф, их преследует вопрос, который стал выраженным за последний год: борьба за израильскую идентичность.

Внешние угрозы нашему существованию как израильтян дают осознание общей судьбы. Заманчиво сосредоточиться на таких угрозах, поскольку они создают зону комфорта, в которой эксперты в области политики--безопасности могут задать знакомый вопрос: как нам защитить свое существование в следующем году? Сосредоточившись на этом вопросе, мы нашли способ подавить основные вопросы об израильской идентичности.

Помимо беспокойства по поводу нашей общей судьбы в качестве жителей этой страны, остается ключевой вопрос: а есть ли у нас все еще что-то общее? Эта дискуссия, которая проходила в прошлом году, предлагает нам пересмотреть, кто мы и что мы ожидаем от нашего совместного существования как нации.

В прошлом году кризис израильской идентичности был выражен по-новому в публичном дискурсе. Президент Реувен Ривлин описал его с точки зрения четырех составляющих государства Израиль: религиозной, светской, ультра-ортодоксальной и арабской. Амнон Рубинштейн затронул этот вопрос в своей книге «Колена Государства Израиль: вместе и отдельно, либерализм и мультикультурализм в Израиле». Газета Гаарец посвятила много статей на эту тему.

Вопреки мнению президента, сосредоточение на глубокой структуре израильского общества, особенно среди евреев, показывает важный общий знаменатель, который все более и более проявляется в синагогах. Между восточными евреями и ашкенази существуют различия в формулировке, а не по сути. Поэтому, в крупных синагогах Тель-Авива наблюдается новая тенденция: проведение частых совместных молитвенных собраний и использование смешанных молитв.

Существует не только новая тенденция интеграции общин, но и смешивание религиозных и светских израильтян. Израильские социологи в значительной степени согласны друг с другом в том, что «большинство - это светские евреи». Они склонны выявлять большие количества, которые определяют себя как традиционных в качестве светской подгруппы - «светский облегченный». Как сказал социолог Оз Альмог: «Большинство израильского общества является светским и традиционным».

Однако, исходя из одних и тех же данных, можно предложить иную перспективу и контрастный вывод. Если мы просто изменим отправную точку для различия между светскими и религиозными, если мы согласимся с тем, что не все, кто водит машину в Шаббат, непременно светские, как в случае с Шаломом Асейагом в увлекательном телесериале 1980-х, мы сможем утверждать, что большинство израильского еврейского общества является религиозным и традиционным. Люди с ярко выраженным светским уклоном находятся в меньшинстве.

Стоит отметить субботние вечерние молитвы в синагогах в Израиле. Всегда есть много израильтян, которые приходят к молитве с искренним энтузиазмом. После обеда большинство из них, без колебаний и с таким же энтузиазмом, пойдут на «светский» отдых в дискотеку. Галахический религиозный человек спросит их: «Если вы пришли молиться, то зачем тогда вы танцевали? «Галахический» светский человек спросит: «Если вы пришли на дискотеку, тогда вы похожи на меня, так что вы делали раньше в синагоге?» Это дихотомический подход к религиозно-секулярному разрыву, который допускает молчаливое объединение двух жестких крайностей, поскольку они пытаются игнорировать широко распространенную тенденцию, которая не подчиняется строгим правилам классификации.

Вопрос о том, кто является большинством, а кто - меньшинством, не просто вопрос социологических исследований. Это имеет фундаментальное значение для определения характера общественного пространства. Светский спрос на общественное пространство со светским характером основан на утверждении, что они выражают мнение большинства. Таким образом, меньшинство ведет себя как большинство, в то время как большинство оказывается в ложном впечатлении, что оно меньшинство.

Все споры, которые обострились, начиная от характера израильского Шаббата до учебных планов в школах, сосредоточены на одном ключевом вопросе: как сформировать общественное пространство в еврейском государстве Израиль? Это и есть суть противоречия: не кто является большинством, а что является общим для их личности, каков желательный характер общественного пространства?

Это истинный контекст новой борьбы за содержание еврейских исследований в государственных школах. Здесь необходимо уточнить, является ли государственная школа в Израиле обязательно светской или, в первую очередь, израильской еврейской школой. Выбор родителями для зачисления своих детей в государственную школу не означает, что они хотят, чтобы они получили совершенно светское образование. Можно утверждать, что большинство родителей, особенно тех, кто в традиционном большинстве, доволен стремлением министра образования интегрировать еврейское наследие в учебную программу.

Проходя службу в качестве командира в Колледже национальной безопасности, я побывал в Москве со своими учениками. В субботу вечером нас принимали в Большой синагоге. Для некоторых из студентов, которые были старшими офицерами в оборонном учреждении, это был незнакомый опыт. Когда во время субботнего приветствия прихожане запели "Леха доди", незаурядный офицер спросил меня: «Откуда ты знаешь эту песню?» Разве это то, к чему мы стремимся в израильской образовательной системе?

Что изменилось, и куда мы направляемся?

В конце своего служения в еврейской бригаде в 1919 году Берл Кацнельсон, один из духовных лидеров рабочего движения, приехал в Иерусалим и написал о своем визите. «Самый важный день для меня в Иерусалиме был день, когда я отправился на Храмовую гору», - писал он. «День, который помог мне понять все, что связано с добровольчеством, и заставил сердце биться и переполняться». Совершенно другое настроение выражает писатель Меир Шалев в отношении страсти к связи с историческим прошлым: «Вся политика Ближнего Востока основана на фальшивой истории». Сегодня восторг Кацнельсона, вероятно, рассматривался бы как религиозный случай. Что же изменилось?

Кацнельсон не просто с любовью относился к памяти о прошлом. Он хотел знать, что оно значит для настоящего, и как оно может направить наш путь в будущее. По моей оценке, еврейское большинство Израиля сегодня идентифицируется с опытом Храмовой горы Кацнельсона.

Между объединенной и многокультурной еврейской нацией

Напряженность между созданием единой нации и сохранением богатства многокультурного разнообразия следует рассматривать как удачное преимущество. Эта постоянная напряженность, которую еврейский народ испытывал с момента своего возникновения, также является его уникальностью. Раввин Иегуда Леон Ашкенази, известный как раввин Маниту, хорошо это выразил:

Евреи сохраняют свою уникальную индивидуальность, а также накапливают идентичности каждого места и принимают их. В одно и то же время, они являются народом пути Авраама и народом пути Франции, Литвы и Марокко. Когда они собираются в Иерусалиме, они объединяют все человеческие личности и воссоединяют все человечество на пути Авраама».

И так должно и быть.

Перевод: +Miriam Argaman	Источник
Опубликовано в блоге "Трансляриум"

Поделиться с друзьями: