Исламисты победили: Charlie Hebdo исчезает

Джулио Меотти

Журнал Charlie Hebdo, после того, как исламские террористы убили
большую часть его штата в 2015, объявил, что он "больше не будет
рисовать Мухаммеда". Вместо этого, журнал теперь специализируется
на нападках на критиков Ислама и смеется над иудео-христианским
Богом.

• "Газета уже не та больше. Сейчас Шарли находится в состоянии художественного и редакционного удушения". — Зайнеб эль Разуй, франко-тунисский интеллектуал и журналист, автор книги "Разрушение исламского фашизма".

• "Мы должны продолжать изображать Мухаммеда и Шарли Не делать этого, будет означать, что Шарли больше нет". — Патрик Пеллу, еще один мультипликатор, который покинул журнал.

• "Если наши коллеги в своих публичных дебатах не берут на себя часть риска — это означает, что варвары победили". — Элизабет Бадинтер, философ, свидетельствовала в суде в пользу карикатуристов в документальном фильме "Je suis Charlie"("Я Шарли").

• После того, как братья Куаши убили журналистов Charlie Hebdo, они выбежали на улицу и закричали: "Мы отомстили за Мухаммеда! Мы убили Charlie Hebdo!". Два года спустя, оказалось, что они победили. Им удалось заставить замолчать последний европейский журнал, который был по-прежнему готов защищать свободу выражения от исламизма.

--------------------------------------------------------------------------------------------------

Спустя 20 лет, страх уже сожрал крупные куски западной культуры и журналистики. Все они исчезли в ужасном акте самоцензуры: карикатуры в датской газете, эпизод "Южный парк", картины в лондонской галерее Тейти, книга, изданная в Йельском университете; Idomeneo Моцарта, голландский фильм "Покорность", имя и лицо американского карикатуриста Молли Норрис, обложки книги издательства Art Spiegelman и роман Шерри Джонс "Жемчужина Медины", и это лишь некоторые из них. Большинство из них стали призраками, живущими в подполье, скрытыми в каком-то загородном доме, или ушедшими в частную жизнь — все жертвы понятной, но трагической самоцензуры.

Только французский сатирический журнал Charlie Hebdo не фигурирует в этом печальном, длинном списке. Пока не фигурирует.

Разочарование тем, во что превратился Charlie Hebdo, находит свое отражение в словах французской журналистки, Марики Брет: «Из Италии мы получаем много угроз". Речь не идет о какой-то итальянской джихадистской ячейке, а об обложке сентябрьского номера Charlie Hebdo, который издевается над жертвами землетрясения в Италии. Кажется, что сатирический еженедельник, почти разрушенный французскими исламистами два года назад, становится "нормальным".

Возьмите последние обложки Charlie. Против террористов? Нет. Против тех, кто назвал их "расистами"? Нет. Это было против Эрика Заммура, храброго французского журналиста в Le Figaro, который вел общественную дискуссию о французской идентичности. 

"Ислам несовместим с секуляризмом, несовместим с демократией и несовместим с республиканским правительством", — писал Заммур.

Лоран Суриссо, известный как "Рисс", теперешний директор издательства и владелец большей части Charlie, был ранен в 2015, во время нападения на журнал, и живет под охраной полиции. Он изобразил Заммура на обложке в куртке со взрывчаткой, эффектно сравнив его с террористом.

Charlie Hebdo также недавно высмеял Надин Морано, критика Ислама, изобразив ее в виде ребенка с синдромом Дауна.

Рисс недавно опубликовал книгу комиксов, атакующих другую легкую цель — покорных конформистов под названием «Темная сторона Марин Ле Пен". Ле Пен является главой партии Национальный фронт Франции, с платформой борьбы за национальный суверенитет и иудео-христианскую идентичность Европы. В Charlie, политический лидер правых французов одета, как Мэрилин Монро.

К первой годовщине убийства в офисе Charlie Hebdo, Рисс выпустил обложку не с Мухаммедом, а с изображением кровавого иудео-христианского Бога, как если бы коллеги Рисса были растерзаны не исламистами, а католиками. По сути, Рисс уже объявил, что журнал "больше не будет рисовать Мухаммеда". 

Первый человек в Charlie, который капитулировал, был "Луз", хорошо известный карикатурист. Он сдался, сказав: 

"Я больше не буду рисовать Мухаммеда".

"Трансплантат, который работает хуже всего", — сказала Жаннет Буграб, компаньон покойного редактора Charlie, Стефана Шарбонье, "это трансплантат тестикулов". 

Буграб обвинила тех, кто выжил после нападения, в сгибании перед террористами и угрозами, в предательстве наследия свободы слова, за которое были убиты эти правдолюбивые люди.

После резни 7 января 2015, карикатурист "Луз" плакал перед камерами после показа обложки с изображением выживших, к которым обращается Мухаммед со словами: "Все прощено". Потом Луз появился в Le Grand Journal с Мадонной, и как знак печального вуайеризма, показал свои половые органы, покрытые логотипом "Je suis Charlie".

"Нормализация" Charlie нашла свое отражение в недавнем внезапном решении прекратить отношения журнала с другим выжившим, франко-тунисским интеллектуалом и журналистом Зайнеб Аль-Разуи, которая теперь живет под охраной полиции за ее критику исламских экстремистов.

"Журнал больше не тот, что был. Charlie теперь находится в состоянии художественного и редакционного удушения", 

— сказала она газете Le Monde. (Разуи автор новой книги, "Разрушить исламский фашизм").

"Мы должны продолжать изображать Мухаммеда и Charlie, потому что если этого не делать, то получится, что Charlie больше нет", 

— сказал Патрик Пеллу, еще один карикатурист, который покинул журнал.

В Charlie Hebdo было семь карикатуристов. Пятеро из них были убиты 7 января 2015: Стефан Шарбонье, Кабю, Оноре, Бернар Верлак и Волински. Два других, Луз и Пеллу, уволились после бойни. 

Заголовок ежемесячного издания Causeur ухватил атмосферу: "Charlie Hebdo делает себе харакири", — написал он, играя японской формой самоубийства и предыдущим именем Charlie (которое было "Хара-кири"). От убийств, дезертирства до самоцензуры — история Charlie почти закончена.

Что произошло? К сожалению, угрозы и нападения исламистов сработали. То же самое случилось и с датской газетой Jyllands-Posten, которая впервые опубликовала 12 карикатур на Мухаммеда, тут же воспроизведенных Charlie Hebdo в знак солидарности. 

"Честь Франции была спасена Charlie Hebdo", 

— писал Бернар-Анри Леви, когда журнал воспроизвел датские карикатуры, в то время как многие «правильно мыслящие» СМИ кричали об их "исламофобии".

"Истина заключается в том, что для нас было бы совершенно безответственно публиковать карикатуры сегодня",

 — сказал директор Jyllands-Posten, Йорн Миккельсен, чтобы как-то оправдать свою самоцензуру. "Jyllands-Posten несет ответственность за себя и своих сотрудников". Таким же стал и Вестергор, автор карикатуры на Мухаммеда с бомбой в тюрбане, живущий сейчас в доме-крепости с камерами, окнами безопасности и пулеметом, поставленным охранниками снаружи.

Идеологическое столкновение внутри Charlie Hebdo развивалось задолго до теракта. Зейнеб эль Разуи пришла в еженедельник через редактора Стефана Шарбонье, "Шарба", смелого журналиста, который вел борьбу против исламского запугивания в Европе. Даже из могилы, он написал "Открытое письмо мошенникам от исламофобии, которые играют на руку расистам". Однако, как пишет Libération,

"Рисс противостоял Шарбонье, он менее политически определен, более интровертирован, чем тот".

Шарбонье принадлежал к поколению Филиппа Валя и Каролин Фуре, либертарианских журналистов, полных решимости критиковать Ислам и определивших формат еженедельного журнала с 1992 по 2009.

"Шарб! Где Шарб?" — орали террористы в офисе Charlie Hebdo, чтобы убедиться, что они нашли журналиста, которого они считали ответственным за спорные карикатуры на Мухаммеда.

Филипп Валь, как тогдашний главный редактор Charlie Hebdo, отданный под суд в Париже за печатание этих карикатур, опубликовал книгу "Malaise dans l'inculture" ("Тошнота от бескультурья”), которая атакует "идеологическую Берлинскую стену", построенную левыми.

В 2011, после бомбового нападения, уничтожившего офисы Charlie, заявление напуганных и запуганных журналистов объявляло об их отказе поддерживать позицию журнала к Исламу. Два года спустя, один из подписавших это заявление, Оливье Сиран, бывший редактор Charlie Hebdo, обвинил журнал в "одержимости мусульманами". Так же поступил и бывший журналист Charlie, Филипп Коркюф, обвинивший своих коллег по журналу в разжигании "столкновения цивилизаций".

Нападки продолжались и со стороны другого бывшего карикатуриста Charlie Hebdo, Дельфель-де-Тон, который, после резни 2015, позорно обвинил Шарба в газете Le Nouvel Observateur, в том, что он "довел"дело до убийства штата, продолжая высмеивать Мухаммеда.

После того, как братья Куаши вырезали персонал Charlie Hebdo, они выскочив на улицу, заорали: "Мы отомстили за Мухаммеда! Мы убили Charlie Hebdo!" 

Два года спустя, оказалось, что они победили. Им удалось заставить замолчать последний европейский журнал, все еще готовый по-прежнему защищать свободу выражения от исламизма. И они послали особое предупреждение всем остальным. Потому что после Charlie Hebdo, написание статей с критикой Ислама, или рисование карикатур, делает их целью кампаний убийства и запугивания.

Феминистка и философ Элизабет Бадинтера, которая свидетельствовала в суде за французских карикатуристов в документальном фильме "Je suis Charlie" (Я Шарли), сказала: 

"Если наши коллеги в публичных дебатах не берут на себя часть риска, то победили варвары".

Журнал Paris Match спросил Филиппа Валя, мог ли он представить себе исчезновение Charlie Hebdo. Валь ответил: 

"Это было бы концом мира и началом "Покорности" Мишеля Уэльбека". 

После нападений началась покорность самоцензуре. Если Charlie Hebdo устал и бежит от ответственности, кто может его обвинить? Но другие-то, оставшиеся?

Перевод: +Miriam Argaman	Источник
Опубликовано в блоге "Трансляриум"

Поделиться с друзьями: